Илья Юрьевич Рябков,
студент ФМО ННГУ им. Н.И. Лобачевского (Н. Новгород)

Специфика этнополитических систем национальных субъектов федерации, входящих в Приволжский федеральный округ

Так сложилось, что в новейшей истории России Поволжье было тем регионом, состояние которого говорило об общем положении дел в стране. И в экономике, и в политике, и в социальной сфере процессы, которые переживал регион, во многом совпадали, а иногда и определяли общероссийские тенденции. Особенно ярко это проявилось в течение 90-х и в начале XXI века в этнополитических процессах. Так, тенденции децентрализации и демократизации сменились вектором упорядочения и централизации.

После парада суверенитетов в начале 90-х, когда лозунги о национальном самоопределении использовались региональными элитами в качестве аргумента в противостоянии с федеральным центром, Россия получила в своем составе субъекты различных статусов. При этом наименование субъекта федерации говорило о его политических амбициях и статусе в своеобразной иерархии регионов. Многие республики начали движение за повышение собственного статуса, а с ним и титульных наций в Российской Федерации. Фактически процесс «наполнения суверенитета республик реальным содержанием»¹ имел две стороны: политическую и этническую. Политическая сторона процесса заключалась в получении как можно больших преференций от федерального центра в вопросах как политики, так и экономики. Этническая сторона процесса заключалась в возрождении титульных наций в качестве республикообразующих, а также институционализации этничности.

Сегодняшняя политическая ситуация в России кардинально отличается от начала и середины 90-х. На данном этапе имеется возможность преодоления этого своеобразного раскола в этнополитической системе. Однако пока этнополитическая система России и ее выраженная асимметричность способствует размежеванию этнических групп и напряженности в межнациональных отношениях. В зависимости от «вида» региона мы можем наблюдать два типа этнополитических систем: русскоориентированную и национальную (наиболее характерна для республик). Для более полного понимания этнополитических процессов как в ПФО, так и во всей России наиболее показательным будет пример национальных субъектов федерации (республик), так как именно этот вид этнополитической системы, сформировавшийся на данном этапе, может продемонстрировать все стороны полиэтничного государства и его основные проблемы.

Прежде чем приступить к анализу этнополитических систем национальных субъектов федерации, входящих в ПФО, на мой взгляд, следует определить, что понимается под термином «этнополитическая система». В самом общем виде это сложившаяся в государстве система регулирования межэтнических коммуникаций, которая включает юридические рамки, практику решений типичных для данного государства межэтнических конфликтных ситуаций и проблем, которая основывается на господствующей идеологии, государственной национальной политике, действующем законодательстве (правоприменительной практике), сложившейся политической культуре².

Одной из важнейших составляющих этнополитической системы является национальная политика и ее концептуальное основание. Национальные регионы ПФО в этом отношении не отличаются широким разнообразием, однако можно выделить несколько разновидностей. Критерием для разделения послужило отношение численности этнической группы к ее представлению во власти.

К первому виду можно отнести Удмуртию и Марий Эл, где представители титульной национальности составляют меньшинство как в общей численности населения, так и в еще большей степени — в государственных, законодательных (представительных) и исполнительных структурах.

Второй вид представлен Башкортостаном и Мордовией (с некоторыми оговорками), где представители титульной нации в составе в составе населения были в численном меньшинстве, но зато в абсолютном и относительном большинстве — в сфере государственного управления.

К третьему виду можно отнести Татарстан и Чувашию (с некоторыми оговорками), где пропорции титульного и русского населения примерно сопоставимы (в Чувашии имеется преобладание титульной нации), но в высших эшелонах власти численно и качественно преобладают представители титульной национальности.

В общем виде концепции национальной политики, которую реализуют данные регионы, можно разделить на два вида: умеренные и националистические. Умеренные реализуются в Удмуртии, Марий Эл, Чувашии. Под умеренными концепциями можно понимать такие, положения которых не могут быть встроены в контекст дискриминации по отношению к другой этнической группе, проживающей на территории региона. Националистические реализуются в Татарстане, Башкортостане, Мордовии.

Если давать характеристику главным основам данных концепций и выделять их основные элементы, то умеренные концепции характеризуются тремя положениями:

• Паритетное развитие всех этнических групп.

• Учет роли русской этнической группы в жизни региона.

• Акцент на решение проблем в сфере межэтнических коммуникаций с помощью компромисса.

Политическая элита данных регионов в период своей легитимизации не делала ставку на этничность как инструмент политической мобилизации населения. В данных регионах, кроме Чувашии, преобладает русская политическая и бизнес-элита. Что же касается конкретно Чувашии, то в данной республике реализуется проект по вписыванию этнической идентичности в концепт российской общегражданской идентичности. Конечно, можно сказать о том, что данный процесс проходит весьма противоречиво и отклонения от демократических принципов в республике достаточно часты, но стоит также отметить, что в выборе инструментов политической мобилизации населения любой из руководителей весьма ограничен. Чувашия представляет собой достаточно интересное соотнесение идентичностей, которое, естественно, делает упор на этническое самосознание и говорит об особом положении титульной нации в регионе. Но нельзя не признать, что отдельные перегибы в этой области компенсируются тем фактом, что власти используют гражданскую идентичность как дополнительный ресурс при мобилизации населения. В случае поднятия среднего уровня политической и правовой культуры это в будущем может послужить одним из факторов создания гражданского общества в рамках отдельно взятого региона. Если же говорить о Марий Эл и Удмуртии, то они полностью укладываются в предложенную парадигму построения национальной политики.

Гораздо сложнее дело обстоит с описанием и анализом концепций, которые мы отнесли условно к националистическим. В принципе ни одна из них целиком и полностью не вписывается в означенные ниже параметры, но тем не менее даже если в концепции нет данного положения или такого, из которого оно могло вытекать по смыслу, то это не означает, что правоприменительная практика четко следует документам.

В общем виде националистические концепции можно свести к трем основным пунктам:

• национализм как идеологический базис концепций (латентный в Татарстане, открытый в Мордовии и Башкортостане);

• языковая сегрегация (нельзя не говорить, что этого элемента нет в умеренных концепциях, но здесь данный вопрос актуализирован даже в поле политических институтов);

• подмена понятия народ республики титульной нацией (в этом отношении классическим примером является Башкортостан, в Мордовии титульная нация расколота на два субэтноса, поэтому здесь достаточно сложно констатировать наличие этого элемента в полном объеме).

Раскрывая сущность идеологического национализма, прежде всего стоит дать ему определение. Суть идеологии заключается в создании благоприятных условий для развития своей этнической группы (стоит сразу оговориться, что данная идеология никаким образом не укладывается в демократическое устройство государства, как об этом говорят некоторые идеологи национальных движений, так как ставит под сомнение приоритет прав отдельного гражданина). Во всех республиках Поволжья присутствует национализм в той или иной мере, но в данных трех он стал еще и элементом национальной политики. И в Башкортостане, и в Татарстане, и в Мордовии присутствует культурная разновидность этнического национализма. Это означает, что главной задачей органов государственной власти республик является сохранение целостности данной этнической группы (титульной нации), развития ее языка и культуры, а также пропаганда исторического наследия данной этнической группы.

Если же говорить о языковой сегрегации, то можно с уверенностью сказать, что данная мера со стороны власти вынужденная, поскольку другого инструмента этнической консолидации на данном историческом этапе у руководителей республик не существует в силу незаконченности модернизационных процессов внутри этнических групп. Исходя из этого, политические элиты республик решили сделать одним из приоритетных направлений национальной политики образование на коренном языке. Это не только связано с поддержанием национальной культуры, но даже больше с тем дискурсом, которого придерживается элита регионов. На языке и его проблеме сошлись клином проблемы двух областей: культурной и политической.

Таким образом, в принципе этнополитические системы национальных субъектов федерации ПФО имеют общее концептуальное основание. Однако разные элементы этого основания в разных регионах проявляют себя с разной интенсивностью. Расстановка акцентов зависит как от общей политической ситуации в регионе и стране, так и от конкретных установок политических лидеров, хотя их роль постепенно начинает снижаться. Если же подвести итог анализу концептуальных оснований национальной политики в национальных субъектах федерации ПФО, то можно сделать следующие выводы:

• Национальная политика является органической и базовой частью господствующей идеологии руководства республик.

• Концепции обеспечивают этнополитической элите условия наибольшего благоприятствования в регионе.

• Концептуальная основа национальной политики пытается соединить два разнонаправленных процесса: возрождение традиций этнической группы и одновременную ее модернизацию.

• Национальная политика создает искусственные условия для развития титульных наций, что может иметь негативные последствия для межэтнических коммуникаций как в краткосрочной, так и в среднесрочной перспективе.

Вторая важнейшая составляющая этнополитической системы — политическая культура общества, которая на данном этапе является одним из ключевых факторов в любых построениях политологов и научной элиты, особенно когда речь заходит об этом феномене применительно к различным этническим группам.

На современном этапе развитие культуры титульных наций стало одним из приоритетных направлений в деятельности органов государственной власти республик ПФО. Этнический ренессанс начала 90-х породил целую волну национально-культурных объединений, которые ставили своей задачей возрождение традиций титульных наций в республиках. Многим из них удалось наладить диалог с политической элитой региона в силу этнического единства и совпадения целей. Таких примеров удачного сотрудничества между общественными деятелями и государственными органами вполне достаточно, чтобы сделать вывод, что власть подхватила порыв национальной интеллигенции в возрождении традиций титульной нации. В каждой республике действует общественный центр, который занимается налаживанием связей с соплеменниками, проживающими в других регионах России, а также за рубежом. Две из титульных республик даже сформировали организации, которые имеют статус всемирных. Такими объединениями мы можем назвать Всемирный конгресс татар и Всемирный курултай башкир. Две данные организации имеют мощную поддержку от органов государственной власти республик как в финансовом, так и в моральном плане, но в последние два года первые лица субъектов федерации несколько смягчили свою позицию по отношению к федеральному центру, однако критика политики Москвы была и остается неотъемлемой частью политики общественных объединений. Конечно, нельзя говорить о наличии столь же мощных организаций в Удмуртии, Марий Эл или Мордовии, так как позиция власти к ним весьма прохладна, но сам факт существования и небезуспешного функционирования говорит о том, что общественность данных республик всерьез занимается вопросами культурного развития титульных наций.

Если же проводить анализ данных структур, то можно выделить сразу несколько характеристик, с помощью которых раскрывается и сущность данных общественных организаций, и их роль в функционировании этнополитических систем регионов.

Прежде всего стоит отметить, что, несмотря на широкую поддержку общественности и признанную всеми слоями общества необходимость национально-культурных объединений, финансируются они из кармана республиканских бюджетов. Этому в принципе достаточно легко дать объяснение. Практически во всех республиках, за исключением Мордовии, национальная элита консолидирована (в Татарстане, Башкирии и Чувашии — суперцентрализована), поэтому ее интересы весьма тесно переплетены с интересами региона и той социальной группы, которая является и электоральной и социальной базой — титульной нации. В связи с этим возникает достаточно распространенный элемент подмены интересов региона и этнической группы интересами национальной элиты. Таким образом, национальная элита формулирует основной круг интересов общества, который с помощью национально-культурных общественных объединений и доводит до него самого (в этом процессе одну из главных ролей играют региональные СМИ). Политический заказ, который выполняют данные общественные организации в принципе, и представляет собой концентрированное выражение национальной политики, господствующей идеологии и правоприменительной практики властей. Безусловно, существует еще целый ряд оппозиционных организаций и объединений, независимых от власти общественных фондов, которые проводят собственную линию в отстаивании прав титульных наций, но, во-первых, их возможности по воздействию на широкие общественные слои весьма ограничены, а во-вторых, их количество еще далеко от того момента, когда оно перейдет в качество воздействия на общественное мнение.

Кроме того, следует отметить еще такую функцию национально-культурных объединений, как формирование социальной базы элиты и возрождение национального самосознания в рамках этнических групп.

Несмотря на то что многие участники НКО жалуются на слабость идеологической базы национального движения в целом и данных организаций в частности, ситуация не так проста, как может показаться на первый взгляд. База эта есть, но обозначается весьма неприглядным для широкой общественности словом национализм. К сожалению, для обыденного сознания, строящегося на стереотипах достаточно трудно объяснить, что основа культурной разновидности этнического национализма имеет сугубо оборонительную сущность (хотя и не лишенную конфликтности). Однако само упоминание этого термина в выступлениях идеологов поставило бы данные движения на одну доску с чеченскими террористами в сознании обыкновенного человека в России и Европе. Идеологическую базу приходится искать в либерально-демократическом обосновании права на самоопределение, но этот поиск в методологическом плане заводит ученых в тупик, так как сущность либеральной идеологии как раз и говорит о примате прав индивида над любыми другими общественными группами. В межэтнических коммуникациях данное положение получило название принципа субсидиарности³.

Таким образом, отличительной особенностью российских общественных организаций является возникновение такого вида, как национально-культурная общественная организация. Несмотря на то что номинально это общественная некоммерческая ассоциация, у нее присутствуют некоторые признаки института государственной власти. Среди них можно назвать четкую структуру на верхних этажах организации с разделением полномочий и обязанностей у сотрудников, присутствие идеологической базы (она в подавляющем большинстве случаев совпадает с официальным мнением власти), наличие среднесрочных перспективных программ действий. Естественно не стоит отождествлять полностью чиновничьи структуры и национально-культурные организации (для этого слишком мало оснований), но тем не менее очевидно, что государство (региональная элита) контролирует (где-то более гибко, где-то более жестко) работу данных организаций.

Вторым видом общественных институтов, играющих заметную роль в развитии межэтнических коммуникаций и национальной политики в регионах, являются традиционные институты или институты традиционного общества. В зависимости от уровня модернизированности титульной нации в регионе и наличия других этнических групп, в том числе диаспор, органы государственной власти пытаются с большей или меньшей степенью интенсивности возродить их (либо их номинальную оболочку, наполненную новым содержанием). Практически во всех республиках ПФО возрождение традиционных институтов стало частью идеологии возрождения титульных наций и их культур. Однако на действия органов государственной власти оказывают влияние различные этносоциальные процессы, которые элита не в состоянии контролировать. Среди их многообразия, на мой взгляд, стоит выделить два основных:

• Процессы модернизации этнической группы (титульной нации).

• Трансформации культуры титульной нации под действием процессов глобализации.

Анализ и описание этих двух процессов-тенденций можно начать с определения термина модернизации по отношению к этнической группе. Итак, под модернизацией этнической группы в данном исследовании будет пониматься процесс восприятия общегражданских ценностей, происходящий на институциональном, политико-экономическом, стратификационном, правовом, психологическом уровнях. Основными критериями модернизации считаются:

• Уровень урбанизированности этнической группы.

• Средний образовательный уровень этнической группы.

• Уровень сохранности традиционной культуры. (Бытовая традиция является определяющей в оценке. Так это объясняют некоторые ученые: «Ведущее положение сферы бытовой культуры в процессе модернизации определяется тем, что она является основополагающей для формирования личности, поскольку процессы социализации инкультурации индивида начинаются еще в детстве, когда человек не способен к освоению культурных ценностей, идеологии, религии и искусства. Значение бытовой культуры состоит в том, что она вырабатывает и формирует такие ценности, которые выполняют определяющую роль в процессах социализации, а следовательно, и модернизации. Ведь сфера быта является хранителем исторической памяти, культуры, поскольку она значительно устойчивее идеологии и религии и изменяется гораздо медленнее, чем они обе. Поэтому именно бытовая культура в большей степени содержит в себе ценности «вечные», общечеловеческие и этические. Кроме того, именно ценности бытовой культуры служат основой возникновения идеологии, религии и искусства».)

Процессы модернизации в республиках ПФО идут по двум магистральным направлениям, которые хотя и имеют схожие векторы, но все же отличаются по ряду параметров. Первым направлением модернизации является элитная интерпретация данного процесса и соответственно комплекс мер, направленных на введение его в русло национальной политики, соответствующей интересам региональной элиты. Это выражается в стремлении всех региональных элит провести модернизацию титульных наций по своему образцу, то есть с сохранением основных социально-психологических установок и неглубокой трансформацией менталитета. Пример русской этнической группы, самосознание которой было сильно деформировано модернизацией по марксистскому образцу, дает основной и, надо признаться, весьма весомый аргумент в пользу такого поведения властей. Таким образом, модернизацию планируется провести поверхностно: внедрение гражданских демократических институтов, демократической политической системы при сохранении этнического самосознания и идентичности как основы политического сознания и поведения. Это должно соответствующим образом отразиться и на функционировании институтов государственной власти в республиках, и их взаимоотношениях с обществом. Основной целью такой модернизации является сохранение легитимности правящей элиты регионов при номинально демократических политических режимах, реально же олигархических по сути с некоторыми нюансами для каждого конкретного случая (такой сценарий в полной мере реализуется в Татарстане, Чувашии, Башкортостане — в остальных республиках имеются серьезные отклонения от данного образца, но там изменяется лишь этническая составляющая легитимности).

Вторым магистральным направлением является собственно модернизация в обществе, которая протекает не как элемент дискурсом власти, а как социально и экономически обусловленный процесс.

Здесь открыто можно сказать, что интеграционные тенденции преобладают над автономизацией, которую проповедуют власти. Это находит свое выражение прежде всего в социальном поведении молодежи и людей среднего поколения, которые наиболее быстро адаптируются к реалиям рыночной экономики. В этом процессе требуются на ряду с такими качествами, свойственными немодернизированным этническим группам как традиционализм, постоянство морально-этических установок, приверженность интересам социальным ячейкам общества и их ценностям (семья, клан) требуются установки модернизированных этносов: предприимчивость, корпоративность, целеустремленность и т. д. Нельзя сказать, что эти установки и их внедрение в общественное сознание зависит только от экономических процессов в обществе и складыванием новых социальных страт, так как и поведение в общественной жизни (область культуры, образования и т. д.) требуют от людей схожих стандартов поведения. Их в принципе нельзя назвать только установками буржуазного поведения, но роль капитализма и либерализма (то есть буржуазного сознания) не подвергается сомнению. Что же до этнического самосознания на уровне культурных стандартов и традиций быта, то здесь интеграционные процессы идут в экстенсивном ключе. Происходит сближение в обыденном сознании культур финно-угорской группы (марийцы, мордва, чуваши) и тюркских (татары, башкиры). Это можно проследить и на уровне праздников (например, татарский Сабантуй), которые при проведении их в общереспубликанском масштабе, скорее, не подчеркивают особенность той или иной этнической группы, а служат объединяющим началом для межэтнической коммуникации различных этнических групп, в том числе и русских. Естественно. это накладывает отпечаток и на сами традиционные институты, которые трансформируются под воздействием таких объединительных процессов. Хотя данная тенденция пока выражена не столь сильно.

Таким образом, анализируя деятельность национально-культурных общественных организаций и соотнося их деятельность с принципами национальной политики органов государственной власти мы можем сделать следующие выводы:

• Общественные организации находятся под неустанным контролем органов государственной власти и реализуют в большинстве своем государственные программы.

• Общественные организации обслуживают дискурс политической элиты региона и являются лишь одним из звеньев национальной политики.

• Деятельность общественных организаций ведет к автономизации этнической группы и возрождению традиционных институтов.

• Образовательная деятельность национально-культурных общественных организаций является генеральным приоритетом этих организаций, с помощью которого они пытаются оказывать влияние на этнополитические и этносоциальные процессы.

Кроме того, в связи с тем, что дискурс политической элиты регионов часто идет вразрез с объективными общественными и этносоциальными процессами, можно выделить ряд тенденций, которые влияют на состояние традиционных институтов и их положение в обществе:

• Чем выше уровень модернизированности этноса, тем выше его интеграционный и интегрирующий потенциал.

• Чем больше традиционных институтов способны пройти трансформацию в ходе модернизации, тем легче проходит данный процесс.

• Чем быстрее происходит модернизация этнической группы, тем быстрее уменьшается ее конфликтный потенциал.

Рассматривая деятельность различных институтов общества, не стоит забывать, что функционирование этнополитической системы происходит непосредственно в обществе, так же как и складывание системы межэтнических коммуникаций. Это означает, что на становление той или иной этнополитической системы и даже модели этнополитической системы оказывает огромное влияние этносоциальная стратификация общества. Специфика национальных субъектов федерации в ПФО состоит в том, что властные институты здесь теснейшим образом увязаны и с политическим полем, и с экономическим, и даже с культурным. Налицо противостояние между различными этническими группами (точнее, этнократическими элитами) во всех сферах жизни, которое не носит откровенного конфликтного характера (скорее, можно говорить о процессе накопления противоречий). Показательным в этом отношении может служить взаимоотношение политической элиты и крупного бизнеса.

На данном этапе реальное влияние национальной политики республик на крупный бизнес и распределение высших должностей в нем можно наблюдать практически во всех республиках. Нельзя сказать, что данная тенденция имеет ярко выраженный националистический характер, скорее, подбор кадров производится на основе родственных (отец и сын Рахимовы), земляческих (администрация М. Шаймиева), личных связей (абсолютно все администрации президентов республик). Эта же тенденция сохраняется и в чиновничестве среднего и низшего звена. Номенклатура, действующая еще по установкам советской власти, элементарно воспроизводит сама себя. А тенденция на коренизацию политической элиты республик является наполнением еще советской кадровой политики. Что же касается мелкого и среднего бизнеса, то здесь вряд ли можно говорить о какой-либо дискриминации в отношении нетитульного населения. В большинстве случаев применение неправовых методов борьбы с конкурентами связано с чисто экономическими мотивами.

Второй социальной группой, где идет сравнительно четкое разделение на представителей титульной нации и всех остальных, является интеллигенция. На данном этапе уже есть достаточно четкие стереотипы дифференциации интеллигенции. Титульная нация представлена здесь в основном гуманитариями, большинство которых либо бывшие марксисты-ленинисты, либо этнологи и антропологи. Такое слияние на новой почве обеспечивает власти солидную идеологическую поддержку ее дискурса. Основная же часть русской интеллигенции, проживающей в республиках ПФО, имеет техническое образование. Именно интеллигенция проводит в общество идеи о необходимости возрождения национальной культуры. Но наряду с конструктивными предложениями, способствующими диалогу культур и увеличению количества знаний у населения о родной культуре, встречаются и откровенно националистические позиции. Так, например, с подачи работников научного труда была осуществлена качественная (не для каждого специалиста заметная) подмена понятия народ республики титульной нацией. Если внимательно прочитать каждую из концепций национальной политики республик ПФО, то после различных преамбул и вступительных статей, где говорится о единстве народа республик и необходимости сохранения гражданского мира и межнационального согласия, идет реальное наполнение концепций. Уже там мы встречаем иногда пространное, иногда краткое отражение проблем титульной нации. Но концептуальных решений проблем представителей национальных меньшинств или просто других этнических групп мы там не увидим. Таким образом, объектом национальной политики в республиках ПФО выступают титульные нации. Это означает, что культурное развитие представителей других этнических групп не является заботой органов государственной власти.

Однако наряду с такой не всем понятной позицией властей существуют реальные процессы социальной дифференциации.

Таким образом, этносоциальная стратификация, которую пытаются сохранить и упрочить этнополитические элиты регионов, тормозит процессы модернизации этнических групп. Кроме того, можно выделить два вектора влияния этносоциальной стратификации на этнополитические системы регионов:

• Вытеснение представителей нетитульной нации из политической элиты регионов.

• Культурное и экономическое преобладание представителей русской этнической группы в регионах (экономическое преобладание основывается на том факте, что до 70% всех должностей чисто финансового и экономического профиля, а также инженерных работников на промышленных предприятиях остается за русскими).

Исходя из всего вышесказанного, можно сделать несколько выводов:

• Политические режимы и господствующая идеология, сложившиеся на территории национальных субъектов федерации в ПФО, не способны выработать эффективный механизм разрешения межэтнических конфликтов, так как способствуют решению проблем одной этнической группы (или нескольких) за счет остальных.

• Общественные объединения и институты традиционного общества на данном этапе не способны выработать механизмов одновременной интеграции различных этнических групп в общегражданское пространство и модернизации отдельных этнических групп. Решая одну задачу, они зачастую делают это в ущерб решению другой.

• Этносоциальная стратификация общества не отражает равномерность в распределении благ между этническими группами, что однозначно отразится на стабильности социального климата в моменты социально-экономических кризисов. Наличие этнократических элит лишь усложняет ситуацию в этом плане.

Этнополитические системы в национальных субъектах федерации стали закономерным итогом национальной политики Советского Союза, поэтому выстраивание системы межэтнических коммуникаций и предупреждения конфликтов, на мой взгляд, следует начинать на основе новой модели, которая способствовала бы как модернизации отдельных этнических групп, так и созданию единой наднациональной интегрированной общности, способствовавшей минимизации рисков, связанных с полиэтничным составом населения субъектов федерации.