Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Газета «Ислам Минбаре»
Ислам Минбаре №2(208) /2013/ — МОЗАИКА
11.02.2013


 

Диалог цивилизаций

На Восток

В этом году исполняется 140 лет со дня рождения русского писателя, поэта Александра Митрофановича Федорова (1868–1949). В 1894 г. вышла его первая книга стихов. В 1898 г. журнал «Живописное обозрение» опубликовал роман Федорова «Степь сказалась». Впечатления от путешествия по Востоку в 1903 г. легли в основу очерка «На Восток», который через год был опубликован в журнале «Родник».

 

Через старый мост, перекинутый над проливом, называемым «Золотой рог», мы направились к мечети Айя-София.

Около старинной мечети Ахмета, где так свежа тень от величавых камней и прохлада от воды, льющейся в каменные чаши, и светлыми струйками разбегающейся по земле, — сидели правоверные мусульмане, седые и юные, сидели, по целым часам, погруженные в созерцание, бормоча молитвы, ведя тихую беседу и покачивая головами в белых чалмах и фесках.

Башня мечети была серая, точно покрытая пеплом времен, и около нее пахло стариной. Этот запах почему-то напоминал детство и старый сундук бабушки, который открывался в торжественные минуты. И вместе с запахом трав и цветов оттуда тянуло чем-то таким, что нравилось больше всяких цветочных ароматов, хотя, кажется, ничего такого не было, кроме ветхих платьев, старых, пожелтевших бумаг, всякого рода сувениров да… спрятанных для детей лакомств.

От мечети Ахмета мы прошли через базар. Миновав горы фруктов, всякой зелени и восточных лакомств, мы вступили в прохладу низеньких лавок, где старые турки с бородами и лицами древних пророков продавали разные старинные и новые вещи: ковры, как горки риса, белевшие у них на прилавках.

Это базар был новый. Старый сгорел, — тот был еще характернее. Торговля шла здесь очень оживленно, и все же в глаза не бросалась суета. Все было спокойно, чинно и важно.

Но вот и желтые облупленные стены величавой Айя-Софии.

Я так и замер перед ним. Затем, обращаясь к доктору, сказал:

— Если каждый храм представляется почти живым и уж, во всяком случае, одухотворенным созданием, освещенным не только временем, но и человеческими молитвами, вздохами, слезами, то, уверяю вас, — тем более, Айя-София; будь этот храм языческий, мусульманский, христианский, перед ним нельзя не преклониться.

Я с благоговением снял свою широкополую шляпу и несколько минут молча стоял перед храмом, удивляясь его величию и красоте.

— Как он идет к Константинополю, к Босфору! Право, как будто природу и Айя-Софию создал один и тот же художник. Перенесите вы этот храм куда угодно… ну, хоть в Париж или Петербург, — и он потеряет все свое очарование. А? Как вы думаете? Что перед этим храмом все храмы, не исключая и римского храма Петра! Только древние храмы, созданные наивной, глубокой и искренней верой, отвечают своему назначению.

… Мы тихо вошли под величественные своды Айя-Софии, где нас сразу охватила торжественная, именно храмовая тишина и молитвенное спокойствие. Под этими величавыми сводами, заключающими в себе века, я чувствовал себя как в огромной божественной гробнице, где погребены кровавые тени истории, где вместе с ними наполняли пустоту глубокие вздохи миллионов сердец, возносящих горячие молитвы к своему Богу в продолжение многих веков. В каждом камне, в каждом завитке бесценных колонн, в золоте и чугуне украшений, — во всем сказывались вера.

Поэзия Александра Федорова

Пустыня

Пустыня мертвая пылает, но не дышит.

Блестит сухой песок, как желтая парча,

И даль небес желта и так горяча;

Мираж струится в ней и сказки жизни пишет.

Такая тишина, что мнится, ухо слышит

Движенье облака, дрожание луча.

Во сне бредет верблюд, как будто зной влача,

И всадника в седле размеренно колышит.

Порою на пути, обмытые песком,

Белеют путников покинутые кости

И сердцу говорят беззвучным языком:

«О, бедный пилигрим! Твой путь и нам знаком:

Ты кровью истекал, ты слезы лил тайком.

Добро пожаловать к твоим собратьям в гости».

Мотив Саади

I

О, ты, что некогда пройдешь над этим прахом,

Саади добрым словом помяни.

Не горе, что землей он стал в земной тени,

Когда при жизни так унижен был Аллахом.

Земле он отдал прах, хотя всю жизнь летал,

Как ветер по степи; земля истлит поэта,

И прах развеет вихрь, как пыль степного цвета,

По той земле, где он кружился и страдал.

Но посмотри, с тех пор, пышно расцвели

Цветы стихов его, не пел над розой милой

Так сладко соловей, как он, душа земли;

И, если над его сравнявшейся могилой

Из тлеющих костей возникнут чаши роз,

Нальют их небеса росой печальных слез.

II

Сказал Саади:

Все дарует пламень веры:

Молитвой обратил отшельник в серебро

Валявшийся в пыли булыжник у пещеры.

Но если ты постиг воистину добро,

И вечность пред тобой раскрыла звездный свиток, —

Тлен-камень, тлен равно и многоценный слиток.

Так, у прибрежья Тигра, на песке

Я череп увидал, и он вещал в тоске:

Я был владыкою. И счастье и рок

Потворствовали мне. Дрожал меня Восток.

Иран я покорил. От грозного удара

Пал царственный Керман. И много новых стран

Готов я был пожрать, завоевав полмира.

Но червь мой мозг пожрал. В пустыне ураган

Все кости разметал как листья; им порфира —

Зыбучие пески. Тиарой мне — змея.

Глазные впадины — вселенная моя.

 



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.