2. Многообразие путей формирования татарского народа

2.1. Обзор теорий

Существуют две главные теории, в свою очередь, распадающиеся на более мелкие «подтеории», которые пытаются справиться с этим вопросом. Первая, впервые сформулированная историком XIX века А.Гациским, говорит, что нижегородские татары (то же, по мнению автора этих построений, что и мишари), на самом деле — никакие не татары, то есть не тюрки, а происходят от финского племени мещера, но в процессе общения с татарами они переняли их язык, и стали тюрками, но только по языку, а не по этнической принадлежности. В какую пору произошло это перенимание языка, исследователь в свое время не дал ответа. Гипотеза показалась привлекательной, поскольку подобные примеры и в самом деле не редки. Достаточно вспомнить современных болгар, которые говорят на языке славянской группы, но происходят от тюрок.

Вторая гипотеза утверждает, что нижегородские татары и в самом деле происходят от мещеры, но эта мещера никогда не была, как принято считать, финским племенем, а — тюркским. Логика рассуждений такова, что название народа — мишари (как видим, и тут имеет место отождествление нижегородских татар и мишарей) — тождественно мещере, а та, в свою очередь, тюркскому народу маджары. Дальше авторы, получая в руки столь сильный аргумент, выходят на широкое поле (и в географическом смысле тоже) аналогий и сопоставлений и прослеживают, как им кажется, историю этих маджар от Алтая, где они зародились, до южнорусских степей и Оки. Иные к перечисленным народам причисляют также и мадьяр, думая, что и мадьяры — никакие не венгры, а древние тюрки, и что они тождественны маджарам, мишарям и мещере.

Читатель уже заметил ироничный тон, который я позволил себе при изложении сути этих гипотез. В подробную критику мы ударимся несколько позже. Пока же я позволю себе, может быть, местами несколько повторяясь, начертить ту картину этнических процессов в интересующем нас регионе, которая вырисовывается из подлинных источников и данных археологии. Но сначала разберемся с терминами. И начнем с такого, казалось бы, понятного, как «татары».

2.2. Кто такие «татары вообще»?

Знатоки вопроса сразу поймают меня на слове — ничего понятного в этом термине нет, дискуссии идут жесткие. И будут правы. Дело в том, что в русских источниках мы нигде не встретим — до монгольского нашествия — упоминания о татарах, основным населением Булгарии летописи называют, естественно, булгар, а населением южных степей —
половцев, что есть русифицированное (от слова «полова» — «белые, золотистые») именование кипчаков, тюркского племени, пришедшего откуда-то с востока. Термин «татары» появляется при описании похода монгольской армии в 1236 году (а если вспомнить битву при Калке, то и раньше), и через некоторое время летопись уже видит «татар» там, где прежде наблюдала только булгар и половцев. Отсюда берет начало самая распространенная в советское время теория, будто татары пришли вместе с монголами и вытеснили булгар с половцами, став, таким образом, единственными предками современных татар. Чувашские историки дополняли со своей стороны, что потомки «истинных булгар» сохранились только по окраинам страны, и это, конечно, чуваши.

Однако и данные археологии, и показания лингвистики, наконец, здравый смысл восстают против такого подхода. После долгих дебатов ученые наконец пришли к выводу, что надо различать распространение народа от распространения этнонима. К тому же, надо видеть четкую разницу между тем, как народ зовет сам себя, и как его называют другие. Если кто-то знает только армянское название России — Русистан — он может подумать, что это исламское государство, по аналогии с другими «станами». Не так ли было и в Булгарии, когда для внешнего наблюдателя все население страны было булгарами, но сами народы, населявшие «булгарскую империю», различали друг друга — вот буртасы, вот булгары, вот сувары?

Так вот, термин «татары», безусловно, пришел вместе с войсками Батыя. Оставим в стороне дискуссии о том, как этот термин сформировался в пределах самой Монголии, еще до походов на Запад, и какие народы  за ним скрывались. Мне представляется, что, покорив племя под названием «татар» еще на самой ранней стадии формирования своей империи, Чингизхан создал предпосылки для того, что все другие, более мелкие племена, тоже тюркские, которые, подобно «татарам в узком смысле», присоединялись к его армии после, также принимали на себя имя «татар». В итоге в Европу двинулась армия, состоявшая из незначительного числа этнических монголов, составлявших ударные боевые дружины, а также командный состав, и рядового войска, представленного людьми, которых, по крайней мере, внешние наблюдатели называли «татарами». В этот момент термин «татары» имел еще и социальную окраску. Так, говорить про себя, что ты монгол, значило причислить свою персону к правящей элите. Говорить, что ты татарин, означало отнести себя к рядовым членам победоносной армии. Не могу согласиться с теми, кто видит в термине «татары» этимологию вроде «загнанные, посланные вперед, на прорыв, на смерть». На самом деле, социальный статус этого этнонима был, конечно, ниже, чем термин «монгол», но выше, чем у терминов, обозначавших покоренное монголами население. Если несколько модернизировать ситуацию, можно сказать, что «татары» —
это нечто вроде «среднего класса» в ранней империи.

После завоевания Восточной Европы на юге региона, прежде всего в Нижнем Поволжье, пошел процесс сложения новой народности, которую можно назвать «население Улуса Джучи», и это будет полностью корректно. Процесс пошел тем быстрее, что и прежнее население Великой Степи —
половцы — и новые пришельцы, «татары», были тюрками, то есть новички попали в этнически однородную среду. Понятно, что этнические монголы, еще доминируя во властных структурах к началу XIV века, к середине этого столетия, если не ранее, полностью растворяются в тюркской среде. Это тем более верно, что Улус Джучи, как известно, рано порвал с центральным правительством в Каракоруме, и, стало быть, нового притока монгольского этноса уже не происходило.

Эта новая народность была новой, однако, только по названию. И то —
по названию, данному со стороны. В первые десятилетия существования Золотой Орды четко видно, что и старые кипчаки, и уже начавшие растворяться новые тюркские пришельцы, сами себя так и называют — кипчаки — а для внешнего употребления допускают термин «татары». Со временем оценочное значение слово «татарин» начинает меняться в сторону большего позитива. С исчезновением монголов как таковых, звание «татарин» значило «гражданин Улуса Джучи, мощного государства». Так сложились предпосылки для того, чтобы кипчаки сами стали называть себя татарами. Но окончательно это случилось лишь к концу XIV столетия. А поскольку в это же время наблюдается распад Золотой Орды и формирование на ее обломках новых государств (Крымского, Казанского и других ханств), создается впечатление, что из некоего этнически аморфного образования под названием «Золотая Орда» вдруг «выпрыгивают» новые, «татарские» государства.

О том, что касается Булгарского юрта в составе Улуса Джучи, следует прежде всего сказать, что никакой коренной смены населения в Булгарии с утратой независимости не произошло. Причина проста: физическое количество пришельцев было настолько незначительно, что они не смогли бы выгнать куда-то всех поголовно старых насельцев и заменить ими себя. К тому же, как уже говорилось, новые переселенцы были такими же тюрками, как булгары, и уже через пару поколений они должны были полностью «обулгариться». На монетах монгольского времени стоит название «Булгар», под которым можно понимать и название новой столицы, основанной по приказу монголов вместо разрушенного Великого Города, и название всей территории (впрочем, имя новой столице дали ведь тоже по названию территории). Сами же «казанские татары», как неоднократно установлено серьезными исследователями, продолжали именовать себя «булгарами» до XVII века как минимум, а то и дальше. Таким образом, говоря о «татарах», мы должны помнить, что мы имеем в виду в принципе то же тюркское население, которое существовало в регионе до прихода монголов, плюс тех пришельцев из числа тюрок, которые осели в регионе из-за открытости административных границ, развития торговли и оживления экономики.

Подчеркну еще раз, что тезис о том, будто из центральной Булгарии бежали, спасаясь от монголов, какие-то огромные массы народа, следует оставить на совести историков старой закалки, которые думали, что монголы были зверями в человеческом облике, и все порядочные люди, даже такие «непорядочные», каковыми были в их глазах булгары, только и делали, что бегали от монголов. На самом деле, если простой человек от чего и бежал, так это от войны. Нашествие монголов на Булгарию было молниеносным. Большинство просто не успело ничего предпринять, как это хорошо видно по истории покорения монголами Руси. А те беглецы, которым удалось-таки спастись от войны, быстро вернулись, едва увидели, что военные действия позади, и новая администрация пытается наладить мирную жизнь. Для подавляющего большинства людей жизнь на родине куда привлекательней любой эмиграции, тем более что фактов монгольского террора после захвата Булгарии и прекращения боевых действий мы не знаем.

К чему я веду? К тому, что предков нижегородских татар надо искать в Булгарии, и только там, поскольку территория, на которой обитают ныне нижегородские татары, прежде входила в состав Булгарского (домонгольского) государства. То есть надо посмотреть, кто жил на этой территории в период Волжской Булгарии, и осознать, что, с учетом естественных миграций в открытой стране, Золотой Орде, те нижегородские татары, которых мы видим сегодня, в целом происходят от тех булгар, которых мы видели здесь до монголов.

2.3. Влияние административных границ на самосознание народов

Но тут нас подстерегает одна тонкость. Если в «основной Булгарии» можно еще считать, что ее домонгольское население состояло из «тех самых» булгар, которые пришли сюда вверх по Волге с юга, то для западных окраин страны большее значение приобретает тот тезис, что для людей, населявших интересующий нас регион еще и до монголов, термин «булгарин» приобрел «имперский» смысл, о чем мы подробно писали в главе, посвященной Булгарии. Поскольку в домонгольское время имперский термин не успел стать самоназванием для народов, населявших западные окраины, можно предполагать, что после нашествия, с изменением политической карты, для многих народов прежней Булгарии этот термин тем более утрачивает смысл и перестает употребляться по мере того, как эти народы перестают административно подчиняться Булгарскому юрту. Именно поэтому, по нашим наблюдениям, нижегородские татары не употребляют термина «булгарин» в качестве самоназвания ни в XIX, ни в ХХ веке, а используют другие термины.

Действительно, Булгарский юрт имел несколько иные границы, чем старая Волжская Булгария. Часть нижегородских земель, входивших прежде в Булгарию, не вошла в Булгарский юрт, а вместе с современной Пензенской областью вошла в состав вновь образованного юрта Мохши. Граница между двумя юртами пролегала, скорее всего, причудливо, и этот вопрос исследован недостаточно. Видимо, по Волге до подступов к Нижнему Новгороду Булгарский юрт сохранил очертания старого государства по состоянию на 1238 год. А вот на юге современной Нижегородской области люди должны были переподчиниться от Булгарии к Мохше (столица — одноименный город на месте нынешнего Наровчата). В то же время в пору Казанского ханства, когда юрт Мохша перестал существовать, все или почти все земли древней Булгарии вновь вернулись под управление наследника Булгарского юрта, Казани. И всякий раз эти политические пертурбации накладывали свой отпечаток и на этническую картину.

Поскольку «внешним термином» для тюрок Золотой Орды стал термин «татары», постольку и мы сегодня употребляем для нижегородских тюрок термин «нижегородские татары». Но здравый смысл подсказывает нам, что у этого народа (народов?) наверняка сохранились, может даже в качестве самоназвания, более узкие этнические определения, показывающие сложность процесса формирования этноса. И такие определения в самом деле есть. Труднее понять, куда они ведут, размотать клубок, перемотать «пленку» назад.