А. Н. Старостин
аспирант исторического факультета Уральского государственного университета им. М. Горького (Екатеринбург)

Образовательные практики мусульман Урала: история и современность *

Мусульмане составляют значительную часть населения уральских регионов. В УрФО их доля в среднем составляет 8% населения, а в различных регионах колеблется от 5,2 до 15%. В ряде регионов, в том числе в Пермском крае, Челябинской, Свердловской и Курганской областях, имеются места компактного проживания этнически мусульманского населения. Входящий в состав Большого Урала Башкортостан в силу особенной этноконфессиональной ситуации, где имеется устойчивое мусульманское большинство, в наш обзор мы не включаем, так как ситуация там не является типичной для всего Урала.

В прочих регионах Урала мусульмане составляют значительное меньшинство, а потому как и в дореволюционное время, так и на современном этапе своей истории всегда стремились организовать свою жизнь в соответствии с предписаниями ислама. Как известно, одной из важнейших задач мусульманина является получение знаний и обучение своих единоверцев, а одной из функций мусульманской общины, по мнению большинства исследователей, является образовательная.

До революции во всех селениях татар и башкир, где были мечети, действовали магометанские мектебе. В 1858 г. в Пермской губернии (нынешние Пермский край и Свердловская область) насчитывалась 51 такая школа с 2404 учащимися, к 1862 г. число мусульманских школ увеличилось до 61, а число учащихся в них – до 3 тыс. Причем обучающиеся отдельно девочки составляли более 1/6 учеников – 555 чел. в 1858 г. По сведениям директоров народных училищ на 1.01.1913 г., в губернии действовали 198 мектебе и 22 медресе (по сведениям исправников – 186 мектебе и 21 медресе), в том числе знаменитые медресе «Мансурия» в с. Султанай, медресе с. Танып, медресе при мечетях Красноуфимска и Ирбита1.

В пределах современной Челябинской области (Троицкий и Челябинский уезды Оренбургской губернии, юг Екатеринбургского уезда Пермской губернии) было 229 мечетей, почти при каждой действовало мектебе2. Имелись также знаменитые медресе, в том числе медресе «Расулия» и «Мухаммадия» в Троицке, медресе д. Медиак, медресе г. Челябинска. Практически все учебные заведения содержались за счет пожертвований состоятельных купцов и предпринимателей. В Пермской губернии – З. Ибатуллина, Агафуровых, Богатиевых, М. Мансурова, М.Х. Хабибуллина. В восточной части Оренбургской губернии династия ишанов и потомственных мулл Курбангалиевых практически содержала на свои средства мектебе в д. Медияк Челябинского уезда, которое в 1885 г. превратилось в медресе, также вкладывала значительные средства в приходы деревень Айбатово, Усманово, Имангулово, Мухаметкулуево. Известное медресе «Расулия» в Троицке было основано на средства казахского бая Алтынсарина. На средства меценатов, в том числе самого ишана З.Х. Расулева, который лично внес 19 тыс. руб., были куплены и два главных здания медресе. При поддержке меценатов действовало Медресе при соборной мечети Челябинска.

Другими источниками средств для развития традиционного мусульманского образования служили пожертвования верующих и средства, выделяемые земствами. Их распределением ведали благотворительные организации мусульман: Пермское, Красноуфимское, Нижнетагильское, Кунгурское культурно-экономические и благотворительные общества, мусульманские благотворительные общества Екатеринбурга, Перми, Троицка, Челябинска и др. Благотворительные организации открывали просветительское и учебные заведения, в том числе мусульманского отдела и читальни при библиотеке им. Д.Д. Смышляева в Перми, мусульмано-русскую бесплатную библиотеку-читальню в Екатеринбурге, мусульманские библиотеки в Троицке и Челябинске, ремесленную учебно-показательную школу в с. Кояново, где дети-мусульмане обучались столярному ремеслу. Также благотворительные общества выплачивали стипендии наиболее талантливым ученикам, а также иногородним и сиротам.

Несмотря на это, выделяемых средств, как правило, не хватало, и мектебе, особенно сельские, влачили довольно жалкое существование. Заведующий отделом народного образования екатеринбургского уездного земства г. Лабунский, осмотрев мусульманские школы южной части уезда, делится своими впечатлениями с корреспондентом «Уральской жизни» Евгением Потоковым:

«Был я и в мектебе. Земство немного субсидирует; представляют они из себя что-то ужасное. Обыкновенная полуразвалившаяся изба с неплотно претворяющейся дверью, с прогнившим полом, на котором детвора усаживается для занятий. Так как по мусульманскому закону нельзя быть в школе обутым, то ребята – босые, усаживаются на холодный пол. Впрочем, некоторые подстилают под ноги шубенки. И вот в этой обстановке ребята, посиневшие от холода, отчаянно зубрят и, раскачиваясь из стороны в сторону, буквально жужжат, словно рой шмелей. Мухгаллим (учитель) занимается по одной книге, т. к. на весь класс есть только одна книга у ученика старшего класса. В тот день, когда мы были в мектебе, ученик, имеющий книгу, не пришел, поэтому занятия не состоялись. Парты ученикам заменяют низкие сундучки, на которых они и пишут. В отделении для девочек занимается “мухгаллимша” по одной тетрадке. Что она им преподает, чему они научатся – Бог ведает. Здесь ученицы помещаются на двух кроватях. Причем одни сидят на кровати, другие стоят, облокотившись на кровать»3.

Картина, в общем-то, типичная для сельских мектебе, не имевших богатых покровителей. Хотя даже в таких условиях они успешно выполняли свою функцию. По результатам первой Всероссийской переписи населения 1897 г. уровень грамотности у татар Пермской губернии оказался значительно выше в процентном соотношении, чем у русского населения.

В городских центрах Урала основной тенденцией тех лет было включение в образовательный процесс мектебе обязательного преподавания русского языка для интеграции довольно замкнутых мусульманских общин, говоривших преимущественно на татарском и башкирском языках, в окружающую русскоязычную среду. Подобная практика была зафиксирована в Екатеринбурге, Перми и Челябинске.

Что касается среднего мусульманского образования, то для Урала в целом нехарактерно наличие крупных мусульманских образовательных центров (мы не имеем в виду Оренбург и Уфу). Исключение представляет только медресе «Расулия» в Троицке, по праву считавшееся одним из крупнейших центров исламского просвещения империи. В основном медресе Пермской и восточных уездов Оренбургской губерний представляли собой небольшие компактные комплексы, расположенные в пределах одного или нескольких деревянных домов, пожертвованных купечеством. Они, как и во всей империи, делились на кадимистские и джадидистские. Принадлежность к тому или иному течению зависела от взглядов руководителя или имама. Если ишаны Курбангалиевы были сторонниками кадимизма и соответствующим было преподавание в медресе д. Медиак4, то знаменитый пермский просветитель, князь Мухаммадгата Мансуров был сторонником джадидизма и включил в образовательный процесс своего медресе в д. Султанай светские дисциплины5. Новометодные медресе все же преобладали и успешно готовили имамов для мечетей Урала.

В первую очередь реформы на Урале коснулись всех уровней образования. 1 сентября 1919 г. в Екатеринбурге открылся первый мусульманский детский сад. В октябре 1921 г. он слился с «детским очагом» и стал называться 1-й и 2-й мусульманский детский сад. Располагался он в то время в доме № 14 по улице Коковинской (ныне Шейнкмана, 18) в доме Крыжановского, передавшего его пролетариату мусульман (с этим домом связана почти вся культурная жизнь екатеринбургских мусульман в 1920-е годы). В обоих дошкольных учреждениях находились 84 ребенка в возрасте от 3 до 7 лет6.

Осенью 1920 года коллегия губернского подотдела национальных меньшинств приняла решение открыть детские сады для мусульман в городах Надеждинске, Верхотурье и Нижнем Тагиле. Из-за страшного голода в Поволжье в начале 1920-х гг. многие дети Татарстана стали сиротами, в то время их массово отправляли на Урал в специально созданные мусульманские детские дома. Педагоги из Екатеринбурга направлялись в ряд населенных пунктов региона, чтобы помочь организовать работу на местах. Появилось подобное учреждение и в Екатеринбурге. На 1 октября 1922 года в нем находилось 33 ребенка7. По достижении 8-летнего возраста все дети из детсадов и детдомов переводились в ударную школу.

В феврале 1920 года прошел 1-й съезд работников просвещения национальных меньшинств Екатеринбургской губернии. Один из выводов – необходимость разработки методических пособий для национальных учебных заведений. Кроме того, коллегия подотдела нацмен в апреле 1920 года приняла решение об издании при подотделе специального журнала на татарском языке по культурно-просветительским мероприятиям8.

Также в первые послереволюционные годы была сформирована сеть средних и средних специальных учебных заведений. К 1919 году в Екатеринбурге действовала мусульманская школа 1-й ступени (ул. А. Валека, 15) и просто мусульманская школа (ул. Шейнкмана, 14), где огромное внимание уделялось прежде всего религиозному обучению. В целом же, если по данным на 1911 году в Пермской губернии действовало 9 школ для татар и башкир, то к 1920-му – уже 649.

Но вся проблема заключалась в том, что очень трудно осуществлялся переход от религиозного к светскому образованию. Это подтверждают вспоминания жителя деревни Средний Бугалыш Красноуфимского района Мухаммеднура Мулланурова. Он отмечает, что в открытой в 1919 году в деревне государственной школе преподавание шло и по новой – советской, и по старой – религиозной программам. «Если появлялся инспектор, – пишет М. Муланнуров, – все религиозные книги прятали, а на парту выкладывали только новые»10. В школах катастрофически не хватало педагогов, а получаемое детьми образование на родном языке с религиозным уклоном явно не способствовало тому, чтобы они могли продолжать образование в российских вузах. Чиновники понимали, что, отдавая ребенка в татарскую школу, родители обрекали его на то, что ему будет закрыт путь в высшее учебное заведение и соответственно будет затруднен путь к достижению более высокого социального статуса. Среди инженеров, врачей, ученых, чиновников в 1920–1930-х гг. количество татар и башкир невелико. Осознание этого приводило к тому, что татары все реже стали отдавать своих детей в татарские школы, а чтобы их ребенок мог учиться в русской школе наравне с русскими детьми, они до школы дома начинали говорить с ним на русском языке. Этот фактор играл на руку советской власти в ее борьбе с институтами мусульманской общины и ставил перед властями задачу создания полноценных учебных заведений для национальных меньшинств, где можно было бы готовить идеологически подкованные кадры.

Президиум Уралсовета в комментарии к инструкции «О преподавании мусульманского вероучения среди восточных народностей, исповедующих мусульманское вероучение», разработанной Наркомпросом совместно с НКВД, обратил внимание на то, что борьба с религиозными предрассудками ни в коем случае не должна проводиться мерами администрирования. А потому главнейшей задачей на будущее время должно стать принятие мер к расширению сети школ и других просветительских учреждений для татаро-башкирского населения11.

Количество средних татарских и башкирских школ начало увеличиваться, в школах вводились новые предметы и программы. Религиозные кадры заменялись светскими преподавателями. Для их подготовки в 1919 г. был образован Мусульманский педагогический техникум, носивший также названия «трехгодичные мусульманские или татаро-башкирские курсы». Ему было выделено всего 4 комнаты в здании бывшего политехникума по ул. К. Либкнехта, 9. Кроме него, там же находились русский педтехникум, промышленно-экономический техникум, счетно-бухгалтерские курсы и курсы машинописи12. Техникум испытывал материально-технические трудности из-за недостаточного финансирования, студенты, больше трети которых были выходцами из детских домов, получали крохотные стипендии, часто не имели одежды и обуви, жили в деревянном бараке. Однако благодаря личному вмешательству наркома просвещения РСФСР А. Луначарского финансовое положение техникума вскоре было улучшено13. Огромное внимание там уделялось идеологической и культурной подготовке учащихся. Студенты раз в две недели выпускали стенную газету «Пролетарская мысль», посещали кружки при татаро-башкирском клубе: политический, музыкально-хоровой, литературный и драматический14.

Значительной проблемой для студентов техникума, с детства говоривших только на татарском языке, было усвоение русского языка. В 1926–27 учебном году, чтобы как-то улучшить ситуацию, руководство учебного заведения увеличило курсы русского за счет упразднения преподавания немецкого языка и сокращения производственной практики. Свердловский татаро-башкирский педагогический техникум имел 4 отделения: 1) школьное, готовившее работников школ 1-й ступени; 2) внешкольное, выпускавшее работников райпионербюро; 3) дошкольное отделение, где учились будущие участковые и кустовые дошкольные организаторы-методисты; 4) политпросвещение, самое сложное по структуре из-за «чрезвычайной дробности специальности», готовившее организаторов-методистов тех или иных образовательных или культурно-просветительных учреждений, а также пропагандистов-агитаторов15.

Подобные техникумы существовали в Троицке, Кудымкаре, Тобольске и других городах Уральской области16. Тем не менее учителей постоянно не хватало. Поэтому во второй половине 1920-х – первой половине 1930-х гг. широкое распространение получила подготовка педагогов через краткосрочные курсы. Это была временная и вынужденная мера, обусловленная ростом сети национальных школ в связи с осуществлением всеобуча и введением пятилетнего срока обучения для детей этнических меньшинств. Курсы создавались при соответствующих высших и средних специальных педагогических заведениях17.

В 1928 году были подведены первые итоги национальной политики на Урале в области народного образования. Количество национальных школ с 1925 по 1928 год выросло на 29%, количество учителей – на 28,5%18. Тем не менее материальная база татарских школ и профессиональный уровень педагогов были на порядок хуже русских школ и учителей. Из-за отсутствия дореволюционной базы здания школ не отвечали элементарным требованиям санитарии и гигиены, в школах были грубые скамейки, вместо парт – ветхие доски, во многих школах не было шкафов. Помещения были очень маленькими. Из всех школ «нацмен» 61,9% имели менее 1 кв. м на ученика. Качественный состав учителей по школьной переписи 1927 года выявил, что среди татарских педагогов нет ни одного с высшим образованием. Только 41,8% окончили медресе, что соответствовало уровню младшей школы. Среднее образование имели 26,5% педагогов, тогда как в русских школах дипломом о среднем образовании обладали 91,8% учителей. Преподавание в татарских школах велось на двух языках19. Тем не менее это был определенный прогресс.

В дело лишения мусульманских общин образовательной функции активно вмешивается высшее руководство страны. На основании постановления Президиума Всероссийского центрального исполкома Совета рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов от 9 июня 1924 года о мусульманском вероучении Наркомпрос совместно с наркомом внутренних дел разработал инструкцию «О преподавании мусульманского вероучения среди восточных народностей, исповедующих мусульманское вероучение». После ее утверждения ВЦИК 27 июля 1925 года президиум Уралсовета разослал этот документ с собственной инструкцией: 1) посещать занятия могут только дети с 14 лет, окончившие школу 1-й ступени; 2) обучение допускается только в мечетях, удовлетворяющих всем санитарно-техническим требованиям; 3) с преподавателей берется подписка о том, что, кроме вопросов веры, никаких других предметов они вести не будут; 4) преподавание должно вестись в часы по окончании занятий в советских школах20. Таким образом, советская власть намеревалась существенно ограничить религиозное образование.

В действительности же религиозные учебные заведения в 20-е годы фактически прекратили свою работу. На съезде мусульман 4-го Горно-Заводского района Уральской области, который прошел в Перми 5–7 сентября 1927 года, имам-мухтасиб З.А. Касимов отмечал в своем выступлении, что «население боится открывать религиозные школы». Тому было несколько причин: 1) трудность получения разрешения на открытие; 2) разрешение заниматься только раз в неделю; 3) судебное преследование преподавателей21. По состоянию на 1927 год, мактабы функционировали только в Перми, Коянове и Канабеки22.

Указанные мухтасибом факты имеют документальное подтверждение. В партийные органы поступало много донесений о том, что нелегальные мактабы работали на частных квартирах в Екатеринбурге. Несколько таких мактабов, где преподавал Ильфан Каримов, были закрыты в 1924 году23. Борьба шла не только с нелегальными мактабами. Партия стремилась не допустить увеличения числа религиозных школ. Так, 26 июня 1926 года Свердловский окрисполком без объяснения причин отклонил ходатайство Свердловского мусульманского религиозного общества о разрешении открытия преподавания магометанского вероучения в здании мечети по ул. Допризывников и А. Валека № 8/1524.

Тем не менее результаты борьбы с религиозным образованием хоть внешне и выглядели успешно, но на деле имели еще весьма слабые результаты. По итогам исследования на предмет религиозности учащихся в Свердловской татаро-башкирской семилетней школе, проведенного в 1927 году, верующими себя считали 39,5% учащихся, неверующими – 23,7%, оставшиеся 36,8% не смогли уверенно отнести себя ни к одной из категорий25.

Исследования, проведенные в других районах Уральской области, дали такие же результаты. Вот что сообщалось в материалах обследования Кизеловского района: «Косность и религиозность родителей “нацмен” имеет большое влияние на детей. В момент обследования среди рабочих нацмен татаро-башкир был праздник Ураза-байрам. По установившейся исстари традиции в эти дни родители посылают своих детей с подарками к мулле. Дети-пионеры также ходили с подарками к мулле, а школу не посещали, хотя занятия в эти дни не прекращались»26.

Таким образом, советская власть развитием сети светских национальных школ и законодательным ограничением религиозного образования предприняла довольно эффективные меры к ликвидации образовательной функции мусульманских общин. Однако быстро достичь результатов, на которые была направлена данная реформа, не удалось, во-первых, из-за нехватки людских и материальных ресурсов, а во-вторых, из-за значительного влияния, которое оказывал ислам на жизнь уральских татар и башкир.

В годы советской власти официальные образовательные институты мусульман были уничтожены. Вследствие репрессий по-настоящему образованных имамов практически не осталось, их функции исполняли наиболее авторитетные аксакалы. Там же, где вовсе не было имамов, старики пытались передать детям то, что знали сами: правила совершения намаза, основные молитвы, правила омовения и личной гигиены, халяльного убоя скота. Те, кто был грамотней, учили своих детей арабскому письму. Но татары и башкиры воспринимали лишь внешние атрибуты веры, тогда как глубинное ее значение многим уже становилось непонятным. Характерным примером являются воспоминания одного 70-летнего имама, который в детстве попросил своего отца-муллу научить его правилам чтения Корана и основам веры. На что получил ответ: «Сынок, всегда знай и верь в единого Бога. Уважай пророков и Коран. Со словами “бисмиллахи рахману рахим” садись за стол, с “Аллахуакбар!” – уходи. Пока этого тебе хватит. Со временем, если будет желание, ты сам придешь к исламу»27.

О сохранении исламских пищевых традиций в татарских семьях Среднего Урала без осознания их значения свидетельствует интервью пожилой смотрительницы екатеринбургского мусульманского кладбища Гульзифы Ахметшиной: «А свинину-то я не ем, у нас не можно ее кушать. Да разве вот коров-то когда держали, всегда с молитвой резали – это у меня еще папа так делал и меня приучил»28.

Зачастую роль учителей брали на себя и женщины. «Я благодарен моей бабуле, – вспоминает другой уральский имам, – она была очень религиозной женщиной и с детства учила своих детей и внуков арабскому алфавиту, молитвам. Она говорила: “Внучек, выучи эту короткую суру”. Когда я уходил в армию, то она написала мне в тетрадку некоторые суры из священного Корана. Она отдала ее мне со словами: “Читай их каждую свободную минуту, и они помогут тебе”. Я ей благодарен, так как именно она заложила во мне религиозное зерно»29.

Этим, как правило, и ограничивалось исламское воспитание в семьях уральских мусульман. Более углубленного изучения религии быть не могло в силу того, что государство продолжало оказывать давление на религии, используя для этого всю силу своей административной машины.

После распада СССР на Урале постепенно начала восстанавливаться система исламского просвещения. Первыми учителями уральских мусульман стали арабские студенты и религиозно грамотные трудовые мигранты из Таджикистана и Узбекистана. Процесс институционализации мусульманских учебных заведений протекал в 1990–2000-е гг. медленнее, чем строительство тех же мечетей и создание мусульманских общин. Одной из причин служит то, что функции преподавателя-мугаллима ложатся на плечи имамов, у которых и помимо этого существует немало обязанностей. Кроме того, не очень высокий образовательный уровень имамов также негативно сказывается на процессе организации учебных заведений.

На сегодняшний день при многих мечетях Челябинской, Курганской, Свердловской областей и Пермского края существуют мектебе. Точной статистики не существует. Она отсутствует и в муфтиятах, и в органах государственной власти. Можно лишь констатировать, что в силу дезинтеграционных процессов в мусульманском сообществе страны преподавание в мектебах Урала идет по разным образовательным программам, в частности по программам СМР, ЦДУМ, либо региональным вариантам, имеющимся, например, в Пермском крае.

Еще одной особенностью современного этапа является то, что в мактабах, представляющих собой субботние и воскресные курсы, вместе занимаются люди самого разного возраста – от школьников до пенсионеров. В последние годы наблюдается рост интереса к исламскому образованию. Из Екатеринбурга люди ездят заниматься даже в близлежащие населенные пункты, где есть мечеть. Недавно для них был организован специальный автобус. Хотя в силу разных причин не все, кто начал обучение, доводят его до конца. Если в 2004 г. в мектебе мечети Верхней Пышмы поступило 35 человек, то после 4 лет обучения дипломы получили лишь 16.

Вводятся и новые формы обучения. Так, Казыятское управление мусульман Свердловской области на базе мечети г. Первоуральска запустило эксперимент с обучением детей основам ислама по типу пансионата. Механизм таков: ребята из деревень Свердловской области направляются родителями в Первоуральск, там ребята поступают в светские школы, учатся первую половину дня, потом приходят в мечеть, отдыхают, делают уроки, а потом в течение трех часов занимаются по программе мектебе. Ночуют они в специально организованных спальнях. Всей жизнью юных мусульман руководит имам-наставник, он ведет с ними занятия и организует их досуг. Аналогичная система действует и в исламском центре Нижнего Тагила юрисдикции РДУМСО.

Для популяризации исламского образования духовными и казыятскими управлениями проводятся конкурсы и олимпиады. ДУМ Пермского края, КУМ Свердловской области, РДУМ ХМАО-Югры проводят конкурс чтецов Корана, КУМ Свердловской области и РДУМ Челябинской и Курганской областей – олимпиады на знание основ ислама среди школьников своих регионов. Нередко отдельные мечети и имамы устраивают просветительские лекции для населения, которые пользуются большой популярностью.

Значительную трудность представляет собой практически полное отсутствие на Урале высших и средних медресе. Желающие получить религиозное образование вынуждены уезжать в Башкортостан, Татарстан или за границу. Уже не первый год идут разговоры о том, чтобы открыть в Екатеринбурге высшее исламское учебное заведение. С такой инициативой выступил в 2007 году муфтий Челябинской и Курганской областей Ринат Раев, предложивший создать в городе филиал Российского исламского университета им. Р. Фахретдина30. Другой образовательный проект был предложен имам-хатыбом г. Верхняя Пышма Айратом Мухаметзяновым в 2008 году на встрече с представителями аппарата губернатора Свердловской области. В настоящее время уже готов эскизный проект четырехэтажного здания среднего медресе31. Планируется также открыть среднее медресе при соборной мечети Первоуральска, пока же ДУМ АЧР направляет студентов из Свердловской области, подавших соответствующие заявки, на учебу в медресе Республики Татарстан32. Но число их невелико.

На сегодняшний день усилиями РДУМ Челябинской области и при поддержке властей готовятся к открытию медресе в с. Сафакулево Курганской области и г. Копейске Челябинской области, которые станут филиалами РИУ им. Р. Фахретдина. В Пермском крае действует среднее профессиональное духовное учебное заведение для подготовки кадров исламского духовенства – мусульманский колледж «Тарик» при ДУМПК. Он был основан в 1999 г. первоначально как филиал Российского исламского ун-та им. Р. Фахретдина в Уфе. В январе 2001 г. зарегистрирован Главным управлением юстиции Пермской области. Срок обучения составляет три года. Директором является заместитель муфтия ДУМПК по богословским вопросам И. Валеев. В 2006 г. колледж «Тарик» перерегистрирован как «Пермский мусульманский колледж». Обучает имамов (заочно) и прихожан (вечерние курсы по основам коранических дисциплин). По состоянию на апрель 2009 г., в «Тарике» прошло обучение 67 человек, большая часть которых трудоустроена по специальности. В учебном заведении действуют заочное и вечернее отделения, организованы воскресные курсы по изучению основ арабский язык и курсы по изучению основ ислама. Наряду с богословскими дисциплинами учащиеся колледжа выслушали курсы лекций по основам философии, отечественной истории, тюркской литературе, фольклору, этике и риторике. В «Тарике» обучаются не только студенты из Пермского края, но и из сопредельных регионов – Республик Удмуртия, Башкортостан, Свердловской области, а также из Латвии. Колледж имеет филиал в г. Барда – медресе «Аль-Ихлас», в котором ежегодно обучаются 30–35 человек. В ходе визита в Екатеринбург летом 2009 г. муфтий М. Хузин предложил заключенным одной из колоний Свердловской области пройти заочное обучение в колледже «Тарик».

Можно констатировать, что на сегодняшний день исламское образование на Урале прошло период становления и вступает в новую пору своего развития. Расширяется сеть воскресных школ – мектебе, готовятся к открытию новые учебные заведения для подготовки имамов. Значительную трудность представляет собой отсутствие стабильного финансирования на образовательные цели. Бюджеты духовных управлений не столь значительны, а помощь властей и спонсоров недостаточна и непостоянна. Это является главной помехой дальнейшего развития исламского образования на Урале.

 

Примечания:

* Работа выполнена при поддержке РГНФ, грант № 08-01-00426а «Религиозный ландшафт Урала и Северо-Западной Сибири в XVI–ХХ вв. Материалы к атласу».

1 Старостин А., Бикбов Р. Ислам в Пермском крае // Ислам на Урале: энциклопедический словарь. М. – Н. Новгород, 2009. – С. 128.

2 Валеев Г., Старостин А., Макаров Д. Ислам в Челябинской области // Ислам на Урале: энциклопедический словарь. М. – Н. Новгород, 2009. – С. 136.

3 По земским школам. – Зауральский край, 2 апреля, 1914.

4 Валеев Г. Курбангалиевы // Ислам на Урале: энциклопедический словарь. М. – Н. Новгород, 2009. – С. 177.

5 Старостин А., Ижгузина М. Мансуров Мухаммадгата // Ислам на Урале: энциклопедический словарь. М. – Н. Новгород, 2009. – С. 182–183.

6 ГАСО. Ф. р-17. Оп. 1. Д. 821. Л. 116.

7 ГАСО. Ф. р-79. Оп. 2. Д. 241. Лл. 11, 25, 29.

8 ГАСО. Ф. р-17. Оп. 1. Д. 98 .

9 ГАСО. Ф. Р-88. Оп. 5. Д. 49.

10 Муллануров М. История деревни Средний Бугалыш Красноуфимского района. – Красноуфимск, 2006. – С. 30

11 ГАСО. Ф. р-233. Оп. 1. Д. 926. Л. 9.

12 Латыпов Р.Т. Подготовка национальных кадров для татаро-башкирского населения Урала в 1920–1930 годы [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.tatural.ru/Nac_kadr.html

13 Там же.

14 ГАСО. Ф. р-233. Оп. 1. Д. 258. Л. 494.

15 Латыпов Р.Т. Подготовка национальных кадров… [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.tatural.ru/Nac_kadr.html

16 Уральская область была образована в 1923 году в результате слияния Челябинской, Пермской, Тюменской и Екатеринбургской губерний.

17 Латыпов Р.Т. Подготовка национальных кадров… [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.tatural.ru/Nac_kadr.html

18 ГАСО. Ф. р-233. Оп. 1. Д. 1158.

19 Там же.

20 ГАСО. Ф. р-233. Оп. 1. Д. 926. Л. 9.

21 ГАСО. Ф. р-102. Оп. 1. Д. 363.

22 Там же.

23 ГАСО, Ф. р-233.Оп. 1, Д.258, Л. 287

24 ЦДООСО. Ф. 4. Оп. 4. Д. 300, Лл. 39 об., 262 об.

25 ГАСО. Ф. р-233. Оп. 1. Д. 1165. Л. 106.

26 ГАСО. Ф. р-233. Оп. 1. Д. 1165. Л. 169.

27 Старостин А. Здоровье и вера – ключ к долголетию // Пенсионер. 18.09.2006.

28 Гусев М. «Я на кладбище живу». Почти полвека Г. Ахметшина присматривает за могилами мусульман Екатеринбурга. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.islam.ru/lib/jzm/gupiket/?print_page

29 Интервью А. Мухаметзянова программе «Ислам сегодня». Эфир на телеканале ОТВ 27 июля 2007.

30 С помощником полпреда Петра Латышева Борисом Кирилловым встретился муфтий УрФО Ринат Раев [Электрон. ресурс]. Режим доступа: http://www.upmonitor.ru/monitoring/publication/1174244410/109947/, свободный.

31 В Верхней Пышме построят исламский комплекс [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.islamrf.ru/news/russia/rusnews/7348/, свободный.

32 Объявление о приеме в медресе // Истина. – 12.2008. – С. 8.