Гендерная статистика мусульманской общины Москвы на современном этапе

Д. В. Макаров

Несмотря на то что количество мусульман в столице нашей страны уже достаточно немалое и имеет тенденцию к дальнейшему росту, тем не менее серьезных публикаций по современному состоянию мусульман Москвы крайне мало. Причин этого несколько, и среди них в том числе как определенная закрытость мусульманского сообщества, состоящего из различных неравнозначных сегментов, так и определенные предрассудки среди части ученых, унаследованные от советского периода.

В числе прочих не охваченных исследованиями вопросов стоит также и гендерная составляющая московской мусульманской общины.

Стандартной процедурой подсчета соотношений мужчин и женщин в любой религиозной общине теоретически должен был бы являться подсчет приходящих на регулярные богослужения, проходящие в храме. В случае мусульман это мог бы быть пятничный намаз. Но это только в теории, причем ошибочной. Причин для такого мнения несколько:

1. В то время как в исламе существует достаточно строгое предписание посещения пятничного коллективного намаза (джума-намаз) для мужчин, ничего подобного не наблюдается для женщин. Более того, в хадисах пророка Мухаммада, мир ему, имеется указание на предпочтительное совершение женщинами пятничного намаза дома. Это же мнение поддерживают и все 4 богословско-юридические школы – мазхабы. Указание это не носит строгого характера, но, скорее, рекомендательного свойства. На это указывает соответствующий хадис.

2. Помимо рассмотренных причин законодательного характера, имеются также и другие. Например, у всех народов, традиционно исповедующих ислам в России, как автохтонных (татары, башкиры, народы Северного Кавказа), так и образующих мигрантские общины (народы Центральной Азии, турки, афганцы, арабы и др.), существуют адаты, существенно ограничивающие или даже запрещающие посещение женщинами мечетей. Степень этого ограничения зависит от многих факторов и колеблется у разных народов, но ни у одного из этих этносов нет адатов, поощряющих присутствие женщин на пятничной молитве. В противовес этим адатам в 1928 году вышла фетва ЦДУМ, разрешающая посещение женщинами мечетей, но влияние этой фетвы в преддверии глобального наступления атеизма постепенно свелось к нулевому. Известны факты ведения некоторыми татарскими имамами в 1950-е гг. проповеди, отстаивавшими право женщин на посещение мечети (имам-мухтасиб Пензенской, Ульяновской, Куйбышевской областей Я. Юсупов).

3. Одной из основных причин, отрицательно влияющих на посещение женщинами мечетей в пятницу, является катастрофическая переполненность в этот день всех московских мечетей. Если в начале 1990-х гг., даже при наличии в столице всего лишь одной открытой для всеобщего посещения мечети, в ней вполне можно было найти место на пятничном богослужении (примерно к весне 1993 г. возможности единственной мечети на проспекте Мира уже были почти исчерпаны, но положение выправилось за счет открытия Исторической мечети и «Аль-Марказ аль-Ислами»; к моменту, когда переполнились и они, были открыты Мемориальная мечеть и «Ярдям»), то примерно с конца 1990-х годов, несмотря на выросшее количество мечетей, такое место найти уже было затруднительно. Начиная с этого времени почти во всех московских мечетях значительная часть молящихся проводила пятничный намаз на улице, во дворе мечети. Это происходило притом, что практически все административные и подсобные помещения также до отказа заполняются верующими. При подобных условиях для женщин остается крайне мало места, и практически почти никто из них даже по этой причине не может прийти на джума-намаз. Также следует учесть тот факт, что такой огромный мегаполис, как Москва, к тому же обладающий недостаточной транспортной инфраструктурой, слишком велик для такого мизерного количества мечетей и многим людям приходится ехать на джума-намаз по часу и более.

4. Помимо вышеуказанной, есть еще одна причина, оказывающая отрицательное влияние на динамику посещения женщинами мечетей. Дело в том, что по вполне понятным причинам наличие маленьких детей (до 2–3 лет) существенно ограничивает возможность посещения женщинами мечети. При этом следует учесть и достаточно немалую долю многодетных (в данном случае по государственным нормам – 3 детей) семей среди мусульман, особенно соблюдающей религиозные предписания их части. И если, скажем, наличие одного ребенка, даже указанного возраста, существенно ограничивает женщину в ее передвижениях по городу, то наличие нескольких детей различного возраста, в том числе и малолетних, почти полностью сводит эту возможность к нулю (последний тезис проверен на опыте многих семей, в т. ч. и собственной).

Исходя из всего вышеизложенного, можно сделать вывод о нецелесообразности подсчета гендерной составляющей московской мусульманской общины по приходящим на пятничное богослужение (впрочем, исходя из п. 3, можно сделать вывод о нецелесообразности исследований на основании данной выборки и по остальным показателям). Поэтому автор решил использовать иные выборки, возможно, обладающие несколько большей репрезентативностью. Это соотношение мужчин и женщин среди учащихся на различных курсах начального уровня и аналогичный показатель среди обратившихся к услугам брачного агентства на независимом информационном интернет-портале Ислам.ру. Разумеется, результаты этих исследований не могут претендовать на окончательную полноту, в том числе ввиду неоднозначности ряда критериев, в том числе кого считать членом мусульманского сообщества Москвы и высокой степени его сегментированности. Помимо того, некоторые этнические группы вообще не затронуты данным исследованием. К таковым относятся, например, афганцы и индопакистанцы.

Среди курсов начального уровня, статистика посещения которых рассматривается в данном исследовании, такие как медресе при Московской соборной мечети, курсы в Ясеневе, курсы при религиозной общине «Нур», воскресная школа при Московском исламском университете. Всех их объединяет то, что они стабильно действуют на протяжении ряда лет, что дает возможность проследить некую динамику процесса.

Дольше других действует медресе при соборной мечети, открытое еще в 1988 г. по специальному разрешению, полученному в Московском горкоме КПСС. По свидетельству Х. И. Мусина, обучавшегося в нем в период 1988–1990 гг., соотношение мужчин и женщин в медресе составляло примерно 50/50. В 1992 г. мужчины составляли примерно 40% общего числа учащихся, а в 1997–2000 гг. – 20%.

В медресе «Нур» в период 1990–1995 г. мужчин была почти половина учащихся, в период 1995–1997 гг. доля мужчин уменьшалась и к настоящему времени достигла 30%.

На курсах в Ясеневе, начавших работу в 1995 г., в начальный период существования из общего числа в 50 учеников мужчины были представлены лишь пятью, в то время как к настоящему времени – 10 из 80 учащихся.

Несколько противоречит тенденции, определившейся в этих учебных заведениях, гендерная ситуация в Московском исламском университете. Так как предметом рассмотрения является в первую очередь исламское образование низшего звена, то следует привести воскресную школу при МИУ. Школа существует уже более 2 лет, и мужчины представлены в настоящее время 20 из 39 учеников этой школы. Таким образом, это единственное начальное исламское учебное заведение в Москве, где мужчины составляют свыше 50% учащихся. Следует отметить также и тот факт, что среди студентов собственно университета динамика следующая: среди студентов очной формы обучения абсолютное преобладание мужчин, а женщины представляют около 10% студентов; среди вечерников ситуация диаметрально противоположная – 80% составляют женщины. Со статистикой среди заочников автор статьи не был ознакомлен. Таким образом, складывается картина, что среди получающих начальное исламское образование (официальное) абсолютное большинство составляют женщины (от 12,5 до 30% по разным учебным заведениям), но в числе получающих высшее образование с отрывом от производства преобладают мужчины. Возможно, это связано также с возможностью последующего трудоустройства, где возможности мужчины неизмеримо выше. Высокая же доля женщин среди студентов-вечерников МИУ, возможно, связана с его получением «для себя», чем и объясняется отсутствие разницы его гендерного состава с различными московскими медресе.

Следующим пунктом статистики будут материалы брачного агентства на сайте Ислам.ру.

При анализе статистики обратившихся к услугам брачного агентства обращает на себя внимание ряд весьма интересных фактов. Во-первых, это явная диспропорция между соотношением мужчин и женщин среди представителей различных этнических групп. Принадлежность к той или иной этнической группе определяется самим респондентом и указывается пунктом в анкете, при этом некоторые предлагаемые варианты отсутствуют в переписных листах 2002 г. (дигорцы, аккинцы, 50/50 и т. д.). Женщины преобладают над мужчинами в таких группах, как русские (превышение на 123%), татары (превышение на 17%). Все эти группы в целом можно охарактеризовать как автохтонные по отношению к Москве. Обратные соотношения наблюдаются в группах, основная масса представителей которых являются в Москве мигрантами. Соотношения здесь колеблются в самых различных пределах (от превышения на 60% мужчин над женщинами у аварцев и на 100% у чеченцев до полного отсутствия женщин у арабов и турков). Превышение мужчин над женщинами среди пользователей данного агентства у узбеков семикратное (впрочем, выборка по этому народу может быть недостаточно репрезентативна). Некоторые нации, несмотря на свое явное присутствие в Москве, отсутствуют среди пользователей-респондентов данного брачного агентства. К числу последних относятся таджики и афганцы.

Анализируя статистику брачного агентства Ислам.ру, необходимо обратить внимание на несколько моментов. Первым из них является то, что среди пользователей агентства имеются исключительно незамужние женщины и в подавляющем большинстве неженатые мужчины (несмотря на разрешенность полигамии в исламе, реально этим правом пользуется чрезвычайно ограниченное число мусульман), т. е. практически в пределах арифметической погрешности охватывает лишь холостую часть уммы.

Вторым обстоятельством является факт того, что в различных этнических и даже субэтнических средах в неодинаковой степени развит традиционный институт сватовства. Причем здесь речь стоит вести не о развитости его как такового вообще, а о его присутствии именно в Москве, где многие народы представлены диаспоральными группами. В значительной степени он развит у выходцев из Средней Азии, особенно у таджиков, проживающих в Москве достаточно сплоченными кланами, самоорганизованными по родственному и территориальному признаку. По-видимому, в силу этого обстоятельства представители этого народа практически отсутствуют среди пользователей брачного интернет-агентства. Последнее касается также и афганцев, которые приехали в Россию семьями и родственными кланами в 1989–1992 гг. Что же касается арабов и турков, то последние преимущественно оказались в России, и в Москве в частности, в процессе бизнес-миграции или предпочли остаться здесь после окончания учебы. В силу этого обстоятельства у афганцев превышение количества мужчин над женщинами значительно ниже аналогичного показателя у арабов и турков.

У представителей некоторых этносов, например азербайджанцев и народов Дагестана, сватовство происходит преимущественно на родине, причем не только у условно-временных мигрантов, но также и у тех, кто имеет постоянную регистрацию в Москве. Нередко там же заключается и сам брак. В ходе полевых исследований автор столкнулся со случаем, когда проживающие в Москве азербайджанец и азербайджанка для заключения брака выехали в Азербайджан, после чего вернулись обратно в Москву. Понятно, что при такой постановке вопроса пользование брачным интернет-агентством становится излишним.

Среди татар ситуация различается в зависимости от степени сохранения тем или иным индивидом внутриобщинных связей. В татарской среде эти связи, как правило, формируются по родственному, аульному или территориальному признаку. Тем индивидам, которые активно поддерживают данные связи (регулярно общаются с родственниками, выезжают на лето в аул, откуда родом их предки и т. д.), брачное интернет-агентство просто ни к чему. Возможно, в связи с этим наблюдается несколько повышенная доля башкир среди пользователей агентства. Причем количество мужчин превосходит женщин в этой этнической группе. Несмотря на сравнительно давнишнее присутствие башкир в Москве, большинство тех, кто продолжает именовать себя башкиром, проживает в ней недавно. Связано это в значительной степени с изменением башкирской самоидентификации на татарскую в условиях длительного проживания вне Уральского региона (включая в него и Башкортостан).

Помимо всех вышеперечисленных факторов, действует еще один – негласное общественное неодобрение активной позиции девушки в вопросах заключения брака. Это неодобрение имеется в адатах всех мусульманских народов, хотя и не имеет подтверждения в шариате. По этой причине сам факт наличия женщин-респондентов брачного агентства говорит о частичном отходе от этого адата. Отход может происходить как в сторону более полного соблюдения шариата, так и в сторону светской морали.

Очень интересная картина вырисовывается у русских респондентов исламского брачного интернет-агентства. Их количество достаточно велико, число женщин-респондентов сравнимо с числом женщин-респондентов, обозначивших себя как татары, и более чем в два раза превосходит количество русских респондентов-мужчин. Возможно, что именно эти показатели наиболее точно показывают гендерную составляющую в этой этнической (или, вернее, субэтнической, если классифицировать ее как русских мусульман) группе. В самом деле, такие факторы, оказывающие влияние на статистику, как предпочтение традиционных институтов сватовства, у русских мусульман просто отсутствуют. Можно было бы говорить также и про отсутствие адатов, регламентирующих скромную роль женщины при поиске брачного партнера. Хотя последний тезис несколько сглаживается наблюдаемым стремлением многих русских мусульман инкорпорироваться в уже имеющиеся мусульманские среды. Последнее явление достаточно распространено и, по-видимому, преобладает (исключение составляют некоторые экзальтированные особы, предпочитающие образовывать особые «русские джамааты»). Именно за счет этого в среду русских мусульман проникают адаты других мусульманских народов, хотя и в несколько опосредованном виде. По указанной причине гендерная статистика брачного агентства Ислам.ру, хотя и наиболее приближена к реальности именно по русским, но даже и в этой группе носит лишь приблизительный характер.

Наконец, приводя данные по гендерной составляющей мусульманского сообщества Москвы, нельзя не упомянуть о деятельности мусульманских (по сути, не по названию) женских организаций. Попытки образования структур, занимающихся решением женских проблем, предпринимались еще в 1990-е гг. Одной из них была организация с громким названием «Матери правоверных». Как и многие другие проекты «лихих 1990-х годов», она обладала громким названием, невнятной программой и никому не известной деятельностью. Ничего этого нельзя сказать о женских организациях, образовавшихся на более позднем этапе. С 2001 г. существует образовательный фонд «Хадиджа». Основными его задачами были и остаются решение проблем воспитания детей, организация женского и детского общения. Работа эта ведется на хорошем организационном уровне, приносит хорошие плоды и успешно развивается. Руководители организации – люди, обладающие знаниями и интеллектом. Параллельно с «Хадиджей» с 2005 г. существует культурно-просветительский центр «Голубушки», развившийся из интернет-форума. Работа в Интернете и сейчас остается важным звеном в ее деятельности. Между двумя организациями практически нет противоречий, одни и те же задачи они решают несколько различными способами. Сам факт их существования и плодотворной работы в течение ряда лет говорит о зрелости мусульманского сообщества российской столицы, в том числе его женской составляющей, в силу своего менталитета не способной «молча сновать по сакле».