Сафаджайские служилые татары в XVII веке

К началу XVII века юго-восточная окраина современной территории Нижегородской области (ныне ограниченная рекой Медянкой в её нижнем течении, Малой Медянкой, Сурой, устьем Медяны^[1]) была слабо заселена. По лесистому берегу нижней Суры проживали небольшими селищами мордва, чуваши и черемисы (марийцы), а к югу от них отделенные свободным степным пространством расположились в лесостепи старинные тюркские селения Сафаджай, Красный Остров, Петряксы, а также, видимо, смешанная по населению деревня Бегичево^[2]. Все они территориально входили в состав Алатырского уезда.

Письменное официальное упоминание о деревне Сафаджай впервые в российском делопроизводстве встречается под 7121 (1611/1612) годом^[3] в выписи^[4] воеводы^[5] Петра Бутурлина^[6]. Это упоминание связано с запросом к властям помещицы М.Бегичевой из упомянутой деревни Бегичево, желающей официально разграничить свои владения с соседствующими на северо-западе сафаджайцами.

Воевода Алатырского уезда Петр Бутурлин предоставил в 1611 году Бегичевой документ, который дошел до нас не в оригинале (оригинал не сохранился), а в более поздней копии. В нем было дано описание межи, то есть границы земель, принадлежащих деревне Сафаджай и соседнего поместья вдовы Марфы Михайловны Бегичевой (и сына ее Давыда), расположенного в деревне Бегичево^[7]. Тот же текст описания межи воспроизводили немного позже «Приправочные книги^[8] Гаврилы Бобрищева–Пушкина с товарищи 125 года» (1615/1616)^[9]. В описании межи название деревни Сафаджай звучит как Собачий Остров. По более поздним документам очевидно, что речь идет именно о Сафаджае, именно это селение, а не какое-то иное, обозначено как Собачий Остров, а межа дает представление о том, какими землями владели тогда именно сафаджайцы, а не жители какой-то другой деревни.

Видимо, на рубеже XVI – XVII веков появилось название «Собачий Остров» для обозначения в русской среде татарского топонима Сафаджай. Возможно, татарское слово «Сабанчай» трансформировалось в русском восприятии в «Собачий», а слово «Остров» обозначило «участок, выделяющийся чем-нибудь среди остальной местности»^[10]. Таким образом, стараниями, прежде всего, русских уездных чиновников, был порожден топоним «Собачий Остров».

В описании межи читаем следующее: «А межа деревни Собачья Острова от вдовы Марфы Михайловой жены Бигичивой да от сына её Давыда полюбовная^[11]:

От чернова лесу стоит дуб у пригорка на нем набиты грани^[12] по обе стороны, а с того столба через большую дорогу стоит столб, а на нем набиты грани по обе стороны, с тово столба, где была ивка, ныне поставлен столб, на нем набиты грани, с тово столба прямо через Большую Медянку до оврагу, стоит дуб, на нем набита грань.

С тово дуба пошла межа направо; стоит дуб на изволочке к оврагу, на нем набита грань, а с тово дуба к Собачьему Острову стоит дуб, на нем набита грань; а с тово дуба на три дуба, на среднем дубу набиты грани.

С тех трех дубов через дорогу на дуб под березы: по левую сторону на нем набиты грани. С тово дуба прямо к Медянке по левую сторону ивовых кустов»^[13].

Таким образом, возможно представить зримо, какая территория принадлежала сафаджайцам в 1611–1615 годах. Кроме того, выделим еще одну немаловажную деталь, упомянутую в контексте «выписи» – наличие леса близ деревни. Ныне Красную Горку окружает безлесная степь, а в начале XVII столетия ландшафт был иной: «Черный лес» подступал вплотную к этому поселению с запада. Заметим, что устная народная традиция сохранила память о том Черном лесе и теперь это имя (Каракуак) носит одна из окраин Красной Горки.

В этом, рассматриваемом нами пространстве время от времени появлялись ногайцы^[14]. Очередной их набег на алатырские земли в 1612 году был одним из последних звеньев в долгой цепи грабительских нападений ногайцев на Нижегородский край XVI–XVII веков.

Характеризуя его, отметим следующее. Пользуясь ситуацией Смутного времени и подстрекаемые И.Заруцким^[15], ногайские сотни вновь ворвались в Присурье «воевати Ардатовские места и Алатырский уезд»^[16]. Явившиеся к Кадому группы крымцев и ногайцев атаковали сторожевые укрепления на южной кромке Мокшанского леса, в районе Пузской Слободы современного Починковского района Нижегородской области. В этом месте лесной массив заметно сужается и здесь расположен проход на север в Пьянские степи. По свидетельству источника, в 1612 году «приходили на арземаские места крымские и ногайские люди и ту Пузскую засеку проломили и ворота высекли, и сторожей товарыщев их побили и дворы их пожгли»^[17]. Тогда степняки воспользовались «лесными воротами» (проходом), выводящим к безлесному пространству близ реки Чеки на стыке Арзамасского и Алатырского уездов.

Выявленный нами маршрут ногайского прорыва 1612 года показывает, что по форме он напоминал знак вопроса, основанием («точкой») которого была Пузская засека. Ногайцы преодолели реку Чеку и устремились к Сафаджаю, ставшему одной из первых жертв на их пути. Говорить, что Сафаджай был одной из намеченных степняками целей, был атакован и разрушен, позволяет более поздняя челобитная служилых татар Сафаджая в адрес воеводы П. Бутурлина о выдаче им копии на право землевладения, наряду с представителями других служило-татарских поселений^[18].

Тогда в 1612 году Сафаджай был, по-видимому, разорен, но большинству его жителей удалось спастись; они-то и подали после 1612 году упомянутое прошение о подтверждении их прав землевладельцев с описанием тех земель, что им принадлежали.

Что касается в целом ногайского набега 1612 года, заметим, что на подступах к Арзамасу на реке Пьяне он был остановлен и остатки отрядов ногайцев, повернув к юго-востоку, бежали в направлении Алатыря. Близ деревни Чукалы они были вновь настигнуты служилыми татарами под командой мурзы^[19] Баюша Разгильдеева. Тогда погиб ногайский предводитель мирза Курмамет, а его знамя попало в руки мурзы Разгильдеева^[20].

Сафаджайцам приходилось начинать свое хозяйство почти что заново: отстраивать погибшие дома и хозяйственные постройки.

Через два года, в мае 1614, 20000 ногайцев и юртовцев вновь объявились на подступах к Алатырю, и алатырский воевода князь Черкасский срочно собрал служилых уезда для отражения нового набега^[21]. Тогда сафаджайцы вновь вынули из ножен свои сабли для защиты собственных очагов на дальних подступах. Добавим, что тот неудачный для степняков набег 1614 года все же имел последствия. Он вынудил Москву направить дополнительные войска в Алатырский уезд^[22], а значит, породил следующий этап земленаделения новых служилых в ходе этой волны расселения военных татар в уезде. По-видимому, те события стали основой для подселения в деревню еще двух групп служилых татар.

А, между тем, продолжались неурядицы после Смутной эпохи. Летом 1615 года служилые люди Арзамасского, Курмышского и Алатырского уездов (всего более 1000 человек), а также из Темниковского уезда, были собраны князем Д.Пожарским для войны с поляками. В августе того же года их объединили с полками воеводы Шереметева в войне со шведами^[23]. Алатырские служилые татары, в состав которых тогда входили и сафаджайцы, достойно сражались, и в следующем, 1616 году, против мятежных черемисов (мари) понизовских мест^[24].

С 1617 по 1621 годы арзамасские, курмышские и алатырские служилые татары продолжают участвовать в сражениях с поляками в рядах князя Борятинского^[25]. Сафаджайцы участвовали и в окончании Смуты в боях против польского королевича Владислава (1618-1619 годы).

Последний раз алатырские служилые татары испытали на себе удар степняков в 1625 году, когда явившимся в Алатырский уезд казыевцам (малым ногаям из Приазовья) и крымцам удалось захватить «немалый полон»^[26]. Тогда в последний раз был нанесен урон юго-восточной части современного Нижегородского края. Но Сафаджай и его население не пострадали: в тот раз ногайцы и крымцы до него не добрались.

Окончание общероссийской Смуты совпало с началом знаменитой Тридцатилетней войны 1618-1648 годов России против Испании, Австрии и Польши. Правительство царя Михаила Федоровича обратилось к служилым «алатырцам, курмышанам и мещерских городов... князьям и мурзам и татарам, которые ныне живут по домам, идти им на государеву службу в полки»^[27]. В 1632 году формируется первый рейтарский конный полк, часть которого составили алатырские татары.

С 1632 по 1634 годы 359 алатырских татар, в том числе и сафаджайцы, участвовали в боях под Смоленском и Дорогобужем в войне против поляков^[28]. Однако какая-то часть алатырских татар оставалась в пределах родных деревень по приказу Московского Кремля, ожидавшего в 1633 году нападения на алатырские места со стороны степняков Крыма и Приазовья^[29]. Таким образом, первая треть XVII столетия отнюдь не была для сафаджайцев спокойной: они либо дрались вдалеке от родных домов, либо готовились защищать их на ближних подступах.

Алатырцы вновь были призваны на боевую службу для участия в новой затяжной русско-польской войне 1654–1667 годов. В частности, они штурмовали Смоленск в 1654 году^[30].

Таким образом, длинная цепь военных кампаний России первой половины XVII века не обошла стороной Алатырский уезд и служило-татарскую деревню Сафаджай того времени.

В начале 60-х годов XVII века военно-служилое сословие Алатырского уезда было одним из самых сильных среди российских уездов: из них только служилых татар и мурз насчитывалось 322^[31]. Не менее 10% от него (около 30 человек) составляли уроженцы Сафаджая, по тем временам относительно крупного селения.

Когда вспыхнуло восстание С.Т.Разина (1670-1671), мятежники весьма рассчитывали на участие грозных служилых татар в своем движении, а потому их агитаторы разъезжали по территории Алатырского уезда в надежде склонить его тюркское население на свою сторону^[32]. Однако их призыв не имел успеха: в подавляющем большинстве служилые татары-алатырцы, в том числе и сафаджайцы, остались верными присяге и правительству. Причем, следует отметить, что отряды разинских мятежников тогда почти вплотную находились рядом с Сафаджаем: они побывали в Пожарках, Юморге, Салгане и других местах^[33]. Сафаджайцы вместе с иными служилыми татарами уезда тогда инициативно пополнили полк воеводы В.Панина и бились с разинцами 24 ноября 1670 года близ села Салган^[34].

Неучастие сафаджайцев в том мятеже объяснимо разными обстоятельствами. Прежде всего, отметим, что их несклонность к восстанию в значительной степени определялась пока общей удовлетворенностью своим материальным положением, а значит, нехватки, прежде всего земельные, в их среде не наблюдались. В целом их устраивало собственное положение государевых людей, служилых татар, они не были крепостными людьми.

Сафаджайцы продолжали верно служить Родине, участвуя в битве с турками под Чигирином (1677) и в крымском походе (1689).

Теперь рассмотрим в деталях процесс заселения Сафаджая и земленаделения его домовладельцев в XVII веке. Обращает на себя внимание характер распределения земель, выданных новоусадцам на рубеже XVI – XVII столетий и позже вновь описанным уездными властями. В период 1623–1626 годов у них имелось: «пашни паханные 150 четей^[35], перелогу 200 четей, дикова поля (степей – авт.) 515 четей и обоего пашни паханной и перелогу и дикова поля 865 четей...»^[36]. Таким образом, почти две трети тогдашних земель сафаджайцев было под «диким полем», то есть под степью. Это прямо указывает на их основное хозяйственное занятие – степное скотоводство. Значит, в присурских степях, входивших в пределы владений Сафаджая, паслись табуны, принадлежащие служилым татарам-сафажайцам, разводимые для продажи. Стало быть, именно скотоводство было первоначальной основой материальной жизни служилых жителей этой деревни.

Учитывая то обстоятельство, что иных, кроме тюркского (татарского) этноэлемента, в Новом Усаде и Сафаджае на протяжении XVII–XVIII веков не зафиксировано, уместно считать, что новоусадские служилые, получившие от государства земельные угодья (в большинстве своем степные массивы) частично использовали труд коренных жителей Сафаджая (неслужилых татар), как скотоводов на своих наделах на правах землевладельцев. То есть служилые татары несли воинские обязанности, а неслужилые пасли их собственный скот на выделенных властями степных участках на условиях клиентелы^[37].

Однако, судя по сохранившимся документам, такое положение было не вечно и не вполне устраивало коренных сафаджайцев, о чем они заявили в период до 1638 года, направив в адрес уездных властей челобитную с просьбой об определении (размежевании) их наследственных владений (земель дедов и отцов) с наделами пришельцев – «кадомских переходцев»^[38]. Власти удовлетворили их просьбу 21 августа 7147 (1638) года^[39]. Надо полагать, что тогда неслужилые Сафаджая были переведены в разряд служилых татар, что и дало им право владеть землей, на которой ранее (до образования Алатырского уезда в 1584 году) самочинно хозяйствовали их предки. После 1638 года источники не содержат в себе упоминаний о наличии неслужилых татар в Сафаджае.

Тогда же в 30-х годах XVII века шло разрастание обоих поселений за счет подселения новых служилых и приведшее к их слиянию. На рубеже 30-х и 40-х годов Сафаджай (Собачий Остров) и Новый Усад, по существу, стали единым поселком^[40].

В земледелии господствовало трехполье. Возделываемыми культурами были рожь, полба, а также, по свидетельству наблюдателя XVII века, «ячмень, овес, греча, чего у них довольное число родится и по окончании жатвы в середине поля овины стоят, в которых хлеб свой молотят и, перемолотя, отвозят в домы свои»^[41].

Малоосвоенные до XVII века урожайные степные земли Нижнего Присурья хорошо плодоносили. Источник XVIII столетия так описывал агрономический труд татар: «Землю по большей части пашут сохами на лошадях, боронят деревянными боронами по два раза. Удобривают навозом по близости селений. Пар поднимают с 10 июня по 1 июля. Посев производят ржи с 1 по 15 августа, а ярового хлеба в апреле месяце»^[42].

Как уже отмечалось, первое наделение землей служилых татар рядом с Сафаджаем произошло на рубеже XVI–XVII веков, точнее говоря до 1611 года. Позже, как уже указывалось, возникает так называемый Новый Усад. Его появление связано с приходом из Кадома группы Богдана Булгакова. Вот тогда появляется документ о разделе земель между теми служилыми, что пришли из Кадома и создали Новый Усад, и теми татарами, которые жили здесь ранее: так называемая «Раздельная запись»^[43].

Уточнение границ владений алатырских служилых татар государство проводит в 7132 (1623/1624) году^[44]. Этим по поручению властей занимались уездные чиновники Дмитрий Пушечников и Афанасий Костяев. В деревне, которую они называли Собачий Остров, насчитывалось 17 дворов. Но тогда селение представляло собой две, рядом существующие деревни: одна – из 6 дворов (старая часть селения, собственно Собачий Остров), а другая (более молодая, Новый Усад под Собачьим Островом) – из 11 дворов. Те же «Алатырские писцовые книги» дают нам информацию о том, что в «Новом Усаде на реке Малой Медяне» размещалась группа «кадомских переходцев», то есть служилых татар, переведенных из Кадома. Они были переведены на те земли, где, как мы уже упоминали, была земля, ранее (до Смуты) числящаяся «за детьми боярскими за Поздняком да за Умным Каменевыми да за Федором да за Лопатою Сурмановыми да за Семеном Толоповым да за Меншим Сурмановым»^[45]

Упомянутая группа «кадомских переходцев» состояла из 11 человек, возглавляемых Богданом Булгаковым и Тохбулатом Лучиновым. Назовем имена всех домохозяев Нового Усада. Это Кудеяр Сунеяров (по другим источникам Кудеяр Неяров), Кудай Боишин (Бохтин), Имай Исанеев, Бичура Амкаев (Ахмаев), Разгилдей Яковлев, Карай Чурин, Юрта Хобяков (Кобяков), Тулуба Темяков (Теняков), Урась Салушев^[46]. Все они имели поместные оклады, фиксированные выписью воеводы Петра Бутурлина. Богдану Булгакову было определено 200 четей, Т.Лучинову – 170 четей, остальным по 150, кроме Урася Салушева, которому было определено 60 четей ^47].

Дворы служилых людей примкнули к имевшемуся уже усаду группы неверстанных татар. Их было шесть человек под командой Бикбаша Сухова, а именно: Алешка^[48] Тенчий, Ангилдейка Булатов (Токбулатов), Биктимерка Бекешев, Уразбохта Чепкунов, Ишмаметка Неверов сын Дружинин. Все они владели землями своих отцов в деревне Собачий Остров. Тем самым, согласно «Алатырским писцовым книгам» 1623–1626 годов, Новый Усад под Собачьим Островом в Пьянском стане Алатырского уезда представлял собой ряд домов верстанных из Кадома служилых татар группы Б.Булгакова, территориально расположенный рядом с усадом Собачьего.

Как явствует из документа, Новый Усад под Собачьим Островом, возникнув до 1611 года, в середине 1620-х годов уже воспринимается чиновниками и фиксируется ими в документах как единое поселение с Собачьим Островом под названием «деревня Собачий Остров» с включением в него и служилых Б.Булгакова, и неслужилых Б.Сухова^[49]. Дополнительной аргументацией в пользу нашего допущения служат используемые в дальнейшем названия деревни. Так, в конце 30-х годов XVII века она именуется в источнике «Собачий Остров, Новый Усад тож»^[50], а в конце самого века – либо «Новый Усад, Собачий Остров», либо просто «Собачий Остров»^[51].

Таким образом, очевидно, что власти перевели в рассматриваемый нами малообжитой район группу служилых татар Б.Булгакова, создавшую Новый Усад под Собачьим Островом, примкнувший к уже существовавшей деревне и слившийся с ней. Повторимся: в 1623–1626 годах в деревне Собачий Остров (вместе с Новым Усадом) насчитывалось 17 дворов (11 дворов служилых и 6 – неслужилых). У них имелось земли: «пашни паханные 150 четей, перелогу 200 четей, дикова поля 515 четей и обоего пашни паханные и перелогу и дикова поля 865 четей а в поле а в дву потому ж^[52] по 51 чети без полутрети»^[53]. В 1623–1626 годах им было примерено земли к старым дачам, и общее владение их составило 1335 четей, то есть приблизительно по 78 четей на человека^[54]. Чиновники отметили, что «земля добра»^[55], то есть хорошего качества.

Кроме того, «сена по конец поля и меж пашен около Краснова Острова 50 десятин по 20 копен на десятине; итого 1000 копен», а «лес сечь^[56] за рекою Сурою в черемисских бортных ухожьях в черном лесу, опричь бортного деревья...» ^57].

В 1623–1626 годах было измерено земли больше, чем выделено в конкретное владение. Поэтому позже из этой примеренной около Нового Усада земли наделялись служилые, поселившиеся близ Красного Острова.

После того как были распределены и описаны в писцовых книгах земли деревни Собачий Остров алатырскими чиновниками (то есть после 1626 года) в селение подселились еще две группы служилых татар. Первая из них состояла из 6 человек во главе с Теняшем Уразаевым (в неё входили Уразбахтей Салушев, Балай Тобулаев, Булат Тохбулатов, Урмамеш Ишелеев, Булат Тобаев). Они поставили свои дома в один ряд с теми, что уже стояли в Новом Усаде. Таким образом деревня разрасталась и вытягивалась к юго-западу^[58].

Вторая группа подселенных в Сафаджай служилых татар состояла из 4 человек: в неё входили Тярбердей Яковлев, Сафар Тенишев сын Булгаков^[59], Бабачка Уразлеев и Акмарка Абраев. Построив себе жилища, они также удлинили новоусадскую улицу ещё на 4 дома. Теперь только Новый Усад, не считая 6 старинных сафаджайских домов, состоял из 21 двора, то есть весь усад (в тогдашнем русском языке - первопоселение) в Собачьем Острове насчитывал 27 домов.

Эти новшества надо было отразить в официальных документах, что и было сделано в 1638 году. Занимались земельным разделом (то есть официальным уточнением – кому какая земля принадлежит) казачий сотник Измаил Митюрин и площадный подъячий^[60] Терентий Аникеев по распоряжению уездного воеводы Федора Ивановича Нащокина. Еще при составлении алатырских писцовых книг была, как тогда говорили, «примеряна» земля, часть которой уже получили жители Сафаджая. Но не вся земля тогда была оприходована во владение служилым, оставался кусок «отписной государевой земли» (то есть угодий, еще не выданных владельцам) в 2462 чети. Вот из этого куска группа Теняша Уразаева получила 300 четей, а группа Тярбердея Яковлева 200 четей, то есть все переселившиеся в Сафаджай служилые закрепили за собой право владения землей по 50 четей каждый^[61].

По описанию границ земельных угодий можно представить, как располагались эти владения относительно друг друга. Теняш Уразаев соседствовал с Богданом Булгаковым с севера, а с Тярбердеем Яковлевым^[62] с юга^[63]. Хотя земли вокруг Сафаджая были поделены между отдельными группами служилых татар, им предлагалось совместно пользоваться лесом. «А в лес им ездить со старыми помещики вместе в мордовской и черемисской до Суры реки и за Сурою по правой и по левой стороне верст по десять и всякими лесными угодьями: бревна и лупья, опричь бортнова дерева. Через поля алаторцов детей боярских: Семена и Обоима Терениных, Любима и Ивана Исаковых, Вольдимера Исакова, Василия Теренина, Ивана Памурова да за озерские деревни через мордовские поля Водая Икечасова и Болтая Опонаева да деревни Новацкой Болтая Татаева с товарищи»^[64].

Добавим, что Измаил Митюрин и Терентий Аникеев пригласили в Сафаджай людей из соседних селений в качестве свидетелей раздела земли. Среди них как представитель татарской деревни Ярыгиной присутствовал некий Топчиндей Янчурин^[65]. Поскольку, как нам известно, первое, письменно фиксированное наделение служилых татар землей рядом с Красным Островом относится к 1643 году и связано с именем служилого татарина Топчиндея Янчурина^[66], то это позволяет предположить, что до 1643 года поселение служилых татар носило название деревни Ярыгиной, а затем стало фигурировать под именем Красный Остров. (В более поздних документах XVII века топоним Ярыгина уже не встречается).

Тогда же, в 1638 году, было завершено решение вопроса, поднятого коренными жителями Собачьего Острова. Дело в то, что они ещё до 1638 года подали челобитную на раздел земель с пришельцами–«кадомскими переходцами», настаивая на том, чтобы им были отдельно отмежеваны ранее принадлежавшие их дедам и отцам земли («как они владели наперед сего», то есть до составления «Алатырских писцовых книг» 1623–1626 годов). Инициатором составить челобитную выступил Уразбохта Чепкунов^[67]. В 1638 году из Приказа Казанского дворца на Алатырь была выслана грамота в деревню Собачий Остров, Новый Усад тож. В ней говорилось, что просьба сафаджайцев удовлетворена. Документальным оформлением раздела должен был заняться подъячий Алатырской приказной избы Далматка Иванов. Он именовался раздельщиком, в обязанность которого входило «в присутствии тутошних и сторонних людей» провести размежевание и дать описание межи. Затем оформленную в отдельную книгу запись «привести в город на Алатырь и подать в съезжей избе воеводе Федору Ивановичу Нащокину»^[68]. В сделанном описании межи говорилось, что земли Уразбохты Чепкунова (по- прежнему группа состояла из 6 служилых татар) граничили с землями Тохбулата Лучинова (группа также сохранила свою численность: 11 человек). И у той, и у другой группы были отдельно выделенные поместные земли и сенные покосы и угодья. Кроме того, и дома тоже стояли обособленно друг от друга, хотя чиновники воспринимали деревню как единое целое.

Можно отметить, что этому разделу жители придавали большое значение, что подтверждается приглашением не просто служилых, имевших землю по соседству, но и абызов^[69]. От самого Сафаджая присутствовал на разделе Ишей абыз Бекбулатов. Подчеркнем, что это первое известное нам имя сафаджайского священнослужителя. Засвидетельствовать раздел пришли абыз из Новых Мочалей Резяп Янбахтин, а также служилые татары: Урмамет Акманов (Пошатова), Янбас Янбулатов сын Помрязев (Семеновская). Был и мурза из Ярыгиной (Красного Острова) по имени Тербердей Янчарин (уже упомянутый Топчиндей Янчурин)^[70].

В присутствии алатырских чиновников и свидетелей служилые татары группы Б.Сухова 21 августа 1638 года получили подтверждение об отдельном владении своими старыми землями, а не так как это было записано в алатырских писцовых книгах ^[71].

Есть и еще одна интересная заслуживающая внимания деталь. Рядом с землями Уразбохты Чепкунова располагалось к юго-востоку от них поместье «алаторца Василия Щукина»^[72]. Вполне логично предположить, что от его имени пошло название ныне существующего селения Щукино. Оно не сразу стало именоваться так, как именуется сегодня – просто Щукино, а некоторое время носило имя «Новый Усад, Щукино тож».

Через два года после раздела 1638 года из куска государевой земли, которой оставалось 2162 чети, трое из известных нам уже служилых татар увеличили свои поместья. Это были Ишмамет Неверов сын Дружинин (он в 1623 году не был еще на службе), Тярбердей Яковлев (он получил поместье в 1638 году^[73]) и Булат Тобулаев (из группы Тиняша Уразаева, получивший землю также в 1638 году). Их дополнительные поместные земли (на каждого по 33 чети с третником) располагались вверх по реке Малой Медянке в сторону Красного Острова.

В 1643 году эти оставшиеся отмерянные ранее государевы земли были отданы двум группам служилых татар: дважды упомянутому нами Топчиндею Янчурину и упомянутому Фомке Сюнееву. Как мы уже отмечали, ранее (до возникновения одноименной деревни) топоним Красный Остров звучал в источниках без увязки со служилыми людьми. То, что наделение 1643 года отнесено «отдельщиком» алатырским чиновником, «сыном боярским» Сергеем Барсуковым к Новому Усаду под Собачьим Островом, а не к Красному Острову, объясняется, как явствует из текста «отдельных книг», тем обстоятельством, что группы Янчурина и Сюнеева получали поместья из государева запаса, измеренного в 1623–1626 годах, за вычетом дачи барашевских татар 1639/1640 года. А запас этот числился по Новому Усаду под Собачьим Островом. Таким образом, часть служилых татар, обосновавшихся в Красном Острове, ранее были барашевскими татарами, то есть имевшими «старые дачи» в деревне (прекратившей свое существование к началу XIX века) Барашевой Арзамасского уезда. Например, братья Янчурины, потомок которых Шарип Сулейманов, житель Красного Острова, в 1770 году продал 14 четей земли этих братьев в деревне Барашев Усад Арзамасского уезда ^[74].

Изложенное означает, что в первой половине XVII века власти постепенно сворачивали группы и поселения служилых татар в Арзамасском уезде и в силу военно-оперативных интересов переводили их на территорию Алатырского уезда, продолжавшего оставаться объектом набегов степняков из Причерноморья и Приазовья.

Таким образом, судя по документам, наделение землей служилых татар шло в направлении от Нового Усада под Собачьим Островом к Красному Острову. Оставшаяся после раздела 1638 года, «до государева указа до поместной отдачи» земля, «примерянная» ещё в 1623–1626 годах, площадью в 2260 четей, недолго оставалась невостребованной. Её получили служилые татары Красного Острова.

Интересно, что документ 1640 года дает нам имя абыза Сафаджая Ахмета Килдебякова. Это еще одно имя сафаджайского священнослужителя, которое дошло до нас по первой половине XVII века^[75].

К середине XVII столетия пришлось время некоего оптимума между числом жителей и потенциалом вмещающего ландшафта. Об этом равновесии свидетельствовало отсутствие у людей потребности активного натиска на окружающую природу. Плодородные степи вполне компенсировали нереализованные пока возможности неповаленных и несожженных, имеющихся вокруг Сафаджая, лесомассивов. Хозяйствующий человек тогда вполне довольствовался имеющимися в его распоряжении природными ресурсами и условиями их использования. (Среди прочих обстоятельств на это «довольствие» указывало и неучастие сафаджайцев, как и других алатырских татар в бунте С.Т.Разина 1670-1671 годов.)

По-видимому, к середине и второй половине XVII века исчезло первое поколение служилых татар Сафаджая. Наступали времена их преемников и наследников. Служилые татары оставляли, как правило, своим детям, живущим в середине и второй половине XVII столетия, меньшие наделы, чем те, которыми владели сами. Семьи росли и расширялись, и земля делилась между сыновьями поровну. Конец XVII века знаменовал собой начало зарождения земельного вопроса в Сафаджае и проблемы, с ним связанные. Но новые потребности расширяющегося в XVII веке Российского государства в укреплении и освоении вновь приобретенных территорий (на Южном Урале, Южном Поволжье, в Сибири и других местах) время от времени удаляли из татарских деревень «излишний» людской потенциал среди служилых, несколько ослабляя последствия их демографического роста и земельных проблем внутри отдельных татарских общин.

С последней четверти XVII века стали проявляться факты общего процесса, включившего в себя скупку, продажу, дарение, самовольный захват и тяжбу по земельным вопросам. Сохранившиеся документы того столетия донесли до нас отголоски этого процесса. По разным причинам отдельные земельные угодья Сафаджая стали перераспределяться внутри членов общины, либо попадать в руки уроженцев иных татарских деревень

Во второй половине XVII века развертывается активная жизнь следующего поколения служилых людей деревни. Так престарелые и не имевшие детей Ангилдей Тохбулатов и Тенибяк Емаев (из первых групп служилых татар-сафажайцев) поступились своим поместьем, то есть отдали на определенных условиях некоему Баишу 100 четей поместной земли. В отличие от передавших землю Баиш имел наследников. У его сына Павла (Пашки) росли двое сыновей: Мембулат и Детка. В 1685 году братья Павловы (Пашковы) били челом царям Ивану и Петру, обратившись непосредственно на Алатырь к стольнику и воеводе Степану Лукичу Бобрищеву-Пушкину. Воевода распорядился провести так называемый сыск: это значило, что надо было опросить всех тех, кто помнил, как земля Тохбулатова и Емаева оказалась у семьи Баиша, что и было сделано. «Обыскные люди» объяснили, что земли, переданные Баишу, никто не оспаривал. «И с тово поместья великих государей службу служить после Пашки детям ево Мембулатке и Детке»^[76]. В их руки и перешла земля («места дворовые, пашня, перелог, дикое поле, сенные угодья, лес» – всего 100 четей) по праву наследования.

В начале 80-х годов XVII столетия умер один из служилых татар группы Богдана Булгакова – Бичура Алекаев. В 1682/1683 году его сын – Бибай Бичурин – получил после смерти отца землю^[77]. 26 июня 1684 года в Пьянский стан Алатырского уезда в деревню Новый Усад под Собачьим Островом прибыл «по указу царей, по грамоте из Приказа Казанского дворца и по наказной памяти стольника^[78] С.Л.Бобрищева-Пушкина» алатырский площадный подъячий Матвей Нечаев^[79]. «В поместье алатырского служилого татарина Бичурки Алкаева ездил и около того поместья про смерть Бичурки, про его жену и про детей и родственников сыскивал»^[80]. Часть земли Бичуры осталась у сына умершего – Бибая Бичурина, а часть (площадью в 80 четей) государство отдало в качестве поместий поровну двум арзамасским служилым татарам: Баику Емяшеву и Килмаю Ишелееву^[81]. У Ишелеева в Арзамасском уезде было поместье в 45 четей. К нему добавилась теперь еще «усадьба, в которой живал Бичура Алкаев в деревне Новом Усаде под Собачьим Островом подле алатырского служилого татарина Амейки Тенибякова, по левую сторону». Изложенное означало, что в ряды сафажайских жителей стали вливаться тюркские элементы из иных татарских деревень.

В 80-е годы XVII века в Сафаджае умер еще один служилый татарин Бахтей Сушев (Бакшаев)^[82]. Возникло так называемое выморочное поместье, то есть хозяйство без хозяина. Другой служилый, тоже сафаджаец, Аюкай Акмаев некоторое время владел этой землей за оброк. В выморочном поместье было 40 четей земли, включающих и пашню, и угодья. На эту землю стал претендовать служилый татарин из Собачьего Острова Мамаш Ишкинин (по другому источнику – Мамашка Яшкин)^[83]. Он подал по этому поводу стольнику и воеводе князю Трофиму Федоровичу Борятинскому челобитную на имя царей Ивана и Петра. 14 июля 1689 года, явившись в Алатырскую приказную избу, Мамаш получил выпись об отказе (говоря по современному – о передаче в собственность) ему поместья Бахтея Сушева. В «Отказных книгах отказу Алатырской приказной избы подъячего Ивана Алферова» появилась запись, о том, что это сделано «по указу великих царей Ивана Алексеевича и Петра Алексеевича и по грамоте из Приказа Казанского дворца за приписью дьяка^[84] Ермила Никитина, по челобитью Мамша и по наказной памяти стольника и воеводы Трофима Федоровича Борятинского»^[85]. Мамаш (Мамеш) получил эту землю на условиях выплаты оброка (то есть налога в пользу государства): в год 6 алтын и 4 деньги.

В 1691 году мочалеевский служилый татарин Иляй Чапкунов получил в Сафаджае 24 чети пашни, что было зафиксировано в «Отказных книгах^[86] площадного подъячего Фомы Никитина»^[87]. Из поместной земли Сафаджая служилому татарину Алтышу Клявлееву по поступной досталось 60 четей земли в том же 1691 году^[88].

С 1692 по 1694 год проходила тяжба о передаче земельного надела от одного владельца к другому. 9 ноября 7202 года (в 1692 году) на поместье (видимо, выморочное) в 42 чети в Сафаджае Ишмамета Неверова сына Дружинина стал претендовать Байгилда Ишелеев, что было зафиксировано в «Отказных книгах по отказу подъячего Павла Аникеева по указу Петра и по наказной памяти стольника и воеводы Кирилы Сомова и подъячего Василья Востоцкого»^[89] . К 1693/1694 году произошло наделение землей в Собачьем Острове служилого татарина Байгилды Ишелеева с сыновьями Биккиней, Досаем и Кадеем. Он получает поместье в 42 чети, ранее принадлежавшее алатырскому служилому сафаджайцу Ишмамету Неверову сыну Дружину^[90].

В 1692 году служилый татарин Байка Имашев сын Урусов получил поместье в Сафаджае размером в 42 чети^[91], выменяв его у Енганая Темьянова, которому эта земля досталась как служилому человеку в 1691 году^[92]. В 1700 году новомочалеевец Секай Ибраев сын Бегин обменял свои земли на сафаджайские - 200 четвертей^[93]. Таким образом, на условиях мены землевладельцами в Сафаджае становились уроженцы иных деревень.

К 1694 году не стало в живых ещё одного из первых служилых татар Сафаджая – Алекая Тенечеева. Его земли взяли самовольно без полагающейся официальной процедуры наделения со стороны государства татары Алешка Бабаков и Аит Бабаков («42 чети, что владели без дач»). Государство вмешалось и после разбирательства со стороны чиновников земля была отдана на основании тогдашнего закона племяннику Алекая Енгалу Булатову сыну Ижбукову^[94]. В этом конкретном случае обращает на себя внимание не столько факт самочинного захвата двумя служилыми чужой земли, сколько обстоятельства и причины его породившие: земельные наделы становились дефицитными и выдавались все реже. Это означало, что земельный фонд в уезде становился исчерпанным, наделы почти не выдавались, а лишь перераспределялись. А в общем многим тогда становилось понятным: в будущем навряд ли следовало ожидать получения свободных земель по той причине, что их попросту не осталось к последней четверти XVII столетия.

В 1693 году, 22 мая, была оформлена поступная запись на поместье сафаджайца Алексея Аюкаева. Дело в том, что пожилой Алексей Аюкаев по возрасту не в состоянии был нести службу. Поэтому он передал землю (поступился) своему, как тогда говорили, однодеревенцу – Акбулату Темаеву. 25 четей земли, включающих и дворовые места, и пашню, и угодья, на два года по договоренности переходили Акбулату. За это Акбулат взял на себя «все деревенские поборы и подводы». Ни сам Алексей, ни его братья – Адяй, Аюкай и Досай – не должны были нести никаких повинностей в пользу государства^[95].

В том же 1693 году и тоже по поступной получил землю (50 четей) от сафаджайца Шеменки Аюкова некий Сюлей Теткин. Источники называют Теткина вотчинником и покупщиком^[96], то есть увеличившим поместье за счет покупки земли. Впервые в истории деревни происходит случай перекупки земель одними сафаджайцами у других.

Отпадение от сафаджайских земель отдельных кусков на фоне роста числа деревенских жителей обязательно должно было дать в будущем свои негативные последствия.

В 1680 году, согласно упомянутым «мечетским тетрадям», сафаджайцы стали хоронить умерших людей на новом кладбище. Тогда произошли похороны девочки по имени Имадель-Исламия, жившей в Сафаджае и по воле обстоятельств рано ушедшей из жизни. В память об этом событии недалеко от современной мечети, расположенной в центре села, возведен памятник жительнице Сафаджая XVII столетия.

Старое же, первое кладбище, перестали использовать. Со временем оно все больше и больше приходило в заброшенное состояние. Упомянутый факт указывал на некоторые немаловажные обстоятельства: территории вокруг прежнего кладбища оказались либо застроенными, либо распаханными и сельчанам пришлось искать новое место для захоронений. Изложенный косвенно, этот факт также подчеркивал начало земельного дефицита в деревне.

Формулируя промежуточные обобщения по истории Сафаджая XVII века, отметим следующее. Еще до 1611 года близ него появилось селение Новый Усад из 11 служилых татар под командой Б.Булгакова, переведенных сюда из Кадомского уезда. Вместе с 6 коренными домовладельцами они пережили в 1612 году набег и разорение деревни ногайцами. Позже были подселены еще две служилые группы из 6 и 4 человек. К середине века Сафаджай и Новый Усад территориально срослись в единый поселок. Ко второй половине столетия сюда стали подселять с наделением земли служилых татар из Арзамасского уезда на фоне сворачивания там тюркских служилых поселений.

К середине XVII века образовался баланс между количеством жителей деревни и продуктивными возможностями их земельных владений. Начался процесс отступления скотоводства перед земледелием. Тогда пашенных угодий вполне хватало: на каждый деревенский двор приходилось не менее 50 четей (25 га). Однако с последней четверти того столетия стал зарождаться земельный дефицит в условиях роста народонаселения Сафаджая и с прекращением выдачи государством новых угодий. В следующем XVIII столетии сафаджайцам придется решать эти зародившиеся экономические проблемы.

На протяжении XVII века сафаджайцы активно участвовали во многих боевых операциях, проводимых российским правительством, причем ни разу не высказав неповиновения.