Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Перейти на главную
Ахметзян-хазрат Мустафин (1902–1986): связующая нить от Галимджан-хазрата Баруди до Равиль-хазрата Гайнутдина
25.05.2020
Иллюстрация

Судьба религии Ислама в России освящена светом трагедии. В прошлом веке это, прежде всего, репрессии времён «безбожной пятилетки» и Большого террора 1930-х гг. Однако и в послевоенные годы свобода религии не была восстановлена, и представители татарского народа все чаще утрачивали не только религию, но и язык и культуру своих предков. Однако у мусульманских народов всегда находились имамы, умевшие пронести свет веры в самые тяжёлые времена, и укрепить его во времена относительных послаблений. Одним из виднейших деятелей российских мусульман в советскую эпоху был Ахметзян-хазрат Мустафин. Он родился в семье имама аула Шубино Сергачского уезда Нижегородской губернии (ныне соответствующих района и области) Мустафы Люкмановича Люкманова (1869–1937), в течение 30 лет исполнявшего обязанности муллы и репрессированного в 1930-е гг. После начального образования в мектебе отца, он продолжил образование в казанском медресе «Мухаммадия» в 1914-1920 гг.

В 1910 г. из вынужденного заграничного путешествия вернулся его ректор, выдающийся улем Галимджан Баруди. В медресе восстановился нормальный образовательный процесс, не прерываемый забастовками шакирдов как в 1905-1907 гг. Г. Баруди возобновил издание журнала «Дин ва-л-адаб», где с точки зрения джадидизма отстаивались идеи реформы образования и укрепления нравственности среди молодежи путем разъяснения устоев Ислама. Юному Ахметзяну посчастливилось посещать занятия улемов А. и Л. Мустафиных, М.-Н. Тюнтяри, будущих членов Голямалар Шурасы при ЦДУМ казыя К. Тарджемани и мухтасиба Казани Ш. Шарафа. В 1917 г. Г. Баруди избирается муфтием ЦДУМ, и переезжает в Уфу, но Ш. Шараф продолжил занятия в медресе, закрытом в 1921 г. Помимо Ахметзяна Мустафина, в медресе «Мухаммадия» ранее учились и другие будущие имам-хатыбы Московской Соборной мечети — Абдулвадуд Фаттахетдинов (1882–1954) и Габдулла Сулеймани (1886–1937).

В эти годы он видел, как умирала былая мусульманская элита Казани и ее место занимали новые функционеры Советского режима. Символом этой трагедии стал расстрел в 1919 г. мухтасиба Казанской губернии Габдуллы Апаная. Сам Мустафин вспоминал впоследствии: кто-то из казанских шакирдов хотел стать муллой, служить в мечети, другие же уходили в революцию и примыкали к большевикам. Образование в «Мухаммадии» ценилось высоко.

Сразу после создания Татарской АССР в мае 1920 г. ее хлеб был вычерпан в пользу советской армии на польском фронте, что привело к голоду, медресе закрылось в 1921 г. Ахметзян вернулся на родину. На год он уехал в Киев, где имамом был уроженец Шубино имам Жианша Жаббаров (Зеганша Абдулзебаров). Через год Ахметзян-хазрат Мустафин вернулся обратно. Родители его женили его на Алие, дочери Сафы-муллы. Через три года Алия умерла от туберкулеза. Ахметзян-хазрат после смерти жены отправился продолжить образование в медресе Хамидуллы-хазрата Альмушева (1855–1929) в с. Петряксы, где проучился в 1925–1928, воспользовавшись относительной свободой времён НЭПа.

В эти годы у Хамидуллы-хазрата также учились родственники Ахметзяна: его брат Яхия и шурин Абу­Бекр (с. Шубино), Осман Асфандияров (с. Кочко­Пожарки), Сафиулла (с. Ст. Мочалеи) и др. В 1928 г., получив грамоту об успешном завершении учебы, заверенную фамильной печатью Х. Альмушева, он вернулся в Шубино. «Я стал имам-хатыбом Московской Соборной мечети благодаря грамоте, данной мне Хамидуллой хазрятом», — говорил впоследствии А. Мустафин.

Сам Хамидулла-хазрат обладал высоким авторитетом и статусом среди мусульман Нижегородчины. В бухарских и самаркандских медресе Хамидулла проучился 10 лет, стал Коран-хафизом. Около 20 лет Хамидулла Альмушев прожил в Санкт-Петербурге, где являлся имамом в мусульманских частях императорской гвардии, в частности познакомил со столицей будущего муфтия ЦДУМ Ризу Фахретдина (1859–1936). С 1894 г. Хамидулла-хазрат стал имамом 4-й Соборной мечети села Петряксы. В 1899–1901 г. Хамидулла Альмушев совершил хадж. По пути в Аравию он проехал через территорию современных Польши, Венгрии, Турции, Греции, Ливана, Сирии, Египта. «Хадж-наме» хазрата издано в ИД «Медина». В Каире Хамидулла-хазрат познакомился с муфтием Египта и реформатором Мухаммад Абдо (1849–1905) и тогда шакирдом университета «Аль-Азхар» Мусой Биги (см. статью). В 1907 г. Альмушев основал школу для девочек, где преподавали его дочери Магсума и Сафия, окончившие Касимовское медресе. В период советской власти с его благословения в селе открылась первая светская школа, в которой долгие годы преподавали его дочери.

В 1929 г. перед отъездом в Казань Ахметзян вторично женился. Его избранницей стала Айниджан Аляутдинова (1912-1990), дочь Аляутдин-хазрата, имама в Шубино, ее брат — Абу-Бакр тоже учился у Хамидуллы Альмушева. Ахметзян-хазрат, соединивший в себе традиции современной мусульманской учености и работы с простыми прихожанами, был готов для многогранной религиозной деятельности, но эпоха становилась все кровавее. «Безбожная пятилетка» 1920-1930-х гг. дошла до каждого аула. Спастись имаму можно было только затерявшись в большом городе. В 1930 г. он переезжает с семьей в Казань, где педагогической опыт и былые казанские связи приводят Ахметзян-хазрата в Казанский педагогический институт, бывший тогда основным центром изучения татарского языка, литературы и истории. Из него уже были изгнаны шакирды «Мухаммадии» выдающиеся филологи и историки Г. Губайдуллин и А. Рахим, но еще работали лингвисты Х. Бадиги, М. Фазлуллин, Г. Алпаров. Он, вероятно для безопасности, выбрал биологический факультет. Ахметзян учился и работал завхозом. Казань 1920-х-начала 1930-х гг. бурлила идеями. Как и многие современники, Ахметзян помнил из казанских лет прежде всего яркие выступления поэта Хади Такташа (1901-1931).

Но джадидская светская традиция, неразрывно связанная с религией Ислама беспощадно выпалывалась из школ. В дни Большого террора для Ахметзян-хазрата не было места и в сфере образования. И вновь он предпочел затеряться. На сей раз в мегаполисе Москвы, где на татар смотрели преимущественно как на неквалифицированных рабочих и особо не лезли в их дома и души. В 1939 г. Мустафин с семьей перебирается в Москву, где супруги снимали комнату сначала на Пятницкой улице в Замосковоречье. Потом два года в Тарасовке, по Ярославской дороге, с 1947 г. — опять в Москве, на улице Новая Заря, недалеко от Даниловского кладбища. Оно стало вторым после Соборной мечети центром притяжения мусульман. Многие татары, не посещавшие мечеть, именно на кладбище наблюдали и совершали публичные мусульманские поминальные обряды. Ахметзян-хазрат начал проводить меджлисы. Похороны и поминальные меджлисы превратились для многих мусульман в основные формы сохранения религиозной идентичности. Имевший хорошую религиозную подготовку, он стал желанным для московских мусульман лицом и начал заниматься религиозной деятельностью в качестве рядового муллы. Ахметзян-хазрат стал настоящим имамом, не имевшим ни мечети, ни разрешения властей, истинным пастырем, к которому шли и шли люди.

После ареста Мусы Вахитова имам-хатыбом Московской Соборной мечети в 1936 г. стал Халиль Насретдинов (1890–1964). Именно он будет первым крупным мусульманским религиозным деятелем, с которым познакомится в Москве Ахметзян Мустафин. Он родился в семье потомственных имамов в д. Параньга Вятской губ. (ныне пос. Параньга Республики Марий-Эл). Окончил Апанаевское медресе в Казани (см. статью о М.-К Салихи). Арест казыя К. Тарджемани (см. статью) в 1936 г. послужил толчком к «делу о заговоре руководителей ЦДУМ», в ходе которого были арестованы сотни имамов (в т. ч. московские — Муса Вахитов, Г. Сулеймани, А. Шамсутдинов), а деятельность ЦДУМ оказалась практически полностью парализованной. Тогда же в Москве властями была закрыта Историческая мечеть, и мечеть на Выползовом переулке осталась единственной на всей территории Центрально-Европейской части России.

Насретдинов был дружен со своим ровесником (Г)Абдуррахманом Расули (см. статью). Они были выходцами из одного круга джадидских имамов. Практически одновременно в 1936 г. они заняли и свои новые посты: А. Расули — муфтия ЦДУМ, Халиль-мулла — имама единственной в Москве мечети. 15–17 мая 1942 г. Насретдинов в качестве «имама города Москвы, мухтасиба и члена Духовного совета ЦДУМ» принял участие в совещании членов ЦДУМ (первом с 1936 г.) под руководством А. Расули, принявших «Обращение представителей мусульманского духовенства к верующим по поводу немецко-фашистской агрессии». На совещании 15-17 мая 1942 г. Г. Расули удалось частично восстановить вертикаль власти ЦДУМ в лице казыев и мухтасибатов. На совещании ЦДУМ в мае 1942 г. казыями были избраны Джаруллах хазрат Юсуфи (Ярулла Юсупов, Пенза), Киямуддин хазрат Кадири (Кадыров, Казань) и Халил Рахман хазрат Насруддин (Насретдинов, Москва) На 1947 г. мухтасибаты объединяли: Московский (Московская, Кировская, Горьковская области, Марийская АССР и Чувашская АССР, мухтасиб Х. Насретдинов). Эта система мухтасибатов давала хоть и очень ограниченную, но возможность для восстановления религиозной жизни в регионах.

Соборная мечеть в годы войны стабильно действовала и собирала по пятницам по 900–1 200 чел., а в праздничные дни — до 5–6 тыс. чел. Стабильное положение сохранялось и в первые послевоенные годы. В 1946–47 гг. число прихожан мечети по пятницам составляло более 1 тыс. чел., по праздникам — ок. 13 тыс. чел. (10 тыс. мужчин и ок. 2–3 тыс. женщин) — рабочие, служащие, работники торговых сетей, а также группа молодых прихожан. В 1949 г. было образовано Религиозное общество мусульман (РОМ) Москвы, которое сразу же заключило договор с властями о бессрочном и бесплатном пользовании зданием мечети. На IV съезде мусульманского духовенства 25-29 октября 1948 г. были избраны 6 новых казыев, включая Х. Насретдинова (Москва).

Вслед за периодом относительной веротерпимости к началу 1950-х гг. вновь наступает эпоха жесткого диктата. В начале 1953 г. имам Насретдинов заявил о готовности уйти в отставку и вскоре был лишен регистрации как священнослужителя и отстранен от совершения богослужений. 11 мая 1953 г. к обязанностям имама приступил срочно вызванный для этого в Москву из Троицка Челябинской области Исмаил Рахматуллин, продержавшийся на этом посту около 1 года. Его поддержал муфтий ДУМЕС Шакир Хиялетдинов (1890-1974), который в 1909 г. окончил троицкое медресе «Расулия», где учился у ишана Зайнуллы Расули (см. статью). Рахматуллина сменил Исмаил Муштари, в 1952–1954 гг. бывший имам-хатыбом единственной действовавшей в Казани мечети «Марджани». Именно при Исмаиле Муштари Ахметзян Мустафин по существу становится крупнейшим из незарегистрированных московских имамов. С ним знакомится муфтий Шакир Хиялетдинов, посетивший в этот период Московскую Соборную мечеть и выступивший в ней с проповедью. При этом Мустафин все еще не состоял в штате мечети. Официальными имамами в мечети являлись сам И. Муштари и муэдзин Ш. Салямов.

В 1956 г. имам Московской Соборной мечети Исмаил Муштареев переехал в Казань. В июне 1956 г. на должность имама-хатыба мечети назначается Камаритдин Салихов, закончивший окончил медресе г. в Буинске Татарской АССР в 1920-е гг., до этого бывший имамом мечети «Марджани» в Казани; он проработал на этой должности до самой смерти в 1963 г. Одновременно с ним вторым имамом по рекомендации муфтия ДУМЕС Ш. Хиялетдинова был назначен Ахметзян-хазрат (в течение полугода, с января по июнь 1956 г., он уже выполнял в Москве обязанности имама, проходя «испытательный срок»). Символично, что Ахметзян-хазрат, чьим учителем был первый свободно избранный муфтий Галимджан-хазрат, стал имамом в Москве, где Баруди скончался в 1921 г. во время переговоров с властями. Ахметзян-хазрату тоже много придется общаться с власть предержащими. Муфтий Ш. Хиялетдинов, лично удостоверился в глубоком знании Ахметзяном Мустафиным основ мусульманского вероучения и свободном владении арабским языком, полученном еще в медресе «Мухаммадия».

Ахметзян-хазрат выделялся своими обширными познаниями в знании и толковании Корана, владении арабским языком, умении вести богослужение и выступать с проповедями. С 1964 г. он стал первым имамом-хатыбом Московской Соборной мечети. В годы его деятельности она была единственной в Центральной России, центром мухтасибата ДУМЕС по Москве, Московской и Горьковской областям, Марийской, Мордовской и Чувашской АССР (отмечены регионы, где существовали официальные общины). Сюда за советом и консультацией приезжали представители неофициально действовавших мусульманских общин из многих городов и сел Московской, Калининской, Ярославской, Костромской и др. областей. На рубеже 1950–1960-х гг. в полуденных намазах в Московской Соборной мечети участвовало 150–200 человек, в пятничных — около 3 тысяч, в праздники Ураза-байрам и Курбан-байрам — от 10 до 35 тысяч прихожан.

Послевоенный рост численности мусульманского населения в СССР и его религиозности вызывал озабоченность центральных властей. С конца 1950-х гг. прессинг государства на религию Ислама никогда не был столь всеобъемлющ и эффективен. Число мечетей было сокращено до минимума, и над каждым из имамов был установлен жесткий контроль. Поэтому возможности для самостоятельных действий были минимальными. В этот период государство активно использовало политику «кнута и пряника», поощряя лояльность больших групп населения значительными материальными средствами. Не зря «брежневскую эпоху» называют самой стабильной в российской истории — «золотыми годами застоя». Тем ценнее был нравственный выбор людей, которые не поддались подачкам и уговорам власти, сохранили свои религиозные убеждения. Одновременно татарские имамы продолжили традиции мирного приобщения сограждан к основам веры, а не перешли к пропаганде насилия, как во многих регионах мусульманского мира.

В годы застоя завершился жизненный путь почти всех выпускников медресе. Функции мулл стали выполнять лица, не только не владеющие арабским языком и догматикой, но даже арабской графикой. Они во многом свели религию Ислама к чисто обрядовой стороне. В этих условиях Ахметзян-хазрат показал искусство проповеди-вагаза. В условиях государства, где почти половина татар заключала смешанные браки с немусульманами, активно пропагандируемые властями, Ахметзян-хазрат говорил о единстве мусульман на «пути следования религии и шариату». Каждое лето он ездил в родное Шубино, поощрял приезд детей летом на историческую родину к бабушкам и дедушкам. Он считал, что татарские шакирды «Мир-Араба» должны проходить практику в татарских деревнях, где еще был живы люди, хранившие дух «доатеистического» татарского аула.

Во второй половине 1950-1980-е гг. важнейшим аспектом деятельности ДУМЕС стала международная деятельность. Начиная с эпохи Хрущева, СССР в рамках движения неприсоединения и в ходе двусторонних отношений резко усилил свои позиции в мусульманском мире. Главы мусульманских государств, прибывавшие с официальным визитом в СССР, в обязательном порядке посещали Московскую Соборную мечеть. Среди них были шах Ирана Мохаммед Резу Пехлеви, президент Сирии Шукри аль-Куатли, первый президент Индонезии Сукарно (1956), президент Египта Гамаль Абдель Насер (1958), ливийский лидер Муаммар аль-Каддафи (1969). Если учесть, что режим практически не допускал создания консульств мусульманских стран в советских мусульманских регионах, то эта была единственная мечеть, которую посещали иностранные дипломаты. Московская Соборная мечеть превратилась в своеобразную «визитную карточку» Советского Ислама. А. Мустафин свободно говорил с иностранными лидерами без переводчика, используя свое отличное знание арабского языка. Сам он посещал Марокко, Афганистан, Финляндию. Особенно ему понравилась жизнь татар в Финляндии, куда он ездил в 1967 году. Он часто вспоминал свои впечатления о татарской общине Финляндии, как они живут, каким образом соблюдают религию.

С 1955 г. муфтий Ш. Хияледтинов неоднократно присутствовал на мероприятиях, посвященных борьбе за мир, диалогу между религиями. Однако на этих мероприятиях звучали не только благостные речи. По мере старения муфтия все больший авторитет приобретал имам Московской Соборной мечети Ахметзян-хазрат Мустафин. Ахметзян-хазрат с его огромным жизненным опытом был, наверное, первым из тех, кто осознал, что эпохе атеизма приходит конец. Если в 1950-1960-е гг. революции в мусульманских странах проходили под светскими, зачастую марксистскими лозунгами, то к 1970-м гг. стало понятно, что националистические режимы не могут лишить коренных проблем мусульманского мира. На Ближнем Востоке, где Израиль превратился в ведущую военную силу, мусульманские лозунги вновь приобрели популярность. В 1970 г., выступая на конференции мусульман СССР «За единство мусульман в борьбе за мир против империалистической агрессии» Ахметзян-хазрат, опираясь на Коран и Сунну, сказал: «Ислам предоставляет народу право народа на революцию». Тогда власти не заметили, что он говорит языком Рашид—казый Ибрагима и Мирсаида Султан-Галиева пятидесятилетней давности, чьи выступления он слышал в Казани. Мусульмане активно использовались Советским режимом в осуждении израильской агрессии в Палестине на многочисленных международных форумах. Однако режим, кажется, не замечал, что мусульмане ставили вопрос о возвращении святынь Иерусалима арабскому миру, а не о поддержке режимов Гамаль Абдель Насера, Анвара Садата или Хафеза Асада. В 1974 г. Мустафин в качестве и.о. председателя ДУМЕС принял участие в международной исламской конференции «Имам аль-­Бухари и современность».

Характерны его слова, адресованные еще в 1970-е гг. близкому и родному человеку — племяннице и приемной дочери — Хабибе Якубовой: «Власть коммунистов не вечная и вскоре закончится. Я до этого уже не доживу, а ты увидишь нашу религию свободной...».

Ахметзян Мустафин отводил много сил консультированию верующих относительно религиозных обрядов, особенно похорон. Ваис Бедретдинов вспоминал, «как внимательно Ахметзян-хазрат и Риза-хазрат относились к нашим кладбищам, содержанию мест для омовения умерших. Тогда был такой порядок у московских татар: тело умершего привозили во двор мечети в Выползов переулок. Кто из имамов свободен, тот выходил во двор читать джаназа-намаз — и летом, и зимой так было, и в дождь, и в снег. Потом умершего увозили на кладбище для погребения».

Как вспоминал Ваис Бедретдинов, «тогда имамы часто посещали дома, проводили меджлисы. И всеми силами пытались приучить московских татар посещать мечеть. Ахметзян-хазрата и Ризу-хазрата Басырова звали на меджлисы почти каждый день... В самые разные районы города ездили хазраты, в любые семьи. Конечно, они не думали о пожертвованиях — это не было никогда приоритетом у наших учителей. Не было желания поживиться деньгами или подарками. Наши хазраты всегда были выше мыслей заработать в мечети. Если люди по каким-то причинам не могли или не хотели прийти в мечеть, то слушая на домашних меджлисах наставления хазратов о религии, поведении мусульманина, содержании наших праздников и обрядов, многое становилось понятно человеку. Имамы привлекали московских татар в мечеть всеми силами». Большое распространение имело также совершение имамами обрядов никаха и «исем кушу» (имянаречения) в домашних условиях, на семейных торжествах, т. е. без регистрации в мечети.

В 1974 г. скончался 84‑летний муфтий ДУМЕС Ш. Хиялетдинов, и Ахметзян-хазрат стал исполнять обязанности председателя Духовного управления. Однако он принял неожиданное для многих решение и отказался выдвигаться на пост муфтия и после избрания муфтием Г. Исаева в 1975 г. вернулся в Москву, где накануне московской Олимпиады 1980 г., мобилизовав мусульманский дипломатический корпус, вместе с председателем «двадцатки» мечети Валитовым Абдулкадыром спас здание Соборной мечети, которое власти намеревались снести в связи со строительством олимпийского спортивного комплекса. Так на праздник Ураза-байрам в Московской Соборной мечети в августе 1979 г. собралось около 12 тыс. верующих, включая более 2,5 тыс. женщин. Больше половины всех собравшихся, как отмечал в своем докладе в Московский горком КПСС уполномоченный Плеханов, составляли верующие до 45–50 лет и молодежь. Многие прихожане «были при орденах и медалях». Религия Ислама показала свою жизнеспособность в советской столице накануне 1980 г., когда при Хрущеве ожидался приход коммунизма и смерть религии и национальных различий.

Вплоть до своей смерти в 1986 г. Ахметзян-хазрат являлся имамом мусульманской общины столицы, показав себя мудрым человеком, способным оградить прихожан от конфликтов с нетерпимой к религии власти, и талантливым проповедником.

В 1987 г. новым имам-хатыбом Московской Соборной мечети стал Равиль Гайнутдин. Московская Соборная мечеть в новых условиях сохранила свой высокий статус, а масштаб ее деятельности продолжал распространяться на всю Россию, а не только на Москву. Поэтому закономерным явилось и создание в 1994 г. Духовного управления мусульман Центрально-Европейского региона с центром в Москве, ставшего авторитетным религиозным органом, а в 1996 г. и Совета муфтиев России. Муфтием был избран имам-хатыб Московской Соборной мечети Равиль Гайнутдин. Через 20 лет Московская Соборная мечеть стала центром Духовного управления мусульман Российской Федерации. Сегодня она является главной мечетью российской уммы, узнаваемым по всему миру символом религии Ислама в России.

Ахметзян Мустафин в ранней юности, будучи шакирдом медресе «Мухаммадия» в Казани, слушал проповеди знаменитого татарского мыслителя Галимджана Баруди, а в последние годы жизни решал организационные вопросы вместе с молодым сотрудником Духовного управления Равилем Гайнутдином, будущим муфтием, с деятельностью которого неразрывно связана история Ислама постсоветской эпохи. Огонь, зажженный муфтиями ОМДС и ЦДУМ, российскими улемами, имамами и мударрисами не погас. Знамя российского Ислама, пронесенное через тяжелые годы войн и лихолетий оказалось в крепких руках миллионов представителей новых поколений российской уммы.

На этом мы завершаем Рамазановские чтения 2020 года. Спасибо всем, кто принял участие в проекте, а также нашим дорогим читателям!

www.idmedina.ru



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.