Предыстория

В начале XX cт. российское многонациональное и многоконфессиональное общество переживает период бурного роста независимых общественных движений, в той или иной мере оппозиционных правительству, в той или иной мере определившихся в идейно-теоретическом и организационном отношениях. Движение мусульманских женщин за равноправие заявило о себе позже, нежели общемусульманские демократические движения, и во многом сформировалось под их влиянием и при их организационной поддержке. Тем не менее, к 1917 г. оно, пережив период внутреннего развития, оказалось способным объединить большое число женщин-мусульманок, в первую очередь в таких регионах, как Центральная Россия, Поволжье и Крым, провести региональные съезды и выработать сумму требований, выдержанных в последовательно демократическом духе. Адресованные центральному правительству и формирующимся автономным национальным образованиям они получили общероссийское звучание, были поддержаны всероссийскими мусульманскими съездами и в значительной мере повлияли на политику советских правительств в женском вопросе. Заслуга демократического движения женщин-мусульманок заключалась, однако, не только в успешном продуцировании программных целей, но и в политической апробации идей движения. Формирование нового опыта поведения женщины в обществе, утверждение права женщины на самореализацию в сфере политики – все это требовало преодоления сопротивления среды, генерировало волну дискуссий и подняло на уровень конструктивной публичности и открытости то, что ранее замалчивалось, редко проникало в прессу и другие коммуникативные институты.

1917 год являет глазу историка такую интенсивность организационной жизни и такую зрелость идейных устремлений российского мусульманского феминизма, что они кажутся почти необъяснимыми. Необъяснимым представляется и само это явление – мусульманского феминизма. Но как течение общественной мысли оно существовало в мире мусульман уже не одно десятилетие. Впервые женский вопрос был поднят в декабре 1849 г. в Бейруте на открытом заседании Сирийского научного общества. Сделал это в своем докладе виднейший арабский просветитель христианин Бутрус аль-Бустани (1819–1883). Он назвал тогда порабощение женщины одной из главных причин отсталости арабской нации¹.Традицию научного – через призму Корана – толкования прав и статуса женщины в обществе заложил в конце XIX в. арабский юрист и публицист Касим Амин, опиравшийся на труды богослова Мухаммада Абдо. В 1899 г. К. Амин выпустил книгу “Тахрир аль-мар,а” («Освобождение женщины»), в 1901 г. увидело свет другое его произведение — «Аль-мар,а аль-джадида» («Новая женщина»). К. Амин провозгласил необходимость возвращения женщине законных прав в семье, уничтожения многоженства, признания за женщиной права требовать развод, права на образование и получение профессии. Впервые положение мусульманки в обществе получило системное осмысление².

Во второй половине XIX в. женская тема прочно вошла в арабскую художественную литературу, прежде всего в сирийскую и персидскую. Любовь и сочувствие к женщине стали основными мотивами романов и публицистики Селима аль-Бустани, стихов и романов Джорджи Зейдана³. Защита достоинства женщины прочитывается как одна из самых ярких тем в стихах выдающегося персидского поэта того времени Ага-хана Кермани⁴. В начале XX в. в Сирии разворачивается публицистическая и литературная деятельность арабок-христианок, группировавшихся вокруг прогрессивных женских журналов «Аль-Хасна» и «Аль-Арус»⁵. Из мусульманских писателей большую популярность в то время завоевали сторонники эмансипации Джебран Халил Джебрана и Мухаммед Хусейн Хайкал, авторы повестей «Сломанные крылья» и «Зейнаб»⁶. Тогда же заявила о себе египетский публицист, педагог по образованию Мелек Хифни Насиф. В 1910 г. Мелек Насиф выпустила сборник статей «Ан-Нисайат» («Посвящение женщинам»), получивший большую известность в мусульманском мире. Путь к освобождению женщины, полагала «исследовательница из пустыни» (псевдоним), лежит через ее воспитание и образование, а призвание женщины –
воспитание детей, но такое воспитание, «чтобы они не были рабами». Лучшее руководство развитием мальчиков и девочек могут обеспечить семья и — обязательно — школа. В статье «Хиджаб» она писала, что мусульманки не готовы к ее отмене, помочь им снять хиджаб может только преодоление невежества, приобщение к образованию. В другой статье публицистка страстно осудила многоженство, назвав этот обычай «заклятым врагом женщин», их «единственным шайтаном». Браку обязательно должны предшествовать знакомство и любовь⁷. На тот же 1910 г. приходится серия статей иракского поэта Джамиля Сидки аз-Захави в каирской газете «Аль-Муайяд», в которой права и положение женщины получили более решительное, а главное, религиоведческое толкование. Дж. аз-Захави поставил вопрос об уравнении женщин в делах наследования, развода, свидетельских показаниях, в правах на требование супругой строгой моногамии и на снятие чадры. Он считал необходимым осуществление мер по просвещению женщин и повышению их общественной роли. Реакция консервативной части иракского общества на статьи аз-Захави была столь бурной, что в Багдаде состоялась многочисленная демонстрация протеста, многие требовали убить автора, некоторые газеты обвинили его в подрыве основ веры⁸. Сходную с аз-Захави миссию в персидской литературе начала XX в. исполнила поэтесса Жале (Алямтадж Каем-Маками), первой среди пишущих соотечественниц выступившая глашатаем прав женщин. Основные темы ее публицистики: ненавистная чадра, затворничество в доме, превращенном в клетку, рабское положение женщины, выдача замуж за стариков девятилетних девочек …⁹.

В начале века женский вопрос впервые заявляет о себе в документах революционно-демократических и социалистических движений, декларациях правительств на Востоке. В частности, парижская секция Османской социалистической партии на рубеже 1910 и 1911 гг. включила в свою программу требование полного равноправия женщин и мужчин (общепартийная программа такой цели тогда не декларировала)¹⁰. «Основной закон» революционного Ирана, разработанный в 1906-1907 гг., провозгласил равенство всех лиц перед законом независимо от пола и имущественного положения, но не предоставил женщинам избирательных прав. Тогда же женщины Востока включились в общенациональные антиколониальные и общедемократические движения. В годы демократической революции 1905–1907 гг. происходит зарождение женского движения в Иране. Издаются газеты и журналы для женщин, в столице возник женский клуб¹¹. 20 января 1907 г. в Тегеране состоялся женский митинг, на котором было принято 10 требований и среди них: открытие женских школ, сокращение роскоши, уничтожение обременительного приданого¹². В 1919 г. египетские женщины участвовали в вооруженном восстании против английских колонизаторов. Эта акция сочеталась с усилиями, направленными на изменение положения женщины в обществе¹³.

Аналогичные процессы происходили и в России, в среде российских мусульман. Во второй половине XIX в. феминистические настроения дают о себе знать в литературе и публицистике многих тюркоязычных народов. Ярчайшим предтечей феминизма стал классик азербайджанской литературы Мирза-Фатали Ахундов, первым среди пишущих мусульман России поставивший вопрос о необходимости преодоления дискриминации женщины (пьесы «Приключения скряги», «Везирь Серабского ханства», «Восточные адвокаты», статья «Одно слово»)¹⁴. В одно время с ним тема личностного паритета мужчины и женщины успешно осваивалась карабахской поэтессой Хуршуд Бану Натаван, основавшей литературное общество, а также ее сестрами по вере и цеху поэтессами Фатмаханум Кямине и Гончабеим¹⁵.

Зачинателями женской темы в татарской литературе в третьей четверти XIX в. выступили Муса Акъегетзаде и Габдрахман Ильяси. Первый из них в повести Хисаметдин менла» (1886) рассказал о девушке Ханифе, которая решилась отвергнуть выбранного родителями жениха и сбежала из дома к возлюбленному. В драме Г. Ильяси «Несчастная девушка» (1887) ее героиня Махитап нашла в себе силы объявить недействительным брак с навязанным ей мужем. Новый этап в осмыслении женской темы был заявлен в произведениях Гаяза Исхаки, дебютировавшего в литературе на рубеже веков. Он рассматривал проблему бесправия и угнетения женщины как важнейшую в процессе становления татарской нации. Судьба нации и судьба татарской женщины находились, по убеждению Г. Исхаки, в неразрывном и взаимообусловленном единстве. Новое качество, привнесенное писателем в татарскую литературу, заключалось также в том, что он принципиально расширил тематический диапазон беллетристики и драматургии, предъявив обществу такие его язвы и пороки, которые до него либо замалчивались, либо обозначились лишь намеками. Уже во втором по счету своем литературном произведении – повести «Девушка в каляпуше» — он решился обнажить проблему проституции среди татарских женщин и девушек. Повесть получила большой общественный резонанс. Многие современники осудили молодого писателя за «дискредитацию» нации. Но лучшая часть татарского общества поняла и приняла его позицию. Живший в то время в Париже политик и политолог Юсуф Акчура позже писал: «С наибольшими переживаниями я из татарской литературы прочитал тогда книгу «Девушка в каляпуше». Я в то время был вдалеке от родины… В тот день, когда прочитал «Девушку в каляпуше», увидел перед собой Казань и пережил боль самого ужасного, самого ядовитого нарыва на теле моей нации. Когда прочитал второе издание и приложенное к нему письмо, не сдержался… и из-за падения, из-за несчастья бедной татарской девушки долго-долго плакал»¹⁶. В следующем произведении, первой своей пьесе «Жизнь с тремя женами», Исхаки обратился к теме многоженства. Водевильная в поздней татарской драматургии тема ранее была осмыслена писателем в драматическом ключе — как грустная традиция, подавляющая и женщину, и мужчину, обрекающая человека на страдания. В одной из написанных позже пьес («Зулейха») драматург рассказал о превратностях судьбы татарской девушки, которую без ее ведома объявили крещеной и выдали замуж¹⁷.

В крымскотатарской литературе и публицистике протест против закабаления женщины впервые был заявлен в произведениях Исмаил-бея Гаспринского. Сатирическая повесть «Африканские письма» (второе название «Страна амазонок»), опубликованная в 1889–1891 гг., изображала некую африканскую страну, где «черные амазонки» под предводительством деспотичной королевы и старухи-визиря господствуют над мужчинами, людьми второго сорта, чье предназначение — ублажать доминирующий пол. Поменяв мужчин и женщин местами в Африке, И. Гаспринский оставил в силе нравы и обычаи, присущие мусульманским народам на рубеже XIX–XX вв.¹⁸. Позже писатель вывел на страницы своей газеты «настоящую» амазонку Арслан-кыз, героиню Уйгурско-Дунганского восстания третьей четверти XIX в., сплотившую вокруг себя как женщин, так и мужчин в борьбе за освобождение своей родины от китайского владычества¹⁹. Тяготы свадебных обрядов крымских татар, затрудняющие начало семейной жизни молодоженов, нашли отражение в пьесе Сеида Абдуллы Озенбашлы «Чему быть, того не миновать», написанной в 1887 и опубликованной в 1892 г.²⁰

Значительное место тема бесправия женщины степи (равно и красоты ее, и способности к состязанию с мужчиной) нашли в поэзии великого казахского акына Ахана-серэ Корамсулина (1843—1913), писавшего: «Мало ли отцов, что своих Зауреш / Отдавали на муки, кидали как тушу / Козленка на растерзание псам, / И все это ради корысти в этой / Короткой жизни, ради дешевых / пустяшных прихотей, ради наживы… / Продать бы своих дочерей подороже, / На шею надеть бы им ожерелья, / А что ожерелья из слез – наплевать!»²¹. Наряду с Ахан-серэ формирование в казахской литературе профеминистической мировоззренческой доминанты состоялось благодаря творчеству и жизнедеятельности поэтесс Алмажан Азаматкызы (род. в 1823 г.) и Сары Тастанбеккызы (род. в 1878 г.)²². Идея эмансипации казахских и киргизских женщин получила политическую и публицистическую апробацию благодаря деятельности Алихана Букейханова, Ахмета Байтурсынова, Миржакыпа Дулатова и их единомышленников в 1905-1917 гг.²³. В 1917 г. круг защитников прав женщин степи расширился, наиболее заметными новыми фигурами в этом кругу стали журналист и политический деятель Колбай Тугусов, общественная деятельница Аккагаз Досжанова.

В таджикской, туркменской и узбекской литературах второй пол. XIX–нач. XX вв. женщина еще не осознавалась как равный мужчине субъект социальной структуры общества, но бесправие женщины и архаичность семейно-брачных традиций среднеазиатских сообществ уже получили отражение в творчестве некоторых поэтов и писателей (Садриддина Айни, Абулькасима Лахути, Моллы Дурды). Аналогичная ситуация наблюдается в общественной мысли и литературе народов Северного Кавказа, где «интеллигенция разворачивает критику таких традиций, как наездничество, кровная месть, калым, поднимает голос за порабощенную и униженную горянку»²⁴.

Примечания: