Ислам выходит за пределы арабского мира

В 1995 году в Институте стран Азии и Африки (ИСАА) при МГУ было создано отделение исламоведения под патронажем Его Величества эмира Наифа Бен Абд аль-Азиза Аль Сауда. На отделении читают лекции и ведут занятия по арабскому языку заведующий кафедрой арабской филологии профессор Д. В. Фролов, доктор юридических наук Л. Р. Сюкияйнен, доцент кафедры арабской филологии В. В. Лебедев, кандидат филологических наук Г. Р. Аганина и другие. В нынешнем учебном году курс по истории мусульманских государств начал читать директор института профессор М. С. Мейер, член Научного совета по проблемам востоковедения РАН, член Middle East Association и член Российско-Турецкой комиссии историков. С ним наша сегодняшняя беседа.

— Михаил Серафимович, понятие «исламский мир» сегодня вышло за географические рамки государств, где традиционно исповедуется ислам. Сегодня исламский мир — это и государства Европы, и Китай, и США. Курс, который вы читаете, какие государства включает?

— Мы исходим из того, кто приходит слушать лекции. В основном ко мне на лекции приходят те, кто занимается на отделении, кто изучает арабский язык и слушает лекции по корановедению. В их представлении исламский мир все еще традиционный. Это страны Востока, в которых ислам является если не государственной религией, то религией подавляющего большинства. Они что-то знают о Коране, и их интересует, что происходило в реальности и что собой представляет исламская цивилизация. Это главное. Если уточнить то, о чем я читаю, то я стараюсь читать историю исламской цивилизации, которая, конечно, включает в себя рассказы о государствах, войнах, походах, деятельности тех или иных халифов. Главное, о чем я хотел бы рассказать, — это очень непростое, возвратно-циклическое развитие исламской цивилизации. В нем были периоды бурного расцвета, когда она выступила ведущим цивилизационным регионом, затем произошел долгий застой или медленное угасание, и вот новое пробуждение.

При этом мы наблюдаем и огромное территориальное расширение мусульманского мира, в то время когда уже не создается новых замечательных философских произведений, не рождаются новые отрасли культуры. Вроде бы все устоявшееся, но вместе с тем существует некое другое движение — возрастание интереса к исламу, в результате которого ислам выходит далеко за пределы арабского мира, распространяется практически по всей территории Азии. Вы забыли добавить, что ислам есть сегодня и в Австралии. Там действует университетский центр Ближнего Востока и исламских штудий, мне присылают оттуда регулярно бюллетени. Там, кстати, работает наш выпускник. Я думаю, что для слушателей отделения важно понять, в чем заключалась специфика исламской цивилизации, что она дала миру. Сейчас у нас идут лекции о том, как складывался Арабский халифат, каковы трудности его развития, как развитие халифата сопрягается с развитием арабо-исламской культуры, как оно затем эволюционирует в сторону ирано-исламской, индонезийско-исламской культуры и так далее. Сюда можно добавить и Китай, и Россию, которая сегодня составляет важный компонент исламского мира.

— Вы очень осторожно высказались о пробуждении исламского мира. Что вы имеет в виду, каковы признаки?

— У меня сейчас на столе лежит диссертация моей аспирантки о реисламизации в политической жизни Турции. Мы с ней сошлись на замечательной идее о том, что в представлениях людей в исламском мире есть две составляющие — светская и религиозная. Их соотношение неоднозначно, оно меняется со временем. XIX — начало XX века, если говорить о Турции — а это страна пример характерный, — это скачок в сторону светскости и существенное уменьшение роли духовных религиозных начал, а затем поворот в другую сторону, когда резко увеличивается религиозная составляющая в мировоззрении людей. Многие ученые — молодого и старшего поколения — сейчас пытаются понять, а что, собственно, подвигло людей к этому! Очевидно, в Османской империи, республиканской Турции это одни причины, если говорить об арабском мире — наверно, другие. Но так или иначе, на смену тому, что было характерно для эпохи XX века, когда идеи национализма в известной степени отодвинули на второй план религиозные потенции этого мира, приходит мощная волна исламской составляющей в политике, экономике, общественной жизни. Это интересное явление, которое совершенно не прогнозировалось.

— Наверно, этот процесс носит двоякий характер…

— Естественно, я не вижу здесь однозначного плюса или минуса. Если мы говорим об увеличении религиозной составляющей в Турции, то это не просто обращение к шариату, шариатскому государству, что, на мой взгляд, является уже пройденным этапом. Это переосмысление основных понятий, в том числе и понятия лаицизма — развития Турции как светского государства, в соответствии с которым в 1928 году ислам перестал быть государственной религией. Это понятие выступает для современных турок как некий гарант демократических устоев, свободы совести, свободы вероисповедания. Это выглядит более современно, я бы сказал, что это в известном смысле направлено на некое сближение с европейским миром, которого они не могут достичь через политические каналы, но к которым идут самостоятельным путем. Поэтому, конечно, это неоднозначный процесс.

— Вы считаете, что ислам может существовать только в региональной форме?

— Освоение восточного ареала исламом происходило в эпоху позднего средневековья, когда ислам выступал в качестве силы, которая была в состоянии объединить людей. Индонезия в то время — масса островов, каждый из которых — свое независимое княжество или государство. Отношения между ними были сложные и противоречивые. В этом смысле обращение правителей к религиям, которые способны объединить, консолидировать, сыграть на эгалитарных настроениях масс, мне кажется, было в пользу ислама, и он сумел сильно распространяться. Сегодня распространение ислама идет другим путем, скорее, за счет миграции населения, связанной с глобализацией. Поэтому в Берлине можно увидеть турецкий район. Там уже живет второе-третье поколение эмигрировавших когда-то турок. Я думаю, что нас ждет в ближайшей перспективе существенное увеличение удельного веса мусульман в европейском мире, если принимать во внимание демографический фактор.

— Что больше интересует ваших слушателей — прошлое или современность? О чем вас спрашивают?

— Вопросов много задают. Но в значительной степени они вызваны тем, что нигде — ни в школе, ни в институте — не было ничего того, что я им рассказываю. Мне бы хотелось поглубже, но пока приходится давать азы. Они даже не представляют себе карту исламского мира, поэтому хожу на лекции с атласом. Но, с другой стороны, отделение — это своего народный университет, поэтому я не рассчитывал, что ко мне придут большие знатоки ислама. Однако теряешься, когда люди не знают, когда произошла хиджра и что это такое, кто такие ансары. Поэтому я каждый раз задумываюсь, что я должен рассказать на очередной лекции, чтобы подвести слушателей к теме «цивилизация». Это более сложное понятие, чем просто рассказ о том, что было.

— А что бы вы посоветовали из новой литературы по исламу?

— Мы только что отметили юбилей нашего профессора Исаака Моисеевича Фильштинского — 90-летие. У него вышли две книги — по Омейядам и Аббасидам. (См. книги И. М. Фильштинского «История арабов и Халифата (750–1517 гг.)», «Халифат под властью династии Омейядов», «Очерки арабо-мусульманской культуры VII–XII вв.». — Прим. ред.) Теперь мы попросили его написать книгу, с которой могли бы начаться занятия, — о зарождении ислама, о том, что было в доисламской Аравии, какие там шли процессы. Я рассчитываю, что эта книга выйдет. Эта трилогия касается классического ислама, то есть до XIII века. Дальше сложнее будет что-то рекомендовать. Начинается монгольский период, период раздробленности, когда каждый регион по-своему развивался.

— А от вас какой книги мы можем ждать?

— Мы только что закончили писать отдельные очерки по истории Турции. В этом же году мы с профессором Еремеевым вернемся к тому, чтобы написать общий курс истории Турции от начала и до конца. Все уже готово, материал собран, думаю, что в течение года книга будет опубликована.

— Что еще нового появилось на отделении исламоведения в последнее время?

— Курс по мусульманской философии. Это уже другой уровень. Это не рассказы о былом, это серьезная философская программа, которую ведет член-корреспондент РАН А. В. Смирнов, наш выпускник, арабист, заведующий сектором философии исламского мира ИФ РАН. Он основал у себя в Институте философии небольшой восточный факультет и одновременно читает у нас тот же курс исламской философии. Я думаю, что это одна из самых интересных тем, потому что нигде арабы так не прославились, как в философии. Философия эта непростая, она основана на огромных традициях — греческой, индийской, персидской. Все это синтезировалось в традиционной мусульманской философии, развивалось. Нынешний процесс реисламизации ярко проявляется в политике, в экономике, но, к сожалению, в области философии мы этого сегодня не видим.

Беседовала
Людмила ЖУКОВСКАЯ