Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Учебные пособия
Ислам в России в XVIII — начале XXI вв.: модернизация и традиции
17.11.2011

Глава VII. Мусульмане СССР и России в конце 1980–1990-х гг.: возрождение традиции и современные тенденции

При анализе двух последних тем авторы будут сочетать научный анализ с личными воспоминаниями. К сожалению, по 1990–2000-м гг. еще не дан исчерпывающий концептуальный анализ, не разработаны исчерпывающие теории. И это естественно в силу временной близости этого периода. Поэтому мы прежде всего остановимся на фактах, личных впечатлениях и. местами, частичных обобщениях.

В 1986 г. советские власти предприняли последнюю попытку остановить рост влияния ислама. 18 августа 1986 г. Политбюро ЦК КПСС приняло постановление «об усилении борьбы с влиянием ислама». В постановлении говорилось преимущественно о регионах Средней Азии, Казахстана, Азербайджана, Северного Кавказа. Особо указывалось о мусульманском влиянии на часть молодежи, женщин, представителей интеллигенции. Однако остановить рост национальных и религиозных чувств, а также центростремительные тенденции уже было невозможно. У мусульман округа ДУМЕС, к счастью, это движение традиционно приняло мирные формы. Настоящим прорывом стало празднование 1100-летия официального принятия Ислама в Булгарском государстве, которое отмечалось как юбилей принятия Ислама на территории европейской части СССР и Сибири. Однако официальный формат мероприятия был сокращен до празднования 200-летнего юбилея ОМДС. Впрочем, это мало интересовало многотысячные собрания верующих в Москве, Казани, Уфе, Оренбурге, Набережных Челнах, Астрахани, Нижнекамске, других годах. Пожалуй, самым волнующим был, организованный ДУМЕС намаз в Булгаре, прочитанный министром вакфом Сирии доктором Тараблуси, на котором впервые присутствовали делегации иностранных мусульман. 1989 г. стал периодом максимальной популярности муфтия Духовного управления мусульман европейской России и Сибири (ДУМЕС) Талгата Таджутдина в обществе. Он был признан «Татарином года». В мае 1990 г. на совещании глав четырех советских ДУМов Таджутдин был избран на пост председателя Управления международных связей мусульманских организаций СССР, который ранее традиционно принадлежал муфтию САДУМ. В 1991 г. он возглавил первую за многие годы группу советских хаджи. Это совпало с восстановлением дипотношений между СССР и Саудовской Аравией, заложенных в 1920-е гг. бывшим шакирдом каргалинского и уфимского медресе Каримом Хакимовым[1].

Однако уже 1989 году, начались процессы, приведшие во многом к ликвидации советской системы религиозного устройства мусульман. 4 февраля 1989 г. после массовой демонстрации верующих в Ташкенте был смещен муфтий САДУМ Шамсуддин Бабахан. Чуть позднее началось деление единого ДУМ Северного Кавказа (ДУМСК), прошедшее по границам субъектов федерации. Перестройка, начатая советским руководством во главе с М. С. Горбачевым, глубоко затронула религиозную жизнь общества, особенно после 1988 г., когда широко было отмечено 1000-летие крещения Руси. Свобода слова и религиозного самовыражения, докатившиеся до Дагестана, в 1989 г. привела к открытому противостоянию Духовного управления мусульман Северного Кавказа и оппозиции. Муфтий М.-Х. Геккиев и его окружение были обвинены в коррупции и воровстве, что привело к их отставке. ДУМСК раскололось на ряд региональных и этнических Духовных управлений. К руководству новым Духовным управления мусульман Дагестана (ДУМД) пришли последователи суфизма. В новых условиях выборное духовенство перестало зависеть от властей[2].

Распад САДУМ и ДУМСК привел к созданию Духовных управлений мусульман, ограниченных рамками новых государств СНГ и республик в составе России соответственно. Временным триумфом единства мусульман округа ДУМЕС стал V съезд (первый после 1948 г.), состоявшийся в 6–8 июня 1990 г. в Уфе. На нем присутствовало более 700 делегатов, гости из 36 зарубежных государств. Съезд поставил своей основной целью создание эффективной вертикали власти, которая всегда была слабым местом ОМДС–ЦДУМ–ДУМЕС, начиная с 1788 г. Важнейшей задачей также стало создание системы подготовки кадров духовенства. В 1988 г. в Москве было воссоздано первое в округе ДУМЕС медресе «Исмаилия», в 1988 г. — в Уфе медресе имени муфтия Ризаэтдина Фахретдина. Съезд подтвердил отказ от удушающего контроля со стороны госорганов, что было закреплено законом СССР «О свободе совести и религиозных объединениях», принятым 1 октября 1990 г. ЦДУМ за считанные годы превратилась в эффективную финансовую систему за счет создания собственных экономических структур, массовой продажи религиозной литературы, предметов культа, иностранных пожертвований, вдобавок оно прекратило отчислять треть своих доходов в Советский фонд мира. Важнейшим решением стало пожизненное закрепление за И. Таджутдином духовного звания муфтия и присвоение ему титула «Шейх-уль-Ислам».

Проблема создания эффективной вертикали и органов власти на местах с 1917 г. до конца 1920-х гг. (проекты с 1905 г.) решалась путем создания региональных мухтасибатов. Однако плотность региональной сети принципиально отличалась. К середине 1980-х гг. ДУМЕС имела около 70 приходов, которые более-менее обеспечивались квалифицированными имамами. К 1988 г. в составе ДУМЕС находилось 142 общины. Напомним, что в 1927 г. ЦДУМ объединяло 14 825 мусульманских приходов. К 1930 г. в ТАССР было 26 мухтасибов, их заместителей — мушавиров — 49, мулл — 2170, муэдзинов — 1770. Все это были лица с профессиональным религиозным образованием. Религиозные мусульманские учреждения ТАССР представляли 26 мухтасибатов, 2134 мечети и приходских совета при них. Мухтасибаты базировались в Татарских слободах в городах или в крупных аулах и возглавлялись, как правило, авторитетными имамами и мударррисами. 15 января 1991 г. президиум ДУМЕС принял решение о восстановлении системы мухтасибатных округов. Их центрами стали: Казань, Бугульма, Зеленодольск, Чистополь, Набережные Челны (все — Татарстан), Уфа, Октябрьский, Сибай, Стерлитамак (все — Башкортостан), Куйбышев (Самара), Астрахань, Нижний Новгород, Омск, Ленинград, Пермь, Пенза, Симферополь (Крымский), Свердловск (Екатеринбург), Тюмень, Москва, Саратов, Ростов-на-Дону, Рига (Прибалтийский), Ульяновск, Оренбург. Мухтасибаты строились по сути вокруг личностей своих лидеров, которые получило свободу действий от ДУМЕС. Взамен им предстояло выстроить по сути заново мусульманскую инфраструктуру. Вдобавок даже в центрах округов Татарстана и Башкортостана не осталось ни одной татарской школы. Зеленодольск, Набережные Челны, Октябрьский, Сибай были новыми советскими городами без мусульманских традиций. Понемногу становилось понятным, что создание мусульманской инфраструктуры невозможно без поддержки властей, прежде всего не на местном, а региональном уровне. Кроме того, многие мухтасибаты находились на территории Татарстана и Башкортостана, провозгласивших Декларации о госсуверенитете и проводивших во многом самостоятельную от центра политику.

Для мусульманского общественного движения контроль над муфтиятом был традиционно важен. Как говорилось в предыдущих главах, уже на III Всероссийском мусульманском съезде в 1906 г. отец джадидизма Исмагил Гаспринский выдвинул казанского имама и мударриса Галимджана Баруди на пост лидера российских мусульман — Раис аль-Улама. В 1917 г. после Февральской революции Баруди был избран муфтием ЦДУМ. В это время скорее Уфа, чем Казань рассматривалась как центр единой территориальной автономии мусульман Волго-Уральского региона. В начале 1990-х лидеры татарского национального движения были единодушны в стремлении перенести центр ДУМЕС в Казань, но получили отказ: ДУМЕС был традиционно надэтнической структурой. Во многом поэтому в 1992 г. именно в Татарстане и Башкортостане возникли автономные Духовные управления. Дополнительным центром тяжести стала Москва, сочетавшая близость как к федеральному центру власти, так и иностранным дипмиссиям и финансовым потокам. Здесь в 1994 г. был создан ДУМЦЕР, а в 1996 г. Совет муфтиев России. В ноябре 1992 г. на VI чрезвычайном съезде мусульман европейской части СНГ России и Сибири ДУМЕС было преобразовано в Центральное духовное управление мусульман России и европейских стран СНГ (ЦДУМ). Его устав был зарегистрирован в Министерстве юстиции РФ в апреле 1994 г.

Большинство Духовных управлений мусульман объединил Совет муфтиев России (СМР) — религиозная организация, объединяющая большую часть глав российских региональных ДУМов на совещательной основе. После распада СССР несколько раз предпринимались попытки создания координирующей структуры, объединяющей созданные во многих регионах России Духовные управления мусульман. Решение о создании СМР было принято на состоявшейся 2 июня 1996 г. встрече муфтиев и руководителей ДУМ ряда регионов России. На встрече был одобрен проект Устава СМР. Его председателем был избран глава ДУМ Центрально-Европейского региона (ныне Духовное управление мусульман Европейской части России, ДУМЕР) муфтий Равиль Гайнутдин.

СМР создавался как орган управления, где вырабатывается общее мнение на основе поступающей с мест информации и координируется деятельность добровольно входящих в Совет мусульманских Духовных управлений. 25 ноября 1998 г. была достигнута договоренность об объединении СМР с двумя др. крупными мусульманскими объединениями: Высшим координационным центром ДУМ России (ВКЦ ДУМ) и Координационным центром мусульман Северного Кавказа. Во главе СМР стоит председатель, избираемый на 3 года из числа руководителей 5 наиболее крупных ДУМ.

Сегодня в состав СМР входят: ДУМЕР, ДУМ Республики Татарстан, ДУМ Азиатской части России, ДУМ Республики Башкортостан, ДУМ Поволжья, ДУМ Республики Чувашия, Единое ДУМ Пензенской области, Центральное ДУМ Оренбургской области, ДУМ Нижегородской области, ДУМ Республики Мордовия, ДУМ Республики Адыгея и Краснодарского края, Главное ДУМ Ростовской области.

В январе 2007 г. на выездном заседании СМР в Саратове Равиль Гайнутдин был переизбран на пост председателя Совета муфтиев России. На том же заседании члены СМР приняли решение ограничить количество сопредседателей до четырех, прерывая традицию присвоения статуса сопредседателя каждому вновь присоединившемуся к СМР муфтию. Сопредседателями были избраны муфтий Татарстана Гусман Исхаков, муфтий Башкортостана Нурмухаммед Нигматуллин, председатель ДУМ АЧР Нафигулла Аширов и председатель ДУМ Поволжья Мукаддас Бибарсов.

СМР является соучредителем негосударственных учреждений высшего профессионального образования: Московский исламский университет и Российский исламский университет (Казань), а также Международного фестиваля мусульманского кино «Золотой минбар»[3].

Даже в годы перестройки и первые годы новой России ислам играл весьма незначительную роль и для национального движения и его лидеров и правящей элиты Татарстана[4]. Несмотря на то что в 1989 г. прошли массовые торжества, посвященные 1100-й годовщине по хиджре принятия Ислама на государственном уровне в Волжской Булгарии, они рассматривались скорее как дань уважения предкам и их государственности. Программные документы татарского общественного движения конца 1980-х — начала 1990-х гг., во многом скроенные по прибалтийским лекалам, также практически не указывали на религиозный фактор. Разумеется, что никакая религиозная аргументация не использовалась официальными властями. Понятие об особости пути Татарстана увязывалось с провозглашением общегражданского суверенитета и возрождением национальной культуры и языка, а после распада СССР в 1991 г. — восстановлением независимости. Рассмотрим вначале роль религии в первых программах двух ключевых общественных организаций Всетатарского общественного центра (ВТОЦ), занимавшегося вопросами политического объедения всех татар и комитета «Суверенитет», созданного для обеспечения госсуверенитета Татарстана. В первой программе (платформе) ВТОЦ (1988) и материалах Учредительного съезда комитета «Суверенитет» Татарстана понятие «Ислам» просто отсутствует. Во второй программе ВТОЦ, принятой в 1991 г. уже появляется специальный раздел «Ислам в татарском обществе», но здесь речь идет скорее об использовании религиозного фактора национальным движением. В программе провозглашается «огромные достижения татарского общества, связанные с джадидизмом, оказались во многом утерянными, нам угрожает неприемлемый для цивилизованной жизни мусульман фундаментализм. ТОЦ рассматривает в качестве своей задачи возрождение благородных традиций джадидизма».

В докладе М. Мулюкова на V съезде ВТОЦ в феврале 1996 г. ислам упоминается только в связи с возрождением государственности и доказательством необходимости равенства госстатуса Татарстана и России:

«1. В древности у нас были собственные государства. Империя татар, Великий Булгар, Золотая Орда, Астраханское, Крымское, Казанское, Сибирское, Касимовское ханства…

2. Мы живем во втором тысячелетии после принятия религии ислама. Мы приняли свою религию раньше, чем русские».

Характерно, что уже тогда делегаты извне Татарстана ставили вопрос о роли Ислама. Так, глава отделения ВТОЦ в Чувашии Арифулла Хабибуллов указал, что в республике на 20 татарских аулов имеется 28 мечетей и еще 3 строятся. Он заявил о необходимости параллельного развития национального светского и религиозного образования и предложил ввести преподавание ислама и мусульманской культуры в учебных заведениях.

Лидеры национального движения уже в 1990 г. планировали перевести Духовное управление мусульман Европейской России и Сибири (ДУМЕС) в Казань для закрепления роли столицы Татарстана, как национальной и религиозной столицы татар. При этом делались ссылки на заявления татарского историка и богослова Ш. Марджани в 1880-е гг. и муфтия Центрального духовного управления мусульман (ЦДУМ — предшественника ДУМЕС) Г. Баруди о непригодности Уфы для пребывания в ней муфтията. После отказа муфтия ДУМЕС Т. Таджутдина от такого предложения ВТОЦ фактически приступил к созданию собственного Духовного управления мусульман Татарстана, сразу же заявив о возможности включения в него мусульман-татар из других регионов.

Поэтому созданное в 1992 г. Духовное управление мусульман Республики Татарстан во главе с Габдуллой Галиуллой оказалось с одной стороны, в тесной связи с национальным движением во главе с ВТОЦ, с другой — в противостоянии с ДУМЕС, которое в 1994 г. вновь переименовало себя в ЦДУМ. Муфтий ДУМ РТ в 1996 г. прямо увязывал возникновение новых муфтиятов с принятием деклараций о суверенитете бывшими автономиями и появлением в них постов президентов, ведущих собственную политику и обладавших собственными интересами. Т. Таджутдин же в этой ситуации «продолжал проводить жесткую линию Москвы».

Лидеры ВТОЦа откровенно подчеркивали необходимость подчинения религии и духовенства общенациональным задачам и светским лидерам. Так, один из лидеров ВТОЦ подполковник в отставке Рашат Сафин в программной статье «Национальное движении и религия» указывал: «Вкратце, нация (миллят) по сравнению с религией — это более широкое понятие… Нации жили, сменив религию, а без народа, без нации не может быть религии. Поэтому нация первична, а религия — вторична». Сафин опять-таки повторяет определение джадидизма в стиле советских борцов с мифическими «паисламизмом» и «пантюркизмом». Он считает, что главным тезисом джадидов является: «религия должна служить нации, а не наоборот. Следовательно, религиозное движение — это одна из составляющих национального движения. В национальном движении у каждой профессии есть свое место: строительство его политического каркаса — дело националистов (национальных политиков), украшение каркаса — обязанность педагогов, духовенства, писателей, журналистов, деятелей, искусства». Следует отметить, что данная доктрина имеет мало общего со взглядами джадидов, но прямо соответствует марксистскому учению о «базисе» и «надстройке». Р. Сафин исходит из позиции марксистского позитивизма. Он смешивает представление джадидов о необходимости передачи политических функций единому правительству национально-культурной автономии, включающему Духовное управление, с их признанием роли духовенства как носителей высшей истины в лице религии Ислама, необходимости преподавания основ религии всем детям и соблюдения норм шариата и российского законодательства. Наоборот, лидер правительства национально-культурной автономии Милли Идарэ (1917–1919), выпускник юрфака Сорбонны Садри Максуди придавал именно религии первенствующее место в самоидентификации татар. 7 мая 1911 г. в Госдуме он заявлял: «Мусульманин первым условием ставит религию, и нет ничего, чем для нее он бы не пожертвовал, даже просвещением. Так что, прежде чем отдать в школу, мы спрашиваем: преподается ли родная религия в школе, и если нет, то детей не отдаем». Таким образом, лидеры национального движения, неверно трактуя идеи джадидов, отводили муфтию роль фактически исполнителя их целей, что не могло ни привести к стремлению ДУМ РТ выйти из-под влияния ВТОЦ.

В начале 1990-х гг., когда ВТОЦ в РТ, особенно в ряде мест, оказывал значительное влияние на органы власти в духовной и образовательной сферах, лидерам ДУМ РТ была инструметально важна его поддержка. По мере же ослабления роли ВТОЦ со 2-й половины 1990-х гг. и понимания населением недостижимости его достижения главной цели — независимости Татарстана неизбежно должна была укрепляться связь муфтия ДУМ РТ с президентом РТ, как правильно подметил Г. Галиулла. На встрече президента РФ В. В. Путина и президента РТ М. Ш. Шаймиева с представителями Третьего съезда Всемирного конгресса татар 30 августа 2002 г. М. Шаймиев заявил: «Когда у нас пошел раскол внутри республики, несколько муфтиятов в Татарстане появилось несколько лет тому назад, и пошла между ними довольно-таки острая борьба. Тогда мы действительно собрали у меня всех и договорились: давай мы проведем объединительный съезд. Провели очень хорошо, и избрали Гусман-хазрата, и вот уже второй съезд прошел после этого». Новый муфтий ДУМ РТ Г. Исхаков 14 февраля 1998 года на Объединительном съезде мусульманского духовенства РТ был избран муфтием, председателем Духовного управления мусульман РТ, а с июля 1998 г. — ректором Российского исламского университета. Впрочем, формально на первом этапе было принято совместное заявление ВТОЦ и ДУМ РТ, подписанное муфтием Исхаковым и председателем ВТОЦ Фандасом Сафиуллиным от 16 марта1998 г. о сотрудничестве в сфере религиозного и духовного воспитания и создания соответствующего координационного совета, которое реально не выполняется.

Бывшие активисты ВТОЦ постепенно составили меньшинство и в Совете улемов, который вначале действовал как орган, готовящий стратегические решения муфтията. Таким образом, ДУМ РТ, созданный вначале по инициативе лидеров национального движения, превратился в тесного партнера режима. Не случайно, что даже территориальное деление ДУМ РТ на мухтасибаты полностью совпадает с границами административных районов РТ. Во всех заявлениях руководства ДУМ РТ говорится о необходимости тесного взаимодействия мухтасибов с главами администраций районов (избираемых по представлению М. Шаймиева, подобно российским главам субъектов Федерации) и сельских имамов с главами коллективных хозяйств (бывших колхозов). Процесс консолидации религиозной вертикали имеет параллели, например с процессом консолидации законодательной власти в РТ. Если в Верховном совете ТАССР, избранном в 1990 г., депутаты делились на три примерно равные по численности политические группировки (только одна из них прямо провластная), объединенные в ряд фракций, то в результате выборов в Госсовете РТ в 1995 г. исчезло фракционное деление. Здесь из 130 депутатских мест более сотни стали принадлежать руководителям исполнительной вертикали республиканского и районного уровней, директорам промышленных гигантов.

Вместе с тем не стоит думать, что отход от сотрудничества с национальным движением обозначал полное отстранение руководства ДУМ РТ от политики. Поэтому не случайно, что исламское движение «Рафах» в лице муфтия ДУМ РТ Г. Исхакова подписало обращение к мусульманам с призывом отдать голоса за блок «Единство» на выборах в Госдуму в декабре 1999 г. Тогда же центр мусульманской молодежи «Иман» провел свой десятый курултай (съезд), посвященный девятилетию центра. На основном заседании была зачитана политическая резолюция, призывавшая мусульман Татарстана не участвовать в выборах Госдумы России, а мусульман вне Татарстана — проголосовать за блок «Отечество — вся Россия», чьим сопредседателем был тогда М. Шаймиев. Исламский фактор связан и с заявлением президента РТ М. Шаймиева о выдвижении на третий срок 26 января 2001 г. Оно произошло в лучших советских традициях на съезде передовиков производства, состоявшемся на 70-летии родного ему Актанышского района. Характерно, что если на русском языке это событие описывалось как «Земляки дали Минтимеру Шаймиеву третий срок», то на татарском это звучало «президент якташларыннан фатиха алды» (президент получил от земляков фатиху (благословение). Такое объяснение носит сугубо религиозный характер, если учесть что фатихой (открывающей) называется первая сура Корана. Муфтий Г. Исхаков прямо выступил в поддержку М. Шаймиева.

Возрождение системы религиозного образования

В 1988 г. в Москве было воссоздано первое в округе ДУМЕС медресе «Исмаилийя», в 1988 г. — в Уфе медресе имени муфтия Ризаэтдина Фахретдина. В исламском образовании россиян начала 90-х годов главенствовали две тенденции: обучение священнослужителей и молодежи в зарубежных исламских центрах и открытие местных образовательных учреждений.

К концу 1980-х гг. татары по своей социальной структуре стали близки к русским, да и национальная интеллигенция Татарстана имеет явно более полиструктурный и более сходный с русской интеллигенцией состав, чем во многих других республиках. Это сходство проявляется в том, что у татар значительна доля производственной интеллигенции (по данным переписи 1989 г., 44,7% в составе городской интеллигенции у татар и 49,8% у русских). Выявлена также возникшая в 1980-е гг. тенденция увеличения доли административно-управленческой интеллигенции у татар, а также интеллигенции художественно-творческой, преподавателей вузов, работников печати. К началу 1990-х гг. доля занятых в партийно-государственном аппарате у татар была более чем в полтора раза больше, чем у русских, так же как и доля художественно-творческой интеллигенции. В целом, по подсчетам исследовательской группы под руководством Л. Дробижевой, доля татарской интеллигенции по сравнению с 1960-ми гг. выросла в два раза. При этом урбанизация татар СССР уже в 1959 г. достигла 42%, что сравнимо с процентом горожан марийцев и башкир к 1989 г. К 1989 г. численность татар-горожан достигла 65,79%. В Татарстане и Нижегородской области четверть татарского населения живет в центрах субъектов Федерации, а в РТ еще около четверти татар находится в других крупнейших индустриальных центрах: Набережных Челнах, Нижнекамске, Альметьевске[5].

В целом в РФ численность населения в мусульманских республиках увеличивается. Даже в давшей наименьший процентный прирост Республике Татарстан оно увеличилось в 1989–2002 гг. с 3641 до 3779 тыс. при росте татарской общины на 250 000 человек. Теперь уже два крупнейших региона ПФО: Татарстан и Башкортостан имеют мусульманские общины, превышающие 2 миллиона человек. Для сравнения в указанный период Нижегородская область переживает демографический кризис. В 1989–2002 гг. ее население сократилось с 3719 до 3524 тыс. человек, что в целом характерно для большинства русских областей.

Уже по данным микропереписи 1994 г. среди титульного населения Республики Татарстан приостановился процесс ассимиляции. В 2003/04 учебном году в Татарстане 51% детей-татар обучалось на родном языке (65,6% на селе, 39% в городе). Это является большим прогрессом, так как в 1992/93 учебном году в Татарстане 20% детей татар (7% в городе) обучалось на родном языке. В 2003/04 учебном году в первые татарские классы поступило 58% детей татар. В вузах РТ профессиональное высшее образование на татарском языке получают около 8,5 тысячи студентов (10%), около одной тысячи из них в инженерно-технических вузах. В результате этих мер, по данным переписи 2002 г., из 2 000 116 татар и 18 760 кряшен РТ родным языком владеют 2 014 517. В Приволжском федеральном округе (ПФО) на 4 063 720 этнических татар имеется 4 355 618 человек, владеющих татарским языком. В Башкортостане на 990 702 татар (по результатам переписи 2002 г.) приходится 1 396 947 человек, владеющих татарским языком, а из 1 221 302 башкир только 1 056 871 человек владеет башкирским языком. Таким образом, седьмая часть населения ПФО и абсолютное большинство мусульман округа владеют татарским языком, что дает возможность для консолидации уммы на основе национального татарского этнокультурного компонента. Конечно, уровень владения родным языком бывает весьма разным, но татары сохраняют верность своему языку и этнокультурной идентичности. Это касается даже тех татар, которые под влиянием пропаганды, объявили себя особой нацией исключительно по религиозному признаку.

К сожалению, интегративный потенциал татарского языка слабо используется. Со времен Екатерины II он звучал в госучреждениях от Владикавказа до Омска, преподавался в гимназиях и военно-учебных заведениях. Николай I, приехав во Владикавказ, дал чиновникам только один совет: «Учите татарский!» К сожалению, еще в середине позапрошлого века, испугавшись ими же придуманных жупелов «панисламизма», а затем «пантюркизма», ретивые чиновники, вроде графа Д. А. Толстого, изъяли преподавание татарского из государственных учебных заведений. Советский режим вначале внял здравому смыслу и татарский язык к 1960-м гг. стал одним из 14 мировых языков. Но новая волна борьбы с ним, сопровождаемая безумной доктриной «слияния наций», лишь помогла развалу СССР и победному шествию на его былых пространствах турецкого языка.

Начальник отдела Министерства образования РТ по работе с регионами РФ А. Р. Морозова 6 октября 2003 г. приводила следующие данные: «число татарских школ возросло до 655 (в 1990 году — 638) с контингентом учащихся 29 943 (1990 г. — 38 553), количество школ с изучением татарского языка как предмета возросло до 1156 (1990 г. –675), в них учащихся 135 733 человека (1990 г. — 61 248)». Таким образом, число учащихся на родном языке сократилось на 8610 человек (более чем на 22%). При этом в Башкортостане при 1 396 947 татароязычного населения только 19 214 учащихся получали образование на родном языке, а 84 250 учащихся изучали татарский язык.

Лидер партии «Иттифак» Ф. Байрамова как член Исполкома Всемирного конгресса татар, в последнее время активно посещающая регионы компактного расселения татар, все более высоко оценивает роль мусульманского фактора. 29 августа 2004 г., выступая на заседании «круглого стола» на тему «Национально-культурная политика Республики Татарстан и Челябинской области», она заявила: «По итогам переписи (1989 г. — А. Х., Д. М.) в (Челябинской. — А. Х., Д. М.) области проживает 224 605 татар. В отношении религии и национальной культуры татары частично могут реализовать свои потребности… Почти во всех городах и татарских селах области есть мечети. При них работают исламские курсы… в области образования: нет ни одной татарской школы, где образование велось бы в основном на татарском языке»[6]. Заместитель главы администрации Челябинска А. Х. Еналеев заявил: «Не будем таить, сегодня татарский язык социально не востребован». В качестве образца решения ситуации он привел такой пример: «Мой друг, татарин, на свои деньги построил мечеть. И посещают ее 300 ребят, изучая татарский и арабский языки». По официальным данным Всероссийской переписи 2002 г., в Челябинской области проживало уже 205 087 татар, из них владело родным языком — 142 610 (69,5%). Следует отметить, что владение татарским языком обозначает скорее этнокультурную ориентацию, так как почти 100% владение родным языком татарами Татарстана по результатам той же переписи не обозначает активный уровень владения языком.

Классическим примером преобладания мусульманского фактора над национальным в Поволжье является село Средняя Елюзань (Алазань). Глава национально-культурной автономии татар в Пензенской области К. Ш. Дебердиев указал, что з 1800 школьников «охвачено по изучению шариата более 400 детей различного возраста». В селе, где имеются 2 средние и 1 начальная школа, действуют «7 мечетей, 1 исламский колледж и женское медресе». Следует отметить, что выходцы из села обучаются и в профессиональных религиозных учебных заведениях РТ[7].

В 1990-е гг. параллельно с массовым строительством мечетей началось открытие медресе, которые зачастую финансировались из-за рубежа при условии привлечения иностранных преподавателей и учебной литературы. В 2000 г. было опубликовано интервью муфтия ДУМ РТ Исхакова, где он заявляет, что муфтий ЦДУМ Т. Таджутдин «за двадцать лет своей работы не сумел добиться того, что успело, к примеру, ДУМ РТ за два-три года». Г. Исхаков подтверждает факт финансирования арабскими государствами. При этом он приводит свой обмен репликами с президентом России В. В. Путиным: «… Я: «Да строим. И что? Эти мечети и медресе в Татарстане останутся. И проповедовать в них будут наши татарские священнослужители, и учиться будут татарские парни. И не чему-нибудь — нашему исконному Исламу суннитского толка. Что в этом плохого?» И он со мной согласился. „А ведь верно“, — говорит».

Зарубежные преподаватели и лица, обучавшиеся за границей в мусульманских учебных заведениях, действительно сыграли большую роль в возрождении образования в медресе, прерванного семь десятилетий назад. До сих пор отсутствует полная статистика об их количестве. По некоторым данным, это около 200 человек из числа имамов РТ с 1990-х гг., в 2001 г. там находилось более 60 шакирдов из Татарстана. К сожалению, ряд зарубежных преподавателей были связаны с экстремистскими организациями и высланы из РФ. Среди них — уроженец Эритреи Ясин Абдулла, занимавшийся вербовочной деятельностью вначале в медресе «Фуркан» в Бугуруслане, а затем в медресе им. Р. Фахретдина в Альметьевске.

В последнее время основная ориентация направлена на обучение шакирдов внутри России и на получение ими светского образования, особенно теми имамами, кто учился за рубежом. К сожалению, в РТ, несмотря на ряд попыток, не удалось наладить стабильного параллельного обучения шакирдов в светских гуманитарных вузах с целью повышения их уровня адаптации к современным условиям. Количество обучаемых шакирдов и преподавателей в профессиональных медресе РТ на начало 2004/05 учебного года составило 1237 шакирдов и 143 преподавателя. Крупнейшими из них являются: «Мухаммадия» (Казань) — около 650; преподавателей — 19; им. Р. Фахретдина (Альметьевск) — 82; преподавателей — 13; РИУ (Казань) — 231, преподавателей — 37; «1000-летия принятия ислама» (Казань) — 54; преподавателей — 16. Конечно, эта цифра несопоставима с числом учащихся в светских средних профессиональных и высших учебных заведениях, но она несопоставима и с 2–3 шакирдами медресе из ТАССР в годы СССР.

До сих пор отсутствует статистика даже по РТ по числу учащихся в мектебе, так как такое обучение не требует лицензирования. Здесь ситуация весьма отличается по районам. Максимальной зоной распространения является Заказанье. Например, в 2000/01 учебном году в райцентре Кукмор число учащихся составляло порядка 200 человек, преимущественно школьников и пенсионеров. В некоторых районах типа Балтасинского большинство школьников обучается и в мектебе.

Таким образом, в последние 15 лет достигнуты значительные результаты в деле возрождения и развития мусульманского и национального образования. Постепенно возрождаются кадры татарских мударрисов, переиздается и создается новая учебная литература в рамках ханафитского мазхаба. Наилучшие результаты достигаются при совмещении образования на родном и русском языках, высшего светского и мусульманского профессионального образования. Если в последние годы советского режима число мулл в АТССР с профессиональным образованием можно было пересчитать по пальцам, в Горьковской области это был только Умар-хазрат Идрисов, то сегодня счет идет соответственно на тысячи и сотни, притом в самом актином возрасте. К ним нужно добавить десятки тысяч, обучавшихся в мектебах. Число людей, желающих получить мусульманское образование, остается немалым, и от имамов и мударрисов во многом зависит: займутся ли они деятельностью во имя Родины и религии или подрывной агитацией и экстремистской деятельностью…

До сих пор наибольшим авторитетом в мусульманской среде пользуются выпускники зарубежных религиозных центров образования Саудовской Аравии (Эр-Рияд, Медина, Мекка), Египта, Турции, Малайзии, Иордании, Ливии и Туниса[8].

Вместе с тем следует отметить то, что качество полученного за рубежом образования не всегда бывает высоким, поскольку многие обучавшиеся в мусульманских странах российские студенты оканчивали не полный университетский курс, а лишь подготовительные отделения вузов или годичные курсы[9]. В середине 90-х годов за рубежом обучались около 150 шакирдов из Татарстана. По их возвращении на родину стали возникать существенные проблемы. В частности, студенты, обучавшиеся в Саудовской Аравии, устроившись на работу во вновь открывшиеся мечети, начали активно пропагандировать в своих проповедях принципы, противоречащие ханафитскому мазхабу (это касалось не согласующейся с местными традициями трактовки понятия «джихад», причисления христиан и иудеев к неверным и др.). Кроме того, молодые имамы, получившие образование за рубежом, считают, что проповеди (хутбы) следует читать на русском языке, поскольку все понимают по-русски, но не все владеют татарским. Таким образом, многовековые традиции татарского народа подвергаются размыванию под воздействием новых веяний. Точно так же молодые священнослужители ведут кампанию против проведения меджлисов с чтением сур Корана, посвященных 3, 7 и 40-му дню после смерти человека. Эта традиция существовала среди татар на протяжении столетий и в годы советской власти служила практически единственным звеном, связывавшим их с исламом. По этой причине старшее поколение не желает от нее отказываться.

Имамы, окончившие зарубежные учебные заведения, нередко исходят из той модели поведения, которая свойственна странам, в которых ислам является господствующей религией и имеет соответствующую социальную платформу. Что же касается татарстанского поликонфессионального общества, то в нем подобные поведенческие установки зачастую вызывают недоумение и протест. В итоге в религиозных кругах созрело ясное понимание того, что базовое религиозное образование необходимо давать на родине и лишь на высших ступенях образования можно отправлять студентов за рубеж, причем предпочтение следует отдавать странам, где широко распространен ислам ханафитского мазхаба в его умеренной трактовке.

Вторая тенденция, проявляющаяся в повсеместном возрождении традиционного мусульманского образования, восходит к концу 80-х годов, когда начали открывать первые мусульманские учебные заведения на базе мечетей. В Татарстане почти в каждом населенном пункте, где проживают татары, реставрировались дореволюционные мечети и строились новые. Если в 1988 г. в Татарстане насчитывалось 18 мусульманских общин, то на сегодняшний день ДУМ РТ озвучивает впечатляющую цифру — 1175 приходов[10].

При мечетях начали открываться бесплатные курсы для всех желающих получить начальные знания об исламе. Слушателями курсов могут быть как дети от 5–6 лет, так и граждане, кому далеко за 60. Как правило, группы не делятся ни по возрастному, ни по половому признаку. На них обучают основам ислама[11] и рецитации Корана (таджвид). С некоторыми наиболее способными учениками рецитацией Корана занимаются индивидуально. Занятия проходят один или два раза в неделю. Их проводят как священнослужители, имеющие профессиональную подготовку, так и те, кто окончил заочные (вечерние) отделения медресе.

Уроки проходят либо по выходным, либо по вечерам в рабочие дни. Целью этих курсов является нравственное воспитание подрастающего поколения[12], а также начальное религиозное обучение взрослых людей. Срок обучения колеблется от одного года, до трех-четырех лет. При этом жесткого контроля за посещаемостью не предусматривается: кто-то бросает учебу через некоторое время, кто-то прерывает посещение, а затем вновь появляется на курсах, кто-то может присоединиться к обучающимся в середине года.

Лидирующее место среди подобных учебных заведений занимает медресе «Фарук» при мечети «Булгар», расположенное в многонаселенном районе Казани. В его задачи входит не подготовка профессиональных священнослужителей, а воспитание образованных в религиозном плане мусульман[13]. Каждый его преподаватель (мугаллим) формирует собственную группу. Время, удобное для занятий, распределяется между несколькими учителями, так что группы, насчитывающие от 10 до 40 человек, занимаются практически во все дни недели. Срок обучения составляет 4 года. Штудирование учебников, как правило, не практикуется. На уроках по рецитации Корана используется тоненькая брошюрка «Фан таджвид» и соответственно сам Коран, а основы вероучения усваиваются преимущественно на основе лекций и проповедей.

Следующей ступенью мусульманского образования являются средние учебные заведения. В Татарстане первое медресе было основано в городе Чистополь Габдулхаком Саматовым, в то время имамом-хатыбом Чистопольской мечети. Именно в этой мечети в конце 1990 г. была набрана группа шакирдов, насчитывавшая 20 человек. Через год медресе вместе с его основателем переехало в Казань и стало известно как медресе при Закабанной мечети. В 1993 г. оно было официально зарегистрировано под названием Казанское высшее мусульманское медресе (КВММ) имени 1000-летия принятия ислама[14].

В 1990-е гг. открылось около 20 медресе[15], однако проверку временем выдержали далеко не все. Так, были закрыты три медресе в Набережных Челнах — «Нуретдин», «Аюб» и «Йолдыз», а также медресе «Ишмухаммат» в Елабуге. Юридически зарегистрированные как высшие учебные заведения медресе «Рамазан» и казанский исламский университет «Мухаммадия» так и не приступили к работе.

В те же годы в стране повсеместно действовали различные зарубежные религиозные организации и фонды, которые спонсировали создание и работу многих медресе. К их числу, в частности, относились саудовский фонд Ибрагим Бин Абдулазиз Аль Ибрагим, издававший многочисленную переводную литературу по шариату, а также Дар уль-хадис, Дар уль-джиль, Дар уль-фикр, Дар уль-магрифа (соответственно Египет, Сирия, Иордания, Ливан).

Они предоставляли помощь при условии, что учебные планы, формирование фонда учебной литературы и преподавательский состав будут находиться под их контролем. К концу 1990-х годов в связи с участившимися случаями противоправных действий с участием выпускников и шакирдов некоторых татарстанских медресе, а также с целью борьбы с экстремизмом и так называемым «ваххабизмом» работа многих международных фондов на территории Российской Федерации была запрещена.

В 1996 г. был образован Альметьевский районный мухтасибат во главе с Наилем Сахибзяновым (род. 1957), который стал заместителем муфтия по юго-востоку Республики Татарстан, казыем, первым ректором медресе им. Фахретдина. Наиль Сахибзянов был первым из религиозных деятелей региона, получивших образование в Саудовской Аравии. После традиционного для советских имамов образования в медресе «Мир-Араб» в Бухаре он работал имамом-мухтасибом Пермской, Кировской областей и Республики Удмуртия (1987–1993), проректором медресе «Нуруль ислам» в г. Октябрьском нефтяного региона Башкортостана, параллельно окончив университет им. имама Мухамммада бин Сауда в г. Эр-Рияде (КСА). Выпускником другого саудийского вуза — исламского университета г. Медины КСА является и преподаватель медресе им. Фахретдина Джамиль Аухадеев. Но самую большую известность и не только в медресе им. Фахретдина получил другой выпускник исламского университета г. Медины — проректор медресе им. Р. Фахретдина эритреец Ясин Усман Абдулла. По воспоминаниям всех общавшихся с ним в Альметьевске и медресе «Аль-Фуркан» в Бугуруслане, он оставил впечатление умелого организатора, лектора и агитатора.

Зарубежные преподаватели и лица, обучавшиеся за границей в мусульманских учебных заведениях, действительно сыграли большую роль в возрождении образования в медресе, прерванного семь десятилетий назад. В списке преподавателей религиозных и светских дисциплин в набережночелнинском медресе «Йолдыз» за 1996/97 учебный год имеется 8 фамилий. Из них четверо — арабы: выпускники вузов Египта (2). Иордании (1), Палестины (1). Один таджик — выпускник Таджикского госуниверситета. Из трех татар один окончил Кемеровский мединститут, один — татфак Казанского университета (А. Галиев, ставший временно ректором после начала проверок медресе в 1999 г.) и один — факультет русской филологии (отделение «русский язык в национальных школах») Елабужского пединститута. Последний — Малик Ибрагим преподавал адаб, и известен прежде всего своим обучением и контактами в КСА[16].

До сих пор отсутствует полная статистика о количестве имамов, получивших образование за рубежом. По некоторым данным, это около 200 человек из числа имамов РТ с 1990-х гг., в 2001 г. там находилось более 60 шакирдов из Татарстана. К сожалению, ряд зарубежных преподавателей были связаны с экстремистскими организациями и были высланы из РФ. Среди них Ясин Абдулла, занимавшийся вербовочной деятельностью вначале в медресе «Аль-Фуркан» в Бугуруслане, а затем в медресе им. Р. Фахретдина в Альметьевске. Здесь он вел курс тадрибат, то есть практическую подготовку имамов, включающую обучение основам проповеди и призыва (дагва) и, как и Малик Ибрагим, курс адаба.

Рабочая группа комиссии, состоящая из представителей Совета по делам религий при КМ РТ, Управления Министерства юстиции РФ по РТ, Министерства образования РТ, Института истории АН РТ, ДУМ РТ, Казанской епархии РПЦ изучила деятельность медресе им. Р. Фахретдина (г. Альметьевск) 20 октября 2003 г. Оно стабильно является единственным медресе нефтяного региона РТ.

В справке о медресе им. Р. Фахретдина (г. Альметьевск) указывается, что Альметьевское мусульманское медресе осуществляет свою деятельность с 1998 г. Ранее это медресе претендовало на статус высшего учебного заведения и называлось исламским институтом им. Р. Фахретдина. Однако в этот период учебное заведение осуществляло образовательную деятельность без лицензии Министерства образования РФ, поскольку учебные планы и программы не соответствовали требованиям, предъявляемым к высшим учебным заведениям.

На заседании ректоров высших и средних мусульманских учебных заведений, состоявшемся 19 апреля 2000 г. в Духовном управлении мусульман РТ, было принято решение об изменении статуса учебного заведения до среднего мусульманского медресе. Медресе ведет образовательную деятельность по следующим направлениям: имам-хатыб и имам-мугаллим. В настоящее время медресе осуществляет образовательную деятельность на основании регистрации и лицензии Министерства образования РТ. Срок обучения в данном учебном заведении составляет 3 года. Форма обучения — дневная. В медресе работают 13 преподавателей, из который 8 имеют среднее светское образование, 2 — высшее религиозное образование (1— университет г. Эр-Рияда, 1 — исламский университет г. Медины КСА); 1 — окончил Джамбульское медресе, 2 — медресе «Мухаммадия», 3 — татаро-арабский колледж в Ульяновске; 5 — имеют высшее светское образование. Количество студентов составляет 83 человека, из них 40 шакирдов из Татарстана, остальные шакирды — из других регионов, таких как Ульяновск, Пенза, Мордовия, Кировская и Челябинская области. Шакирды из Татарстана в основном из Кукмора и Набережных Челнов. В этом учебном году на учебу поступило 39 шакирдов, 24 — из РТ, 15 — из других регионов РФ.

База библиотеки основана за счет помощи арабских благотворительных фондов, таких как Дар уль-хадис, Дар уль-джиль, Дар уль-фикр, Дар уль-магрифа. Эта литература издана в Египте, Иордании, Ливане и Саудовской Аравии. Некоторые книги, судя по ярлычкам, закуплены в Саудовской Аравии. Это память об эпохе Ясина Абдуллы. Основная часть книг на арабском языке относится к необходимой источниковой базе по исламу. Их можно разделить на 5 тематических групп: фикх (право); тафсир (толкование Корана), хадисы; сира (жизнеописание пророка); люгат (учебники по арабскому языку). В основном это классическая мусульманская религиозная литература (Уммахат). Русскоязычная литература в основном издана в Казани, часть книг отпечатана в издательстве «Иман». Имеются книги, изданные в Москве издательским домом «Бадр», фондом «Ибрагим Бин Абдулазиз Аль Ибрагим», издательством «Сантланда» и др. Как правило, в содержании книг, изданных этими фондами и издательствами, навязывается модель ислама, отличная от традиционного ханафитского представления. В библиотеке наблюдается нехватка светской литературы и трудов татарских теологов и литературы об истории распространения ислама на территории Поволжья. Однако по сравнению с предыдущими годами библиотечный фонд значительно пополнился светской и художественной литературой. Следует отметить и то, что библиотека имеет не полный каталог, и поэтому трудно утверждать обо всех имеющихся в наличии книгах. В библиотеке отсутствует журнал, регистрирующий выдачу книг. В фонде библиотеки появилась мусульманская и светская пресса.

В ходе изучения деятельности медресе со стороны Министерства образования РТ прозвучали следующие замечания: усовершенствовать делопроизводство; придерживаться квоты по приему на учебу шакирдов из других регионов РФ; усовершенствовать воспитательную работу, создать отдельную воспитательную программу; упорядочить ведение протоколов Ученого совета (отдельно от хозяйственных дел); провести аттестацию преподавателей медресе. Несмотря на определенные попытки закрытия (по примеру медресе «Йолдыз») медресе им. Р. Фахредина стабильно продолжает свою деятельность. Большинство заинтересованных сторон сходятся на том, что нефтяному региону РТ требуется хотя бы одно медресе. Вопрос стоит о создании центра образования достаточно высокого уровня

В отличие от Татарстана, где татарская и русская община в целом достигли компромисса о статусе республики, наличии двух госязыков и преподавании татарского языка и истории для всех учащихся, ни один из этих вопросов не стал предметом согласия в Башкортостане. Татарское и русское движение поддержали лозунг Уфимской губернии, необязательности преподавания башкирского для небашкир. Татарское движение выступило как минимум за признание статуса госязыка за татарским. По результатам переписи 1989 г. в Башкортостане проживало 1120 тыс. татар и более 863 тыс. башкир. По результатам переписи 2002 г. в республике на 990 702 татарина приходится 1 396 947 владеющих татарским языком, а из 1 221 302 башкир только 1 056 871 владеет башкирским языком. Татары соответственно считают, что большая часть татароязчных башкир де-юре является татарами де-факто.

К началу 1997 г. в Башкортостане было уже 490 мусульманских приходов (а в 1987 г. — всего 19), находившихся под контролем двух центров — Центрального духовного управления мусульман России и европейских стран СНГ (ЦДУМ), как стал называться реорганизованный в 1994 г. (а до этого постепенно дробившийся и на деле распадавшийся) ДУМЕС, и Башкирского духовного управления (БДУ), отделившегося еще в августе 1991 г. от ДУМЕС и получившего впоследствии название ДУМ РБ. Соперничество этих центров, соответственно возглавлявшихся верховным муфтием Талганом Таджутдином (имеющим резиденцию в Уфе) и Нурмухаметом Нигматуллиным, имело много причин. Под эгидой ЦДУМ к рубежу ХХ–XXI вв. в основном находились районы севера и северо-запада республики с преимущественно татарским населением, а под руководством БДУ — районы центра и юга с преобладанием башкирского населения.

ТОЦ и другие татарские организации Башкортостана выступали за сохранение ДУМЕС и против создания ДУМ РБ, организаторами которого стали башкирский народный центр «Урал» и Башкирская народная партия. Некоторые авторы, однако, в качестве причины раскола выводят на первое место не этнические различия и даже не персональные амбиции, а материально-финансовые интересы не основной части духовенства, а его элитных группировок[17].

Один из лидеров татарского движения РБ, профессор-социолог Р. Галлямов в 1997 г. указывает, что по результат опроса имамов Башкортостана по поводу наличия «татаро-башкирского» вопроса 39,5% сказали, что «проблемы нет, но ее генерируют политики», около 30% признали, что «проблема, к сожалению, существует», приблизительно 16% думают так же, но считают, что причиной всему ошибки государственных деятелей, пытающихся «превратить татар в башкир», более 13% выразили опасения, что данная проблема «может повлиять на отношения мусульман в республике». Характерно, что большинство имамов (66%) высказались против политизации ислама и отвергли (55,3%) саму возможность появления в республике исламоэкстремизма. Остальные (13,2%) допустили такую возможность, «если государство не будет контролировать этот процесс» или (18,4%) «если экстремистам не будет противостоять истинный ислам»[18].

Волею судеб Башкортостан оказался в эпицентре противоречий между различными силами и течениями (а нередко и отдельными лидерами) российского ислама, вследствие чего, по данным на 1998 г., как писал А. В. Малашенко, в России «действуют свыше 40 духовных управлений мусульман… и количество их может как уменьшиться — путем слияния этих управлений, так и увеличиться, поскольку процесс внутреннего размежевания в некоторых из них еще не завершен»[19]. Это обстоятельство, естественно, раскалывает мусульман и, несмотря на их относительную многочисленность, объективно снижает их потенциальный удельный вес в российской политике. В Башкортостане этому способствует также, помимо этнической неоднородности, политических и персональных разногласий внутри местной уммы, специфика религиозной ситуации, отличающейся сохранением наряду с ортодоксальным исламом и его суфийскими направлениями следов язычества — так называемого тенгрианства[20] (Тенгри — главное божество древних тюрок-язычников).

В начале 1990-х годов в Дагестане появились десятки конкурирующих местных и зарубежных исламских образовательных институтов[21]. Каждый из них претендует на обучение «истинному исламу», обвиняя своих соперников в искажении норм ислама, а некоторые и в неверии (куфр). Возникли многоуровневые сети исламской школы: начальные мактабы, средние мадраса и вузы (институты, университеты, академии). После 1999 г. все зарубежные образовательные учреждения, были прикрыты, остались только местные исламские вузы. Если мактабы и мадраса существовали в Дагестане до 1930-х годов, то исламские вузы представляют здесь новое явление. В республике за последние 15 лет сложилась относительно развитая система религиозного образования. Система негосударственного исламского образования, созданная в Дагестане в постсоветское время, в чем-то копирует раннюю советскую, хотя в ней присутствуют и элементы нового. Она включает пять ступеней:

1. Краткосрочные начальные курсы по изучению основ веры и арабского языка. Начальные курсы не регистрируются, и подсчитать их количество нельзя.

2. Примечетные или начальные школы (мактабы) по чтению Корана.

Обучение в начальных школах (мактабах) носит непостоянный, сезонный характер, состав учеников часто меняется. Они стихийно возникают и прекращают свою деятельность, поэтому плохо поддаются учету. Основная цель таких школ — обучение намазу (молитве) и чтению арабского текста Корана. Программа мактабов включает основы арабской грамматики (сарф), таджвид (правила чтения Корана), основ религии (усул ад-дин). Всего по сведениям, полученным из городских и районных администраций РД, в 324 примечетских школах обучаются более 4300 человек.

3. Средние мадраса.

Мадраса в основном функционируют при крупных джума (соборных) и квартальных мечетях республики; в которых преподают в большинстве случаев имамы и будуны (муэдзины) мечетей. Здесь, в отличие от начальных школ, дают основы исламских знаний, учат дольше. Всего в 141 мадраса обучаются более 5400 человек в возрасте от 7 до 25 лет[22].

4.Исламские вузы (институты, университеты). Всего в Дагестане 16 исламских институтов и университетов, где обучается более 3000 студентов.

5. Филиалы вузов: 52 их филиала — около 3000 студентов.

Большинство филиалов имеет к головным вузам формальное отношение, не получают от них средств, литературы; в большинстве случаев аттестационные экзамены в вузе не сдаются. По уровню преподавания филиалы вузов республики можно сравнить со средними мадраса. В филиалах наряду с выпускниками головных вузов преподают (и даже возглавляют эти филиалы) имамы мечетей, при которых эти филиалы действуют.

Всего преподавателей в филиалах исламских вузов –136, большинство из них выпускники головных вузов в возрасте до 30 лет.

Анализ, проведенный Комитетом правительства Республики Дагестан по делам религий в 2002 г., дает следующее представление о преподавательском составе исламских высших учебных заведений республики:

Всего преподавателей в 16 вузах — 178 человек, которые окончили исламские учебные заведения республики или обучались за рубежом, либо являются самоучками. В том числе:

— по уровню духовного образования: 78% — с высшим духовным образованием, в том числе 45 выпускников исламских вузов республики, 22% — со средним духовным образованием.

— по уровню светского образования: 7% — с высшим образованием, 93% со средним и неполным средним образованием.

По возрастным группам: 42% — преподаватели до 30 лет, 41% — 30–45 лет, 14% — 45–60 лет, 3% — старше 60 лет.

Таким образом, подавляющее большинство преподавателей составляют молодые люди до 40–45 лет, со средним и неполным средним светским образованием, с высшим духовным образованием («домашним» и полученным в основном, в дагестанских вузах). Качественный уровень подготовки в вузах неодинаков. Среди наиболее успешных вузов: Исламский университет им. Имама Шафии г. Махачкалы, Исламский институт имени имама Навави, Исламский университет им. Сайпулы Кади г. Буйнакска, Исламский университет им. Имама Ашари г. Хасавъюрта, Северо-Кавказский Исламский университет им. Мухаммеда Арипа г. Махачкалы.

Всего в 533 исламских учебных заведениях республики учится более 15700 человек. Количество мута‘аллимов (шакирдов) распределено между четырьмя высшими ступенями: соответственно 27,4, 34,4, 19,1 и 19,1%. Эта статистика, недавно опубликованная Комитетом правительства Республики Дагестан по делам религий (КДР)[23], не учитывает учебные программы, поэтому уровень не всех учебных заведений определен верно. Целый ряд вузов, носящих название институтов и университетов, на самом деле соответствуют уровню мадраса, а некоторые — мактабам. Количество исламских учебных заведений в последние два-три года сильно не меняется. Это свидетельствует о стабилизации всей системы в целом.

Исламские учебные заведения есть в 40 из 42 сельских районов, 9 из 10 городов, причем большинство, как и мечетей, действуют в Западном и Северном Дагестане. Вузы и мадраса сосредоточены в городах.

Ниже предлагается подробное описание трех высших исламских учебных заведений, основанное на полевых материалах автора обзора, материалах КДР, учебных планах и другой текущей документации вузов. Все материалы тщательным образом уточнялись и конкретизировались при личных встречах, интервью и беседах с административным персоналом, преподавателями и студентами исламских учебных заведений. Описание дается по единому общему плану: название института (в случае необходимости с этимологией), адрес и местонахождение, время создания, наличие лицензии на право осуществления образовательной деятельности, регистрация в Главном управлении Министерства юстиции Республики Дагестан по Российской Федерации (далее ГУ МЮ РФ) (если имеется), устав, ректор, количество преподавателей и студентов, число филиалов и обучающихся в них мута‘аллимов, продолжительность обучения, учебная программа, учебники и учебные пособия (если известны), связи с шейхами и вирдами суфийских братств, которые действуют в постсоветском Дагестане, другими исламскими институтами, источники финансирования.

1. Исламский университет им. Имама аш-Шафи‘и в Махачкале Университет открыт в 1991 г. на базе медресе. Первоначально он носил имя первого дагестанского шейха накшбандийского тариката Мухаммада-Эфенди ал-Яраги, позже был переименован в институт, а затем университет им. Имама Шафии — основателя суннитского мазхаба Мухаммада аш-Шафии (ум. в 820).

Ректором является Карачаев Муртузали, проректором — Гаджиев Магомед-Гаджи — оба шейхи накшбандийского тариката (линия Накшбандийа — Халидийа), а Карачаев Муртузали является также ма’зуном шейха Мухаммад Назима Киприотского в Дагестане (с начала 2001 г.) Количество преподавателей составляет 15 человек, 7 из которых — это выпускники данного вуза, а 2 преподавателя окончили медресе в Бухаре (Республика Узбекистан). Уровень подготовленности преподавателей в этом вузе на порядок выше, чем в других исламских вузах республики. Все преподаватели являются дагестанцами, хотя до 1998 г. в качестве преподавателей работали и граждане Иордании, Ирака, Сирии, Египта, Алжира.

Количество студентов, обучающихся в вузе, составляет 240, из которых треть — девушки. Университет готовит кадры служителей мусульманского культа, преподавателей гуманитарных дисциплин, имамов мечетей. Преподавание ведется на арабском и русском языках. Имеет 17 филиалов в разных городах и селениях республики, в которых учится 850 студентов.

Университет придерживается линии накшбандийского шейха ‘Абд ар-Рахмана Согратлинского по силсила, идущей через Мухаммада Ярагского (линия Накшбандийа — Халидийа).

Вуз имеет расчетный счет в банке, существует на добровольные пожертвования граждан. Часть доходов поступают в виде арендной платы нескольких помещений, где расположены магазины и кафе. Университет общежития не имеет, но имеет собственное здание, переданное ему решением правительства РД.

Учебная программа университета разработана Советом алимов и утверждена ректоратом вуза. Студенты изучают следующие дисциплины: Коран, арабский язык, фикх (мусульманская юриспруденция), хадисы (высказывания и поступки пророка Мухаммада), сира (жанр биографий), акида (основы мусульманской веры), таджвид (правила чтения Корана), тафсир (толкование Корана), тасаввуф (суфизм) и др. Студенты обучаются традиционному суннитскому исламу, на старших курсах их обучают также критике ваххабизма и других экстремистских течений ислама. Светские дисциплины в вузе в 1990-е гг. не изучались. Подбор студентов не осуществляется исходя из их отношения к тарикату. В вузе обучаются студенты, являющиеся муридами более десяти шейхов, таких как Магомеда-Гаджи Гаджиев, Серажутдин Исрафилов, Магомед-Мухтара Бабатов, Муртузали Карачаев и др. Никто никого не принуждает принимать вирд — здесь это считается делом сугубо индивидуальным, ведь человек берет на себя дополнительные религиозные обязанности.

2. Исламский университет им. имама Аш’ари в г. Хасавюрте. Количество преподавателей составляет — 11, студентов — 190 (одни юноши). Открыто 5 филиалов Университета, где обучаются 145 человек… Более половины преподавателей составляют муриды Тажутдина Ашалинского (ум. 11.09.2001). Университет придерживается линии шейха Накшбандийа — Махмудийа — Тажутдина Ашалинского и не находится под контролем ДУМД, но поддерживает с ним сносные отношения.

Перечень учебных дисциплин, изучаемых согласно учебному плану университета им. Аш‘ари:

1. Морфология. 2. Синтаксис. 3. Арабский язык. 4. Риторика. 5. Логика. 6. Метрика. 7. Богословие. 8. Таджвид. 9. Тафсир. 10. Хадисоведение. 11. Основы мусульманского права (ысул ал-фикх). 12. Мусульманское право (фикх) и его подразделения: семейное право и др. 13. Этика, суфизм. 14. Исламская философия. 15. Арифметика и ее разделы.

Обучение в вузе осуществляется на аварском и арабском языках. Суфизм в обучении не навязывается. В университете обучаются муриды разных шейхов. Книги местных шейхов не изучаются. По направлению хасавюртовской религиозной общины мусульман в Каире обучаются 8 студентов (университет аль-Азхар)

3. Северо-Кавказский исламский университет им. Мухаммеда ‘Арифа. Назван в честь накшбандийского и шазилийского шейха Мухаммада ‘Арифа-афанди ал-Кахи, сына известного шейха Хасана Хилми из Кахиба силсила которого переходит к шейху Саиду-афанди Чиркеевскому. Адрес: Махачкала, ул. Дахадаева, 136. Создан в 1999 г. В университете работает 17 штатных преподавателей, кроме того, есть преподаватели-почасовики. В вузе обучается на очной форме обучения 450 студентов. Срок учебы в университете составляет 7 лет: 2 года — на подготовительном отделении, 5 лет — вузовского. Есть еще послевузовское обучение — 3 года. Обучение ведется на русском и аварском языках. При университете также имеется медресе (около 150 учащихся) и вечернее отделение (около 100 человек). Общее количество обучающихся составляет 770 человек. Университет придерживается линии шейха накшбандийского и шазилийского тарикатов Саида-афанди Чиркеевского.

У ряда исламских вузов уже состоялось несколько выпусков. Выпускники устраиваются на работу в сами вузы, их филиалы, преподают в мадраса. Однако у всех вузов есть проблемы с трудоустройством выпускников. Многие выпускники, не имея возможности устроиться на работу, вынуждены вновь поступать на учебу, но уже в светские вузы, чтобы получить еще и светскую специальность

В исламских учебных заведениях в 1990-е гг. не было единых общеобразовательных программ. Программы практически всех дагестанских исламских вузов ограничены традиционным кругом исламских гуманитарных дициплин, включающий в себя нахве (синтаксис) и сарыф (морфология), таджвид (рецитация Корана), таухид (единобожие), тафсир (толкование Корана), хадисоведение, усул-ал-фикх (основы мусульманского права). Кроме того, в некоторых мадраса и большинстве вузов изучается ряд предметов категории манкулат — фикх шафиитского толка (мусульманское право), калам (догматика), тасаввуф (суфизм). Фикх преподается строго в соответствии с нормами одной правовой школы (мазхаба) Мухаммад ибн Идриса аш-Шафии — по сочинениям средневековых авторов, в которых не учтены изменения и реалии современной жизни.

Особенностью постсоветских исламских вузов является соединение в их учебных программах традиционных исламских рациональных дисциплин (ма‘кулат) со светскими гуманитарными предметами (история, международные отношения, экономика, страноведение и др.). В некоторых вузах учебные программы включают точные и естественные науки (математику, информатику, основы вычислительной техники).

Обучение в исламских учебных заведениях, как правило, на национальных языках, за исключением четырех вузов, где преподавание ведется и на русском языке: Исламский университет им. Имама Шафии г. Махачкалы, Исламский университет им. Сайпулы Кади г. Буйнакска, Северо-Кавказский исламский университет им. Мухаммеда Арипа г. Махачкалы, Духовно-гуманитарный институт имени Саидбека Даитова.

Несмотря на широкие возможности получения религиозного образования внутри республики, часть дагестанской молодежи по разным причинам предпочитает получение религиозного образования за рубежом. Необходимо отметить, что в 1990-е годы, когда возрождение ислама в Дагестане достигло своего пика, несколько сотен дагестанских юношей и девушек выехали для обучения в исламских университетах арабских стран (Египет, Судан, Саудовская Аравия, Кувейт, Ливия, Ирак, Катар, Иордания, Сирия, Тунис), а также в Турцию, Иран, Малайзию и Пакистан. Одной из причин отъезда тогда было неовладевание студентами навыками разговорной арабской речи. В какой-то мере эта проблема находила свое разрешение, когда в исламских вузах преподавали преподаватели-арабы. В таком случае студенты имели высокий уровень лексического запаса, неплохо владели разговорной речью. Однако при этом имело место снижение уровня овладения студентами знаний по базовым предметам — грамматике, мусульманскому праву и др. Количество выехавших резко сократилось после известных событий в республике 1999 г., тем не менее и сегодня за рубежом обучается много наших граждан.

Согласно закону РД «О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории РД» выезд на учебу возможен по направлению ДУМД и согласованию с Комитетом правительства РД по делам религий. А. Наврузов считает, что учеба за рубежом не принесла ожидаемых результатов. Это произошло в силу того, что оставленные без контроля и материальной поддержки большинство из студентов либо вернулись домой, либо занялись бизнесом. Известно, что многие дагестанцы намеренно сдают экзамены неудовлетворительно, оставаясь на одном курсе по нескольку лет, искусственно продлевая таким образом время пребывания в стране для ведения бизнеса.

Отличительной особенностью большинства исламских вузов является то, что они находятся под патронажем современных шейхов. Многие из них носят имена известных суфиев. Часть вузов (в г. Буйнакске, с. Комсомольское, п. Чиркей, с. Гергебиль, Исламский институт им. Юсуфхаджи г. Хасавъюрта, Исламский институт им. Саид-Мухаммада Абубакарова г. Хасавъюрта) полностью находится под влиянием тарикатских устазов (учителей). Студенты этих вузов на определенном этапе в обязательном порядке становятся муридами шейха Саида Ацаева Чиркеевского. В Исламском университете им. Сайпулла Кади в сел. Комсомольское имеются также муриды Бадрудина Ботлихского. В Буйнакском исламском университете около 70% студентов — муриды Арсланали Гамзатова и 30% — Саида Ацаева Чиркеевского. В Исламском институте в сел. Дылым есть незначительная часть муридов других шейхов. В Исламском институте им. Махмуда Афанди сел. Нижний Батлух преподаватели и студенты — муриды шейхов шазилийского тариката Саида Афанди, Арсланали Афанди, Абдалвахида Афанди, Бадрудина Афанди. В Северо-Кавказском исламском университете им. Мухаммада Арифа почти все преподаватели и студенты — муриды Саида Афанди.

На начало 2000-х гг. А. Наврузов считал, что самыми влиятельными шейхами являются Саид Афанди Ацаев из сел. Чиркей, Мухаммад-Мухтар Бабатов из пос. Кяхулай, Серажудин Исрафилов из сел. Хурик, Мансурил Мухаммад (Кадыров) из села Инхело Ботлихского района, Арсланали Гамзатов из Буйнакска. Только один из существующих исламских вузов — Исламский института им. имама Навави (с. Новосеребряковка Кизлярского района РД) не находится под духовным покровительством того или иного шейха. Проблема состоит в том, что некоторые суфийские общины считают истинными шейхами только шейхов своей линии, а другие, согласно их точке зрения, являются «лжешейхами» (муташаййихун) или самозванцами.

Исламский фактор на Северном Кавказе в 1990-е гг. возвращается в судопроизводство. В. Бобровников указывает, что под влиянием мусульманской общественности из последней редакции Уголовного кодекса Российской Федерации, принятой в 1996 г., были изъяты статьи 212 и 235, приравнивавшие применение норм шариата к тяжкому преступлению. Но шариатские суды так и не были признаны федеральной властью. De jure шариатское правосудие было узаконено только в Чеченской республике, где в 1996 г. был принят уголовный кодекс Судана, в целом придерживающийся норм шариата, и в Ингушетии, где в декабре 1997 г. принят закон о мировых судьях, обязывающий их «руководствоваться нормами адата и шариата» (ст. 3). Однако реализация этих постановлений и разработка законодательства о шариатских судах в этих республиках затянулись на многие годы. В первую очередь это объясняется отсутствием грамотных шариатских судей после более чем 50-летнего преследования ислама и шариата, а также сложившейся здесь в последние годы тяжелой криминогенной обстановкой.

Следует отметить, что в 1990-е годы шариат по-прежнему многими использовался как козырь в политических интригах. Он стал рассматриваться как средство узаконить создающиеся ныне и далекие от идеалов ислама политические режимы и движения. Так, первый президент Чеченской республики Ичкерия генерал Дж. Дудаев, совершенно нерелигиозный человек, провозгласил шариат источником права в Чечне. Но реально он ничего не сделал для введения в жизнь норм мусульманского правопорядка и предотвращения разгула преступности в республике[24].


[1]См.: Хабутдинов А. Ю. ЦДУМ-ДУМЕС в послевоенный период (1950-е — начало 1990-х гг.) // Минарет. — 2006. — № 2. — С. 20–23.

[2]Сулаев И. Х. Мусульманское духовенство Дагестана и власть: история взаимоотношений (1917–1991 гг.): Автореф. дис… доктора ист. наук. — Махачкала, 2010. — С. 50.

[3]Ислам в Москве. Энциклопедический словарь. — М. — Нижний Новгород: ИД «Медина», 2008. — С. 238

[4]Хабутдинов А. Ислам в Татарстане в первые годы нового тысячелетия

// Казанский федералист. Спец. выпуск: «Ислам в современном мире: внутригосударственный и международно-политический аспекты». — 2005. — № 1.

[5]См. подробно: Хабутдинов А.Ю., Мухетдинов Д.В. Общественное движение мусульман-татар: Итоги и перспективы. — Нижний Новгород, 2005. — С. 52–61.

[6]http://www.idmedina.ru/books/islamic/?1556#sdfootnote3symsdfootnote3sym

[7]http://www.idmedina.ru/books/islamic/?1556#sdfootnote5symsdfootnote5sym

[8]Так, например, муфтий Гусман хазрат Исхаков в 70-х гг. получил образование сначала в бухарском медресе «Мир-Араб», где семилетний курс обучения закончил за четыре года, а затем с 1984 по 1986 г. учился на шариатском факультете Ливийского университета г. Триполи: Закиров Г. Г. Становление высшего религиозно-светского образования в Татарстане: опыт Российского исламского университета // Сборник научных статей преподавателей и сотрудников Российского исламского университета. — Казань, 2005. — С. 27.

[9]См.: Алмазова Л. И. Преподавание Ислама в Волго-Уральском регионе // Изучение и преподавание ислама в Евразии. — М., 2009. — С. 106–116.

[10]Сайт ДУМ РТ: http://www.e-islam.ru (доступ 10.07.2009).

[11]В курс «Основы ислама» входят история пророков, история ислама, основы вероучения (‘акида), обряды поклонения (‘ибадат) и этика (ахляк).

[12]Ягъкуб, Валиулла. Моселман магарифе. — Казань, 2003. — С. 24.

[13]Ягъкуб, Валиулла. Ислам асылына кайту. — Казань, 2006. — С. 311.

[14]Якупов В. Мусульманское образование. — Казань, 2002. — С. 4.

[15]Муратов М.Р. Система религиозного образования как этноконсолидирующий фактор мусульман РТ // Ислам и проблема идентичности татар. — Казань, 2002. — С. 106.

[16]Хабутдинов А.Ю. Влияние углеводородного фактора на развитие уммы Татарстана // Российские мусульмане и мир ислама. — Нижний Новгород, 2007. — С. 104–104

[17]См.: Ланда Р. Г. Россия и мир российского ислама. — М., 2011. — С. 348–351.

[18]Галлямов Р. Исламское возрождение в Волго-Уральском макрорегионе: сравнительный анализ моделей Башкортостана и Татарстана // Ислам от Каспия до Урала: макрорегиональный подход. — М., 2007. — С. 82, 93, 110, 113.

[19]Малашенко А.В. Исламское возрождение в современной России. — М., 1998. — С. 111.

[20]Ланда Р. Г. Россия и мир российского ислама. — М., 2011. — С. 350.

[21]Наврузов А. Р. Исламские вузы постсоветского Дагестана в международных образовательных сетях // Ислам в современном мире. — 2006. — № 4.

[22]http://idmedina.ru/books/islamic/?410#_ftn2_ftn2

[23]http://idmedina.ru/books/islamic/?410#_ftn5_ftn5

[24]Бобровников В. О. Махкама шар‘ийа // Ислам на территории бывшей Российской империи: Энц. словарь. — Сост. и отв. ред. С. М. Прозоров. — М., 1999. — Вып. 2. — С. 63.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.