Доверие к власти в контексте концепции «энергетической безопасности» РФ на рубеже ХХ–ХХI вв.

М. Р. Хихматулин,
соискатель Нижегородского государственного университета имени Н. И. Лобачевского

Общую ситуацию в сфере международной, национально-государственной и общей безопасности верно, на наш взгляд, оценил российский министр иностранных дел И. Иванов в выступлении на представительной международной конференции «Россия и новое мировое устройство» (Москва, 12 мая 2003 г.). В частности, он сформулировал следующий вывод: «Главной проблемой является то, что мир, становясь все более взаимозависимым, делается все менее безопасным. После крушения биполярной системы быстрого перехода к новому мироустройству не получилось. Оказалось, что демократия нуждается в защите от экстремизма, сепаратизма и религиозной нетерпимости».

Акцент на проблемах безопасности в научном сообществе приобрел особое звучание именно в 90-е гг. В это время стала очевидной эрозия традиционных принципов обеспечения безопасности, которые возникли сначала в европейском историко-культурной ареале, а потом и по всему миру.

На рубеже ХХ–ХХ1 вв. произошло кардинальное изменение системы международных отношений. Оно было связано с переходом к так называемому «однополярному миру» в результате поражения СССР в ходе «холодной войны», распада СССР и Югославии, появления целой системы новых независимых государств. Угрозы международной безопасности, связанные с ядерным сдерживанием, заменились или дополнились новыми вызовами, связанными с международным терроризмом, распространением межэтнической конфликтности, всплеском незаконного оборота наркотиков, оружия и пр. Немаловажную роль в усложнении однополярного мира стала играть и политика удорожания ресурсов, в первую очередь углеводородов.

После объявления политиками окончания эры дешевых углеводородов существенную роль стали играть вновь формирующиеся системы международных связей, в том числе и между государствами, ранее входившими в конфликтующие военно-политические блоки (такими, например, как Турция и Россия), или такими государствами, которые являлись историческими соперниками на мировой политической арене (например, Россия и Иран). Возникла прямая необходимость пересмотра как самой углеводородной политики РФ, так и базовых концепций национальной безопасности, которая включила в себя не только анализ внешних угроз, но и анализ угроз внутриполитического уровня. Проблемы безопасности стали одной из главных проблем России. От их решения зависел авторитет власти, через это силовое поле проходили пути легитимизации власти.

Стало очевидным, что проблема доверия власти зиждется не только на удовлетворении социальных проблем населения, но и на отношении власти к перераспределению национальных богатств страны. Одна политическая партия за другой начали использовать политическую риторику, связанную с природной рентой и справедливым перераспределением нефтяных денег, для политической мобилизации населения. В обществе проблемы национальной безопасности активно обсуждались в сочетании с проблемами коррупции, управления углеводородным хозяйством России, проблема подбора кадров для осуществления этой деятельности, «регионального феодализма», экономического сепаратизма богатых нефтью регионов и т. п. Мы будем понимать под безопасностью «состояние устойчивого функционирования и воспроизводства социального объекта/субъекта, поддерживаемое с помощью особой институциональной среды; состояние защищенности от вызовов, рисков, опасностей, угроз; состояние устойчивого существования (развития) объекта, при котором вероятность нежелательного изменения каких-либо параметров (характеристик) его деятельности невелика; режим (состояние) устойчивого функционирования и воспроизводства социального объекта, поддерживаемый на основе прогноза его поведения и создания необходимой социально-институциональной среды. В этом определении, на наш взгляд, ключевыми являются понятия устойчивости функционирования; прогноза угроз, вызовов, рисков; их предупреждения при помощи специально организованной социально-институциональной среды. Потребность в такого рода среде привела к ряду шагов со стороны федерального центра по отношению к нефтедобывающим регионам, которые выразились:

в ужесточении финансового контроля над деятельностью нефтегазодобывающих компаний и целых регионов, где деятельность таких коампаний является социообразующей;

в стремлении к укрупнению регионов, например, идея «Большой Тюмени», проводящаяся с целью консолидации финансовых потоков и оптимизации системы управления в нефтегазовой отрасли; в усилении контроля в сфере трудовой миграции;

в обсуждении вопросов создания собственных «вооруженных формирований» нефтегазовой отрасли;

в усилении роли государственнических, идеологических концептов, используемых для предотвращения проникновения в регионы добычи и транспортировки углеводородов радикальных политических концепций и их представителей.

Нам представляется, что этот репертуар средств по возврату доверия к государственной власти еще очень невелик, поскольку еще не все возможные политические ресурсы «введены в строй».

Теперь в дополнение к политическим (государственным) системам в сфере безопасности участвуют новые сильные «игроки», которые в политологии уже получили название «транснациональные акторы», которых в отличие от двух сотен государственных образований межправительственные организации насчитывают 250 единиц, а неправительственные организации – более 27 тысяч. Активно действующих НПО на международном уровне – порядка 6 тысяч. Что касается ТНК (транснациональные корпорации), то на конец 1990-х гг., по данным ООН, их насчитывалось более 53 тысяч. Мощь ТНК в значительной степени усиливается финансовой деятельностью транснациональных банков (ТНБ), которые в силу своей специфики отличаются особой мобильностью. Сотрудничество России в деятельности подобного рода организаций может стать для ее национальной безопасности (в том числе и углеводородной) дополнительным ресурсом.

Сейчас, пока политологи и политики не определились с вектором дальнейшего развития концепции международной безопасности, все большую силу набирает «улица», то есть политически активное население – преимущественно пацифистское в странах Запада и религиозно-фундаменталистское (что не исключает пацифистско-патриотического и государственнического пафоса этих движений) в странах исламского Востока. Немаловажным для России является упрочения «доверия» собственной «улицы» и поиск механизмов политического управления ею.

События нескольких последних лет, а именно события в Косово (1999 г.), террористические акты в Нью-Йорке и Вашингтоне (2001 г.), начало военных действий в Ираке (2003 г.), откровенно продемонстрировали, что нынешняя углеводородная политика должна быть встроена в концепцию национальной безопасности, а сама же концепция национальной безопасности нуждается в серьезном совершенствовании. Для России, борющейся с терроризмом, проблемы собственной безопасности имеют растущее значение, как и для многих нефтедобывающих стран Ближнего и Среднего Востока.

Если до начала войны в Ираке и угрозы войны в Иране многим известным политологам казалось, что в мире происходит становление новых принципов безопасности, связанных с гегемонией США (концепция перехода от «биполярного» к «однополярному миру»), то рубеж ХХ–ХХI вв. стал тем периодом, когда начали активно формироваться концепции «постоднополярного» мира. Иными словами, концепции «однополярного мира во главе с США» был нанесен серьезный удар.

Стало очевидно, что США не в силах отказаться от роли «мирового жандарма», каковая плохо адаптируется к реалиям современности.

США не смогли предотвратить экономические кризисы 90-х гг. в ряде регионов мира, а следовательно, «бреттон-вудские экономические инструменты» потеряли свою эффективность.

На примере Афганистана и Ирака стало очевидно, что гегемонизм США не может нормализовать ситуацию с так называемым «международным терроризмом».

Если в результате двух мировых войн человечество научилось минимизировать традиционные угрозы национальной безопасности (межгосударственные вооруженные конфликты), то ничего подобного не создано применительно к вызовам нового времени. Пожалуй, за исключением миротворческих операций и насильственной смены опасных политических режимов. Однако и эти механизмы в новых условиях не работают, поскольку в «однополярном мире» они превращаются в инструмент политического гегемона.

Все это привело к кризису доверия мирового сообщества гаранту однополярного мира – США. В условиях «постоднополярного» мира Россия обязана начать формировать систему национальной безопасности, в большей мере сосредотачиваясь на «вызовах и угрозах нетрадиционного ряда». Речь идет о таких опасных явлениях, как межэтнические конфликты, религиозный экстремизм, терроризм, незаконный оборот наркотиков и оружия (в том числе распространение оружия массового поражения), торговля людьми или незаконный оборот отдельных органов человеческого тела, рост экологической напряженности, ухудшение качества жизни или бедность в различных регионах мира и т. д., поражающие ее регионы-«доноры», каковыми являются нефте- и газодобывающие районы страны.