Е

«Единство» – МРОМ СПб. Зарегистрирована 23.07.2007 г. в составе Совета муфтиев России (Москва). Председатель – Н. Тугушев. Основная задача организации – просветительская религиозная деятельность в СПб., в т. ч. учреждение детской общеобразовательной школы, газеты, похоронного бюро и т. д. Часть этих проектов, напр. школы «Салям», уже реализуется

Т. Б.

Екатерина II и мусульмане. Е. (София-Фредерика-Августа Ангальт-Цербстская) – российская императрица (1762–96). С 1744 г. – в России, с 1745 г. – жена вел. кн. Петра Федоровича, будущего императора Петра III, которого свергла с престола (1762), опираясь на гвардию. Провела реорганизацию Сената (1763), секуляризацию земель (1763–64), упразднила гетманство на Украине (1764). Возглавляла Уложенную комиссию (1767–69). При Е. в результате русско-турецких войн (1768–74, 1787–91) Россия окончательно закрепилась на Черном море, было аннексировано Крымское ханство (1783). Под российское подданство принята Вост. Грузия (1783), осуществлены разделы Речи Посполитой (1772, 1793, 1795).

В религии Е. видела ценный фактор сохранения порядка в обществе и поддержания обществ. и личной нравственности, однако никогда не допускала, чтобы церковь оспаривала влияние гос. власти. Е. расширила социальную роль религии в жизни общества, рассматривала поликонфессиональное духовенство как силу, призванную формировать просвещенных граждан, разъяснять прихожанам понятия о гражданских добродетелях. Она не считала допустимым насильственное обращение и преследование конфессиональных меньшинств. Е. оценивала религию как одно из условий «общественного благополучия», а религиозные учреждения и их служителей  – как «орудие нравственного воспитания» и одновременно поддержания порядка среди подданных империи.

Первым действием Е. в отношении мусульман явилось упразднение в 1764 г. «Конторы новокрещенских дел», означавшее ликвидацию института, занимавшегося насильственным крещением мусульман с привлечением полиции и казенных средств. Эта мера положительно повлияла на снятие напряженности в Ср. Поволжье.

Весной 1767 г. императрица совершила инспекционную поездку по Волге, посетила Тверь, Ярославль, Ниж. Новгород, Казань. В Казани она проехалась по Татарской слободе, участвовала на торжествах, устроенных в ее честь, ознакомилась с нац. одеждой, праздничной культурой, танцами и музыкой татар, чувашей, мордвы, марийцев и удмуртов, приобрела марийское женское платье и головной убор. Татарам, страдавшим от тесноты и малочисленности мечетей, Е. разрешила построить две каменные мечети, а для немцев (солдат и гражданских лиц) – кирху.

В ходе путешествия Е. глубоко осознала этноконфессиональное многообразие Российской империи. Во время посещения остатков золотоордынского города Булгара она воочию увидела, с каким почтением относятся мусульмане к своим историческим памятникам и совершают здесь молитвы и как страдают их реликвии от хозяйственной деятельности местного монастыря. Она велела отыскать указ Петра I от 19.06.1722 г. «о неразорении магометанского закона мечетей и кладбищ», изданный царем после посещения этого городища (который не удалось обнаружить).

Возведение в 1771 г. с изустного разрешения Е. в Казани двух мечетей вблизи православных церквей вызвало напряженность между татарами и местным архиереем. Итогом разбирательства стал указ от 17.06.1773 г. «О терпимости всех вероисповеданий и о запрещении архиереям вступать в дела, касающиеся до иноверных исповеданий и до построения по их закону молитвенных домов, предоставляя все сие светским начальствам», впервые провозгласивший принцип веротерпимости к исламу в Российской империи.

Регулирование конкретного вопроса одним росчерком пера императрицы было возведено в ранг закона – в принцип взаимоотношений между гос-вом и исламом, русской церковью и мусульманами. Если исходить из буквального текста закона, то указ означал изолирование русской православной церкви от всякого вмешательства в гос.-исламские отношения и предоставление всей полноты власти местным губернаторам.

В указе объявлялось: «Как Всевышний Бог на земле терпит все веры, языки и исповедания, то Ее Величество, из тех же правил, сходствуя Его Святой вере, и в сем поступать изволит». Тем самым косвенно было заявлено об установлении в Российской империи веротерпимости в отношении всех традиционных вероисповеданий. Законодательный акт стал гл. документом религиозной политики Е. в отношении конфессиональных меньшинств в стране и сыграл весомую роль в формировании толерантных принципов гос.-исламских отношений. Закон давал зеленый свет устройству религиозного быта, прежде всего в городской местности, где мусульмане составляли меньшинство.

В 1782 г. императрица возложила на местную полицию контроль за сооружением зданий молитвенных собраний в городах европейской части России. Исходя из значимости для России торгового сотрудничества со среднеазиатскими гос-вами и казахами, Е. издала в 1782 г. указ о постройке каменных мечетей за счет казны при меновых дворах Оренбурга, Петропавловска, Троицка и при крепости Верхнеуральск.

После аннексии тер. Крымского ханства манифестом от 8.04.1783 г. мусульманам Тавриды было обещано «содержать их наравне с природными нашими подданными, охранять и защищать их лица (имеются в виду духовные лица. – Ред.), храмы и природную веру».

Крымско-татарское духовенство было освобождено от всяких налогов и повинностей. Наследственность должности духовенства фактически означала оформление духовных лиц в привилегированную сословную группу. Была сохранена должность муфтия. Новой властью указом в 1784 г. были назначены жалованья муфтию и кади-эскеру. Так они были включены в русскую административную систему. Остальное духовенство сохраняло прежние источники существования без изменений. Функции же кадиев (мус. судей) были ограничены чисто религиозной сферой.

С целью интеграции мус. феодальной элиты в российские институты указом от 1.11.1783 г. разрешалось брать на военную службу татарских мурз и князей и награждать их офицерскими чинами. В мае 1784 г. на мурз и князей были распространены привилегии российского дворянского сословия, они могли иметь и крепостных из числа мусульман.

22.02.1784 г. последовал указ, предоставивший высшему сословию Крыма все права и преимущества российского дворянства.

Весной и летом 1787 г. Е. совершила путешествие в Крым, в ходе которого встречалась с татарским старшинами и мурзами, мус. духовенством, приглашала их к церемониальной трапезе. Она сделала пожертвования мечети в Карасубазаре и дервишам в Бахчисарае.

Толерантный курс прав-ва был зафиксирован в «Городовом положении» (1785) и выразился в гарантии «иноверцам» и иностранцам свободного отправления веры.

С 1780-х гг. на имя Е. от татар Казанской и др. губ. поступали многочисленные просьбы о разрешении открыть им типографии, с жалобами на отсутствие религиозных книг, Корана и др. Издав в 1787 г. за казенный счет Коран и организовав его продажу мусульманам, Е. совершила выгодную для гос-ва коммерческую сделку, сохранила монополию прав-ва и доверенных частных лиц на издание исламских религиозных книг. При Е. были напечатаны в 1786 г. на татарском и крымско-татарском яз. в 1785 и 1786 гг. два издания закона «Учреждения для управления губернии Всероссийской империи» и в 1786 г. – «Устав благочиния, или Полиции».

Важно отметить и указ от 22.02.1784 г. о распространение всех преимуществ российского дворянства, кроме владения крепостными из христиан, на татарских мурз и князей из мусульман, потерявших свои привилигии после их приписки Петром I в 1724 г. в податное сословие. Все они получили возможность записаться в дворяне в случае доказательства своего благородного происхождения, что удавалось сделать не всем.

Е. учредила в 1788 г. в Уфе Собрание магометанского закона (ОМДС), в введение которого передавались мус. духовные лица и мусульмане, проживавшие на всей тер. Российской империи, за искл. Таврической обл. Официально признав мус. духовенство, Е. добилась лояльности и подчинения гос-ву муфтиев и имамов.

Указ 1794 г. о присоединении к империи Литвы распространял гарантию свободного вероисповедания веры не только на христианско-католическое большинство края, но и на литовских татар-мусульман.

В плане цивилизованного регулирования гос.-церковных и межконфессиональных отношений в России «просвещенный абсолютизм» Е. вполне оправдал свое название. В данном случае именно прав-во выступило в роли силы, стремившейся к установлению правовых, договорных отношений с мусульманами

Лит.: Арапов Д. Ю. Система государственного регулирования ислама в Российской империи (последняя треть XVIII – начало ХХ вв.). – М., 2004; Загидуллин И. К. Исламские институты в Российской империи: Мечети в европейской части России и Сибири. – Казань, 2007; Ибнеева Г. В. Формирование имперской политики в России во второй половине XVIII в.: опыт политического взаимодействия Екатерины II и имперского пространства: дисс. … докт. ист. наук. – Казань, 2007; Каримуллин А. Г. У истоков татарской книги. Изд. 2-е, испр. и пер. – Казань, 1992; Наказ императрицы Екатерины II, данный Комиссии о сочинении проекта нового Уложения. – СПб., 1907.

И. З.

Елизавета Петровна и мусульмане. Е. П. (1709–61, СПб.) – императрица (с 1741), дочь Петра I и Екатерины I. Пришла к власти в результате дворцового переворота.

Период ее правления стал апогеем массового крещения язычников и мусульман Поволжья, Приуралья и Зап. Сибири. Ключевую роль в успехе политики христианизации сыграли материальная поддержка и использование административного ресурса прав-ва, предоставление льгот новокрещеным и усиление фискального гнета некрещеных. С 1740 г. «Контора новокрещенских дел» (1734–64) получала от гос-ва на раздачу в качестве вознаграждения за принятие православия ежегодно по 10 тыс. руб. деньгами и 5 тыс. четвертей хлебом. Если в 1739 и 1740 гг. крестилось соответственно 206 и 308 чел., то в 1741 и 1742 гг. – уже в 40–45 раз больше. Вскоре прав-во, не желая идти на большие расходы, нашло более «действенную» меру. В соответствии с указом от 28.09.1743 г. язычники и мусульмане обязаны были вносить новые налоги, компенсирующие трехлетнее освобождение новокрещеных от уплаты налогов, подушной подати и исполнения повинностей. У мусульман и язычников резко увеличился размер налогов. (Под воздействием восстания Батырши в 1755 г. этот указ был отменена и задолженность некрестившихся в сумме 250 тыс. руб. за уплату налогов за новокрещеных была списана.) В результате малочисленная группа миссионеров резко расширила свою деятельность: в 1743–47 гг. в среднем крестилось ежегодно более 43 тыс., в 1748–60 гг. – по 16 тыс. чел.

С 11.03. по 15.12.1741 г. действовал закон, дозволявший пересмотр и облегчение судебных решений для лиц, осужденных к смертной казни или ссылке в Сибирь за совершение убийства и др. тяжких преступлений, в случае принятия ими крещения. В 1743 г. было введено правило об освобождении от наказания за переход в православие лиц, совершавших мелкие правонарушения (мелкие кражи, ссоры, драки).

В 1743–60 гг. приняло крещение бол. 400 тыс. представителей коренных народов Волго-Уральского региона и Сибири, в т. ч. более 12 тыс. татар. Основная масса бывших язычников записалась православными.

Внутриполитич. курс оказал воздействие на религиозное положение военнослужащих-мусульман. Указом от 6.04.1742 г. крещение служивших в полках калмыков, татар, мордвы, чувашей, марийцев и др. было объявлено прямой обязанностью полковых священников.

Оборотной стороной усиления христианизации явилась борьба с исламом. По указу от 19.11.1742 г. о запрете строительства мечетей в селениях, где мусульмане живут совместно с русскими и новокрещеными, произошел массовый слом мечетей в Казанской, Нижегородской, Астраханской и Сибирской губ. В Казанском уезде Казанской губ. из числа 516 мечетей, действовавших практически в каждом селении, были ликвидированы 418 (81%), в Тобольске и г. Таре Сибирской губ. – 98 из 133 (74%), в Астраханской губ. – 29 из 40 (здесь по просьбе начальства губ. разрушались только мечети татар, в то время как мечети др. этнических групп избежали такой участи) и т. д.

Массовое уничтожение мечетей вызвало кампанию петиций с жалобами на бесчинства властей и просьбами на восстановление или открытие мечетей. В ответ указом от 22.06.1744 г. впервые было объявлено об установлении правит. контроля над исламским храмовым строительством. Мечети разрешалось возводить исключительно в монорелигиозных селениях (а в городах – в отдельно стоящих от посада татарских слободах). Был установлен норматив численности мус. прихода, дозволявший жителям обзавестись мечетью, что было равнозначно признанию автономного существования прихода. Была предоставлена возможность восстановления ранее упраздненных мечетей в случае соблюдения норматива численности прихода от 200 до 300 ревизских душ м. п. Разрешалось возводить в селении не более одной мечети, независимо от численности жителей.

Указом от 23.08.1756 г. установлены правила возведения мечетей в селениях Казанской, Воронежской, Нижегородской, Астраханской и Симбирской губ., где мусульмане проживали совместно с христианами. Их строительство запрещалось, если в селении христиане и новокрещеные татары составляли более 1/10 части жителей (если менее 1/10, власти должны были предварительно переселить их в селения, где проживали русские или новокрещеные). Так принципиально был решен вопрос о невозможности соседства в одном селении православного и мус. богослужебных зданий.

С 1740-х гг. пр-во стало привлекать татар Ср. Поволжья для налаживания торговли с казахами и Ср. Азией. Реализация самодержавием восточной военной доктрины и разрешение татарам-мусульманам предпринимательской деятельности на юге страны на целый век предопределили гл. направление вложения и развития татарского капитала. Знаковым событием в укреплении позиций татарского торгового капитала в этом регионе и становлении международной торговли России со Ср. Азией явилось основание летом 1744 г. в 20 км от Оренбурга Каргалинской слободы.

Лит.: Загидуллин И. К. Исламские институты в Российской империи: Мечети в европейской части России и Сибири. – Казань, 2007; Его же. Мусульманское богослужение в учреждениях Российской империи (Европейская часть России и Сибирь). – Казань, 2006; Ислаев Ф. Г. Ислам и православие в России: от конфронтации к веротерпимости. Век XVIII. – М., 2004; Калашников Г. В. Елизавета Петровна // Санкт-Петербург. Энциклопедия. 2-е изд., испр. и доп. – СПб., 2006; Ногманов А. Татары Среднего Поволжья и Приуралья в российском законодательстве второй половины XVI – XVIII вв. – Казань, 2002.

И. З.

Еникеев Айса (Гайса) Хамидуллович (2.07.1864–1931, Уфа) – татарский политич. деятель, член Госдумы 3-го созыва от Казанской губ. и 4-го созыва от Оренбургской губ.

Род. в д. Нов. Каргалы Оренбургской губ., происходит из старинного татарского дворянского рода. Окончив Оренбургскую инородческую учительскую семинарию, получил среднее образование. Некоторое время работал преподавателем в этой же учительской семинарии. Впоследствии Е. состоял заведующим русско-татарским училищем в Оренбурге (1890–95), служащим Госбанка (1895–1903) и директором суконной фабрики (с 1903) в Симбирской губ.

В период предвыборной кампании в Думу 3-го созыва жил в Казани, состоя гл. распорядителем учебно-воспитательных и благотв. учреждений им. А. Хусаинова. В Думе Е. стал наиболее деятельным членом мус. фракции. В первые дни работы Думы намеревался также войти во фракцию народной свободы, программа которой была ему близка, однако устав мус. фракции не позволял двойное членство. Тем не менее Е., как и ряд др. мус. депутатов, неофициально сотрудничал с кадетами. В частности, он входил в комиссию по гражданскому равноправию под председательством М. М. Винавера, созданную при кадетской фракции для подготовки документов и обсуждения законопроектов об отмене законодательных ограничений, основанных на религиозной или нац. почве. Именно к нему члены комиссии обратились с просьбой сделать сообщения по ограничениям в отношении мус. населения, а также представить необходимые документы.

Е. представлял интересы мус. фракции в ряде думских комиссий: гос. росписи; по народному образованию; по рабочему вопросу; хлебной торговли. В Думе 4-го созыва состоял членом двух комиссий – вероисповедной и народного образования. В последней дореволюционной Думе Е. также входил в состав президиума, исполняя обязанности помощника секретаря.

Чаще всего темой выступлений Е. с думской трибуны становилась правит. политика в области народного образования; основное его внимание было посвящено защите интересов мус. населения в этой области. Излагая точку зрения мус. депутатов, Е. настаивал на том, чтобы в правит. школах, открываемых для инородцев, допускались преподаватели той же национальности, что и ученики, а образование (по крайней мере начальное) осуществлялось на родном для учеников языке. Кроме того, Е. высказывался по вопросу об ограничении татар в праве владения недвижимостью в Туркестане, боролся против расхищения башкирских земель.

Внимание Е. привлекала и такая проблема, как ограничение татар в праве владения недвижимостью в среднеазиатском регионе, а также необходимость предоставления мус. учителям и духовенству военной отсрочки с целью обеспечения нормального функционирования мечетей и конфессиональных учебных заведений. Эти и др. многочисленные проблемы, находившиеся в центре внимания членов мус. фракции, в силу ее малочисленности требовали от отдельных депутатов напряженных усилий и активных действий. На IV Всерос. мус. съезде (июнь 1914 г., СПб.) Е. выступал с собств. проектом реформы мус. прихода (махалли).

После Февральской революции 1917 г. находился в Пг. С 3.03.1917 г. являлся представителем мус. фракции во Временном комитете Госдумы. В составе Временного центр. бюро российских мусульман участвовал в организации Всерос. мус. съезда (май 1917 г., Москва). После Октябрьской революции и прихода к власти большевиков Е. отходит от активной политич. деятельности.

Кроме обществ. и политич. деятельности, Е. известен и как знаток татарского и башкирского фольклора. Он собрал и сохранил более 150 образцов древнего народного песенного наследия, с помощью профессора А. И. Сводова составил их ноты. Этот труд Е. хранится в архивохранилище Уфы. Современники отмечали, что и сам Е. обладал красивым голосом и прекрасно исполнял народные мелодии и песни, не рискуя, однако, выйти на профессиональную сцену.

В 1918–23 гг. Е. жил и работал в Вятской губ. В 1923 г. он переехал в Уфу и поступил на службу инспектором в Башкирский сельскохозяйственный банк. В мае 1928 г. вышел на пенсию.

Лит.: Еникеев С.Х. Мурза-просветитель Гайса Еникеев // История края и судьбы людей. – Уфа, 1994; Мусульманские депутаты Государственной думы России. 1906–1917 гг. Сборник документов и материалов. – Уфа, 1998; Ольшанский Н.Н. (ред.) Четвертая Государственная дума. Портреты и биографии. – СПб., 1913; Усал М.-Ф. [М.-Ф. Туктаров] Беренче, икенче ва эченче Думада моселман депутатлар хэм аларнын кылган эшлэре. – Казан, 1909; Усманова Д. М. Депутаты от Казанской губернии в Государственной думе России. – Казань, 2006; Ее же. Мусульманские представители в российском парламенте. – Казань, 2005.

Д. У.