Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Краеведение и региональные исследования
Движение мусульманок России за права женщин в 1917 г. — Казанские съезды, состоявшиеся в конце июля 1917 г. Ревизия решений весенних съездов
19.06.2009

Казанские съезды, состоявшиеся в конце июля 1917 г. Ревизия решений весенних съездов

Протесты и протестные движения ретроградов не были столь массовыми, чтобы считать их «гласом народа». Но несогласие многих мусульман с XI и некоторыми другими пунктами решений московского съезда позволило значительной части мулл проектировать на этой почве политическую оппозицию либералам и социалистам. Другая, лояльная к светским лидерам и Икомусу часть мулл, группировавшаяся вокруг Г. Баруди, оказывала нажим на Икомус без угроз политического размежевания, но не ограничивала себя одним лишь приватным давлением. Частные консультации дополнялись статьями в периодической печати, и в первую очередь в журнале «Дин ве адаб». В итоге к концу июля, к обусловленному решением московского съезда времени проведения II общемусульманского съезда, в Икомусе, вероятно, сложилось доминирующее коллективное мнение о необходимости пересмотра решений московского съезда по женскому вопросу. Шла ли речь только об XI пункте или о всей совокупности решений, трудно сказать. Но конечная июльская ревизия не ограничилась одним пунктом, она после внешне невинного маневра Г. Баруди, предпринятого на съезде, распространилась на все решения московского революционного форума.

II-й общемусульманский съезд, формально всероссийский, работал в одно и то же время, в одном и том же городе (Казани) с двумя другими съездами: мусульманским военным и съездом духовных лиц и их партии – «Мавла фирка». Женский вопрос обсуждался на заседаниях всех трех съездов.

У военных с докладом о правах женщин и правомерности решений московского форума выступил руководитель общероссийской военной организации (Харби Шура) Ильяс Алкин. Съезд единогласным решением продемонстрировал свою лояльность к принципам, провоглашенным в мае в “доме Асадуллаева»1.

Духовные лица, 255 делегатов, рассматривали женский вопрос 24 июля. Накануне заседания состоялось совещание, в котором участвовали С. Якубова и другие представительницы женщин, муфтий Г. Баруди, секретарь съезда Габдулла Апанаев и Г. Исхаки2.Очевидно, муфтию и его помощнику на этой встрече не удалось уговорить женщин согласиться с предполагаемой ревизией московской резолюции. В любом случае, 27 июля женская фракция заявила о своем отказе от участия в обсуждении женского вопроса. То была их первая (известная) реакция на пожелания, заявленные в докладе вернувшегося из эмиграции религиозного деятеля, историка Мурада Мекки, 24 июля и в значительной мере поддержанные съездом. Оппонентом Мурада Мекки стал Муса Бигиев, который, как и в мае, отстаивал принцип равенства мужчины и женщины без изъятия3. Выступление Бигиева не возымело должного эффекта. Духовные лица сочли подлежащими отмене подразумеваемые XI пунктом московской резолюции положения о равенстве женщин и мужчин в вопросах наследования и свидетельствования, а также изложенные в других пунктах право женщины инициировать развод, запрет многоженства и указание на отсутствие в шариате принципа хиджаба4. Пожелания духовных лиц, изложенные в особом докладе казыя Габдуллы Сулеймани, рассматривало объединенное заседание трех съездов 29 июля. Оратор довел до сведения собравшихся неоднозначность поведения населения в религиозной жизни после московского съезда: «В некоторых местах народ встал против крайне консервативного духовенства и в других местах, наоборот, не любит то, что духовенство слишком либеральное». Обостренно воспринимается проблема женских прав, со всех сторон идут протесты, в Духовное правление прибыла специальная делегация военных, в Уфе военные выгнали женщин из мечети. Собравшемуся съезду следует прислушаться к мнению мулл в вопросе о правах женщин5.

В ходе прений по докладу, обнаруживших большой накал страстей6, Марьям Муштариева от имени женской фракции съезда вынесла, видимо, заранее подготовленное предложение: «Женщины обладают всеми правами и свободами, но вопросы свидетельства и наследования решаются по Корану». Несогласие с такой уступкой заявили Галимджан Ибрагимов (лидер эсеров в Уфе), Ильяс Алкин, Усман Токумбетов (представители военных), социалисты Рауза Султангалиева, Амина Мухитдинова, Мулланур Вахитов. Затем вновь последовали выступления духовных лиц. Голосование обнаружило перевес сторонников московской резолюции. В ответ лидеры духовенства пригрозили уйти в отставку с постов в Духовном управлении. Видимо, после этого демарша родилась формула резолюции, которая большинством съезда была воспринята как компромиссная, но которая поражает современного исследователя нагромождением нелепостей на относительно коротком текстуальном пространстве и являет собой образец торопливо изготовленного протокольного псевдокомпромисса. Резолюция, по существу, отменяла XI пункт московской резолюции, но факт отмены был закамуфлирован включением его в положительный волеизъявительный контекст: «2-й мусульманский съезд счел необходимым претворять в жизнь, начиная с этого дня, решения 1-го съезда, за исключением пунктов о наследовании и свидетельствовании (во многих существущих переводах последнее понятие приводится как «свидетельство», что ошибочно. – С.Ф.), и поручает Шариатскому суду действовать в соответствии с этим решением»7. В этой формуле коллективный автор вольно или невольно сфальшивил четырежды: исказил то обстоятельство, что решения I съезда уже исполнялись в течение двух с половиной месяцев, затушевал отмену неугодных (подразумеваемых) формул майской резолюции некорректным волеизъявлением о претворении ее в жизнь «с этого дня», указал на несуществующие пункты майской резолюции («о наследовании и свидетельствовании») и, наконец, состоявшуюся в действительности отмену XI пункта мотивировал в преамбуле вердикта только политической целесообразностью, проигнорировав таким образом резкое и изначально понятное всем расхождение подразумеваемых клаузул с Кораном.

Отменой XI пункта дело не закончилось. Поводом к продолжению заседания стал запрос муфтия Г. Баруди, который попросил съезд решить, должно ли духовное управление при толковании вопросов, относящихся к правам женщин, придерживаться норм Корана и шариата. Съезд проголосовал за положительный ответ на этот вопрос и закрепил за управлением исключительное право директивной интерпретации всех пунктов резолюции московского съезда по женскому вопросу и все относящиеся к женщинам правовые и этические нормы. Таким образом дальнейшее нормообразующее признание принципиально важных решений московского съезда, предшествующих XI пункту, оказалось целиком в руках духовного управления8. Либералы, проголосовавшие за это решение, могли утешать и оправдывать себя тем, что в управлении преобладали люди, преданные идеям просветительства, но главное их утешение состояло, пожалуй, в том, что им, строителям новой татарской государственности, удалось закрепить духовное управление и большую часть татарских мулл под патронирующим влиянием созданного на съезде исполнительного органа тюрко-татарской автономии. Опасность разрыва на этой почве с социалистами, большевизации молодежи, рабочих и солдат, коррозии доверия к либеральной элите со стороны многих образованных девушек и женщин были явно недооценены лидерами нации. Союз с Г. Баруди и его сторонниками, заключенный в конце июля, судя по всему, сопрягался с серьезными противоречиями между партнерами. Основная линия взаимного непонимания, обнаружившая себя уже в первый день работы съезда духовных лиц, была в основном нейтрализована объединенными заседаниями трех съездов, но она имеет прямое отношение к женской составляющей в политической конъюнктуре трех съездов. Взаимное непонимание проявило себя вначале в жесткой и, как казалось, бескомпромиссной форме.За прошедшие после 3 марта пять месяцев духовенство успело перерасти из сословия в хорошо организованную политическую силу, поэтому призыв буинского муллы Нур Гали повысить активность духовенства в политической сфере никого не удивил, но всем было ясно, что речь идет о намерении духовенства поспорить с светскими лидерами за гегемонию в процессе строительства новой татарской государственности. Поэтому ответ ведущей персоны в среде татарских светских реформаторов Садри Максуди был категоричен: «…Деятельность и единство духовенства должны быть ограничены тремя вопросами: обеспечение потребностей культа; обеспечение нужд духовенства, как класса; использование духовной силы духовенства»9. В споре с тезисом Максуди объединились все выступившие после него духовные лица, традиционалисты и джадидисты10. Через несколько дней картина стала совсем иной, но для этого пришлось пожертвовать интересами наименее защищенной социальной группы – женщин. Все выдающиеся завоевания московского съезда в женском вопросе, спорные и бесспорные, пришлось отдать на откуп тем, кто имел большее влияние и больший вес.

Вступив в этически небезупречный договор с муллами на съезде, Максуди и его единомышленникам в дальнейшем удалось подчинить политическую деятельность муфтия, кадиев и мулл своим интересам, но убедить духовную иерархию в правомерности таких взаимоотношений не удалось. Внутреннее сопротивление Баруди и его окружения действиям либералов и социалистов, составивших коллегию автономии, не исчезало до конца существования автономии. Это обстоятельство хорошо ощущается в одной из записей «Памятной книжки» Баруди: «Уже настало время реформ. Нация, стар и млад, издавна возлагала на нас большие надежды. Мы выработали идею постепенного действия, считая свойственный социалистам метод разрушения неприемлемым. Но возник Милли меджлис (законодательный орган национально-культурной автономии мусульман тюрко-татар внутренних районов России и Сибири, провозглашенной 22 июля на объединенном заседании трех казанских съездов — С.Ф.) и развеял наши планы, ограничил, как прежде Романовы, нашу силу и энергию»11.

Силу и энергию, накопленную для создания просвещенной теократии, Галимджану Баруди пришлось использовать, по крайней мере внешне, для поддержки коллегии автономии, то есть либералов и той части социалистов, которые пошли на союз с ними, несмотря на расхождения по женскому и земельному вопросам. (Значительная часть всероссийского мусульманского съезда 29 июля проголосовала за принцип социализации земли, но все-таки оказалась в меньшинстве: 44 голоса против 69; таким образом, резолюцию московского съезда о социализации земли постигла та же участь, что и «женскую».) За ним и его помощниками остались два важнейших взаимосвязанных участка политической деятельности, которые они ранее уже обрабатывали в интересах собственной партии: обеспечение «правильного» голосования всех мусульман на подведомственной территории за кандидатов в Учредительное собрание и привлечение максимального числа женщин на избирательные участки12.

После подчинения муфтиата коллегии, достигнутого в конце июля, политическая деятельность оказалась вполне к лицу сословию мулл, и, получается, не за «политику» Садри Максуди делал выговор духовным лицам 22 июля, а за неправильную, с его точки зрения, политику. Впрочем, намерение «использовать духовную силу духовенства» он, ведь, объявил одновременно с осуждением тяготения рухани к политике. Со времени трех казанских съездов публичная сторона политики Духовного управления резко меняется: от постановки вопроса о том, не должен ли Всероссийский мусульманский совет (светская организация) подчиняться Духовному управлению, и попытки объявить все мусульманские школы подведомственной территории собственностью управления, что имело место накануне съездов13, — оно переходит к признанию верховенства светской власти коллегии над собой, соглашается со статусом департамента, подчиненного коллегии.

Почти полная утрата политической самостоятельности партии мулл возмещается ей уступкой в женском вопросе. Единственной серьезной компенсацией утрат, которые понесли феминистки на II съезде, было включение Амины Мухитдиновой в состав высшего исполнительного органа автономии — временного бюро Национального собрания, превращенного некоторое время спустя в коллегию по осуществлению автономии. Но эта уступка не смягчила ожесточения некоторых делегаток съезда, проголосовавших против резолюции о единстве действий мужчин и женщин на выборах в Учредительное собрание14. В дальнейшем оппозиция женщин и ряда лидеров из числа мужчин казанским решениям сохраняется, возникает некое представление о двух линиях в женском движении: «мәскәүчеләр» («московские») и «казанчылар» («казанские)15. Мухитдинова удержалась в составе правительства автономии лишь до января 1918 г.

Прецедент Мухитдиновой, вероятно, находился в одном ряду с такими декоративными профеминистскими акциями коллегии как выступление хора мусульманок при закрытии II съезда16, несение знамени культурно-национальной автономии двумя женщинами в ходе праздничного шествия в Уфе 28 августа17.

1 Каспий. 1917. 11 августа.

2 Каспий. 1917. 13 октября; Юсупов М.Х. Галимджан Баруди. Казань, 2003. С. 69.

3 Хабутдинов А. Указ. соч. С. 15.

4 Там же.

5 Там же. С. 16.

6 Каспий. 1917. 22 августа.

7 Hablemitoglu Ş., Hablemitoglu N. Op. cit. 512-513 s.

8 Это обстоятельство красноречиво отразилось в открытом письме Фатиха Сайфи к одной из активисток женского движения Голманавара Нугаевой: автор напомнил, что на казанском съезде в июле лидеры женщин С. Якубова и Х. Таначева, «похоронщицы женских прав», совершили недопустимую уступку и «политическое самоубийство», и это сразу негативно отразилось на выборах «самоубийц» в руководство национального движения (Безнең тавыш. 1917. 13 ноября).

9 Йолдыз, 1917. 24 июля; Хабутдинов А. Указ. соч. С. 14.

10 Там же. С. 15.

11 Юсупов М.Х. Указ. соч. С. 81.

12 Одна из первых акций Баруди на посту муфтия – это его заявление-фетва о допустимости с точки зрения шариата участия женщины в выборах и в общественно-политической деятельности. Оно не было чем-то новым в контексте интенсивного ижтихада 1917 г. (Троицкое духовенство сделало аналогичное заявление еще в начале марта), но в силу высокого статуса автора заявления оно получило большой резонанс. В резонансном шлейфе внеконъюнктурные положительные отклики (Керим-бек Мамедбаев. Революция и мусульманка // Каспий. 1917. 7 июня) сочетались с конъюнктурными (Муслими Г. Хәзерендә ханымларымыз нинди эшләр эшләргә тиеш // Шура. 1917. № 13. (1 июля) 299-301 б.). Примечательно, что статью Г. Муслими (русское название: «Что должны делать женщины в текущий момент»), выдержанную в утилитарно-агитационном духе (мусульманки, получившие еще полтора тысячелетия назад прав больше, чем нынешние суфражистки, должны голосовать и еще раз голосовать — в этом их главная обязанность, религиозный и национальный долг) щепетильная в области политической этики редакция ж. «Шура» сопроводила редким в то время примечанием: «Бу мәкалә хакында без битарафбыз» = «В отношении этой статьи мы нейтральны» (Шура. 1917. № 13. 301 б.). В том же номере журнала была опубликована упомянутая выше фетва муфтия. Осенью муфтий продолжал убеждать женщин голосовать за мужчин (Сөембикә. 1917. № 18. 275-276 б.; Каспий. 1917. 12 октября)

13 Хабутдинов А. Указ. соч. С. 13.

14 Каспий. 1917. 9 августа.

15 Эти две линии упоминает эсер Фатих Сайфи: Сайфи Ф. Гөлмәнәвәрә Нугаевага! // Безнең тавыш. 1917. 13 ноября.

16 Каспий. 1917. 9 августа.

17 Каспий. 1917. 20 сентября. Не являлись ли эти жесты частными проявлениями декоративной стилистики, органически свойственной политическому поведению С. Максуди в период его революционной карьеры? Некая сквозная пародийность в действиях С. Максуди и его единомышленников в июле–августе 1917 г. ощущается в сатирическом репортаже с объединенного июльского съезда, опубликованном в сентябрьском номере журнала «Кармак» (Кармак. 1917. №№ 10-12. С. 6). Самоустранение главы татарского Национального собрания и Национального управления от организации вооруженного отпора большевикам в ноябре–декабре 1917 г. и его бегство с должности после разгона всероссийского Учредительного собрания, пожалуй, подтверждают грустную правоту предощущений журналиста «Кармака» (См. также: Мухамметдинов Р.Ф. Причины неосуществления штата «Идел-Урал» // Актуальные проблемы истории государственности татарского народа: Материалы научной конференции, г. Казань, 25 апреля 2000 г. Казань, 2000. С. 112-121). Выпустив стрелы в стан победителей на июльском съезде, «Кармак» бесцеремонно обошелся и с побежденными женщинами, поместив в том же объединенном сентябрьском номере язвительный памфлет по поводу поражения феминисток (Там же. С. 12).



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.