Риза родился в семье имама в ауле Кичучатово Бугульминского уезда Самарской губернии, ныне Альметьевского района Татарстана. Мир настолько тесен, что шейхом его отца Фахруддина б. Саайфуддина в тарикате Накшбандйа-муджаддидийа был мой пять раз прадед Фазлулла б. Файзулла из деревни Такталачук, ныне Актанышского района Татарстана. В роду сохранилась шеджере и Риза смог установить своих предков до 13-го колена вплоть до Булгарского государства. По словам Фахреддина, его прапрапрадед Юлдаш бине Ишкай родился и вырос в селе Шырданы, ныне Зеленодольского района Татарстана. Испугавшись насильственной христианизации, мусульмане Шырдана были вынуждены переселиться в другие места. Как сын имама Риза много учился. Первые уроки Ризаэтдину дала его мама — Маухуба абыстай. В «Машхур-хатыннар» Риза-хазрат напишет: «она собирала у себя дома девочек и обучала их по книгам на тюрки, арабском, и персидском языках; преподавала вероучение, основы ислама.» Осенью 1867 года Ризаэтдина вместе с его дядей Гильман-ахуном Карими отправили учиться в медресе города Чистополя к известному мударрису Закиру Камалову. Отучившись всю зиму, он весной вернулся домой. Следующей осенью ему не удалось поехать в медресе Чистополя, так как Гильман-хазрат устроился имамом в деревню Миннебаево.

В 1869-1889 гг. Риза учился, затем преподавал в старометодном медресе деревни Нижние Шелчелы у мударриса Габдельфаттаха б. Габделькаюма. С 1884 г. Ф. стал читателем газеты И. Гаспринского «Тарджиман», сторонником идей джадидизма. В 1886 году Фахруддин съездил в Казань, где встретился с Ш. Марджани. В последние годы учебы он заинтересовался творчеством улемов-реформаторов А. Курсави, Ш. Марджани, Дж. Афгани, М. Абдо.

Риза начал свой творческий путь с несохранившегося трактата о реформе просвещения, где он призывал к образованию женщин, в 1889 г. был избран имам-хатибом и мударрисом деревни Ильбяково Бугульминского уезда. Фахретдин начал свой творческий путь с несохранившегося трактата о реформе просвещения. В нем он призывал брать пример с русских и европейцев в деле образования — и особенно образования женщин. Фахретдин пишет хронику «Асар» («Памятники»). В ней он создает биографии ученых булгар, кыпчаков, татар, попутно с описанием мусульманских путешественников, посетивших наши земли. Хроника содержит более 500 биографий. Она не до сих пор имеет себе равных, но ни разу не была переиздана. Эта хроника — великий гимн подвижничеству улемов, которые в течение тысячи лет не давали нашему народу превратиться в безграмотное стадо, вели его по пути знания и веры. Фахреддин писал, что народ, не имеющий улемов, обречен на гибель. Наряду с «Асар» Риза-казый создал «Машхур хатыннар», биографии выдающихся женщин мусульманского мира, включая тюрок России .

Фахреддин был противником так называемого «народного Ислама» с его культом святых. Он жестко критиковал языческие пережитки и выступал против поклонения святым, хранителям, а также «тау хужаларына» (хозяевам горы) и «изгелэр чишмесене» (святым источника).

Риза Фахреддин принадлежал к той группе общественных деятелей, которые критиковали Оренбургское магометанское духовное собрание (ОМДС), прежде всего, за чрезмерное усердие в защите интересов государства. Он сформулировал три основные задачи, обусловившие возникнове­ние ОМДС:

«1) Создать любовь к России со стороны восточного Ислама;

2) Оставить без силы не имеющих официального статуса улемов, оказавшихся под скипетром России;

3) Превратить Ислам на берегах Волги и Урала в официальную религию и распространить везде мектебы и медресе».

Будучи сам казыем в течение многих лет, он видел, что муфтии почти ничего не делают для просвещения народа, да и по своему статусу не имеют возможности проводить реформы для улучшения образованности мусульман.

В 1908 г., тогда уже бывший казый, Риза Фахреддин дал унич-тожительную характеристику среднеазиатской схоластической школе: «У нашего народа в течение почти целого века была введена схоластика... Латиняне (римляне — А. X.) по причине схоластики вымерли. Греки погибли от схоластики».

Но где же выход из состояния прозябания мусульманского мира? Прежде всего, нужно обратить внимание на роль религии. В 1905 г. Риза Фахреддин в биографии великого улема и суфия Ибн Араби писал, что Ислам должен давать ответы на все запросы современности, на все проблемы этого и загробного миров. Чуть позднее Фахреддин утверждал, что необходимо как религиозное, так и светское знание. Стоит отметить, что тюркская нация мусульман России, российское государство и исламская нация — умма для Фахреддина три составных части некой общности.

В личности Марджани Фахреддин видит своеобразного провидца, взгляды которого актуальны и для современников и для потомков. В попытке Марджани отменить традиции, возникшие после эпохи Мухаммада и его соратников, Фахреддин видел борьбу с деспотическими запретами, сводившими умственную деятельность мусульманина к слепому поклонению авторитетам. Однако он понимал насколько трудно человеку освободиться от поклонения привычным кумирам. Фахреддин писал: «Самый трудный объект для изменения — это вопросы религии, вопросы так или иначе связанные с Шариатом. Один из улемов говорил: «Труднее изменить религию и привести ее к первоначальному состоянию, чем заложить основы новой религии». Поэтому преклонение перед Марджани, перед его гением, способностью открыть для нации новые возможности в современном мире, объединить племенные группы в единый народ Фахретдин пронесет через всю свою жизнь.

Синтезу религии и реалий современности Фахретдин посвятит целый ряд работ, но вершинной точкой станет фундаментальный труд «Дини вэ иджтимагый мэсъэлелэр» («Религиозные и общественные вопросы») (1914). Само название работы говорит о необходимости синтеза религиозных и светских основ для развития исламской нации. Основные тезисы работы во многом совпадают с взглядами великого муфтия Египта Мухаммада Абдо, стремившемуся совместить догматику Ислама с реалиями современной цивилизации и правового государства. Так, в области права Шура (Совет), принимающая правовые решения и охватывавший тогда только богословов, зачастую находящихся под жестким контролем властей (вспомним пример бухарского приговора над Курсави), превращается в орган мусульманской общины Нового времени. При этом в Шуру вместе с улемами входят главы благотворительных обществ, воинские командиры, представители адвокатов, докторов, рабочих и т.д. Фахреддин первым в мусульманском мире предложил ввести в Шуру представителей современного индустриального пролетариата. В этом проявился его истинный гуманизм, так он отстаивал не только интересы своего класса, но и всех слоев общества. Шура должна действовать в соответствии с реалиями экономики и культуры и представлять собой союз всех классов, партий и обществ. Фактически именно эта идея легла в основу создания Миллет Меджлисе (Национального Собрания), который представлял союз всех вышеупомянутых групп национальной элиты. На принципе представительства всех партий и общественных групп в 1917 г. строились и все местные мусульманские комитеты и бюро.

Фахретдин считал, что «в парламенте и Государственном Совете (то есть в обеих палатах тогдашнего российского парламента) ... нужно выполнять решения, согласные с Кораном и Сунной». При этом «главная реформа» предстоит в сфере права. В итоге должна быть создана Конституция как «очень полезная вещь для исламского мира».

Фахретдин утверждал, что Ислам должен сохранять значение как система мировоззренческих и моральных устоев: «Ислам, будучи универсальной религией, пригоден для всех времен, всех мест и государств, всех народов и наций. Если обязательно есть какая-то религия, которая пригодна для счастья в этом и том мире, для материальных и духовных достоинств, то эта религия, несомненно, религия Ислама». Фахретдин отметал позитивистскую доктрину об отсталости религии по сравнению с наукой, популярную среди социалистов и младотурок. Он заявлял, что утверждение «левых», являющихся сторонниками европейского образования, о религии как причине упадка мусульманского мира глубоко ошибочно. Для него только религиозность является основой высокой морали, поэтому «то, что люди религиозны, столь же естественно, как то, что они культурны». Фахретдин утверждал, что религия без образования столь же пагубна, сколь и образование без религии.

В 1891 г. Фахреддин становится казыем Оренбургского Духовного Собрания, и на всю жизнь получает почетный титул Ризы-казыя. 1–15 апреля 1905 г. в Уфе при Духовном Собрании под председательством муфтия Мухаммедъяра Султанова прошло заседание «Улама жэмгыяте» («Общества улемов»). Основным докладчиком был казый Р. Фахреддин. Его предложения во многом повторяли программу Марджани и сводились к созданию единой религиозной автономии российских мусульман. Р. Фахреддин также предложил вернуть казахов в компетенцию ОМДС. Риза казый в те дни стремился добиться успеха официальным путем, поэтому он не принял участия в мусульманских съездах.

Уже в 1906 г., когда стало понятной невозможность реформы ОМДС, Фахреддин покинул Уфу ради Оренбурга. Здесь он с 1908 г. возглавил журнал «Шура» («Совет»). Специалисты называют его первым татарским научным журналом. На самом деле его значение куда шире. «Шура» стал местом теоретических дискуссий о судьбах нации. Сторонники тюркизма и татаризма, либералы и социалисты пытались определить место мусульман России в изменяющемся мире. Кажется, нет такой сферы гуманитарных и богословских знаний, которую бы ни объял этот журнал.

Уже в марте 1917 г. Фахреддин мог занять место муфтия, Но он опять проявил полное отсутствие честолюбия. На I Всероссийском мусульманском съезде в мае 1917г. в Москве его письмо с мотивом отказа — продолжить редакторскую деятельность в журнале «Шура» зачитал его сын Абдрахман, а муфтием был избран Галимджан Баруди. в июле 1917 г. на II Всероссийском мусульманском съезде был избран казыем-членом Диния назараты. В феврале 1918 г. Заки Валиди в качестве главы только что созданной Автономной Башкирской республики предложил Ризе-казыю возглавить религиозное ведомство в правительстве, но тот отказался. В 1918 г., когда в Оренбург пришли большевики, журнал «Шура» был закрыт, Фахреддин остался без средств к существованию, и был переехал в Уфу, где в январе 1918 г. его переизбрали казыем, членом Диния назараты.Когда Красные войска заняли город в 1919 г., он, в отличие от муфтия и других казыев, отказался покинуть Уфу. В 1921 г. после смерти Галимджана Баруди он возглавит ЦДУМ, а в 1923 г. на II съезде Духовенства Фахреддин был избран муфтием Центрального Духовного Управления мусульман и оставался на этом посту до своей смерти в 1936 г.

Благодаря активности Фахретдина в 1923 г. окончательно восстановив свои структуры, частично распавшиеся в годы гражданской войны, Центральное Духовное Управление мусульман Внутренней России и Сибири (ЦДУМ) получает признание своего Устава от правительства РСФСР. Помимо самого управления, являющегося единым центром утверждения кадров и руководства ими (ЦДУМ), это еще и аналитический и теоретический центр (Голямалар Шурасы), региональные контрольные учреждения (мухтасибаты), местные органы религиозного контроля над мусульманским населением (махалли), всеобщая религиозная школа (мектеб), центры подготовки и переподготовки кадров (курсы), официальный и теоретический орган (журнал «Ислам мэджэллэсе»), а также молитвенные здания, возможность участия в гражданской жизни светских лидеров приходов и светского обучения для детей духовенства. ЦДУМ сохраняет контроль над молитвенными зданиями, возможность участвовать в гражданской жизни приходов, влиять на общенациональных и местных советских лидеров. ЦДУМ сохранил до конца 1920-х гг. свои институты на всей территории татарского мира и диаспоры, единую структуру с казахским духовенством, и связи с духовенством всех мусульманских регионов СССР.

В том же в 1923 г. под заголовком «религиозный, моральный и философский журнал» начал выходить орган ЦДУМ — журнал «Ислам маджалласе» («Исламский журнал, сборник»). Риза Фахреддин в статье «Религиозный вопрос сегодня» призывал соединить Коран и хадисы с потребностями современности и вводить изменения в жизнь, сообразуясь с Кораном и Сунной. Муфтий говорил о необходимости «кувэт тэшригия» («силы Шариата»), необходимости выполнения законов Шариата. Причем Фахретдин прямо ссылался на правовую концепцию Абу Ханифы и его традицию сохранения порядка и уважения к режиму. Муфтий выступил за максимальное поддержание контактов, обмен информацией и взаимопомощь между всеми органами ЦДУМ: религиозным съездом, улемами, мутаваллиями, духовными и ответственными личностями. В заключении Фахретдин призывает к организации съезда для обсуждения изменившихся реалий и принятия решений.

Риза Фахреддин, имевший многолетний опыт деятельности в качестве казыя во времена Александра III и Николая II выработал практически оптимальную в данных условиях модель диалога с властями. Ему удалось сохранить систему начального мусульманского образования, численность мечетей, кадровый состав духовенства и структуру управления. В связи с непрекращающимся сопротивлением режиму в Средней Азии и на Кавказе правительство нуждалось в лояльности мусульманского населения. Декретами ВЦИК РСФСР от 17 марта и 11 сентября 1923 г. было разрешено преподавание Ислама молодежи. В архив Диния Назарат были переданы мусульманские метрики. ЦДУМу было передано историческое здание муфтията в Уфе. Был разрешен хадж. «Курбан-байрамы» на несколько лет стал выходным днем. При ВЦИКе РСФСР была создана комиссия по религиозному законодательству. Во время визита в Казань Фахреддин был принят председателем СНК Татреспублики. Представители правительства гарантировали соблюдение религиозного законодательства, разъяснение статуса ЦДУМ на местах.

Однако все попытки добиться издания учебной литературы и организовать медресе были отвергнуты властями, были закрыты и все мектебы. Выпуск журнала «Ислам маджалласе», издававшегося с декабря 1924 г. был окончательно остановлен в 1928 г. Накануне сталинской «революции сверху» в конце 1920-х гг. режим ужесточал контроль. На заседаниях Политбюро ЦК ВКП (б) в апреле-мае 1928 года рассматривалась просьба Фахретдина об открытии богословской школы (медресе) в Уфе, но партийные органы сочли нецелесообразным иметь подобное духовное учебное заведение. На просьбу издать брошюру «Ислам дине» («Религия Ислама»), характеризующую не только устои религии, но и ее роль в современности Антирелигиозная комиссия ЦК в июне 1929 г. ответила отказом. Вместо «Ислам дине» было разрешено печатание части Корана «Гафтияка» тиражом 10.000 экземпляров. Было предложено исключить из журнала «Ислам» всякие теоретические и религиозно-философские вопросы и свести содержание его и текущим делам отправления культа. Круг ограничений все больше расширялся...

Последний до уничтожения ЦДУМ Съезд Мусульман республик Татарстан, Башкортостан, Казахстан, Украины, Чувашии и областей России открылся 25 октября 1926 г. На нем присутствовали 430 делегатов и гости из Узбекистана и Крыма. Во имя сохранения структур ЦДУМ съезд продемонстрировал лояльность руководству СССР и БАССР. Были посланы приветственные телеграммы председателю ЦИК СССР и РСФСР Михаилу Калинину, председателю Совнаркома СССР и РСФСР Алексею Рыкову, секретарю ЦК РКП (б) Иосифу Сталину, наркому иностранных дел СССР Георгию Чичерину, наркому по военным и морским делам СССР Клименту Ворошилову, председателю Башкирского ЦИК Мстиславу Кушаеву, а также королю Хиджаза Сауду. Муфтий в 1926 г. во время хаджа возглавил делегацию советских мусульман на I Всемирном мусульманcком конгрессе в Мекке и был избран вице-президентом конгресса. Этот визит сыграл выдающуюся роль в установлении отношений между СССР и мусульманскими государствами, прерванных в 1930-е г.Муфтием и председателем Диния Назарат был переизбран Риза Фахреддин. На съезде он стал и первым председателем Голямалар Шурасы (Совета улемов).

По его инициативе был разослан циркуляр всему духовенству о присылке биографий. Данные должны были включать дату прихода в махаллю, сведения об образовании и преподавании, пребывание на постах, избираемых народом. Фахреддин понимал, что репрессии не за горами, но стремился, чтобы народ сохранил память о своих пастырях. Эту идею не удалось довести до конца, но Фахреддину удалось сохранить метрические книги приходов. В уфимском архиве мне рассказывали, что после ликвидации ЦДУМ в дни большого террора эти книги, как и весь архив Управления, были свалены ночью во дворе госархива, где и обнаружили их утром сотрудники.

27 апреля 1927 г. Диния Назарат приняло обращение ко всем мухтасибам, имамам и всем мусульманам. В нем опровергались обвинения в том, что обучение религии переходит в политическую деятельность, а также в том, что духовенство выступает против обучения детей наукам и ремеслам. Диния Назарат опровергал эти слухи, заявлял о поддержке им обучения в светской школе и указывал, что преподавание религии сводилось к обучению догматам Ислама в соответствии с законами об отделении церкви от государства. Обращение подписали муфтий Риза Фахреддин; казыи Зыя Камали, Магди Магкули, Хусаин Байчурин, Мухлиса Буби. Никто из них не пережил годы большого террора.

До рубежа 1930-х гг. ЦДУМ сохраняло свою структуру. Однако сталинская «революция сверху» изменила ситуацию в считанные месяцы. Муфтий Риза Фахреддин в мае 1930 г. приехал в Постоянную комиссию по вопросам культов при Президиуме ВЦИК, где рассказывал об административном закрытии мечетей, о наложении непосильного налога на духовенство, штрафах и арестах за их неуплату, о раскулачивании служителей культа, их высылке на принудительные работы, об арестах, конфискации личного имущества, об изъятии у верующих Корана и других религиозных книг. После встречи с Р. Фахреддином П. Смидович пишет председателю ВЦИК М. Калинину: «Все религиозные организации мусульман находятся накануне полнейшего разрушения и исчезновения с лица земли. Пока закрылось 87% мухтасибатов (мусульманские епископаты), из 12000 мечетей закрыто более 10000, от 90 до 97% мулл и муэдзинов лишены возможности отправлять культ... Положение по мусульманскому культу хуже, чем по другим культам, но, в общем, рисует характерную для всех культов картину...». Фахреддин протестовал против закрытия мечетей, арестов духовенства и уничтожения религиозных библиотек. Часть литературы ему все-таки удалось спасти в архиве Управления. В 1930 г. муфтий Фахретдин собирался подать в отставку вместе с другими членами ЦДУМ, чтобы обратить внимание всего мира на положение Ислама в СССР.

Фахреддин пытался противодействовать политике властей, направленной на недопущение воспроизводства образованного духовенства, консервацию устоев, локализацию отдельных мусульманских общин, недопущение издания богословской литературы. Результатом такой политики было снижение догматического и общекультурного уровня местного духовенства, усиление ориентации на обрядовую сторону религии, отрыв от изменений, происходящих в современном мире, вообще, и в мусульманском мире, в частности. Переход на латинский шрифт был должен закрепить эту прогрессирующую отсталость татарского духовенства. Постепенное вымирание выпускников медресе, и, прежде всего, улемов-джадидов неизбежно должны были привести мусульманское духовенство к роли достаточно маргинальной группы общества, не обладающей достаточными знаниями и образованием.

Риза-казый скончался в своем доме в Уфе, не дожив несколько месяцев до массовых арестов руководства ЦДУМ. Существует предание, что тысячи мусульман, узнав о смерти Фахреддина, собрались тайно ночью в его родном ауле для прочтения «дженаза» (поминальной молитвы) по усопшему. Вся его жизнь была отдана Добру, Знанию, Свету и Вере. Риза-казый вернулся к Аллаху, сотворив много добрых дел на этой земле,