Мухиддин Кабири: отсутствие перспектив может подтолкнуть мигрантов в сеть различных группировок экстремистского характера

В конце марта состоялся официальный визит лидера Партии исламского возрождения Таджикистана Мухиддина Кабири в Россию. Он приехал по приглашения Казанского Федерального Университета, но кроме Казани посетил и Москву, где встретился с известным политическим деятелем Евгением Примаковым и председателем Совета муфтиев России шейхом Равилем Гайнутдином, где основной темой разговоров стала миграция. В интервью газете «Медина аль-Ислам» он рассказал о задачах, которые стоят перед Партией исламского возрождения Таджикистана и о проблемах, с которыми сталкиваются мигранты в России.

— Мухиддин ака, мы с Вами беседуем впервые. Поэтому было бы логично начать с вопроса о Вашей биографии. Как вы приняли решение стать лидером исламской партии? Вы ведь осознавали, какие большие трудности будут вставать перед Вами?

— Слава Аллаху, я вырос в мусульманской семье и с детства получил образование и воспитание в духе ислама. И, наверное, не случайно я вошел в партию. Моя семья жила и живет согласно требованиям ислама. К тому же, мой брат долгое время до меня был активистом партии. Именно мой брат и мой устод (духовный наставник, — прим. ред.) привели меня в партию. Я с молодости состоял в партии, был активистом молодежного крыла, потом был членом президиума и заместителем председателя партии. После ухода покойного устода Саида Нури съезд партии и президиум выдвинули меня в качестве председателя партии. Конечно, я понимаю, и тогда я понимал, что это достаточно тяжелая ноша и быть председателем единственной религиозной партии в регионе — это сложная задача. Надо быть достаточно гибким, с одной стороны, чтобы работать в правовом поле, а с другой стороны, отвечать требованиям и чаяниям членов партии и всех тех, кто ждет исламского лидера в защиту своих прав, чтобы он вел за собой последователей.

— Каковы основные задачи Партии исламского возрождения? Есть ли по вашему потребность в подобных партиях в других странах СНГ, где преобладающее большинство населения мусульмане?

— Я думаю, каждая страна, каждое общество должно исходить из своих реальностей. Нет необходимости повторять наш опыт в других государствах Центральной Азии и в тех государствах, где мусульмане живут компактно и преобладают. Ситуация в Таджикистане в то время была такова, что создание подобной партии и ее легитимизация привела к миру и стабильности в стране. Но попытка создание такой партии в другом государстве может привести только к дестабилизации обстановки. Поэтому надо исходить из реалий и нынешней ситуации.

А что касается наших задач, то задача любой партии — это реализовать свои уставные и программные цели, используя законные методы и возможности, в т. ч. и власть. Партия использует властные рычаги в реализации своей программы и планов. И в этом плане наша партия не исключение. Но отличие нашей партии от других заключается в том, что мы не рассматриваем власть и государственные посты как единственный механизм реализации наших задач и целей. Наша партия считает, что государственная власть — это важная опора, один из главных механизмов работы, но ведь есть и другие механизмы, возможности реализовать программу. Например, взаимодействие с народом, проведение различных мероприятий. Любая партия может как прийти к власти единолично, так и участвовать вместе с другими партиями во власти. Она может единолично составить правительство, но для нас это не главная цель и не главный механизм. Наша задача заключается в том, что мы должны отвечать надеждам и чаяниям наших последователей, защищать их права, защищать их интересы и самое главное — защищать исламские ценности в обществе. Если мы почувствуем, что наша деятельность работает против исламских ценностей, то мы будем должны закрыть партию, ведь наша партия была организована для помощи исламу и мусульманам, а не наоборот. Поэтому я не сторонник людей, для которых партия является самоцелью. Я рассматриваю партию как способ и механизм защиты отстаивания интересов и ценностей ислама.

— Каково сейчас положение партии в Таджикистане? В СМИ появляются различные сообщения негативного характера в отношении ПИВТ.

— Я бы не сказал, что информация негативного характера, больше тревожного. Многие говорят, что наша партия вторая по влиянию после президентской власти. Выборы 2010 года показали, что у нашей партии есть потенциал, есть электорат, и это напугало некоторых людей в Таджикистане, после этого пошла нервозная обстановка и давление на партию. К сожалению, некоторые чиновники рассматривают нашу партию не просто как своего конкурента, а чуть ли не как врага. Они бояться потерять вес, должности и статус, который у них есть сегодня. В любом другом государстве победа оппозиции — это нормальное явление, а поражение политических партий воспринимается спокойно. У нас так получилось, что в государствах Центральной Азии сложилось такое мнение, что власть дается пожизненно. Потеряв власть, они думают, что потеряют все: статус, деньги, комфортную жизнь. Поэтому эти люди строят из нашей партии образ врага, хотя на деле все должно быть иначе.

— Мухиддин ака, Вы очень часто посещаете Россию, наверное, раз 4–5 в год минимум. Понятно, что это связано, с проблемами миграции. Какие на ваш взгляд, сейчас надо решать проблемы в сфере миграции и как?

— Я приезжаю в Россию часто и по разному поводу. В этот раз я приехал по приглашению Казанского Федерального Университета. Каждый раз когда я приезжаю, обязательно встречаюсь с мигрантами и обсуждаю вопросы касающиеся мигрантов, потому что это болезненная тема для нас. Чуть ли не половина трудоспособного населения находится в России. Они содержат не только свои семьи, но и свое государство, отправляя ежегодно около 5 млрд долларов США в Таджикистан. В то же время весь госбюджет республики — 2,2 млрд. Мигранты отправляют в 2 раза больше денег, чем наш бюджет. Поэтому для нас очень важно обсуждать эти вопросы и помочь им в трудоустройстве и при возникновении других проблем, чтобы у них была социальная защита. Но, к сожалению, очень много вопросов остались нерешенными и они с каждым годом только увеличиваются. Например, сегодня сотни тысяч трудовых мигрантов были депортированы или находятся в списках на депортацию. Это означает, что мы не смогли урегулировать этот вопрос на более высоком, законодательном уровне, в сфере межправительственных соглашений. Люди ждут от нас решения своих проблем. Между Россией и Таджикистаном подписывается много соглашений, а обычный гражданин эффекта от этих соглашений не чувствует.

Мы подписали соглашение о нахождении на территории Таджикистана 201-й мотострелковой дивизии РФ на 49 лет. Это — случай чуть ли не единственный в современном мире, что соглашение подписывается на столь долгий период. Между нашими странами существует ряд других соглашений. А что получит от таких соглашений обычный гражданин, который строит не только Россию, но и обустраивает свой родной Таджикистан? Когда я вижу отчаяние в их глазах, а в их голосе дрожь, они не знают что будет завтра с ними. Это естественно влияет на нас, и это означает, что мы не смогли выполнить до конца свою миссию.

— Каким образом сейчас миграция из Таджикистана влияет на внутреннюю ситуацию в республике и политику в стране?

— Пока миграция влияет только на экономику, а на политику она влияет в другом плане. Если бы у нас в стране провели открытые, прозрачные выборы, то как раз мигранты определили бы их исход. Но у нас, к сожалению, голос мигранта не учитывается. Поэтому фактор мигрантов не влияет на внутреннюю ситуацию в стране. Но это не говорит о том, что в будущем мигранты не будут головной болью власти. Ведь мигранты могут высказать свое последнее слово, и никто не знает, какие предпочтения будут у них. Надо быть сейчас очень осторожным и стараться вовлекать мигрантов в общественно-политическую жизнь.

Здесь необходимо отметить, что отсутствие перспектив может подтолкнуть мигрантов в сеть различных группировок экстремистского характера, которых ни в России, ни в Таджикистане не смогли нейтрализовать. Пользуюсь новыми технологиями, социальными сетями, мигранты все чаще попадают в сети радикалов. Многие наши мигранты, приезжая в Россию, становятся более радикальными. Поэтому мы каждый раз не только говорим об этом, но и делаем конкретные шаги. Мы все должны понимать, что без диалога с народом, особенно с представителями ислама невозможно решать эту проблему. К сожалению, нас выставляют в качестве врагов народа, и не допускают нас к различным проектам. Несмотря на запреты и давление, мы выполняем свою миссию, ведь не выполнив ее, это обернется против нас самих же.

— Недавно в состав России была включена Автономная Республика Крым. Какова Ваша позиция в этом вопросе? Ведь в Крыму проживают наши единоверцы — крымские татары.

— Я уже высказывался по этому поводу в различных СМИ, в том числе и российских. С юридической точки зрения там не все безоблачно, многие об этом знают. Но де-факто Крым стал частью Российской Федерации, признается референдум мировым сообществом или нет. Все зависит от крымских татар, что в будущем наши единоверцы получат от этого присоединения. В 1944 году, крымские татары получили приказ о депортации из Москвы, из Кремля. Но депортация ассоциируется не со Сталиным, а с Москвой и Кремлем. И Россия должна сделать все, чтобы крымские татары почувствовали новую жизнь не только в экономическом и социальном плане. Они должны почувствовать что их признают, их уважают, они имеют такие же права как и все остальные, а может быть даже больше. В качестве компенсации за те страдания, которые они пережили. Слов не достаточно, наши единоверцы крымские татары должные еще увидеть и действия.

Беседовал Роберт Шарифуллин