Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Учебные пособия
Философская мысль татарского народа /Айдар Юзеев
26.12.2011


 

§ 2. Просветительские аспекты мировоззрения Ш. Марджани

На втором этапе (70–80-е годы XIX века) просветительские тенденции в мировоззрении Марджани начинают преобладать над религиозно-реформаторскими. Правда, он не бросает занятия по религии, исследования по мусульманской теологии. В отдельных трудах ученый продолжает утверждать мысли о вынесении иджтихада и о религиозной догматике[1]. Но в его творчестве уже происходит смещение акцента в сторону просветительской идеологии. В 70–80-–е годы творчество и деятельность Марджани сливается с татарским просветительским движением.

Это время близкого знакомства Марджани с русской культурой, учеными–востоковедами Казанского университета. Марджани хорошо знал профессора И. Ф. Готвальда, академика В. В. Радлова, профессора А. Казембека, первого востоковеда среди женщин О. С. Лебедеву и многих других русских ученых[2]. Через своего ученика Х. Фаизханова он устанавливает сотрудничество с В. Вельяминовым-Зерновым и шейхом ат-Тантави – известными петербургскими востоковедами[3]. Однако далеко не со всеми учеными отношения Марджани были одинаковы. Например, И. Ф. Готвальд, будучи внешне в приятельских отношениях с Марджани, препятствовал, как цензор, изданию его книг[4]. Многим импонировало то, что Марджани прекрасно владел восточными языками, обладал обширными познаниями в области восточной культуры. Поэтому иностранных ученых, посещавших Казань, профессор Готвальд знакомил с Марджани как с представителем татарских ученых. В 1873 году Казань посетил посол из Кашгарии, который побывал в библиотеке и типографии Казанского университета. Посол останавливается в татарской слободе у Марджани[5]. В марте 1876 года Марджани принял у себя дома Ф.Финша и всемирно известного ученого, автора труда «Жизнь животных» А.Брема, вместе с сопровождавшим их в городе В.Радловым. Брем говорил с Марджани по–арабски, удивив и своего собеседника и еще более шакирдов медресе[6].

В 1877 году в Казани проходит IV Всероссийский съезд Санкт-Петербургского общества археологии, на который съезжаются около 300 ученых из многих городов России и из-за ее пределов. 13 августа на съезде академик В. В. Радлов прочитал на русском языке доклад Марджани по истории Булгара и Казани[7]. В 1884 году этот доклад на татарском и русском языках был опубликован в материалах съезда[8] [«Гилалат аз-заман фи тарих Булгар ва Казан» (Завеса времени по истории Казани и Булгара)]. Марджани первым из мусульманских ученых участвовал в подготовке и проведении этого съезда. Его фигура в белой чалме и зеленом чапане часто привлекала внимание русских ученых на заседаниях Общества археологии. 

Педагогическая работа – еще одна из сторон просветительской деятельности Марджани в широком смысле слова. 13 сентября 1876 года в Казани открывается Казанская татарская учительская школа с четырехлетним обучением, готовившая учителей начальных классов из татар. Марджани первым из татарского мусульманского духовенства согласился преподавать в ней вероучение. В течение девяти лет он работал в этой школе, входил в педагогический совет. Однако в результате разногласий с инспектором и некоторыми учителями (в школу стали принимать учеников из русско-татарских училищ, не связанных с татарской культурой), вынужден был уйти из школы. В своем медресе Марджани занятия вел по собственной программе. Одним из принципов его педагогической концепции стало стремление научить своих учеников мыслить самостоятельно. Марджани был предвестником джадидского движения в России, и именно он заложил его основы: реформу преподавания в медресе, усвоение татарским народом передовых достижений мировой культуры и науки.

Личные и идейные контакты Марджани с деятелями российской культуры стали одной из важнейших форм ознакомления с западноевропейской культурой.  В 80-х годах радикально расширяется собственно научная деятельность Марджани. На передний план выходят занятия философскими и историческими дисциплинами, а религиозно-реформаторская отодвигается на задний план. Труды, написанные Марджани в это время, свидетельствуют о своеобразном синтезе в его творчестве восточных традиций и европейского знания Нового времени. В процессе формирования национального самосознания татарского народа проблема синтеза восточных и западных традиций эпохи Нового времени приобрела особое значение. Поэтому Марджани проявляет склонность к истории науки, интересуется сущностью научного знания, его развитием, особенностями эмпирического и теоретического уровней знания.

В этот период он работает над рукописным биобиблиографическим словарем «Вафият ал-аслаф ва тахият ал-ахлаф» (Подробное о предшественниках и приветствие потомкам), который включает 6057 биографий ученых, писателей, философов и общественно–политических деятелей мусульманского Востока. Данный труд биографическо-энциклопедического характера по своему содержанию, манере изложения имеет отношение к истории философии. Он вобрал в себя богатый материал по истории философии Востока, дает немало сведений о жизнедеятельности философов.

К «Вафият ал-аслаф» Марджани написал введение назвав его по аналогии с трудом Ибн Халдуна «Мукаддима»[9]. Ученый описывает историю зарождения наук на Востоке, дает их классификацию, подкрепляя ее ссылками на видных деятелей мусульманской культуры, рассматривает основные религиозные школы в исламе. По сути, это не только исторический, но и мировоззренческий труд, посвященный различным аспектам и проблемам духовной культуры Востока.

В «Мукаддиме» и «Вафият ал-аслаф» Марджани прослеживает преемственную связь от знания античного мира и средневековья к знанию Нового времени. В духовной жизни различных народов, в движении человеческого разума ученому видится историко–культурная целостность. Но эту целостность Марджани рассматривает не как нечто неизменное, а как изменяющееся, развивающееся. Каждое поколение заимствует у предыдущего все лучшее, преломляя заимствованное в знании своего времени, руководствуясь принципом целесообразности и необходимости.

Основополагающий принцип Просвещения, понимание Марджани историко-культурного процесса как развития разума личности, преломился и в «Мукаддиме» и энциклопедии, в которых «наложились» историко-культурные традиции Запада на традиции Востока, образуя своеобразную целостность и единство.

В этот период издаются наиболее значительные произведения Марджани, среди которых: «Хакк ал-марифа ва хусн ал-идрак» (Истина познания и красота ее постижения – 1880 г.) – сочинение о мусульманском праве, в котором ученый, в частности, излагает свои социально-политические взгляды; «Мустафад ал-ахбар фи ахвал Казан ва Булгар» (Кладезь сведений о делах Казани и Булгара – 1885 г. – I том) – исторический труд о Волжской Булгарии и Казанском ханстве; «Китаб ал–хикма ал–балига ал-джанния фи шарх ал-акаид ал-ханафия» (Книга о зрелой философии, помогающей объяснить догматы ханафитов – 1888 г.) – сочинение, в котором Марджани излагает свои религиозно-философские взгляды; «Би-т-тарикат ал-мусла ва-л-акидат ал-хусна» (Достойным подражания путем и наилучшим убеждением – 1890 г.) – труд о некоторых проблемах логики и познания, изданный после смерти Марджани, а также другие сочинения ученого.

Умственный просветительский горизонт Марджани многократно расширили его путешествия 80-х годов по России и странам Ближнего и Среднего Востока. В поисках материала для исторических исследований  Марджани  посещал  древние  развалины Булгара, татарские, русские, чувашские, мордовские села. 31 августа 1880 года он из Казани отправляется в паломничество[10]. Путь ученого пролегает через Нижний Новгород, Москву, Курск, Киев, Одессу. Из Одессы Марджани на пароходе отплывает в страны Ближнего и Среднего Востока. Он посещает Стамбул, Измир, Александрию, Каир, Суэц и другие центры мусульманской культуры.

Во время путешествия Марджани встречается с известными учеными и государственными деятелями того времени. Он ведет дневник, куда скрупулезно записывает каждое мгновение своего путешествия. Наглядный пример этому – отрывок из дневника Марджани, один день его странствия: «9-го шавваля я встретился с министром иностранных дел [Турции] Асим–пашой и Саид Аун б. Мухаммад б. Ауном [сыном Шарифа Хусаина]. Последний, хотя и знал тюркский язык, со мной говорил на арабском... Он оказался человеком просвещенным и достойным собеседником. Я очень удивился его глубоким знаниям по истории, географии и астрономии. Он уже был наслышан о моей книге «Назурат ал-хакк”... В связи с этим расспрашивал меня о времени восхода и заката солнца в моем крае, интересовался нашими учеными, шакирдами и вообще жизнью наших мусульман. Он задал вопрос о проникновении и распространении европейского просвещения к татарам. Я сообщил ему о степени развития знания и преподавания, с большим сожалением рассказал ему об отсталости и бессистемности знаний о ремесле [в Казанском крае].

Я поведал ему, что написал статью по астрономии. Он просил прислать ему упомянутую статью и «Назурат ал-хакк”.

– Вы сами тюрок, народ ваш тюркский, поэтому книги вам следовало писать на доступном народу тюркском языке. Почему же вы пишите свои произведения на арабском?

На это я ему ответил:

– Наши шакирды и ученые знают арабский язык. И мы исходим из того, чтобы наши книги были доступны другим мусульманским народам, которые в большинстве своем знают арабский!  Он согласился с моими доводами. При расставании, он, будучи удовлетворенным прошедшей встречей, сказал, что хочет продолжить наше знакомство, и пригласил меня снова навестить его»[11].

Во время путешествия Марджани работает в библиотеках. В Стамбуле знакомится с автором сборника «Чагатайские и османские языки» Кудратуллой ал-Кандузи и с известным ученым Ахмадом Джаудат-пашой, снимает копии с надписей мечети Султана Селима. В Каире навещает ученого Махмуд-бека ал-Фаллаки, снимает копии с надписей стен мечети Мухаммада Али-паши.  В то время многие ученые Востока уже знали книги, написанные Марджани. Об этом говорил мекканский ученый Ахмад ал-Куньяви, у которого побывал татарский ученый[12].

Имя Марджани становится известным не только на Востоке, но и в Европе, Америке. «Марджани... два раза снимался в фотографии (один раз для американского консула, а другой по просьбе издателя энциклопедического словаря в Лондоне)»[13]. Путешествие Марджани по странам Ближнего и Среднего Востока стало своеобразным путешествием по истории духовной культуры мусульманского Востока. Путешествие долгое, продолжительное. Оно охватывает историю, которая начинается с древности и продолжается вплоть до второй половины XIX века. Это путешествие не для удовлетворения любознательности своих читателей, оно служит поиску истины, извлечению смыслов из различных религиозных и философских систем, их «перелицовыванию», исходя из своих знаний и потребностей времени.

Известно, что одним из основополагающих принципов классического Просвещения является непререкаемый суд разума, авторитету которого подлежит весь окружающий мир. 

Ф. Энгельс о деятельности просветителей писал: «Никаких внешних авторитетов какого бы то ни было рода они не признавали. Религия, понимание  природы, общества, государственный строй – все было подвергнуто самой беспощадной критике; все должно было предстать перед судом разума и либо оправдать свое существование, либо отказаться от него. Мыслящий рассудок стал единственным мерилом всего существующего»[14]. Данная оценка просветителей Энгельсом во многом относится и к деятельности Марджани. Нельзя, правда, сказать, что Марджани стал столь же последовательным рационалистом как представители классического западноевропейского Просвещения. Рационализм Марджани еще во многом не вышел за рамки теологического рационализма. Но в определенной мере рационализм стал чертой его мировоззрения и признаком его просветительства.

Религиозное свободомыслие Марджани не доходило до прямого отвержения мусульманской догматики. Но, тем не менее, консервативно–настроенные муллы в достаточной степени осознали угрозу его метода устоям религии. И совершенно не случайно в декабре 1887 года в рапорте муфтию М. Султанову 32 татарских муллы утверждали, что Марджани является мутазилитом[15], то есть рационалистом в религии. Рационалистом по преимуществу Марджани выступал также в сфере науки и философии.

Высоко оценивая научное знание, Марджани считал его не противоречащим религиозному, а сосуществующим наряду с ним. Он пытался решить проблему соотношения веры и знания не за счет дискредитации знания, как делало большинство религиозных ученых и мударрисов того времени, а пытаясь установить между верой и знанием своего рода мирное сосуществование.

Марджани доказывает необходимость пропаганды научного знания и овладение им татарским населением. Он полагал, что популяризация науки, изучение светских наук определяет движение общества вперед, в то время как религия ведет к нравственному совершенствованию общества. Наука, по его определению, есть абсолютное совершенство, принадлежащее достоинствам обладателя истины[16].

Просветительские идеи Марджани в 70–80-е годы XIX века охватывали самые различные стороны обновления общественной жизни татарского народа. Они включают мысли о необходимости получения татарским населением светского образования, усвоения прогрессивного наследия прошлого (античной, арабо-мусульманской мысли) и настоящего (русской и западноевропейской культур). Его заботят и вопросы воспитания национального самосознания татарского народа, беспокоит его благосостояние, социально–экономическое и политическое положение. Сильна вражда Марджани к средневековым формам жизни татарского общества. Выдвигая на первый план разум как критерий истины и считая просвещение самым мощным орудием прогресса, ученый пытался вызволить свой народ из «спячки». Критика схоластики, средневековых форм обучения, воспитания, жизнедеятельности пронизывает все творчество Марджани.

  Как и многие западноевропейские и русские просветители, Марджани отдал дань концепции «просвещенного монарха». Он полагал, что во избежание взаимных ссор между людьми, кровопролития, всеобщего хаоса, анархии и произвола, во имя защиты от посягательств на чужое добро нужен сильный человек, правитель, обличенный большими правами, но мудрый и просвещенный. К числу таких правителей Марджани относил, например, Узбек–хана, которого считал «добродетельным человеком, много сделавшим такого, что привело страну к миру, ее прочности и благополучию»[17].

Из русских князей и царей Марджани выделял основателя Москвы Юрия Долгорукого, Ивана III, много сделавшего для создания московского централизованного государства, и, особенно, Петра I, который, по его мнению, «вывел страну из состояния варварства и приобщил ее к европейской культуре».[18] Уже тот факт, что татарский ученый позитивно отнесся к реформаторской деятельности Петра I , говорит о том, что он оценивал Петра I с просветительских позиций.

Учение о человеке – центральный пункт всякого зрелого просветительства. Если под этим углом рассмотреть мировоззрение Марджани последнего периода его жизни и деятельности, то мы увидим, что татарский мыслитель прошел весьма значительный отрезок на пути к зрелому просветительскому антропоцентризму. Жесткому теоцентризму и провиденциализму традиционного ислама Марджани противопоставляет  просветительскую  концепцию  природы человека. Так, он считает, что все народы наделены одинаковыми способностями для изучения наук, искусств и эти способности заложены в них от природы; «тяга к наукам и искусствам, – полагает он, – присуща человеческой природе еще со времени возникновения цивилизации»[19].

Сильная антропоцентрическая тенденция в мировоззрении Марджани предопределила его гуманизм. Он с сочувствием описывал в своих трудах положение народа, осуждал злоупотребления при взымании налогов, при наборе в рекруты, несправедливости судебных властей. Особенно его возмущали такие вопиющие факты как содержание будущего рекрута под стражей, заковывание в кандалы, пытки в судах[20].

У Марджани было много учеников. Среди них упоминавшийся уже Х. Фаизханов и М. Рамзи. Были и такие как Камаладдин б. Сайфаддин и Абу Бакр б. Яхуд, в разные годы преподававшие восточную философию в Каире, в «Ал-Азхаре»[21]. Многие выпускники Марджани преподавали в Средней Азии. Например, Убайдаллах б. Рахматаллах – в Бухаре, Бурханаддин аш-Шабкави и Сафиаллах б. Абдаллах – в казахских селениях[22].

Один из  учеников Марджани Абдаллах б. Убайдаллах вспоминает, что он говорил своим ученикам: «Для будущего нашего народа, для самостоятельного решения своих дел, для того, чтобы наш народ не затерялся среди других, нам насущно необходимо овладеть европейской наукой, знанием и ремеслом! Для нас весьма полезно обучаться в школах по европейскому образцу. Каждому необходимо получать знания там, где процветают на данный момент ремесла и просвещение. Для науки и знания нет национальных границ и нет особого языка!»[23].

В просвещении народов, развитии науки, знания, воспитании образованной и высоконравственной личности, в усвоении духовного наследия прошлого и настоящего Марджани усматривал путь к подъему культурного уровня татарского народа, имея целью поставить его на одну ступень с современными цивилизованными народами мира.


[1] Марджани Ш. Хакк ал–марифа ва хусн ал–идрак. – Казань, 1880; Китаб ал–хикма ал–балига ал–джанния фи шарх ал–акаид ал–ханафия. – Казань, 1888 и др.

[2] Юсупов М.Х. Шигабутдин Марджани как историк. – Казань, 1981. – С. 53–54.

[3] Фахрддин Р. Хусаен Фаезхан // Шура. – 1914. – № 14. – 329 б; №16. – 378 б.

[4] Нафигов Р.И.Марджани на страницах русской периодики (сообщение) //Материалы научной конференции, посвященной 170–летию со дня рождения Ш. Марджани. – Казань, 1988.

[5] Камско–Волжская газета. – 1873. – 16 сентября. – № 108.

[6] Казанский биржевой листок. – 1880. – 20 марта. – № 23.

[7] Марджани. – Казан, 1915. – 472 б.

[8] Труды IV археологического съезда в России. – Казань, 1884. – Т.1. – Отд.2. – С.40 –58.

[9] Марджани Ш. Мукаддима. – Казань, 1883.

[10] Рихлат ал-Марджани / Р. Фахраддин ред. – Казан, 1898.

[11] Рихлат ал-Марджани. – С.8.

[12] Рихлат ал-Марджани. – С.4,5,12,13,23.

[13] Валидов Дж. Очерк истории образованности.... – С.42–43.

[14] Энгельс Ф. Анти–Дюринг (Введение) // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. – 2–е изд. – Т.20. – С.16.

[15] Юсупов М.Х. Шигабутдин Марджани как историк. – Казань, 1980. – С.69.

[16] Марджани Ш. Мукаддима. – Казань, 1883. – С.301.

[17] Марджани Ш. Мустафад ал–ахбар. – Казан, 1897. – Iт. – 101–103 б.

[18] Марджани Ш. Вафият ал–аслаф. – Т.6. – Л.102.

[19] Марджани Ш. Мукаддима. – Казань, 1883. – С.298–299.

[20] Марджани Ш. Мустафад ал–ахбар. – Казан, 1900. – 2т. – 6, 11 б.

[21] Марджани. – Казан, 1915. – 115, 117 б.

[22] Марджани. – Казан, 1915. – 116, 118 б.

[23] Марджани. – Казан, 1915. – 528 б.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.