Роль межклановых противоречий  в историческом поражении палестинского движения в первой половине XX в.

Е. О. Андерсон,
студентка Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского

 

Любой ученый, изучающий арабо-из-раильский конфликт, даже если он занимается исключительно современной ситуацией, рано или поздно задается вопросом: в чем истоки этого кризиса? В чем причины исторического поражения палестинского национального движения, которое не смогло обеспечить ни государственности, ни единства, ни безопасности палестинского народа, несмотря на некоторые удачные шаги в этом направлении? Для того чтобы ответить на этот вопрос, недостаточно проанализировать многочисленные документы последних десятилетий, посвященные мирному процессу, равно как и недостаточно проследить действия Организации освобождения Палестины и других палестинских партий и движений, возникших приблизительно в то же время или немного раньше. Всестороннее видение проблемы можно получить, лишь рассмотрев положение дел в Палестине до основания Государства Израиль, в ту эпоху, когда крупная община палестинских арабов противостояла натиску молодых, исполненных энтузиазма и чувства собственной избранности еврейских поселенцев, а британские мандатные власти, формально заняв позицию «над схваткой», балансировали между интересами обеих общин. Именно под таким углом зрения внимательный исследователь увидит, что предпосылки для поражения палестинского национального движения коренятся еще в том периоде и главным образом они связаны с клановыми противоречиями внутри палестинского общества, и прежде всего с противостоянием семей Хусайни и Нашашиби.

Что же представляло собой палестинское общество в последние десятилетия османского правления и в период британского мандата? Арабское население Палестины делилось на три четко выраженные социальные группы, представленные бедуинами, феллахами и городским населением. Бедуины составляли 10% общей численности населения на 1922 г., были сконцентрированы в основном на юге страны и «сопротивлялись вмешательству в свои внутренние дела, негативно относились к централизованной политической власти и стойко противостояли любым ограничениям на свободу передвижения»[1]. Феллахи, составляя более половины общей численности населения, «в большинстве своем были бедными, неграмотными людьми, ориентированными на сельскую жизнь»[2], примерно половина из них была представлена мелкими и средними землевладельцами, другая половина – наемными работниками, и, наконец, мизерную долю от общего числа составляли крупные зажиточные землевладельцы. Городское население уступало сельскому по численности, однако значительно превосходило его по уровню образования и политической активности. Именно эта социальная группа внесла наибольший вклад в формирование палестинского национального движения. В структурном отношении она включала в себя три класса: низший, представленный пролетариями, средний, «состоявший из мелких государственных чиновников, учителей, владельцев магазинов, купцов и преуспевающих ремесленников»[3], а также высший, к которому принадлежала религиозная и политическая элита того времени.

Данное краткое описание дает представление о социальной структуре палестинского общества в конце XIX – первой половине XX вв., и именно жесткость этой структуры в некотором отношении поддерживала межклановые противоречия во всей их полноте.

Можно сказать, что клан, или хамула[4], большая семья, являлся базовой ячейкой палестинского общества. Кланы были представлены как высшим городским классом, обладателем имущества и земли в городе и за его пределами, так и сельскими землевладельцами. При этом водораздел проходил между более бедными и более богатыми кланами, кланами городскими и сельскими, и, наконец, между кланами, принадлежавшими к различным племенным группировкам. Как замечает один из исследователей, «разделение между местными кланами уходит корнями в противостояние между северными (Кайс) и южными (Йаман) племенами в первые годы после возникновения ислама на Аравийском полуострове и между их потомками на территории Благодатного полумесяца».

В Палестине группировка Кайс была представлена кланом Нашашиби и семьями, примкнувшими к ему, а Йамани соответственно – кланом Хусайни и его сторонниками. Как уже было сказано, противостояние этих двух кланов долгие годы предопределяло общественно-политическую жизнь Палестины. Что же представлял собой каждый из них?

Хусайни – это наиболее известный и влиятельный палестинский клан, на котором следует остановиться особо. По официальной версии, семейство ведет свою родословную от Пророка Мухаммада, а именно через его дочь Фатиму, однако существует и версия о йеменском происхождении клана. Во второй половине XIX века клан был вовлечен как в локальную борьбу с другими семействами, так и в противостояние новым угрозам, исходившим прежде всего от роста иностранного влияния в Палестине. Интересно отметить, что алгоритм, по которому изменялось поведение Хусайни по отношению к каким-либо вызовам, был одинаков вплоть до середины XX в. Сущность этого алгоритма можно охарактеризовать как адаптацию. Первоначально резко противопоставив себя иностранным консульствам в Палестине, Хусайни постепенно изменили свою позицию и пришли к более сбалансированному пониманию места иностранного влияния в стране, после чего, наконец, приняли его существование как неизбежность. Аналогичным образом они отреагировали и на младотурецкую революцию. «Из Иерусалима деспотизм новых правителей Стамбула представлялся не лучше и не хуже, чем деспотизм режима аль-Хамида», и поэтому, отбросив первоначальные попытки по поддержанию османской идентичности путем создания Общества арабо-османского братства, Хусайни приспособились к новому режиму и даже закрепили за собой некоторые высокопоставленные должности. В условиях же роста национального движения Хусайни применили всю ту же старую и до последнего времени успешную стратегию. «Они приняли национализм так же, как в прошлом приняли вмешательство иностранных консулов в свою жизнь, жесткие централизирующие реформы в период Танзимата и младотурок. Они проанализировали возможность противостоять этим феноменам и в итоге адаптировались к ним».[5] Вместе с тем такая политика оказалась неэффективной в отношении взаимодействия с сионистским движением, и отчасти поэтому в период британского мандата лагерь Хусайни были известен как более радикальный, чем противоположный.

Здесь также сыграл свою роль субъективный фактор, связанный с личностью Мохаммада Хаджа Амина аль-Хусайни, известного религиозного и политического деятеля, который в 1921 г. получил должность муфтия Иерусалима, а в 1922 г. при покровительстве британских мандатных властей стал главой Высшего мусульманского совета. Чтобы оценить, какую степень влияния получил Хадж Амин, а через него и весь клан Хусайни, следует отметить, во-первых, что «в 1920–1930-е гг. муфтии не только обладали авторитетом в обществе, но и пользовались огромным политическим влиянием и властью. Великий муфтий Иерусалима считался высшим муфтием, главой муфтиев, который… фактически обладал властью намного большей, чем предусматривал его пост по закону». А во-вторых, должность главы Высшего мусульманского совета означала управление организацией с необычайно широкими полномочиями, включавшими, в частности, контроль над вакфами и шариатскими судами, управление образовательными учреждениями, назначение муфтиев за пределами Иерусалима и т. д. Таким образом, Хадж Амин получил возможность влияния на религиозную, общественную и политическую деятельность палестинских арабов, что обеспечило улучшение и укрепление социального статуса клана и вызвало активизацию его соперников, первейшим из которых было семейство Нашашиби.

Нашашиби – это клан, предположительно, черкесского или курдского происхождения, по другой же версии, члены этого семейства ведут свою родословную от египтянина Насера ад-Дина, жившего в XV в. и занимавшего высокие посты на военной и гражданской службе. Несмотря на такую родословную, вплоть до конца XIX в. Нашашиби оставались второстепенным кланом и не обладали ни значительными политическими, ни экономическими ресурсами для возвышения. Однако после младотурецкого переворота 1908 г. ситуация коренным образом изменилась: в 1912 г. Осман ан-Нашашиби был избран в Османский парламент как депутат от Иерусалимского санджака, а в 1914 г. аналогичное назначение получил Рагиб ан-Нашашиби, официальный глава клана. Рагиб сыграл важную роль в возвышении клана Нашашиби: он закрепил за семейством пост мэра Иерусалима, активно способствовал формированию политических организаций и движений, лоббировавших интересы клана, а также активно занимался созданием лагеря сторонников Нашашиби[6]. Другие представители клана также занимали довольно высокие посты как в османской, так и в британской администрации, что неоднократно вызывало упреки со стороны их противников в коллаборационизме. Существует мнение, что Нашашиби «больше полагались на британскую помощь в обретении политических привилегий и социального статуса»[7] потому, что не чувствовали себя готовыми к самостоятельным, независимым действиям и, следовательно, «были более умеренными и более готовыми идти на компромисс, чем Хусайни»[8]. В целом следует отметить, что Нашашиби никогда не смогли достичь той же степени влияния и того же объема политических и экономических ресурсов, что и Хусайни, тем не менее их влиятельности в лагере противников Хусайни было достаточно, чтобы межклановые противоречия не находили разрешения в течение всего периода британского мандата.

Необходимо отметить, что обе семьи образовали вокруг себя два лагеря, состоявшие из их сторонников среди других семейств и соответствующих организаций и движений. В случае Хусайни данный лагерь был представлен, во-первых, традиционно лояльными к данному клану семьями, а во-вторых, Высшим мусульманским советом, который в силу клановой принадлежности своих лидеров проводил выгодную для Хусайни политику. Кроме того, именно Хусайни руководили такими организациями, как Общество арабо-османской солидарности и Арабский клуб.

Что касается Нашашиби, то поскольку данная семья не имела таких же глубоких корней, как Хусайни, и не обладала политическими и экономическими ресурсами в той же степени, лагерь сторонников этого клана формировался на основе общей оппозиции политике Хусайни и Хаджа Амина. Этот лагерь получил название «муарада» (араб. «оппозиция») и окончательно оформился в 1920-е гг., включив в себя также участников образовавшегося ранее подконтрольного Нашашиби Литературного общества. Лагерь Нашашиби достаточно умело эксплуатировал противоречия между городом и деревней, в результате чего в его составе оказалось немало семей землевладельцев из сельской местности, обеспокоенных ростом влияния Хусайни. Кроме того, Нашашиби не позиционировали себя как мусульманское семейство, более того, официальный глава клана Рагиб называл себя космополитом, в результате чего муарада нашла поддержку и в среде палестинских христиан. Успех на муниципальных выборах был дополнительным фактором, поддерживавшим рост данного лагеря. Вместе с тем, «несмотря на впечатляющие результаты на локальном уровне, на национальном уровне муараде никогда не удавалось по-настоящему достичь успеха, отчасти из-за того, что ее локальные достижения почти не влияли на ее политическую деятельность на национальном уровне»[9].

Следует отметить, что оба лагеря были довольно фрагментированы, не имели общей идеологии, четко намеченных целей и программы, а также пользовались любым удобным случаем для взаимных обвинений. В частности, лагерь Хусайни неоднократно указывал на финансовую поддержку муарады со стороны сионистов. Ни одна из группировок, действовавших на арене палестинской политики в рассматриваемый период, не сумела выдвинуть платформы, на котором могло бы произойти сплочение палестинского народа, который был разобщен также в силу социальной и географической дифференциации, а также несформированности целостного национального самосознания.

После обзора происхождения, взглядов и положения кланов в палестинском обществе в конце XIX – первой половине XX вв. следует охарактеризовать их роль в историческом поражении палестинского национального движения, выразившемся в создании Государства Израиль на территории Палестины. В силу того что формат статьи не позволяет привести хронологию развития палестинского движения в период британского мандата, необходимо сделать концептуальные обобщения, которые позволят прояснить ситуацию.

Во-первых, из-за межклановой борьбы палестинские арабы не смогли договориться с мандатными властями по поводу оптимального варианта административной организации Палестины. Британский вариант предусматривал такое административное устройство, которое лишь формально предоставляло палестинским арабам право на участие в решении важных вопросов, а фактически ставило конечные постановления в зависимость от воли верховного комиссара Палестины. Начавшись еще до введения мандата, «переговоры между палестинцами и британским правительством продолжались почти год. Британское правительство было разочаровано их неудачей и невозможностью договориться с палестинскими лидерами»[10].

Во-вторых, уже в период британского мандата межклановые противоречия были умело использованы Британией, которая, руководствуясь традиционной политикой «разделяй и властвуй», балансировала не только между арабской и еврейской общинами, но и между различными лагерями внутри первой из них: закрепив пост мэра Иерусалима за Нашашиби, а пост великого муфтия отдав Хусайни, Британия фактически подлила масла в огонь многолетнего противостояния, в результате чего политические амбиции сторон затмили для них общую цель.

В-третьих, в силу инерции политического мышления палестинские кланы в ключевые для движения годы восстания 1936–1939 гг. не смогли должным образом оценить уровень активности народных масс, которая, безусловно, отличалась спонтанностью и хаотичностью, однако потенциально могла способствовать усилению и объединению палестинского движения. Как отметил один из исследователей, «[в тот момент] впервые стало очевидным, что только подъем народной активности может принести реальный успех; и это подтверждает история борьбы палестинцев вплоть до настоящего времени»[11].

Наконец, уже в конце 30-х – начале 40 х гг. традиционное лидерство арабской общины пришло в упадок, дискредитировав себя и подорвав веру со стороны народных масс. Наивысшее воплощение кризис палестинского общества нашел уже в период первой арабо-еврейской войны. Как отмечает один из участников тех событий, «в сражении наши цели были смутны и часто противоположны. У евреев была только одна цель – выиграть сражение»[12].

Таким образом, можно сделать вывод, что межклановые противоречия в палестинском обществе были не единственным, но одним из главных факторов поражения палестинского движения в первой половине XX в. Община палестинских арабов, жестко дифференцированная в социальном плане и управляемая враждующими кланами, не смогла выработать достойный ответ ни британскому колониализму, ни сионистскому движению с его активной позицией и богатыми идеологическими, политическими и экономическими ресурсами. В результате в Палестине произошло коренное перераспределение сил: после арабо-еврейской войны образовалось молодое и агрессивное сионистское государство, а палестинское движение, чьи организации распались, а многие лидеры эмигрировали, на долгие годы было ввергнуто в состояние апатии.


 

[1]     Dr. Hassassian, Manuel. Palestine. Factionalism in the National Movement (1931–1939) [Электрон. ресурс] / Dr. Manuel Hassassian. – P. 35. – Режим доступа: http://www.passia.org/publications/Palestine/Palestine.htm, свободный – PASSIA (Palestinian Academic Society for the Study of International Affairs).

 

[2]     Ibid.

 

[3]     Там же. P. 36.

 

[4]     Glossary of Archaeological Terms [Электрон. ресурс]. – Режим доступа: http://www.harkarkom.com/Glossary.php, свободный – Mount Sinai has been found. Archaeological Discoveries at Har Karkom.

 

[5]     Pappe, Ilan. The Rise and Fall of the Husainis (Part I) [Электрон. ресурс] / Ilan Pappe. – Режим доступа: http://www.jerusalemquarterly.org/details.php?cat=4&id=107, свободный – Institute of Jerusalem Studies.

 

[6]     Dr. Hassassian, Manuel. Palestine. Factionalism in the National Movement… P. 37–38.

 

[7]     Pappe, Ilan. The Husayni Family Faces New Challenges: Tanzimat, Young Turks, the Europeans and Zionism 1840–1922 (Part II) [Электрон. ресурс] / Ilan Pappe. – Режим доступа: http://www.jerusalemquarterly.org/details.php?cat=2&id=119, свободный – Institute of Jerusalem Studies.

 

[8]     Ibid.

 

[9]     Dr. Hassassian, Manuel. Palestine. Factionalism in the National Movement… P. 40.

 

[10]    Families of Jerusalem and Palestine. The Nashashibi Family [Электрон. ресурс]. – Режим доступа: http://www.jerusalemites.org/people_and_land/families/1.htm, свободный – Jerusalem Forum.

 

[11]    Nashashibi Family [Электрон. ресурс]. – Режим доступа: http://www.answers.com/topic/nashashibi-family, свободный – Answers.com (Online Dictionary, Encyclopedia and Much More).

 

[12]    Dr. Hassassian, Manuel. Palestine. Factionalism in the National Movement… P. 54.