Бывший посол Ирана в России: Регион СНГ и Иран очень важны друг для друга

«О страдании говори с теми, кто страдал», гласит персидская поговорка. Логично, что о знании тоже следует говорить со знающими. Особенно если речь идет о Востоке. «Страсти» по Исламской республике Иран набегают в мире новыми волнами. Но еще древние замечали, что истина лежит где-то за пределами общей суеты и массовости. Чтобы проанализировать последние тенденции российско-иранских отношений в региональном и глобальном масштабах, мы поговорили с бывшим Послом ИРИ в РФ, ныне советником Высшего Совета национальной безопасности ИРИ Махмудом Резой Саджади.

— Уважаемый господин Саджади, Вы проработали в России Послом 5 лет, оставили о себе восторженные отзывы множества людей, значительно улучшили образ Ирана и доверие к нему. Скучаете ли по России? Возможно, собираетесь вернуться когда-то? Как складывается Ваша профессиональная деятельность в Иране?

— Признаюсь, очень скучаю по России и моим российским друзьям. Пять незабываемых лет!... Сейчас я являюсь советником Высшего Совета национальной безопасности Ирана.

— В России в СБ входят в основном представители силовых структур. В Иране тоже самое?

— Не совсем. Главы силовых структур Ирана принимают участие в совещаниях. Но структура несколько иная. Я писал об этом в своем блоге в Интернете.

— Хорошо. Если позволите, начнем с вопросов по российско-иранским отношениям. Недавно мне попалось интервью с экс-депутатом Маджлиса Ирана, ныне профессором Тегеранского университета, специалистом по России и Центральной Азии, госпожой Кулаи (Elaheh Koolaee), которая выделила две основных тенденции, вокруг которых строятся отношения наших стран — это «повышенное внимание друг к другу пропорционально росту внешнего давления с Запада и общие угрозы и интересы как у двух крупнейших стран Каспия после распада СССР». В этой связи она назвала двусторонние отношении «жизненной необходимостью». Верна ли такая трактовка, на Ваш взгляд? Какие тенденции Вы выделяете?

— Честно говоря, мое мнение отличается от мнения госпожи Кулаи. Она смотрит на эти вопросы сквозь западную призму. Я — через восточную региональную. Не хочу судить других, но у меня другая точка зрения. Регион СНГ и Иран очень важны друг для друга и должны быть в контакте именно на региональном уровне. Независимо от того, какие отношения у каждого с Западом. Я убежден в том, что чем больше каждая страна этого региона находит себя, скажем так, тем больше необходимость в многостороннем взаимодействии с другими.

— Каково реалистичное понимание места и роли России во внешней политике Ирана?

— Россия — наш друг. Чем крепче Россия, тем лучше для нашего региона. Именно такое мнение выразил наш Верховный лидер во время встречи с Владимиром Владимировичем Путиным несколько лет назад. Тогда Али Хаменеи сказал, что нам нужен самостоятельный, независимый Иран и сильная Россия. И мы все видим, что в последние годы Россия играла существенную роль как в региональных, так и в мировых процессах. Яркий пример — роль России в защите интересов сирийского народа. Также и в недавнем иракском кризисе.

— С Вашего позволения, задам более предметные вопросы — по российско-иранскому
энергетическому сотрудничеству. Россия и Иран — богатые ресурсами страны. Эксперты рассуждают о возможных формах нашего сотрудничества в энергетике и задаются вопросом, что может предложить Россия Ирану и Иран России? На первую часть этого вопроса дают ответ: Россия, во‑первых, может дать политическую поддержку, во‑вторых, готова оставить за Ираном рынки соседних стран. Есть ещё масса вариантов, о которых говорить пока рано. Это и SWOP-операции в трубопроводном секторе, и участие российских компаний с большим опытом работы в строительстве трубопроводов, и, возможно, более тесное взаимодействие по линии Форума стран-экспортёров газа. Как бы Вы ответили на вторую часть вопроса — что Иран может предложить России?

— Наше энергетическое сотрудничество могло бы осуществляется на двух уровнях: первый — администрирование, менеджмент энергетических рынков. На нынешнем этапе энергетическими рынками руководит Запад, не имея при этом своих сырьевых запасов. Они ведут одностороннюю политику не в пользу мирового сообщества. Второй уровень — проектный. У России большой опыт в области нефтеразведки и нефтедобычи. У Ирана много нефтяных ресурсов для добычи. Но, к сожалению, российские компании, активные в этой области, из-за санкций очень настороженно относятся к таким возможностям. Я два года работал над контрактом одной из наших нефтяных скважин с российской компанией, которая в итоге отказалась подписывать договор.

— Как Вы считаете, изменится ли что-то здесь после снятия санкций с Ирана? Кстати распространено мнение, что российские компании отступят с иранского рынка под натиском западных.

— На Западе нет достаточной информации об Иране и иранских компаниях. В Иране есть много экономических возможностей. Но почему-то российские компании не так ими заинтересованы, как западные. Даже сейчас, когда еще не отменены санкции, они могли бы ими воспользоваться. В России довольно много пропаганды против Ирана — этим заняты более 70% российских медиа, судя по моему опыту.

— Но в России также много людей, интересующихся и любящих Иран и не верящих пропаганде. На какой стадии сейчас находятся переговоры по возможной российско-иранской сделке «Нефть в обмен на товары»?

— Запад хотел, чтобы Иран постигла участь Ирака, чтобы мы могли получать за свою нефть только продовольствие, например, и не могли развиваться в других областях. Они предлагали такой проект. Возможная сделка между Ираном и Россией — это уже другой вопрос. Россия со своей стороны хочет оказывать содействие Ирану и взамен получать 500 тысяч баррелей нефти в сутки. Иран сможет покупать нужные продукты в России: не только продукты питания, но оборудование и многое другое. Стороны достигли первичную договоренность. Сейчас мы обсуждаем цену на нефть.

— Возможно ли между Россией и Ираном стратегическое партнерство? Российские эксперты говорят, что для его становления необходимо наличие в Иране серьезного лобби, которое продвигало бы интересы России, и, наоборот, существование в России кругов, продвигающих иранские интересы в нашей стране и способствующих формированию благоприятного образа ИРИ в России. Формально между нашими странами есть и Межправительственная Комиссия, и совместный Деловой совет, но необходимы влиятельные энтузиасты, способные возглавить процесс российско-иранского сближения как в политике, так и в экономике.

— Я представляю те круги, которые убеждены в необходимости стратегического сотрудничества с Россией. Согласен с тем, что у Ирана нет лобби в других странах. Несмотря на это наши лидеры очень заинтересованы в налаживании таких контактов. Проблем особых здесь никаких нет. Хотя существуют препоны в нижних уровнях, в экономике.

— Вы имеете ввиду санкции?

— Не только. Вопреки санкциям Россия много нам помогала и оказывала содействие. Я сам очевидец того, что началась некоторая антироссийская пропаганда в Иране и антииранская пропаганда в России. Запад сильно боится дружбы Ирана и России. Потому что видит в них две самостоятельные страны, не готовые согласиться с западной гегемонией.

— Да. Из-за этого против Ирана, как, впрочем, и против России ведется определенная пропаганда. Однажды Джавад Зариф, министр иностранных дел Ирана, сказал, что «путь заключается не в том, чтобы отвечать на эту пропаганду. Путь заключается в том, чтобы прийти к некоему общему пониманию». Согласны ли Вы с этим, и какое это общее понимание?

— Хочу еще раз подчеркнуть, что на уровне наших лидеров с обеих сторон уже есть это общее понимание. У нас общие интересы, общие угрозы (в Афганистане, в Каспийском регионе, в противостоянии терроризму и наркотраффику). В этих областях мы сотрудничаем. Но и в Иране, и в России есть прозападные тенденции, прозападные круги. К примеру, сколько процентов российских либералов проводят каникулы в Иране? В Иране есть очень много достопримечательностей. И наоборот: сколько процентов либерально настроенных иранцев отдыхают в России? И те, и те ориентированы на Запад. Многие там получали образование. Мы должны стараться, чтобы между нашими странами было больше связей на уровне обычных людей.

— На днях США ввели секторальные санкции против России. Стоит ли их опасаться и как с ними бороться?

— Ни в коем случае не должны бояться. У России есть всё: земля, энергоресурсы, очень талантливые и образованные люди. США правят на мировом рынке, но первые в списке мировых должников. Америка — это «бумажный тигр». Иран меньше, чем Россия, против нас вводились очень жесткие санкции, но нам удалось выжить. Для России такие санкции могут послужить хорошим источником развития.

— Все же Западу не удалось изолировать Иран. И одним из главных стратегических партнеров Исламской республики был и есть Китай. Между Вашими странами высокий товарооборот, часты встречи на высших уровнях по линии политики, экономики, обороны. Недавно министр обороны и поддержки вооруженных сил Ирана Хосейн Дехган провел встречу в Пекине с китайским коллегой Чаном Ваньцюанем по вопросам расширения военного и оборонного партнерства. Господин Дехган назвал Шелковый путь историческим символом сотрудничества двух стран и заявил: «В третьем тысячелетии с учетом происходящих в мире процессов, связанных с обеспечением безопасности, нам нужен новый Шелковый путь, специфика которого отвечала бы современным потребностям». Что под этим подразумевалось?

— Шелковый путь может стать прекрасным связующим звеном. В частности, морской Шелковый путь с восточной Азии до нашего порта Бандар-Аббас в Персидском заливе и до российского Санкт-Петербурга позволит снизить транспортные расходы на 30% и на 20% сократить время транзита. Это также позволит обходить два пролива, контролируемых Западом, ведь Россия, например, не только ежегодно импортирует из Китая, Южной Кореи, Японии товары на 120 млрд долларов, но и отправляет свои товары на импорт туда. Это большая возможность.

— Благодарю Вас за интервью и за уделенное время!

— Спасибо.

Блог Резы Саджади