Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » История и культура ислама
Минарет №№ 35–36 | Татарский неозахирит о ростовщичестве
25.12.2014


Экономика

 

 

 

 

Ислам Зарипов
cтарший научный сотрудник Центра исламоведческих исследований Академии наук Республики Татарстан, имам Московской Соборной мечети, кандидат исторических наук.

 

 

 

Закир Насырович Аюханов

родился 23 мая 1889 г. в селе Татарский Калмаюр Симбирской губернии (ныне Чердаклинский район Ульяновской области) в бедной семье. В 1901–1907 гг. он получил начальное образование в школе города Мелекесс (современный Димитровград Ульяновской области), в 1910 г. закончил оренбургское медресе «Хусаиния». В 1910–1914 гг. получил высшее образование в Каирском Университете. После возвращения на родину З. Аюханов с 1914 г. начинает преподавать историю, арабский, турецкий и татарский языки в оренбургском медресе «Хусаиния». Стоит отметить, что немного ранее в этом учебном заведении свои знаменитые лекции по истории религий давал другой выпускник каирского «Аль-Азхара», знаменитый богослов Муса Бигиев, с которым у З. Аюханова на страницах журнала «Шура» завяжется богословская полемика по вопросам ростовщичества и закята. Как было отмечено ранее, первая глава монографии М. Бигиева «Закят» была посвящена именно ответу на одну из статей З. Аюханова. Также как и М. Бигиев, З. Аюханов за свои новаторские взгляды будет подвергаться давлению со стороны попечителей медресе и в 1916 г. будет вынужден покинуть оренбургскую «Хусаинию».

В этом же году он переедет в Уфу и начнет преподавать в медресе «Галия», основателем и ректором которого являлся также выпускник каирского университета «Аль-Азхар», ученик известного египетского реформатора Мухаммада Абдо Зыяэтдин Камали.

В этот же период на страницах журнала «Шура» выходят циклы статей З. Аюханова по истории ислама, о его богословско-правовых школах, а также о ростовщичестве и закяте. В частности, можно отметить его исследование «Мусульманское право» («Фикх»), посвященное истории и методологии мусульманского права (фикх), «Первые проявления разногласий в исламе и секта исмаилитов» («Исламда иң өлек зуһур иткән ихтилаф вә исмагылия мәзхәбы»), статью, посвященную сопоставлению выплаты закята и налогов, «Закят и доходы ислама» («Закәт һәм ислам ирадләре»), а также цикл статей «О ростовщичестве» («Риба хакында»), подробному изучению которого и будет посвящено наше исследование.

Таким образом, все эти факты свидетельствуют не только о том, что Закир Аюханов имел превосходное классическое религиозное образование, полученное в оренбургском медресе и каирском университете, но и о его активной богословской и научно-исследовательской деятельности наравне с такими знаменитыми татарскими религиозными деятелями начала ХХ в., как Муса Бигиев, Зиэтдин Камали, Ризаэтдин Фахретдин и др.

После установления советской власти и начала гонений на религиозных деятелей З. Аюханов посвящает свою жизнь просвещению и филологии. С 1918 г. он преподает в сибирской татарской учительской семинарии, в татарском педагогическом техникуме и в других учебных заведениях Томска, где вместе с педагогической деятельностью он повышает и свой уровень образования, проходя обучение в Томском Университете в 1918–1926 гг.

Летом 1926 г. он приезжает в Уфу, где становится заведующим учебной частью и учителем начальных классов республиканской школы для детей-сирот им. В. И. Ленина. В 1930–1936 гг. является доцентом сельскохозяйственного и педагогического институтов. В 1936 г. — учитель татарской школы № 523 в Москве, в 1937–1956 гг. — учитель школы № 14 Уфы. С 1959 г. вплоть до своей смерти в 1961 г. являлся сотрудником Института истории, языка и литературы Башкирского филиала Академии наук СССР, преподавал арабский язык в Башкирском Государственном Университете.

Он участвовал в разработке башкирского алфавита, составленный им букварь «Алифба» в 1929–1968 гг. являлся основным учебным пособием в школах Башкортостана и переиздавался 25 раз. Он также является автором и составителем 17 учебников и учебно-методических пособий. Помимо этого, З. Аюханов транскрибировал и перевёл на русский язык некоторые генеалогические древа — шежере.

И. А. Зарипов. По материалам: Башкирская энциклопедия. Т. 1. — Уфа: Научное издательство «Башкирская энциклопедия», 2005. — С. 26; Яйыкбаев К. Я. Мәгрифәтсе мөгәллимдәр, күренекле укы-тыусылар һэм мәгариф эшмә-кәрзәре: Тарихи-педагогик очерк-тар һэм һурэтлэмэлэр. 1-се кит. — Өфө: Китап, 2003. — С. 48–50.

 

 

Ислам Зарипов

Татарский неозахирит о ростовщичестве

Как известно, краеугольной проблемой мусульманского права в области экономики является коранический запрет ростовщичества, трактовка которого на протяжении веков вызывала споры ученых. Не обошли стороной эту дискуссию и джадиды — татарские реформаторы конца XIX — начала ХХ вв. Такие видные отечественные богословы как Р. Фахретдин, М. Бигиев, Г. Баруди и М.-Н. Тюнтери представили собственные богословско-правовые заключения по проблеме ростовщичества и банковской системы1. Вместе с отрицанием эпигонства (таклид) положениям средневековых богословско-правовых школ (мазхаб) и самостоятельным исследованием проблемы на основе первоисточников (иджтихад) данных авторов также объединяет использование логико-рационалистических методов мусульманского права, таких как суждение по аналогии (кыяс), предпочтение (истихсан) и т. п.

Среди опубликованных работ татарских богословов данного периода по рассматриваемой проблематике особый интерес представляет исследование Закира Аюханова. Выпускник каирского университета, в разное время преподававший в известных новометодных медресе — оренбургской «Хусаиние» и уфимской «Галие», написал ряд статей по методологии мусульманского права, закята и ростовщичества, которые взбудоражили татарское общество. Даже такой либеральный татарский реформатор, идеи которого также вызвали широкий резонанс в мировой мусульманской общественности, как М. Бигиев, не соглашаясь с методикой и выводами З. Аюханова, посвящает их критике целую главу своего трактата «Закят»2.

В 1915–1916 гг. в двадцати номерах одного из самых популярных татарских журналов «Шура» было опубликовано исследование З. Аюханова о ростовщичестве. В нем отражена не только новаторская позиция автора в отношении коранического запрета на ростовщичество, но и описана методология исследования, которая в корне отличает его от других татарских реформаторов.

Вместе с отрицанием эпигонства богослов также считает недопустимым использование логико-рационалистических методов при исследовании богословско-правовых вопросов и отстаивает необходимость буквального понимания положений, указанных в первоисточниках, учитывая особенности арабского языка и исторической обстановки времен Пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и приветствует). Он считает, что все запрещенное религией было полноценно разъяснено Богом в Священном Писании и словами Его Посланника (да благословит его Аллах и приветствует) и больше ни у кого нет этого права. По его мнению, все, что не было запрещено ясным текстом Корана или достоверной Сунны, является в основе своей дозволенным и разрешенным. Запрещение каких-либо вещей, не оговоренных в первоисточниках, по мнению ученого, возможно не религиозным законом, а общественным договором, который не будет иметь вселенский и безвременный характер и может быть отменен или изменен в соответствии с социально-экономическими условиями жизни того или иного общества.

З. Аюханов отрицает возможность извлечения причин (талиль) и суждение по аналогии (кыяс) на основе явно запрещенного, отмечая, что «даже если причина (талиль) и была объяснена Святым Законодателем, неуклонное следование именно этой мотивировке (в том виде, в котором она не была разъяснена) не обязательно, особенно когда это противоречит интересам и пользе социальной жизни людей»3.

Богослов однозначно заявляет, что суждение по аналогии (кыяс) не является основой религиозного закона (шариат) и в качестве доказательства ошибочности этого метода приводит противоречия положений в отношении ростовщичества, которые существуют не только между различными богословско-правовыми школами (мазхаб), но и между разными поколениями ученых внутри каждой из них.

Данная методология З. Аюханова, а также его особое отношение к средневековому андалусскому ученому Ибн Хазму4, которого он считает «не имеющим равных в понимании Писания и Предания, истинным философом Ислама»5 и использует его произведение «Аль-Мухалля» в качестве основного источника своего исследования, позволили нам сделать вывод о стремлении татарского ученого возродить методологию исчезнувшей захиритской школы6 мусульманского права и назвать его татарским неозахиритом.

На основе вышеописанной методологии татарский ученый предлагает собственное понимание коранического запрета ростовщичества, которое, по его мнению, и является истинным предписанием Аллаха и Его Посланника (да благословит его Аллах и приветствует).

О важности кредитных отношений в современном мире

З. Аюханов отмечает значимость ростовщичества в социально-экономической жизни людей как в прошлом, так и особенно в настоящее время, сравнивая его необходимость для экономического развития современного общества с необходимостью вдыхания воздуха для жизни человека. Страны, которые активно развивают ростовщические операции, по его мнению, заботятся о своем будущем и защищают свою экономику. Он отмечает, что мусульманский мир, и особенно мусульмане современной ему России, стоят перед сложнейшей дилеммой: или прибегать к ростовщичеству, входя в противоречие с собственными убеждениями, сформулированными мусульманскими богословами прошлого, либо же, придерживаясь этих убеждений, вступать в противоречие с современностью и влачить жалкое существование. Оба варианта, которые приводят человека либо к мучению совести, либо к материальной нужде, по его мнению, не соответствуют духу мусульманского закона, данного для обеспечения счастливой земной жизни человека. Богослов отмечает, что признание ошибочных заключений правоведов в качестве самой божественной религии формирует у людей неверное суждение о ее оторванности от жизненных реалий, что приводит к ее забвению и даже неверию. З. Аюханов подчеркивает, что видя подобные тенденции, именно мусульмане России от мала до велика первыми встали на защиту своей религии, на путь доказательства ее соответствия жизни и прогрессу.

Первоочередную задачу на пути защиты Ислама он видит в решении проблемы запрета ростовщичества — «самой значимой и самой священной задачи, выпавшей на долю мусульман», которая «противостоит экономическому развитию — самой важной области жизни»7. Ее решение, по его мнению, помимо всего прочего, должно доказать соответствие настоящего Ислама современной жизни.

Помимо подробного рассмотрения мнений и аргументации богословско-правовых школ мусульманского права, З. Аюханов также обращается к истории отношения к ростовщичеству в прошлом, указывая, что на татарском языке эта тема получила полноценное освещение в исследовании татарского историка и экономиста М. Сейфуль-Мулюкова8, которое в этот же период — 1915–1916 гг. — было опубликовано на страницах журнала «Шура». В связи с этим он останавливается только на самых важных исторических фактах. В частности, он указывает на различия подходов мусульманских и европейских учёных к решению данной проблемы, отмечая, что европейская мысль, в отличие от мусульманской, совершенствовалась в соответствии с социально-экономическим развитием своих народов и потребностями жизни, что со временем привело их к прогрессу и совершенству. Мусульманский мир, напротив, в более ранние века, когда социально-экономические потребности общества были еще не столь высоки, имел более широкие границы применения ростовщических операций, которые со временем стараниями мусульманских правоведов все более сужались. Богослов также отмечает, что экономические условия заставляли прибегать правоведов к различного рода правовым уловкам (хилля), как, например, разрешение любых видов ростовщичества в немусульманских странах и с представителями других конфессий, которые стали важнейшим фактором ухудшения экономического положения мусульманских народов, их полной экономической и политической зависимости от других стран и народов. По его мнению, это произошло потому, что иудеи и европейцы, которые уже давно использовали ростовщические операции, старались дать в рост не чужеземцам, а своим. Они стали создавать различного рода банки, мелкокредитные товарищества и множество других кредитных учреждений, стараясь таким образом препятствовать выходу национального капитала за границу. Мусульмане, напротив, брали кредиты извне, причем без должной оценки его необходимости, не обращая внимания на процент (риба) возмещения кредита и другие условия кредитования.

Катастрофической ошибкой, являющейся следствием разрешения ростовщических операций с немусульманами, по мнению З. Аюханова, стала ситуация, когда и отдельные люди, и целые мусульманские страны из-за запрета не могли получить и дать кредит своим. Это послужило причиной того, что бедняки, не имеющие капитала, но при этом желающие начать какую-либо предпринимательскую деятельность, не получали материальной помощи от своих соотечественников и были вынуждены брать кредит у чужеземцев, выплачивать проценты им, в то время как имущество богатых мусульман не приносило общественной пользы. Интересно отметить, что богослов обращает кораническую угрозу "А те, которые собирают золото и серебро и не расходуют его на пути Аллаха, — обрадуй их мучительным наказанием«9 именно в адрес таких богачей.

Мыслитель также отмечает, что собственные национальные мусульманские кредитные учреждения, подобные западным, могли бы сосредоточить национальный капитал внутри страны и общины, в то время как существовавшая правовая уловка (хилля) существенным образом способствовала развитию зарубежных банков и вывозу капитала. В качестве примера он приводит Османскую империю, правительство которой, по его мнению, прикрываясь запретом ростовщичества, не открыло ни одного национального банка, что привело к оттоку капитала из страны и обнищанию населения.

Однако, несмотря на представленную ошибочность большинства мусульманских богословско-правовых школ и неэффективное использование кредитных отношений мусульманами, учёный не оставляет надежды и говорит о том, что возможность изменения экономического положения исламского мира еще не упущена. Он призывает пересмотреть отношение Ислама к ростовщичеству, очистив его от «выдумок богословов», взять пример с европейских народов, а также русских и иудеев и научиться эффективно использовать заемные средства так, чтобы прибыль от них в 3–4 раза превышала выплаты.

При этом З. Аюханов допускает теоретическую возможность существования альянса как минимум 10 стран, которые смогут и полностью отказаться от ростовщических операций, но в условиях современного мира это, по его мнению, не представляется возможным. Он говорит, что сегодняшний век — это век капитала, а ростовщичество — его неизменный спутник, брат-близнец, без которого приращение капитала в современных условиях просто невозможно. По его мнению, в настоящее время человек просто вынужден, хочет он того или нет, прибегать к ростовщическим операциям и не должен колебаться в их применении. Что же касается религиозной стороны вопроса, то Ислам, по его мнению, на самом деле "допускает очень широкий и открытый путь для ростовщических отношений с условием не причинения вреда другим"10.

Коранический запрет доисламского вида ссудного ростовщичества (риба насиа)

Убежденный в полноценном разъяснении Богом и Его Посланником (да благословит его Аллах и приветствует) религиозных запретов, З. Аюханов утверждает, что категорически запрещенный Кораном вид ростовщичества очевиден и совершенно ясен. В отличие от традиционных мусульманских правоведов, он считает, что рассматриваемый коранический аят не несет в себе обобщающего (муджаммаль) смысла. По его мнению, арабы того времени отчетливо понимали смысл ниспосылаемых аятов Корана, в том числе "они очень хорошо знали из чего состоит запрещенное мусульманским законом ростовщичество"11. Он утверждает, что коранический запрет ростовщичества относится только к тому виду ссудного ростовщичества (риба насиа), который был распространен в доисламской Аравии, и не имеет отношения ни к каким другим его видам. Богослов считает, что его нельзя комментировать хадисами, повествующими о других видах ростовщичества, так как это противоречит сопоставлению выражений аята исторической обстановке, а также мнению многих сподвижников.

Он дает следующее описание того вида ссудного ростовщичества, которое было распространено в доисламской Аравии: "В соответствии с историческими свидетельствами и разъяснениями учёных доисламское ростовщичество (риба джахилия) заключалось в увеличении первоначально установленного процента в случае задержки, отсрочки срока выплаты долга. Например, один человек дает в долг Абдо 100 рублей на один год под 7%. Через год Абдо не может вернуть долг 100 рублей и договаривается с кредитором продлить срок выплаты долга, увеличив процент в два раза. Т.е. за сто рублей за два года он заплатит сумму процента, которая составляет 14 рублей. Если на следующий год у него снова не будет возможности выплатить основную сумму долга, то продление срока выплаты будет связано с увеличением процента. Доисламское ростовщичество (риба джахилия) могло осуществляться и более широкими способами. Например, один человек дает в долг бедняку под небольшие проценты или просто так сто рублей, но с условием, что если тот не вернет их через месяц или три, то через год должен будет вернуть сумму в два раза больше, т. е. 200 рублей. Если же он и через год не может вернуть основную сумму долга, то, заплатив сумму процента — 100 рублей, продлевает срок выплаты еще на год, на который также назначается процент, равный или даже превышающий сумму долга. Если же должник, кроме основного долга, также не может выплатить сумму процентов, то на них назначаются свои проценты, и на следующий год он должен будет выплатить уже 400 рублей«12. Данное описание он подкрепил высказываниями сподвижников Саида Ибн Джабира, Айшы и Зайда, а также мусульманских учёных — известного собирателя хадисов и правоведа имама Ахмада, «венца толкователей Корана» Ибн Джарира Ат-Табари, «истинного философа Ислама» Ибн Хазма, а также представителей ранней консервативной школы «ахль аль-хадис».

Именно этому описанию, по его мнению, соответствует первый ниспосланный аят о запрете ростовщичества "О вы, которые уверовали! Не пожирайте роста, удвоенного (адаф) вдвойне (мудаафа), и бойтесь Аллаха, — может быть, вы окажетесь счастливыми!«13, смысл которого как раз и указывает на воспрещение роста (риба), многократно увеличенного за откладывание срока и задержку выплаты долга.

Последующее ниспослание аятов 275–281 суры «Корова», по его мнению, было призвано усилить значение ранее ниспосланного аята, устрашить нежелающих следовать этому положению Ислама и было вызвано определенными историческими событиями в жизни мусульманской общины. З. Аюханов пишет: «Испокон веков известные арабские племена брали процент (риба) у других больших племен, которые не могли уплатить долг. Когда был ниспослан первый аят, запрещающий ростовщичество, «О вы, которые уверовали! Не пожирайте роста, удвоенного вдвойне, и бойтесь Аллаха, — может быть, вы окажетесь счастливыми!», одно из этих племен, которое должно было выплатить процент (риба), приняло Ислам и в соответствии с его положением в этом году посчитало невозможным выплату процентов (риба), как это было в прошлые годы, решив при этом выплатить основной долг, когда наступит плодородный сезон. Противоположная сторона — процентополучатель, в соответствии со старой традицией потребовала немедленного возвращения основного долга у отказавшихся выплачивать процент (риба). По причине бедности и отсутствия имущества та сторона не нашла возможности выплатить основной долг немедленно. Эта проблема была доведена до Посланника Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует) через одного из сподвижников, занимавшего в то время пост наместника Мекки. В связи с этим событием и был ниспослан рассматриваемый нами священный аят. Этим двум племенам было объявлено и представлено следующее положение: "Ростовщичество доисламского (джахилия) периода (ссудное ростовщичество — риба насиа), которое вы считали торговлей, запрещено«14.

Еще одним важным доказательством в пользу ограничения религиозного запрета ссудным ростовщичеством доисламского периода, по мнению З. Аюханова, является изречение Пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и приветствует), сказанное им во время прощального паломничества: «Ростовщичество доисламского периода (риба джахилия) отменено».

Описанный вид ростовщичества, по мнению татарского богослова, совершенно несправедлив и является экономическим насилием над человеком, посредством которого многие бедняки вместе со своими семьями становились рабами, а богачи использовали их нужду для личного обогащения. Богослов заявляет, что подобные операции не могут соответствовать божественному закону и поэтому были категорично и жестко запрещены Кораном, а продолжающие их совершение были поставлены вне мусульманской общины, им объявлялась война Бога и Его Посланника (да благословит его Аллах и приветствует). Основываясь на коранических аятах 2-й суры и на хадисе о семи великих грехах, он называет данный вид ростовщичества самым большим и великим грехом.

З. Аюханов категорично заявляет, что такой вид ростовщичества, когда происходит увеличение процента за отсрочку срока выплаты долга, никогда и никем не может быть дозволен. При этом он замечает, что отсрочка выплаты без увеличения процента не запрещена.

Про все иные виды ростовщичества, по его мнению, в священных текстах Писания и Предания нет никаких указаний. На основе этого он заявляет: "Решение проблемы ростовщичества, за исключением доисламского (риба джахилия), поручено самой общине (умма). Определение процента и установление законов в их отношении будут зависеть от требований социального положения, изменений времени и места«15.

Дозволенность процентных кредитов

По мнению З. Аюханова, в мире, где царит борьба за существование, имущество и богатство — «самое главное оружие» человека, т. к. именно они являются его опорой и защитой от всевозможных жизненных испытаний. Он отмечает, что человеку очень тяжело отдать безвозмездно другому имущество, заработанное в поте лица, поэтому ссуда появляется как инструмент помощи ближнему, который при этом обеспечивает возврат имущества собственнику. Он называет естественным то, что имущество должно расти и приносить прибыль своему владельцу, в случае же его безвозмездной передачи другому во временное пользование, собственник теряет ее. Для обеспечения гарантии возврата используется залог, который заемщик передает кредитору. Появляется процент с капитала, который компенсирует эту возможную прибыль собственника, если бы он не дал в долг. По мнению богослова, когда процент кредита не высок и позволяет заемщику извлечь прибыль, превышающую выплаты, то ссуда не несет зло, а, напротив, помогает нуждающимся. Однако стараясь извлечь максимальную прибыль, кредиторы стали завышать проценты и использовать залоги, лишая тем самым нуждающихся последнего и порабощая их.

Татарский мыслитель отмечает, что такие отношения из-за своей безнравственности порицались философами и мудрецами, которые пытались очертить границы приемлемого ростовщичества. Обращаясь к божественным религиям, он указывает, что пророки удерживали своих последователей от ростовщичества и использования залога, многие из них также не одобряли частную собственность, так как считали, что имущество, находящееся в обращении у людей, является всеобщим, и отдельные люди не являются настоящими хозяевами чего-либо, они лишь его хранители, и поэтому любая форма ростовщичества в ссуде неправильна.

З. Аюханов считает, что доктрина Ислама о богатстве отлична от других религий, так как в соответствии с кораническим аятом «Аллах наделяет кого желает, без счета!» 16 богатство и частная собственность уважаемы и священны. Он отмечает, что согласно Исламу человек может приобретать дозволенными способами неограниченное количество богатства и использовать его, не причиняя вреда другим, по своему усмотрению. На основе этих положений учёный заключает, что получение некоторой прибыли при передаче своего законного имущества другому для его использования не может быть запретно.

Рассматривая существующие в его время кредиты, З. Аюханов сводит их к двум основным разновидностям — те, что берутся из-за нужды, и те, которые берутся для извлечения прибыли.

Он утверждает, что взимание процента с кредитов, данных по причине нужды заемщика, не одобряемо шариатом. По его мнению, Бог и Его Посланник (да благословит его Аллах и приветствует), призывая облегчать положение страждущих, именно для этой цели категорично запретили ссудное ростовщичество доисламского периода.

Что же касается процентов с капитала в кредитах, которые берутся для строительства заводов и фабрик, добычи полезных ископаемых и других видов бизнеса, единогласно считаются верными большинством мусульманских правоведов и называются «кырад» или "мудараба"17. При этом правоведы утверждали, что в договоре кырад возможно только совместное участие в разделении прибыли, но не убытков, а получение процентов только за дачу кредита считали неверным. Они заявляли, что условие обязательности выплаты заемщиком суммы кредита в случае убытков приводит к прекращению действия договора (маликиты и шафииты) или недействительности данного условия (ханафиты). Также все правоведы, кроме Абу Ханифы, говорили о неверности установления срока выплаты кредита. Однако З. Аюханов не согласен с данными условиями правоведов, обосновывая это тем, что об этом нет указаний в тексте Писания и они не были оговорены Пророком Мухаммадом (да благословит его Аллах и приветствует). Он говорит: "Так как они являются правилами, установленными самими правоведами, а наше время очень отдалилось от их времени, то они не будут соблюдаться. Потому что правила, являющиеся основой мусульманского права (фикх), могут быть установлены только в соответствии с общественными традициями и обычаями, принятыми в обществе. И только в этом случае их соблюдение обязательно"18.

Богослов допускает, что оговариваемые правоведами условия были установлены в соответствии с требованиями своего времени, однако с изменением обстоятельств он призывает пересмотреть их в соответствии с современностью для извлечения максимальной пользы для мусульманского сообщества. Подчеркивая, что все правила и условия данного вида договоров были переданы Пророком Мухаммадом (да благословит его Аллах и приветствует) на рассмотрение самой общине в зависимости от требований места и времени, З. Аюханов говорит: "Поскольку операции кырад были разрешены для нас решением Святого Законодателя без установления условий, которые оговаривают правоведы, поскольку определение формы этих операций было передано на решение общины (умма), на ее выбор в соответствии с ее интересами, нам нужно, используя эту свободу, установить такую форму этих операций, которая будет соответствовать нашим сегодняшним интересам, требованиям традиций и обычаев современного общества"19.

Учёный подчеркивает, что взятие процента за кредит, данный для извлечения прибыли заемщиком, является законным правом собственника. При этом он отмечает, что собственник капитала также может дать его и в безвозмездное пользование по своему усмотрению, и это будет считаться благодеянием. Однако право распоряжения данным имуществом, даже в самых чрезвычайных обстоятельствах, остается за собственником.

По мнению богослова, взятие в кредит товара для продажи или денег в банке для организации какого-то бизнеса, как частным лицом, так и компанией, будут включаться в понятие кырад.

З. Аюханов указывает, что помимо отсутствия священных текстов Писания и Предания, запрещающих получение процента с кредита, золото и серебро в шариате всегда считаются возрастающими, даже если их реальная стоимость не росла. Приводя в пример положение о выплате обязательной милостыни (закят), когда возрастание капитала в течение года не является обязательным, он говорит о том, что основным фактором шариат считает не рост, а время. Эти два положения богослов также считает аргументами в пользу шариатской законности взимания процента-надбавки с капитала, данного в кредит, так как он выступает в качестве возмещения естественного роста капитала и времени. Хотя правоведы-традиционалисты именно из-за отсутствия того, что возмещает процент-надбавка, считали его запретным.

Еще одним важным аргументом в пользу дозволенности взимания надбавки-процента при кредите является практика самого Пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и приветствует) и его сподвижников. Татарский богослов приводит несколько подобных случаев из жизни Пророка, указанных в достоверных сборниках хадисов Аль-Бухари, Муслима и Ан-Насаи, а также сообщения о подобных действиях Али Ибн Абу Талиба, Хасана Ибн Али, Ибн Умара, Ибн Аз-Зубайра, Хасана Аль-Басри, Ибн Сирина. При этом он отмечал неизвестность того, была ли надбавка установлена в качестве условия перед дачей кредита или являлась добровольным действием Пророка (да благословит его Аллах и приветствует) и следующих его примеру сподвижников. Однако, по мнению богослова, данная неизвестность не может влиять на дозволенность данного действия, так как, если бы оно было запретно, Пророк (да благословит его Аллах и приветствует) не стал бы совершать его ни добровольно, ни принимая условия сделки.

Татарский мыслитель заявляет: "Взимание процента-надбавки с долга является получением своего законного права, и оно безапелляционно дозволено"20.

Таким образом, З. Аюханов стремится легитимизировать банковские отношения не только для того, чтобы расширить возможности развития мусульманского предпринимательства, но и чтобы доказать соответствие Ислама прогрессу и социально-экономическим потребностям общества. Он предлагает альтернативную методологию реформирования мусульманского права, которая заключается в отрицании традиционных логико-рационалистических методов мусульманского права, в частности аналогии (кыяс), и признании буквального смысла предписаний, указанных в первоисточниках Ислама, а также обязательном учете исторических условий, при которых были сформулированы религиозные положения. На основе такого подхода к проблеме ростовщичества З. Аюханов делает заключение о том, что религиозный запрет ограничен только тем его видом, который существовал на тот момент в Аравии, т. е. постоянное повышение ставки процента в случае неуплаты долга в срок. Все остальные виды ростовщичества, по мнению богослова, должны регулироваться самой общиной в зависимости от ее социально-экономических потребностей.

Представленные З. Аюхановым положения открывают широкие возможности для современного развития торговых и финансовых отношений мусульман. Именно в этом, а также в создании национальных мусульманских банков и иных кредитных учреждений с широким видом кредитования и депозитов, которые должны сосредоточить национальное богатство внутри страны и общины, препятствовать их оттоку заграницу, в иные общины, богослов видел единственный путь спасения мусульманского мира от экономической, а, следовательно, и политической зависимости. Это, по его мнению, и будет продолжением в современных реалиях тех временных экономических мер, которые Пророк Мухаммад (да благословит его Аллах и приветствует) устанавливал для социально-экономического развития общества и благополучной жизни людей — цели всех религиозных положений Ислама.


1 Зарипов И. А. Обзор публикаций татарских богословов по исламской экономике // Журнал Российского исламского института «Минбар». — 2011. — № 1 (7). — С. 33–44.

2 Закир Аюханов. Риба хакында // Шура — 1915. — № 12. — С. 361–362.

3 Зарипов И. А. Вступительное слово к книге М. Бигиева «Закят» // Бигиев М. Закят / Под общ. ред. И. А. Зарипова. — Наб. Челны: «Духовно-деловой центр «Иман Нуры». — 2013. — С. 4–26.

4 Ибн Хазм (994–1064) — андалусский богослов, формально оформивший положения захиритской школы. Следуя захиритской традиции, он настаивал на буквальном толковании священных текстов, в качестве первоисточников права (фикх) признавал лишь Коран и Сунну, отвергая принятые в других юридических школах рациональные методы (в т. ч. суждение по аналогии (кыяс)). Применение единогласного мнения (иджма) он ограничил единогласием сподвижников Пророка. Одновременно Ибн Хазм выступал против слепого следования (таклид), допуская следование лишь Пророку (что, по его мнению, не является таклидом). Он пытался легитимизировать аристотелевскую логику, иллюстрируя ее примерами правового и богословского характера. Ибн Хазм известен также как автор большого доксографического труда «Аль-Фисал» («Разбор»), в котором он апологетически отстаивает преимущество ислама над другими религиями, одновременно подвергая суровой критике всех представителей мусульманской спекулятивной теологии — калама (включая ашаритов), а также восточных перипатетиков и суфиев. (Новая философская энциклопедия: в 4 т. / Ин-т философии РАН; Нац. обществ. — науч. фонд; Предс. научно-ред. совета В. С. Степин. — 2-е изд., испр. и допол. — М.: Мысль, 2010. — [Электронный ресурс] URL: http://iph.ras.ru/elib/1159.html. (Дата обращения 12.01.2013).)

5 Закир Аюханов. Риба хакында // Шура — 1916. — № 11. — С. 260–262.

6 Захириты — исчезнувшая суннитская богословско-правовая школа мусульманского права. В правовой практике представители этой школы опирались исключительно на «внешнее», буквальное понимание Корана и Сунны, отрицая всякую возможность видеть в текстах скрытый смысл и толковать их аллегорически или рационально. Они считали дозволенным все то, что явно не запрещено. В вопросах методологии права (усуль аль-фикх) захиритские правоведы были противниками использования логико-рационалистических приёмов (кыяс, рай, истихсан, истисхаб и др.). В случае невозможности буквального понимания того или иного положения первоисточников в поздний период было допущено использование единодушного мнения сподвижников пророка Мухаммада (иджма) в очень ограниченных пределах. Эта богословско-правовая школа (мазхаб) была широко распространена в X–XIII веках. Её представители имелись как на востоке халифата (в частности, в Хорасане), так и на западе (в Андалусии жил захиритский богослов Ибн Хазм). В XII веке при Альмохадах захиризм был признан официальной правовой школой. После XIV века захириты постепенно исчезли.

7 Закир Аюханов. Риба хакында // Шура — 1915. — № 2. — С. 42–52.

8 Мустафа Кутдусович Сейфуль-Мулюков родился в 1887 году в Оренбурге. Возможно, здесь он получил религиозное образование в медресе «Хусаиния», так как преподаватель этого медресе З. Аюханов в статье «О ростовщичестве» называет его одним из своих учеников. В юном возрасте вместе с братом он отправляется в Одессу, где они оба заканчивают коммерческое училище. После этого, устроившись юнгами на торговое судно, курсировавшее между Одессой и Стамбулом, они попадают в Турцию, а оттуда отправляются в Германию, где поступают в Берлинский университет. Здесь Мустафа изучает восточную филологию. Известно, что он владел арабским, турецким, персидским, немецким и английским языками. Вернувшись в Россию и до начала первой мировой войны он вместе с братом жил в Тифлисе, где вступил в Российскую социал-демократическую рабочую партию меньшевиков. После гражданской войны он вышел из партии и уехал в Ташкент, где занимался литературной, переводческой и научной деятельностью. В августе 1938 г. был арестован по обвинению в шпионаже в пользу Турции и Германии, в которых он некогда жил и учился.
В этом же году он умер в лагере от мучительной кишечной болезни. В 1957 г. был посмертно реабилитирован. (Зарипов И. А. М. Сейфуль-Мулюков (1887–1938) об истории ростовщичества в мировой экономике // Молодой ученый. — 2013. — № 10 (57). — С. 437–441.)

9 Коран, 9:34. Здесь и далее перевод Корана И. Ю. Крачковского с некоторыми уточнениями. (Коран. Пер. и коммент. И. Ю. Крачковского. — Изд. 2-е. М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1986. — 727 с.)

10 Закир Аюханов. Риба хакында // Шура — 1916. — № 10. — С. 237–239.

11 Закир Аюханов. Риба хакында // Шура — 1916. — № 11. — С. 260–262.

12 Закир Аюханов. Риба хакында // Шура — 1916. — № 18. — С. 429–432.

13 Коран, 3:130.

14 Закир Аюханов. Риба хакында // Шура — 1916. — № 12. — С. 283–285.

15 Закир Аюханов. Риба хакында // Шура — 1916. — № 18. — С. 429–432.

16 Коран, 2:212.

17 Мудараба или кырад — это договор, по которому владелец избыточных средств доверяет их лицу, обладающими возможностями и определенным предпринимательским опытом для их эффективного использования. (Беккин Р. И. Исламская экономическая модель и современность. — М.: ИД Марджани, 2009. — С. 300.)

18 Закир Аюханов. Риба хакында // Шура — 1916. — № 18. — С. 429–432.

19 Там же.

20 Закир Аюханов. Риба хакында // Шура — 1916. — № 19. — С. 452–455.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.