М. Ш. Айдагулов
советник Председателя ДУМНО по экономическим вопросам

Вакфы в Российской империи и СССР вне территории современной России

Целостное исследование данной проблематики во многом еще начинается, особенно в контексте взаимоотношений Российского государства и уммы в этой сфере. При этом во времена до вхождения регионов в состав Российской империи вакфы во многом регулировались на основе норм устного и обычного (урф ва адат) права, что являлось причиной конфликтов с писаной регламентацией норм в Российском государстве1. В данной статье мы обратим внимание на регионы, не входившие в территорию современной России и (или) округ Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС), то есть регионы Туркестана, Казахстана, Закавказья и Крыма.

Напомним, что ситуация с вакфами в округе ОМДС коренным образом отличалась от общемусульманской и даже российской туркестанской, кавказской или крымской моделей. Большая часть вакфов в Поволжье была конфискована еще сразу после уничтожения Казанского ханства в 1552 г., и окончательно этот процесс был завершен в период правления Анны Иоанновны (1730-е гг.). Исключением здесь является только регион Приуралья, где с середины XVIII в. на Южном Урале складываются благоприятные социально-экономические предпосылки для восстановления института вакуфов. Первый документально подтвержденный случай учреждения здесь вакуфа относится еще к 1753 г., когда на общем собрании жителей Сеитовой слободы (Каргалы) близ Оренбурга при разделе лесных угодий наиболее крупный участок был предоставлен для содержания мусульманского духовенства. К концу XVIII столетия в Каргале на крупные индивидуальные пожертвования были возведены уже восемь мечетей, при каждой из которых действовало медресе2. Вакфы на башкирских территориях были незначительны. Рост числа вакфов в округе ОМДС начинается во второй половине XIX в., но и тогда доходы от них оставались несравнимыми с соответствующими доходами в мусульманских государствах. Российским имперским законодательством вакфы для внутренних губерний не признавались. Поэтому имевшиеся попечительства (мутаваллиаты) зачастую действовали бесконтрольно, большая часть их не была даже зарегистрирована, они не обладали льготами. Духовенство округа ОМДС зачастую не имело стабильных доходов. В этом заключалось коренное отличие имущественного положения мусульманского духовенства округа ОМДС от православного, а также от духовенства в мусульманских государствах3. По утверждению О. Б. Большакова, «превращение вакфов в основной источник существования культовых учреждений (примерно с XII в.) способствовало профессионализации и консолидации лиц, связанных с мусульманским культом, в особую социальную группу, которую условно можно назвать мусульманским духовенством. В XIX в. в Османской империи примерно треть всех земель относилась к категории вакфов»4.

Поэтому мусульмане округа ОМДС активно изучали опыт других регионов. Так, на территориях бывшего Крымского ханства в Манифесте Екатерины II от 8 апреля 1783 г. было обещано мусульманам Тавриды «охранять и защищать их лица, храмы и природную веру, коей свободное отправление со всеми законными обрядами пребудет неприкосновенно»5.

Там конфликтная ситуация усугубилась после вмешательства русской администрации, которая руководствовалась своим представлением о формах собственности. К тому же она была прямо заинтересована в непризнании вакфов, так как тогда эти земли переходили в руки государства. Вдобавок в условиях развития рыночной экономики обрабатываемые вакуфные земли и производимые на них сельхозпродукты являлись важным резервом для увеличения масштабов производства. Ситуация усугублялась и стратегическим значением региона. Конфискация вакфов резко сокращала властный потенциал духовенства. Так, были конфискованы практически все вакфы в Самаркандском уезде, где интенсивно развивался русский капитал, земель было мало, духовенство многочисленно, а район был пограничным с Бухарским эмиратом. Наоборот, в более благополучном в этих отношениях Ташкентском уезде было конфисковано только 9% вакфов6. По статье 286 Положения об управлении Туркестанским краем 1886 г. указывалось, что государственному поземельному налогу не подлежат: вакуфные ненаселенные земли, весь доходы от которых назначены вакуфным документов (вакф-наме) в пользу мечетей или школ или для надобностей общественного призрения»7. Даже в случае сохранения вакуфного имущества государство усиливало за ним контроль. По «Положению о Таврическом магометанском духовном правлении» от 23 декабря 1831 г. вакфы не являлись собственностью государства, и доходы от них распределялись через мутаваллиев при контроле со стороны Духовного правлении. Это положение вошло в Свод законов Российской империи, где указывалось: «Главнейшие средства для содержания мечетей, училищ и определенного для мечетей духовенства суть недвижимые имущества, именуемые вакуфами, и денежные капиталы. Духовное правление заведует вакфами по правилам, при сем приложенным»8. Большая часть вакфов была потеряна в ходе ряда волн эмиграций крымских татар, особенно после Крымской войны 1853–1856 гг. По Положению Комитета министров от 25 октября 1885 г. управление вакфами было передано в руки вакуфной комиссии, контролируемой губернским управлением государственных имуществ9. Таким образом, фактически контроль над вакфами перешел в руки государства. Этот процесс оказался во многом схож с секуляризацией церковных владений Православной церкви в XVIII в.

В «Положении для татар-поселян владельцев земель в Таврической губернии» от 28 сентября 1827 г., впервые нашло отражение разделение вакуфов на частные и духовные. «Под названием духовных вакуфов разумеются недвижимые имущества, а также и денежные капиталы, магометанскому духовенству принадлежащие. Пользование частными вакуфами принадлежи тем частным лицам, коим они владельцами завещаны, впредь до совершенного сих родов пресечения, после чего они обращаются в казну... Духовные вакуфы состоят большей частью из земель в Крыму, как то: садов, лугов, лесов и пахотных полей, отданных Магометанами в пользу мечетей, частью при жизни, частью посредством духовных завещаний»10. В 1829 г. в Симферополе были учреждены «Межевой комитет и комиссия для размежевания земель в Таврической губернии», призванные рассматривать иски о вакуфной недвижимости11.

22 марта 1829 г. появился закон «О вакуфских в Крыму имениях»12, уточнивший механизм попечения духовных вакуфов (недвижимых имуществ и денежных капиталов). По нему «на содержание мечетей и училищ употребляются одни только доходы с вакуфов»13. Духовные вакуфы были объявлены неприкосновенной собственностью мусульманского духовенства, «вверенной попечению Таврического муфтия и Таврического магометанское духовное правление с ответственностью перед министерством внутренних дел за их сохранность. Духовные вакуфы признавались законными при наличии соответствующих документов дарения, и нахождение их под попечением религиозного управления. Было обращено внимание на четкое расписание размера жертвуемой недвижимости14. В Духовном правлении заведены особые книги, куда записывались все вакуфы с указанием размера доходов и расходов на конкретные цели. Состоящие в споре вакуфы фиксировались в отдельную ведомость. Споры о духовных вакуфах велись по правилам гражданского судопроизводства. Усиление контроля за вакуфами обеспечивалось через отправление отчета муфтия таврическому губернатору, а от него – министру внутренних дел15.

Согласно Уставу духовных дел иностранных исповеданий в предметы правления Таврического магометанского духовного собрания (согласно Уставу от 23 декабря 1831 г.) под пунктом (из трех) вторым входили: «принадлежащие к мечетям и училищам вакуфы»16. Оно выступало попечителем вакфов. Нерентабельные вакуфы могли быть продаваемы. Таврическое духовное правление могло самостоятельно продавать имущество стоимостью до 1000 руб., Департамент духовных дел иностранных исповеданий разрешал продажу пожертвованного имущества на сумму до 1 тыс. руб., министр внутренних дел – до 5 тыс. руб., а распродажа вакуфного имущества свыше 5 тыс. руб. производилось с согласия Сената. При этом Духовное правление пользовалось правом покупки имущества стоимостью до 300 руб., Департамент духовных дел иностранных исповеданий – до 1 тыс. руб., министр внутренних дел – до 5 тыс. руб., а разрешение на приобретение недвижимости на сумму свыше 5 тыс. являлось правом императора. Духовное правление командировало своих представителей на межевание вакуфных земель17.

5 апреля 1891 г. были изданы «Правила заведования вакуфными имуществами», где излагался механизм государственного контроля за вакуфными земельными угодьями в Крыму. Право распоряжения признвалась только за духовными лицами. Было разрешено отдавать вакуфные земли на аренду сроком до трех лет. Условия аренды утверждала «Комиссия о вакуфах». Государственный поземельный налог и земские сборы уплачивались духовными лицами, в ведении которых находились пожертвованные имущества, или арендаторами недвижимости. В случаях накопления недоимок, вакуфные имущества «Комиссией о вакуфах» временно отбирались и передавались в аренду с торгов для пополнения причитающихся взысканий из арендных платежей. Оставшиеся суммы после уплаты налогов выдавались арендаторами духовным лицам. Денежные поступления от продажи мелких дач упраздненных мечетей превращались «в особый капитал упраздненных мечетей». Всякий завещательный акт об учреждении вакуфов должен был представляться «на утверждение к исполнению» в Духовное правление течение шести месяцев. Этот норматив распространялся и на акты по частным вакуфам.

Государство, признав факт незаконного использования местными крестьянами вакуфных земель, через «Правила» 5 апреля 1891 г. обязало эту группу земледельцев выплачивать за их аренду местному духовенству по существующему обычаю десятину с урожая хлебов и трав, а также установленную плату за «пастьбу скота и овец». Определение размера арендной суммы производилось добровольным соглашением между духовенством и прихожанами. А все возникающие между сторонами спорные вопросы рассматривались «Комиссией о вакуфах». Этот же апелляционный орган рассматривал и решал споры между татарами-поселенцами и арендаторами вакуфных земель упраздненных мечетей18.

Проценты с получаемых доходов с земельных угодий ежегодно выдавались духовным лица. «Комиссия о вакуфах» фактически становилась внешним управляющим всего вакуфного имущества в Таврической губернии: Комиссия как орган, заведующий вакуфным имуществом упраздненных мечетей, занималась получением коммерческой выгоды от сдачи в аренду земельных угодий, производимых через торги в установленном законом порядке. С разрешения министра внутренних дел на установленных ею условиях «Комиссия о вакуфах» отдавал земельные участки в аренду через торги или даже без производства торгов поселениям безземельных татар, тем самым содействуя местным властям в решении острого аграрного вопроса. При этом использовался закон об отдаче в аренду крестьянам казенных земель. А механизм извлечения дохода от земельных угодий, остававшихся не арендованными, Комиссия устанавливала самостоятельно или поручала местным духовным лицам. Уплата налогов за эти земли производилась арендаторами или Комиссией из «общего капитала упраздненных мечетей» даже в случае, если эти земли оставались бесхозными. Из этого капитала производилось оплата издержек на размежевание земель упраздненных мечетей, а также содержались штаты Комиссии. Остальные расходы в сумме до 900 руб. по каждому случаю постройки и содержания мечетей, духовных училищ, духовенства Таврического духовного правления и др. разрешались министром внутренних дел на основе представления губернатора19.

После присоединения Средней Азии имперская власть колебалась в выборе двух основных направлений в политике по отношению к вакфам. Первый туркестанский генерал-губернатор К. П. фон Кауфман (1867–1882) был сторонником полной конфискации вакфов и выдачи бывшим вакфодержателям фиксированной суммы. Однако победила линия на нежелательность волнений среди мусульман и выборочное сохранение вакфов20. По «Положению об управлении Туркестанским краем» 1886 г. «государственный поземельный налог, взимаемый с земель, из которых образованы вакуфы в пользу мечетей или школ или же для надобностей общественного призрения, передается из Казначейства в те установления, для которых учреждены вакуфы в полной сумме действительных поступлений, если вакуфными документами предоставлены сим установлениям хераджный и танапный сбор полностью; в противном случае в распоряжение названных установлений обращается та только часть действительно поступившего налога, которая соответствует доле хераджного и танапного сборов, назначенных в их пользу вакуфным документом, а остальная часть сего налога причисляется к доходам казны»21.

Основой для регулирования вакуфного имущества по «Положению об управлении Туркестанским краем» 1886 г. стало «высочайше» утвержденное журнальное постановление Государственного совета: «Вопрос об устройстве вакуфов и порядок управления настолько сложен и мало разработан, что касается каких-то подробностей этого предмета было бы не вполне осторожно. В настоящее время следует ограничиться лишь общим постановлением, что вакуфные земли признаются русским правительством и сохраняются в силе на существующем основании». Населенные вакуфы оставлялись во владении сельских обществ, занимающих их, а ненаселенные – за теми лицами, в пользу которых они учреждены, и наследниками этих лиц до пресечения их потомства. С 1886 г. новые вакуфы учреждались лишь с разрешения генерал-губернатора. Право утверждения документов по управлению, контроля за правильным использованием и ревизии было предоставлено областным правлениям. В развитие положения 1886 г. туркестанский генерал-губернатор А. Б. Вревский (1889–1898) издал в 1891 г. Инструкцию по управлению вакуфным имуществом, возложив данную функцию на земельно-податные комиссии. Инструкция носила весьма запутанный характер. Впрочем, окончательное решение все равно находилось в руках туркестанского генерал-губернатора. Так, статья 17 Правил о введении поземельно-податного устройства в Туркестанском крае говорила: «Определения областного управления по вакуфным делам (ст. 15 и 16) поступают на утверждение генерал-губернатора22. Если ранее льгота от налогов разрешалась лишь вакуфам, имевшим в акте ханскую печать, а остальные вакуфы функционировали и без нее, то теперь лишь имеющие в учредительных документах ханскую печать признавались легитимными. Был установлен ограниченный срок представления материалов в областные правления (до 1 июля 1887 г.). По истечение этого срока непредъявленные документы призвались недействительными23. Нововведение привело к радикальному сокращению вакуфной собственности. По Самаркандской области оставлено было без рассмотрения из 1758 вакуфных документов 94%, в Ферганской области из 5800 – 72%. Из представленных документов часть также было забракована. Например, в Ташкентском уезде были аннулированы 36 (9%) из 397 вакуфов24.

В Положении по управлению духовными делами мусульман Закавказья 1872 г. для шиитов и суннитов были установлены единые правила управления вакуфами. Все движимые и недвижимые вакуфные имущества, законно дошедшие «мечетям, мечетским школам, медресе, кладбищам и иным духовным установлениям» были объявлены в ведении местного духовенства и установленных над ним власти. Доходы с них распределялись согласно воле жертвователей и правилам шариата. Средства, остающиеся за удовлетворением потребностей религиозных учреждений, по мере возможности, должны были употребляться: «1) на содержание духовенства, вместо допускаемого на первое время отпуска и потребностей других установлений, не имеющих подобных источников, а равно на предприятия благотворительные или имеющие целью общие пользы как духовенства, таки вообще мусульман закавказских и 2) на удовлетворение нужд и потребностей источников, а равно на предприятия благотворительные или имеющие целью общие пользы, как духовенства, так и вообще мусульман закавказских»25. Высший надзор за вакуфами принадлежал Духовному правлению под наблюдением министра внутренних дел и местной власти в лице кавказского наместника, а заведование означенным имуществом в пределах губернии возлагалась на губернские меджлисы26. в Положении 1872 г. был зафиксирован сложившийся порядок управления вакуфным имуществом на местах: «Непосредственное заведование всем имуществом, принадлежащим какой-либо мечети, училищу или иному установлению, вверяется комиссии из наличных приходских духовных лиц и местного сельского старшины или одного из депутатов мусульман городского общественного управления или иного избранного приходским (мечетского) духовного»27. О приходе и расходе сумм, поступающих от вакуфов, а также о сборах и пожертвованиях в пользу исламских институтов Духовным правлением ежегодно составлялась общая смета, согласно представленной Министерством внутренних дел форм. Документ получал силу закона с момента утверждения министром28. Виновные в противозаконных поступках в управлении, расходовании вакуфов подвергались ответственности, установленной за подобные нарушения в отношении казенной собственности29. Иски и судебные разбирательства между духовными учреждениями и частными лицами производились по гражданским законам30. Таким образом, вакуфное имущество в Закавказье принадлежало духовенству и управлялось по нормам шариата. Приобретение, продажа, обмен вакуфов осуществлялись с разрешения местной администрации31. По продолжению 1912 г. «сбор для отправления за границу и самая отсылка за границу даяний Мусульман на дела благотворительности, а равно доходов с имуществ мечетских, училищных, именуемых вакуфами, без предварительного на то согласия Духовного правления и решения наместника Его Императорского Величества на Кавказе, воспрещается»32.

В регионе Казахстана по Степному положению 1891 г. запрещалось учреждение вакфов33.

В 1920-е гг. гибкая политика по отношению к вакфам проводилась и в Туркестане34. В 1920 году просветитель-джадид Мунавар-Кары Абдурашидханов на съезде заведующих отделами народного образования говорил, что в прежние времена «улемы и интеллигенция культурно-просветительскому делу уделяли серьезное внимание, каждый человек старался помочь народному образованию тем, что у него имеется, считая это священной обязанностью. Благодаря этому в Туркестане горою выросли громадные медресе, школы, библиотеки и кары-ханы. Каждый гражданин с целью обеспечить в материальном отношении учащихся и учащимся учреждали вакуфы, уступая для этого им и передавая в полную собственность учебных заведений свои земли, сараи, лавки и вообще отдавая все, что было возможно». Вакуфы, утверждал Мунавар-Кары, учреждены были не для обслуживания религиозных и благотворительных нужд, а для прогресса культуры и просвещения.

Однако для нового режима контроль за материальными ресурсами давал властям возможность не только ослабить финансовую базу исламского духовенства, но и использовать немалые средства для нужд советской системы образования. Совещание Междуведомственной комиссии (февраль 1922 г.) с участием представителей от Центрального Комитета Коммунистической партии Туркестана (ЦК КПТ), Наркомата просвещения, Наркомата по делам национальностей, Наркомата юстиции, «Махкама-и-шаргия» (Духовного собрания), рассмотрев вопрос о положении вакуфных имуществ, постановило все вакуфы «признать достоянием коренных народов Туркреспублики». А для «управления и реализации вакуфных имуществ» было признано необходимым «создать авторитетное и дееспособное учреждение, с присвоением ему всех прав государственного органа советской власти». Как мы указывали выше, таким органом стало Главное вакуфное управление при Наркомате просвещения.

Особенно остро вакуфный вопрос стоял в Бухаре, где вакуфные земли, принадлежавшие мечетям, мактабам, медресе, религиозным и культурно-просветительным учреждениям, занимали исключительное значение. В Бухаре до 1920 г. вакфы составляли 24,6% орошаемых земель35. Духовенству принадлежала власть судебная (куззат) и надзирательская (ихтисаб), составление юридических заключений – фетва, выполнение функций муфтия (юрисконсульта), преподавание в медресе в должности мударриса (профессора). Оно являлось также основным поставщиком кадров для чиновничества. Аналогичное автономной Туркестанской республике решение было принято в июле 1922 года на заседании Всебухарского ЦИК, на котором доклад о вакуфах был сделан заместителем председателя Совета народных назиров (министров) Абдурауфом Фитратом36.

Особенностью ситуации в Туркестане была тесная связь между вакфами и органами народного просвещения в лице соответствующего Наркомата (наркомпроса) автономной Туркестанской республики. Так, согласно декрету Туркестанской республики № 75 от 20 июня 1922 г. были возвращены вакфы медресе и мечетям в трех основных регионах Туркестана: Самаркандской, Ферганской и Сыр-Дарьинской областях.

В итоге решением властей были созданы вакуфные комиссии в составе председателей от Наркомпроса и духовенства. Декретом Туркестанского ЦИКа № 75 от 20 июня 1922 года, вакуфы, обслуживавшие исключительно религиозного характера нужды приходов старой (мусульманской) части Ташкента и всей Туркестанской республики, передавались в ведение Духовного управления («Махкама-и-Шаргия»), а вакуфы культурно-просветительного характера в ведение вакуфных коллегий.

В декрете Туркестанского ЦИК № 173 от 28 декабря 1922 г. указывается:

§1. Вакуфные земли и другие имущества, принадлежащие до революции мечетям, хаджи-ханам, кары-ханам, мазарам, а равно благотворительным и культурно-просветительным учреждениям (медресе, мактабы, этимханы), отдаются в использование этих учреждений по принадлежности;

§5. Учреждение новых вакуфов допускается исключительно на благотворительные, культурно-просветительные и общественно-хозяйственные нужды. Установление вакуфов, заключающихся в праве пользования землей, впредь воспрещается.

§6. Вакуфами ведает главное вакуфное управление и его отделы;

§7. Главное вакуфное управление учреждается при Наркомате просвещения37.

Туркестанский ЦИК Декретом № 173 от 28 декабря 1922 г. ликвидировал допущенные декретом № 75 смешанные комиссии и все вакуфное дело передал вновь организованному главному Вакуфному управлению (ГВУ) при Наркомате просвещения. На ГВУ возлагались обязанности: а) наблюдения и руководство за деятельностью вакуфных отделов (местных органов ГВУ); б) руководство всей учебно-воспитательной частью медресе, школ при них и мактабов; в) утверждение постановлений вакуфных отделов и рассмотрение жалоб на постановления этих отделов; г) рассмотрение и утверждение смет, представленных вакуфными отделами.

Как констатирует Ренат Шигабдинов, на первой конференции вакуфных работников Узбекистана (январь 1925 г.) председатель Главного вакуфного управления (ГВУ) Ахунов в своем докладе отметил, что «хотя в коммунистическом обществе вакуфное право не должно существовать, как особый вид собственности, но в переходный для Востока период, при неизжитых еще религиозных предрассудков в массе, оно должно оставаться временное в силе и служить в руках советской власти орудием для борьбы с религиозными предрассудками, а также для поднятия культурного уровня и общеизвестного благоустройства Узбекистана». Было решено направить все усилия на «скорейшую передачу имуществ доходных вакуфов на культурно-просветительные общественные цели».

К концу 1920-х гг. состоялось фронтальное наступление на институт вакфов по всему СССР. Они были ликвидированы юридически и фактически.

Таким образом, в Туркестане, Казахстане, Закавказье и Крыму после присоединения этих регионов к Российской империи вакфы продолжали действовать. Политика властей по отношению к ним имела двойственный характер. С одной стороны, существовало понимание необходимости вакфов для функционирования инфраструктуры мечетей, мектебов, медресе, органов общественного призрения. Власти осознавали, что тем самым обеспечивается стабильность в сфере религии, образования, социального обеспечения, это приводит к лояльности широких слоев населения. С другой стороны, не контролируемые жестко властями доходы вакфов рассматривались как фонды, которые могут использоваться противниками имперского правления внутри и вовне страны. В регионах развития рыночной экономики средневековые принципы экономического функционирования и распределения доходов с вакфов рассматривались как препятствие для хозяйственного развития. Однако только советский режим, уничтоживший рыночную экономику и взявший под полный контроль государства земельный фонд, к концу 1920-х гг. ликвидировал вакуфную собственность.

 

Примечания:

1 Абашин С.Н. Ислам в бюрократической практике царской администрации Туркестана (Вакуфное дело дахбитского медресе, 1892–1900) // Сборник русского исторического общества. – Т. 7 (155). – Россия и мусульманский мир. – М., 2003. – С. 163.

2 Денисов Д. Н. Вакуфное имущество как источник существования мусульманских приходов Оренбургской губернии // Ислам – религия мира и добра. – Оренбург, 2008. – С. 56.

3 Хабутдинов А. Ю. Формирование нации и основные направления развития татарского общества в конце XVIII – начале XX веков. – Казань, 2001. – С. 43, 57.

4 Большаков О. Б. Ислам. Энциклопедический словарь. – М., 1991. – С. 45.

5 Арапов Д. Ю. Документы об управлении мусульман Тавриды в конце XVIII – начале XIX вв. // Сборник русского исторического общества. – М., 2003. – № 7 (155). – С. 91.

6 Там же. С. 183, Загидуллин И. К. Вакуфы в имперском правовом пространстве // Ислам и благотворительность – Казань, 2006. – С. 54.

7 Цит. По: Абашин С. Н. Указ. соч. С. 189.

8 Свод законов Российской империи. Т. 11. – Ч. 1 – примечание к статье 1391. Цит. по: Ислам в Российской империи: Законодательные акты, описания, статистика. – М., 2001. – С. 200.

9 Свод законов Российской империи. Т.1 1. – Ч. 1 – статья 1391. Цит. по: Ислам в Российской империи: Законодательные акты, описания, статистика. – М., 2001. – С. 200.

10 Свод законов Российской империи. Т.1 1. – Ч. 1 – приложение к статье 1391. Цит. по: Ислам в Российской империи: Законодательные акты, описания, статистика. – М., 2001. – С. 247.

11 ПСЗ. Собр. 2-е. Т. IV. Отд. 1. № 2617.

12 ПСЗ. Собр. 2-е. Т. IV. № 2761.

13 Свод законов Российской империи. Т. 11. – Ч. 1 – приложение к статье 1391. Цит. по: Ислам в Российской империи: Законодательные акты, описания, статистика. – М., 2001. – С. 248.

14 Свод законов Российской империи. Т. 11. – Ч. 1 – приложение к статье 1391. Цит. по: Ислам в Российской империи: Законодательные акты, описания, статистика. – М., 2001. – С. 248.

15 Свод законов Российской империи. Т. 11. – Ч. 1 – приложение к статье 1391. Цит. по: Ислам в Российской империи: Законодательные акты, описания, статистика. – М., 2001. – С. 249.

16 Свод законов Российской империи. Т. 11. – Ч. 1 – С. 1384. Цит. по: Ислам в Российской империи: Законодательные акты, описания, статистика. – М., 200.1. – С. 199.

17 Свод законов Российской империи. Т. 11. – Ч. 1 – приложение к статье 1391. Цит. по: Ислам в Российской империи: Законодательные акты, описания, статистика. – М., 2001. – С. 248.

18 Свод законов Российской империи. Т. 11. – Ч. 1 – приложение к статье 1391. Цит. по: Ислам в Российской империи: Законодательные акты, описания, статистика. – М., 2001. – С. 250–251.

19 Там же. Приложение к ст. 1391. Цит. по: Ислам в Российской империи: Законодательные акты, описания, статистика. – М., 2001. – С. 252–253.

20 Абашин С. Н. Ислам в бюрократической практике царской администрации Туркестана (Вакуфное дело дахбитского медресе, 1892–1900) // Сборник русского исторического общества. – Т. 7 (155). – Россия и мусульманский мир. – М., 2003. – С. 165–166.

21 Полное собрание законов Российской империи. III. Т. 6. СПб., 1888. С. 341–342.

22 Полное собрание законов Российской империи. III. Т. 6. СПб., 1888. С. 345.

23 Абашин С. Н. Ислам в бюрократической практике царской администрации Туркестана (Вакуфное дело дахбитского медресе, 1892–1900) // Сборник русского исторического общества. – Т. 7 (155). – Россия и мусульманский мир. – М., 2003. – С. 186.

24 Загидуллин И. К. Вакуфы в имперском правовом пространстве // Ислам и благотворительность – Казань, 2006. – С. 54.

25 Свод уставов духовных дел иностранных исповеданий // Свод законов... Т. XI. Ч. 1. Ст. 1663. Статьи, имеющие отношение для шиитов: Ст. 1546–1557, для суннитов: 1661–1672.

26 Там же. Ст. 1671, 1672.

27 Там же. Ст. 1670.

28 Там же. Ст. 1667.

29 Там же. Ст. 1668.

30 Там же. Ст. 1669.

31 Там же. Ст. 1664, 1665.

32 Свод уставов духовных дел иностранных исповеданий // Свод законов... Т. XI. Ч. 1. Ст. 1663. Статьи, имеющие отношение для шиитов: Ст. 1492, для суннитов: Ст. 1607.

33 Центральная Азия в составе Российской империи. – М., 2008. – С. 241.

34 Шигабдинов Р. Уламо и реформы 1920-х годов в Средней Азии // Pax Islamica. – 2008. – № 2. – С. 112–116.

35 Набиев Р., Хабутдинов А. Вакуф // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. – Казань, 2004. – С. 47–48.

36 ЦГА РУз, ф. Р-47, оп. 1, д. 57, л. 74.

37 Смирнов Н.А. Современный Ислам. – М., 1930. – С. 194.