В прошлом номере газеты мы затронули тему принятия Ислама в качестве государственной религии золотоордынским ханом Узбеком. По мнению некоторых историков и археологов, это событие могло произойти в городе Мохши (ныне с. Наровчат Пензенской области). Так ли это — ответ предстоит дать современным ученым. В любом случае город Мохши, который, кстати говоря, совершенно не упоминается в письменных источниках, — это чрезвычайно интересное явление, доказывающее высокий цивилизационный уровень Золотой Орды. Мы привыкли считать, что Улус Джучи (официальное название Золотой Орды) был варварским государством кочевников, разоривших пол­Евразии и державших местное население в рабстве. Предпосылки таких трактовок истории наметились уже при Романовых. В сталинское время окончательно сложилась концепция, что Золотая Орда воплощала собой абсолютное зло. Не случайно в песне­марше «Вставай, страна огромная», написанной специально для того, чтобы воодушевить советский народ на борьбу с врагом, «фашистская сила темная» сравнивалась с «проклятою Ордой».

Отыскать правду относительно Золотой Орды было нелегко — ведь почти половина источников по теме этого государства представляют собой русские летописи, в которых реальные факты перемешаны с мистикой, а любое, даже положительное, дело, имеющее отношение к ордынской тематике, окрашено в черные тона. В качестве примера можно назвать случай с Ахматовыми слободами на территории нынешней Курской области. Эти два поселения были основаны в 1280‑х гг. курским баскаком Ахматом и через короткое время уничтожены в ходе борьбы между ним и местными князьями. В две слободы Ахмат с помощью многочисленных льгот сманивал людей из земель соседних князей: Рыльского и Липовеческого. Слобожане переходили под непосредственную юрисдикцию Золотой Орды. Под покровительством баскака эти поселения быстро превратились в крупные процветающие торгово‑ремесленные центры: «И быша те велики две слободы, якоже грады великиа».

А местные князья ощущали тем самым прямой убыток. Они пытались жаловаться темнику Ногаю — непосредственному начальнику Ахмата, но успеха не добились. Начались военные действия. В ходе ночных нападений в 1290 году Святослав Липовеческий разорил обе слободы, после чего их население разбежалось. С этого момента упоминания об Ахматовых слободах исчезает из летописей.

Хотя Ахматовы слободы представляли собой яркое воплощение мирного русско­ордынского пограничья того времени, в концепциях историков Российской империи события вокруг них именовались «освободительной борьбой курян против татарского ига». Основу для подобного толкования заложил еще Н. Карамзин, который писал, что в Ахматовы слободы «стекались негодяи всякого рода, чтобы… грабить окрестные селения». Имперский историк умалчивает, что слободы были населены отнюдь не «татаро­монгольскими захватчиками», а Ахмат пытался всего лишь «искусственно создать города по примеру быстро возникавших на пустом месте золотоордынских городов», как считает современный ученый М. Полубояринова.

Градостроительство являлось в целом характерной чертой Золотоордынского государства. На сегодня известно более сотни городов, построенных в Улусе Джучи. Особенно это явление было распространено в период правления хана Узбека, когда новые города возникали повсеместно: в Поволжье, Крыму, Хорезме, на Северном Кавказе и т. д. Одним из городов Золотой Орды, который начал активно застраиваться со второй четверти XIV века, стал и вышеупомянутый Мохши.

Он был обнаружен совершенно случайно в годы I мировой войны. До начала XX века о его существовании говорили лишь находки монет, а местонахождение Мохши оставалось загадкой. Только в 1920‑х гг. на городище начал работы саратовский археолог А. А. Кротков, который и стал фактически первооткрывателем города. Его первоначальные выводы были опубликованы в весьма редких ныне научных сборниках, так что и по сей день остаются неизвестными для широкой публики. В этой связи имеет смысл процитировать вступление из его статьи «К вопросу о северных улусах золотоордынского ханства» от 1928 года. Он пишет: «Мне… удалось провести ряд раскопок и… обнаружить местонахождение значительного города золотоордынской эпохи… Обнаружено… в ограде соборной церкви более 30 штук кубовидных и других форм белых известковых камней, из коих одни несли на себе капельник разных размеров, другие — арабесчатые украшения восточного чекана, какие встречаются на камнях в сооружениях г. Булгара, в мечетях Самарканда и других мусульманских восточных городов, и некоторые гладкие камни, без каких­либо украшений, но тщательно обработанные, с гнездами для укладки концов балок… Часть камней… была извлечена наружу, часть пошла в бут, и неизвестно, сколько осталось их в земле… Можно с уверенностью говорить, что этот материал служил для постройки какого­то весьма солидного здания, а таковым, можно полагать… могла быть соборная мечеть. Последнее подтверждается еще и тем, что на этой же площади… находится обширный мусульманский могильник».

Теперь посмотрим на более обстоятельную работу, которую написал по поводу города Мохши доктор исторических наук археолог В. И. Лебедев. Его труд «Загадочный город Мохши» также представляет собой библиографическую редкость, поскольку был издан в Пензе в 1958 году небольшим тиражом. Он сообщает: «Среди золотоордынских городов Мохши занимал видное место. Он стоял в одном ряду с крупнейшими улусными центрами, которые играли в XIV столетии ведущую роль как в экономической, так и политической жизни Золотой Орды. Уже одно наличие в Мохши своего монетного двора — показательный и яркий факт, а надписи на некоторых мохшинских монетах говорят о том, что это был большой, многонаселенный золотоордынский центр. Так, на одних мохшинских монетах 1343–1344 гг. выбито слово “Махрусэ”, означающее “богохранимый” или “богоспасаемый”. Этот эпитет давался только крупнейшим городам Золотой Орды, например, ее столице — Сараю. На других монетах, 1361–1362 гг., перед “Мохши” стоит слово “бабелед” — “город”. Это означало, что Мохши — большой многонаселенный центр…

В 1923 и 1925 годах, будучи в Наровчате, А. А. Кротков детально изучил сложенные у церковной ограды камни. Вывод остался прежним — на месте русского собора когда­то стояла мечеть… То явление, что строительным материалом для нее служил не местный кирпич, а дорогой белый известняк, привозимый издалека, свидетельствует, что мечеть находилась в таком городе, где жила мусульманская знать.

Кроме белокаменной мечети в г. Мохши была еще одна, сделанная из квадратного кирпича. Она стояла на юго­западной окраине Наровчата, за старой Сотней, называемой старожилами Мизгитью. Это слово в переводе означает Мечеть. По преданиям, она стояла на холме, а западнее ее находилось татарское кладбище. Рассказывают, что развалины мечети были видны еще в середине прошлого века. Сюда часто сбегались ребята и играли “в войну”. Кирпичные развалины служили им крепостью…

Возможно, что белокаменная мечеть в Мохши была построена именно по приказу Узбека».

Разумеется, трактовки ученых советской эпохи отличаются от концепций имперского времени прежде всего в отношении к религии. Ученых периода господства коммунизма совершенно не смущал тот факт, что православный собор с. Наровчат, как оказалось, построен как раз на месте белокаменной соборной мечети улусного центра. Собственно, даже если его игнорировать и сегодня, сам факт никуда не денется; например, в «Наровчатской энциклопедии» (Пенза, 2005, с. 94) план города Мохши с нанесенной на него мечетью доказывает лишь то, что известно археологам.

Конечно, в сентенциях, что татары якобы «хищнически эксплуатировали» местное население, советская историческая школа, начиная со сталинской эпохи, пошла еще дальше имперских ученых, смешивая идеологию с прямо противоречащими ей фактами. Наша задача в этой связи довольно скромна: не интерпретировать слова ученых в своем ключе, а лишь цитировать их.

Продолжим делать это, чтобы ответить в итоге на вопрос, вынесенный в заголовок: что же представляла собой золотоордынская цивилизация — жестокое варварство или расцвет городской культуры? Итак, вновь слово В. И. Лебедеву: «Горожане знали водопровод. Вода шла по глиняным, вставленным одна в другую трубам внутренним диаметром 6–10 см. Осколки таких труб хранятся в Наровчатском музее. Интересно отметить, что уже в XIV в. использовалось отопление общественных зданий горячим дымом. Под полом от большой печи в несколько рядов шли дымоходы, обогревавшие помещение». Отвлекаясь на день сегодняшний, уместно спросить читателей: у вас в квартире уже установлено подпольное отопление? У меня — еще нет. А у жителей ордынского города в XIV в. это было общепринятой нормой.

И в заключение еще одна цитата, что­то типа анекдота, чтобы оценить, как разные цивилизации относились к одному и тому же бытовому явлению. «Зданий с облицовочными стенами здесь, видимо, было много. Об этом свидетельствовали те груды развалин, к которым, по рассказам наровчатцев, издавна приходили сельчане, чтобы набрать из них для хозяйственных нужд покрытый разноцветной глазурью кирпич. Говорят, что однажды один из жителей с улицы Старая Сотня набрал здесь целый воз таких кирпичей и выложил ими стенки и под своей печи. Когда же затопили печь, то из нее полился ослепительный свет. Зрелище было красивым: изразцы переливались синим, голубым, желтым и зеленым цветами. Однако печку пришлось переложить: хозяйка наотрез отказалась варить в ней пищу».

Выводы не нужны — они очевидны!

Литература: Ислам в центральноевропейской части России. Энциклопедический словарь — М. — Нижний Новгород: Медина, 2009.

На фото: Дирхем хана Узбека чеканки Крым-аль-Махрусса

Дамир Хайретдинов,
этнолог