Более чем 30- летние исследования доктора архитектуры , заслуженного деятеля науки Республики Татарстан Нияза Хаджиевича Халитова доказывают колоссальное влияние золотоордынской культуры на русскую в условиях тесного взаимодействия двух народов . Некоторыми новыми , но очевидными выводами из своих работ историк архитектуры делится с нашими читателями .

— Нияз Хаджиевич, расскажите, пожалуйста, с чего начались ваши исследования в области сопоставления исламской и русской архитектуры?

— Этой темой я занимаюсь с 1972 года, с тех пор как, еще будучи студентом второго курса КИСИ, взял первую научную тему. Тогда я начал исследовать Старо-Татарскую слободу, и сразу стало понятно, что она не может существовать в отрыве от окружения: очевидно влияние как русской, так и мусульманской архитектуры. Меня заинтересовали культуры Средней Азии и Турции, хазар и сарматов, булгар и многих других народов. Отмечу, что сведения касательно мусульманской архитектуры было очень тяжело найти в то время, в основном приходилось пользоваться дореволюционными источниками за отсутствием в библиотеках современных. Об архитектуре Золотой Орды, Казанского ханства тогда также практически никаких материалов не было.

3–4 года назад меня попросили выступить на конференции, где неожиданно для себя я обнаружил в архитектуре татарских зданий много ассоциаций с кочевым стилем. Я заинтересовался этой темой и ввел в книгу «Стили и формы татарской архитектуры», над которой в тот момент работал, обширный раздел «кочевой стиль».

В нашей искусствоведческой литературе, как правило, утверждается, что средневековая русская архитектура более всего впитала в себя традиции византийской, немецкой и итальянской архитектуры. Но совершенно очевидно, что всего перечисленного там не так уж и много, зато все элементы татарской архитектуры, в т. ч. и кочевого стиля, можно наблюдать невооруженным глазом. Если бы эти элементы были исконно русскими, то откуда они взялись, скажем, у турков, в Египте или в Иране? Гораздо логичнее объяснить такую схожесть с татарской архитектурой тем, что Русь более 200 лет входила в состав Золотой Орды, находилась в подчинении и под ее влиянием, в т. ч. в культурном отношении, и именно оттуда вобрала элементы тюрко-мусульманских стилей.

— Каким образом сосуществовали русская и татарская культура в период Золотой Орды?

— Прежде всего стоит сказать, что получение ярлыка на княжение у золотоордынского хана предполагало уважение к господствующей тогда культуре. Русские князья прекрасно знали татарский язык, постоянно ездили в Орду, жили там со всей челядью месяцами и годами, женились на татарках. Элитарная русская культура больше чем наполовину была татарской, — так же, как и сегодня татарская — стала наполовину русской. И у Александра Невского, и у Дмитрия Донского, и у Алексея Михайловича и даже у Ивана Грозного парадные шлемы были с надписями восхваления Аллаха и Пророка Мухаммада (мир ему). Они экспонируются в наших музеях, в Оружейной палате, в музее Стокгольма.

Русская культура того времени и ее взаимоотношения с татарской оценены неправильно, они были не такими, как нам представляют. Нам доказывают, что якобы русские были против татар, ненавидели басурман и т. д. На деле все наоборот. Во‑первых, не было барьера между русской и татарской культурой, и Русь в тот период обогащалась татарской культурой во всех отношениях: в одежде, в языке, и в т. ч. в архитектуре как части государственной культуры. До соприкосновения с татарской культурой каменной архитектуры русского происхождения просто не было, имело место деревянное народное зодчество, а каменные сооружения были построены либо греками (церкви), либо, уже гораздо позже, итальянцами (крепости). Кирпичная же массовая архитектура появилась лишь в XVII веке после распада Золотой Орды и освоения татарских городов. Мусульманский мир в средние века был наиболее развитой цивилизацией этой части света, и в европейской архитектурной традиции тоже сильно его влияние, в то время как у европейцев до XV века особо нечего было заимствовать. То, что в русской науке принято считать элементами итальянского влияния, на самом деле уже существовало здесь задолго до того, как сами итальянцы в эпоху Ренессанса заимствовали их у арабов и турков. Только пришло все это другим путем — через арабский восток и Турцию еще в X–XI веках, когда булгары приняли Ислам, а на Кавказе и в Средней Азии и еще раньше.

— Какое значение для ваших исследований имеет изучение русской архитектуры?

— Я следую индивидуальному плану, который состоит в том, чтобы выпускать по одной книге в год. Конечной целью этих трудов должна стать книга «История татарской архитектуры». Изучение русской архитектуры на предмет татарской составляющей меня интересует с той точки зрения, чтобы вычленить там то, что у нас исчезло и забыто.

В средневековой татарской архитектуре есть определенные параметры. Во‑первых, это была одновременно оседлая и кочевая культура; во‑вторых, у нее был определенный цивилизационный уровень; в‑третьих, у нее были определенные известные ориентации, свои стили эпохи. Это была культура больших развитых городов. По археологическим материалам известно влияние Хорезма, Ирана и Турции, Египта, монголо-китайской цивилизации. Когда мы сравниваем русскую архитектуру с архитектурами перечисленных цивилизаций, с татарскими более поздними зданиями, а кроме того изучаем не только здания, но и, например, надгробия, становится очевидным, что именно русская архитектура вобрала из татарской.

— Что с вашей точки зрения представляет собой собор Василия Блаженного?

— Собор Василия Блаженного — это памятник в честь завоевания Казани и покорения мусульман. Его «проблема» в том, что он стоит в центре Москвы на Красной площади, и это единственное, что заставляет исследователей приобщить его к русской культуре. Если бы он стоял где-нибудь в другом месте, его бы воспринимали как курьез, поскольку никакого отношения к русской православной традиции его архитектура не имеет. Я проанализировал этот собор со всех позиций: с точки зрения композиционной, художественного образа, декоративной, стилевой и семантической.

В соборе есть множество моментов, которые никак не объяснишь, если подходить к нему с позиции московских исследователей. Так, в здании присутствует множество египетских элементов. Около 20 % декоративных деталей собора аналогичны тем, что мы видим в каирских памятниках архитектуры. Не говоря уже о куполах — каждый из них имеет аналог либо на мавзолеях Каира, либо в оформлении минбаров мечетей. Откуда же взялось каирское влияние? Российские исследователи утверждают, что никаких образцов не было — это все гениальность и полет фантазии русских мастеров, русского гения.

Кстати говоря, и сама луковичная маковка в русской архитектуре — это тоже золотоордынский элемент. Я даже сделал отдельную презентацию, в которой собрал все существовавшие формы русских луковичных маковок. Каждая из них имеет более ранний аналог в какой-либо мусульманской стране, а не в Европе.

Присутствует в данном соборе и многолопастная арка, которая повсюду встречается в андалузском мусульманском стиле и которую исследователи предпочитают не замечать. Такая арка является своеобразной «визитной карточкой» исламского стиля, и, как правило, если хотят показать роскошь Востока, всегда оформляют помещения именно этой формой.

Есть и другие моменты, которые нельзя не заметить. Один из моих последних докладов назывался «Интерьерные росписи собора Василия Блаженного». Простая вещь, которая никому не приходила в голову — где внутри собора церковь? Ведь если зайти в любую церковь — все стены в иконах и фресках, а здесь, внутри этого храма, мы видим лишь восточные орнаменты. Все существующие иконостасы поздние — XVIII–XIX веков.

При детальном изучении элементов видно, что каждый из них идет из османской, сельджукской или кочевой культуры. То есть в соборе Василия Блаженного от архитектурных форм до росписей — все из мусульманской культуры. Однако при этом в литературе выстроена очень основательная концепция, согласной которой вся архитектура собора — это продукт исконно русской культурной традиции, щедро сдобренной ренессансными и готическими мотивами, и мизерным влиянием Востока.

То есть взаимопроникаемость наших культур имеет гораздо более древние многовековые традиции, действительно наши народы всегда жили вместе, прекрасно зная друг друга.

Беседовала Нурия Гибадуллина