Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Исламская теология и коранические науки
Вместо реформы /Рустам Батыр/ — Лестница в небо
25.02.2009

Лестница в Небо

Одна из сур Св. Корана называется «Перенес ночью» (аль-Исра), в самом начале которой Всевышний упоминает о несколько необычном событии: «Преславен Тот, кто ночью перенес Своего раба из Мечети неприкосновенной (аль-харам) в Мечеть отдаленнейшую (аль-акса), окрестности которой Мы благословили, дабы показать ему Наши знамения. Поистине, Он — Всеслышаший и Всевидящий» (17:1). Этот аят сделал Иерусалим, где расположена мечеть Аль-Акса, третьей (после Мекки и Медины) святыней Ислама, а Пророка — великим человеком, познавшим Небо.

Внекораническая традиция добавляет к повествованию о путешествии Пророка из Мекки в Иерусалим сюжет о его небошествии, или небесном вознесении (аль-Мирадж), во время которого он лицезрел Рай и Ад, встречался с прежними посланниками и самим Господом[1]. Датой этого небовознесения принято считать ночь на 27 раджаба, которая почитается в мусульманской умме как один из религиозных праздников.

Несмотря на то, что история о путешествии Пророка на небеса для встречи с Создателем при буквальном ее понимании в некоторой степени опасна для идей о Его вездесущности или, напротив, нигдесущности, ибо может быть истолкована как указание на Его определенное местонахождение, для исламской традиции она была чрезвычайно важна. Дело в том, что кульминацией всего сюжета стало повествование о том, что Всевышний одарил Пророка Своей особой милостью — пятикратной ежедневной молитвой (салят), которая, как известно, в Коране упоминается многократно, но о том, что ее необходимо исполнять именно пять раз в день, не сказано ни слова. Некоторые аяты (11:114; 17:78; 20:130; 24:36; 30:17–18) нередко толкуются в пользу необходимости пятикратного исполнения ежедневной молитвы. Однако неоднозначность подобных интерпретаций очевидна[2]. Поэтому история о небошествии Пророка стала дополнительным неоспоримым аргументом в пользу того, что принятое количество молитв — приказ, исходящий от Самого Господа, ведь эта красочная история, от века в век обраставшая новыми нюансами и интересными деталями, стала одной из самых любимых в мусульманской культуре, достоверность которой никогда не ставилась под сомнение, а вместе с ней и — соответствующее предписание.

 

*** 

В истории о ночном путешествии Пророка усматривается немало важных богословских смыслов. Во-первых, она толкуется в пользу исключительного положения последнего Пророка, ибо к его прибытию в Иерусалимский храм уже были собраны Авраам, Моисей, Иисус и другие Божьи посланники, во главе которых он совершил совместную молитву. Во-вторых, она повествует о безграничном милосердии Всевышнего к людям, ибо Он вместо изначально запланированных пятидесяти молитв снизил их число до пяти, сохранив при этом награду за них как за пятьдесят. В-третьих, она рассказывает о бесконечной любви Пророка к своим последователям, ибо, оставшись наедине с Повелителем мира, вместо личных просьб он произнес одно-единственное слово — «Уммати!» («Моя умма! Мои мусульмане!»). А когда Всевышний поприветствовал его: «Мир тебе, пророк Божий, милость Божья и Его благословение!», Он, продолжая думать не о себе, а о людях, ответил: «Да будет мир нам и всем благочестивым рабам Божьим!» Этот диалог вошел позднее в состав канонической молитвы под названием «Приветствия» (ат-Тахийят). Сюда же примыкает и сюжет о том, как Пророк несколько раз поднимался ко Всевышнему, прося его снизить установленное количество молитв, доведя в итоге его до минимума. В-четвертых, ночное путешествие было призвано испытать прочность людской веры, ибо по возвращении Пророка язычники высмеивали нереальность такого путешествия и наивность мусульман, поверивших Пророку. «И многие из тех, кто уже принял Ислам, — указывал Ибн-Хишам, — отказались от него»[3]. Только самые преданные нисколько не усомнились в правдивости пророческого рассказа. «Ты сказал правду!» — вновь и вновь повторял Абу-Бакр всякий раз, когда слышал новые детали повествования Пророка, за что и получил почетный титул — «Подтверждающий правду» (Сиддик).

Однако главный смысл истории о небошествии все же в другом. После молитвы в Иерусалимском храме Пророку с неба была спущена лестница (мирадж), прекраснее которой он в жизни не видел: одна ступенька ее — золотая, другая — серебряная, а все они унизаны жемчужинами; слева и справа она окружена была ангелами[4]. И вот вместе с архангелом Гавриилом он отправился на встречу с Богом. Когда они вдвоем прошли все семь небесных сводов и достигли «Лотоса крайнего предела» (сидрат аль-мунтаха), спутник Пророка, гласит предание, воскликнул: «Ты — званый гость. Я же, если пойду дальше,— погибну!». И далее Мухаммад двинулся один. Он достиг таких отдаленных мест, где не ступала нога ни одного из сотворенных, откуда слышался лишь скрип тростей (аклям), неустанно пишущих в Святохранимой скрижали судьбу тварного мира, где был только он и его Создатель. Никто не знает, что было в момент этой встречи, но все понимают, что в тот момент свершилось величайшее чудо — Пророк достиг высочайшей близости ко Всевышнему, близости, оказавшейся недоступной даже ангелу, который прежде связывал его с Господом, принося от Него Откровение.

Точно так же как Адам выступает порой символом просто человека, так и Пророк в том путешествии был представителем всего человеческого рода. И потому, проторив дорогу на Небо, Пророк на самом деле показал, что путь, ведущий к Богу, доступен каждому, ибо каждый может достичь совершенства. «Не проводите различия, — повествует Джалаладдин Руми его слова, — между моим восхождением и нисхождением Ионы во чрево рыбы. Близость к Богу превыше рангов и описаний»[5]. Другими словами, небошествие — это всего лишь метафора, а в действительности «нет верха, низа, быстро, далеко иль поздно. Эти термины пригодны лишь для сущего и времени»[6]. «Молитва — небошествие для верующего» — указывал Пророк на всеобщую дорогу в Небо.

О совершенстве человека говорится и в самом Коране: «Мы создали человека наилучшим сложением» (95:4). И совершенство это скрыто не в хитроумном устройстве человеческого организма, а в мире его сердца, ибо «тело Пророка не уходило, Бог перенес его душу»[7]. Но и совершенство души явлено не в изначальной данности, а в безграничной потенции, в неисчерпаемой возможности вечного пути. Когда Всевышний спустился к Пророку вплотную, на расстояние до двух длин лука или ближе, Пророк все же не увидел Его, ибо их разделяло ослепительное покрывало, сквозь которое никому не дано узреть Бога, ибо никому не дано познать вечность. Каждый достигнутый этап на этом Пути лишь открывает новые горизонты: за первым Небом следует второе, за вторым — третье... Но достигнув седьмого Неба, человек понимает, что подошел лишь к двери, покрывалу, за которым скрыто Начало бесконечной вечности. Новое начало вечного Пути. Каждый раз, обретая совершенство, путник бесконечно далек от него. Не случайно, по мнению ряда богословов, Пророк снова и снова совершал свой мирадж. Одни считают, что дважды, другие — что трижды[8]. Порой указывают на тридцать путешествий[9], а иногда и на все сто двадцать[10]. Пророк возвращался к Богу и во сне, и наяву, в Мекке и в Медине. Пророк искал бесконечного, как само Небо, совершенства.

Реализовать свою бесконечную потенцию, обрести недостижимое в полноте совершенство человек может как в добре, так и зле, стать величайшим гением или величайшим злодеем. Увы, путь Пророка — не единственный путь. Фараон опустился до неслыханного прежде греха самообжествления, сказав своим подданным: «Я — ваш высочайший Господь» (79:24), а в кровавом месиве бессмысленно жестокой бойни тоталитарных тиранов XX столетия Гитлера и Сталина было уничтожено и изуродовано столько людских судеб, что это стало логически совершенным апогеем, максимально низшей точкой в пропасти многовековой истории человеческих войн, позорный венец которого олицетворяли Хиросима и Нагасаки. На фоне этих монстров Сатана — маленький малыш, который учится играть в песочнице своих невинных шалостей. По крайней мере, он никогда не мнил себя Богом и всегда действовал убеждением, а не насилием. Сатана, как и архангел Гавриил, не может достичь совершенства, раскрываемого человеком.

 Концовку аята, где говорится, что Всевышний «перенес Своего раба <…> дабы показать ему Наши знамения» из-за особенностей грамматики арабского языка порой понимают иначе: «дабы показать его Нашим знамением». Другими словами, тот, кто достиг Лотоса крайнего предела, достиг совершенства в добре и есть знамение Бога, Его величайшее чудо.

 

Примечания:

[1]     Указание на это событие толкователи усматривают в аятах 53:1–18.

[2]     Подробнее данный вопрос будет рассмотрен в статье «О чем умолчал Коран?».

[3]     Ибн-Хишам. Жизнеописание пророка Мухаммада. М., 2002 (В дальнейшем цитируется как Ибн-Хишам. Жизнеописание). С. 123.

[4]     Аль-Аскаляни Фатх аль-Бари. Т. 7. Бейрут, 1991. С. 609 (комментарий к хадису № 3888).

[5]     Джалаладдин Руми. Сокровища воспоминаний. М., 1998. С. 86.

[6]     Там же.

[7]     Ибн-Хишам. Жизнеописание. С. 124.

[8]     Ибн-Касир. Аль-Бидайа ва ан-нихайа. Ч. 3. Бейрут, 1992. С. 113.

[9]     Аль-Касталлани. Аль-Мавахиб ал-ладуниййа. Бейрут — Дамаск, 1991. Т. 3. С. 10–12; аль-Халяби. Инсан аль-Уйун, Бейрут, 1400 х. Т. 2 С. 71.

[10]    Аль-Маджлиси. Бихар аль-анвар. Бейрут, 1404 х. Т. 18. С. 388.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.