Татары-мишари в панораме веков

А. М. Орлов

Татары-мишаре – одна из ветвей поволжских татар, являются потомками древнетюркского племени, известного под названием «мещера». Они, как и потомки волжских булгар, в ранние века расселились в Восточной Европе – булгары в Поволжье, мещеры – на Русской равнине.

В русских летописях мещеры упоминаются под 859 г. В частности, в Сводной летописи «мещеры» (именно в такой транскрипции) перечисляются рядом со славянами, кривичами, руссами как данники Рюриковичей, с которых «взимается дань по белой вевервице от дыма»[1].

Древняя мещера во 2-й половине XIX в. стала известна как курганное племя. На Русской равнине она, как и на Алтае, оставила после себя многочисленные курганные захоронения. Большая группа Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии произвела раскопки многочисленных курганов в Замосковном крае, обобщив результаты, сделала заключение о том, что эти захоронения однотипные с захоронениями на Алтае, оставлены первыми поселенцами-тюркскими племенами, мещерами[2].

По данным археологических исследований, уже к XII в. мещера локализуется в бассейне среднего течения Оки, в междуречье Цны и Мокши.

Следует заметить, что татары-мишаре с древних времен по настоящее время носят свое племенное название. В этнографической литературе потомки мещеры обозначаются как татары-мишари, отнесенные к северной подгруппе мишарей. Со временем мещера сосредоточилась в бассейне среднего течения Оки, в междуречье правых притоков Оки–Цны и Мокши, хотя часть мещеры даже в XVII в. оставалась и в русской мещере под названием мещерян, мещеряков.

С середины XVII в. в мещерских местах появляются новокрещеные татары. Татары-мишари с древних времен носят свое племенное название «мещера» в разной транскрипции и продолжают называть мишарями. Это заметили в свое время Дамаскин, составитель словаря народов Нижегородской епархии (1764 г.), Макарий, оставивший этнографические заметки о нижегородских татарах (1844 г.), члены антропологической экспедиции МГУ Куфтин, Толстов (1925 г.) и др.

Ныне потомки мещеры живут как в центре России, так и в Среднем Поволжье, Приуралье. Их выдает цокающий говор. Компактная группа потомков мещеры сохранилась в Нижегородской и частично в Рязанской, Пензенской областях[3].

Следует заметить, что в этнографической литературе наблюдается искусственное смешение всех татар, расселенных в правобережье Волги в одну мишарскую группу поволжских татар с разделением их на две подгруппы – северную (цокающую) и южную (чакающую), хотя собственно мишарями можно считать только потомков мещеры, т. е. мишарей северной подгруппы.

В ходе славянской колонизации в силу своих природных наклонностей мещеры сосредоточились в Восточной, или Татарской, мещере. Часть мещерян оставалась в Замосковском крае еще и в XVII в.[4] Мещера в течение многих веков обитала в соседстве с русскими княжествами, вела полуоседлый, полукочевой образ жизни. Мещерские татары стали садиться. Как заметили Р. Ж. Баязитов, В. П. Макарихин, все же они оставались степняками, активно занимались коневодством. С 1420 г. в мещере была мощная ямская служба[5].

Были у мещеры свои города и городищи. Мещера-город была заложена вместе с древними русскими городами во времена Ю. Долгорукого.

В конце XV в. в мещере было 286 сельских пунктов, большая часть которых находилась в Кадомском районе. Были города Кадом, Елатьма, Городец Мещерский, Андреев городок, Кошково и др.[6]

В конце XVII – начале XVII вв. под именем «кадомские татары» они были переведены в Нижегородском крае и сосредоточены в 34 татарских селениях, живут в городах области, Москве, Санкт-Петербурге, Иваново-Вознесенском, а также в Эстонии, Финляндии.

Высказывается и версия о нижегородских татарах как местных аборигенах, обитающих в нижегородском Поволжье с ранних веков. Однако это явно не соответствует историческим реалиям. Действительно, протатары обитали в крае с ранних веков. Однако в ходе русской колонизации они сошли с Нижегородского края в восточные регионы или были переведены на новые места. В частности, последние группы татар из Нижнего Новгорода были переведены в Сибирь в 20-е годы XVII в.

Большая группа так называемых курмышских татар, не верстанных на службу, была переведена в середине XVII в. во вновь построенную крепость в Симбирской губернии– город Корсунь.

Значительные массы арзамасских татар, мордвы ушла в понизовые города в ходе русской колонизации и в эпоху Смуты.

История нижегородских татар ныне стала объектом научного исследования. В последние годы издано значительное количество книг, научных статей. В частности, издана книга А. М. Орлова «Мещера, мещеряки, мишаре» (Казань, 1992), Р. Ж. Баязитова, В. П. Макарихина «Восточная Мещера в средние века» (Нижний Новгород, 1996), «Нижегородские татары-мишари в новое время» (Нижний Новгород, 1996), С. Б. Сенюткина «История татар Нижегородчины в XVI – начале XX вв.» (Нижний Новгород, 2001), М. З. Хафизова «Нижегородские татары» (Нижний Новгород, 1999), А. М. Орлова «Нижегородские татары: этнические корни и исторические судьбы» (Нижний Новгород, 2001). Всплеск издательской деятельности вызван актуальностью темы, подъемом национально-культурного движения.

Одна из версий происхождения нижегородских татар выдвинута С. Б. Сенюткиным. Высказывается мнение о том, что нижегородские татары являются выходцами из Золотой Орды. В образовании сословия служилых татар отразились традиционные склонности татар к кочеванию, военной деятельности, что не соответствует реалиям истории.

В настоящее время в Нижегородской области сохраняется 34 татарских селения. К настоящему времени история образования этих селений хорошо изучена. Благо что до нас в фондах ГАНО дошли документальные сведения о времени и обстоятельствах образования этих селений, о первопоселенцах, наделением их родовыми земельными поместьями, родословные таблицы, о купле-продаже земель, адреса новых мест поселения в восточных районах Поволжья – в Казанской, Симбирской, Уфимской, Оренбургской губерниях. Возникли эти селения как поселения служилых татар, переведенных из мещеры. Среди ныне существующих татарских селений имеются и более старинные деревни, образованные вольнопоселенцами из южных районов Поволжья (Сафаджай – Красная Горка, Камкино, Красный Остров, Петряксы). В ходе русской колонизации жители этих селений также были приняты на службу, переведены в качестве служилых татар в глубинные уезды – Арзамасский, Курмышский, вернулись на свои вотчинные земли спустя несколько десятков лет.

В Алатырском уезде, расположенном в Припьянской степи, одновременно с поселениями служилых татар образовались десятки владельческих деревень новокрещеных татар. Мещерские татары были помещены в Нижегородском крае как служилые татары для охраны новых уездов от посягательства кочевых масс и землевладельческого освоения Пьянско-Присурской степи, остававшейся в течение многих веков местом для кочевий и пастбищ.

Перевод мещерских татар в Нижегородский край производился в сложное безгосударственное смутное время по инициативе патриотически настроенных воевод Д. Трубецкого и Д. Пожарского. Это они вместе с другими воеводами нашли общий язык с обманутыми беспоместными кадомскими и темниковскими татарами, готовыми переселиться в Нижегородский край в качестве служилых татар.

Не случайно вопрос о мещерских татарах, переведенных в Алатырский уезд, рассматривался на Совете всей Земли вскоре после освобождения Москвы от интервентов. По его приговору (решению) одному из предводителей татар в сражении с ногайскими ордами Баюшу мурзе Равзгильдееву была дана государственная охранная грамота за подписями Д. Трубецкого и Д. Пожарского, в которой был сформулирован наказ будущему царю о необходимости жалования поместьям алатырских татар. Не случайно также участие представителя алатырских татар в избрании нового царя. В 1618 г. была подписана тарханная грамота на имя князей и мурз Баюша Разгильдеева и Ямаша Мангушева о приравнивании алатырских служилых татар к кадомским, касимовским и темниковским служилым татарам[7].

Подробно описаны быт, занятия, нравы, верования нижегородских татар в различного рода очерках, рассказах, заметках. Составитель словаря народов края Дамаскин заметил большое количество русизмов, включенных в разговорную речь нижегородских татар. Он, как и автор этнографических заметок о нижегородских татарах Макарий (1844 г.), заметил, что нижегородские татары называют себя мещерами. А В. И. Даль, автор толкового словаря русского языка, указывает, что население края сохранила влияние так называемого рязанского (мещерского) наречия – цокания, зокания и в лексиконе. Интересные заметки о нижегородских татарах оставили симбирский этнограф Милькович, адъюнкт-профессор академии наук И. И. Лепехин, П. И. Мельников, казанские ученые Г. Н. Ахмаров, Е. А. Малов, члены НГУАК А. С. Гациский, А. Можаровский, П. Альбицкий и др.

Примечательно, что некоторые эпизоды из жизни нижегородских татар перекликаются с наблюдениями иностранных дипломатов С. Герберштейна, Д. Флетчера и др. в XVI в. с записью проговаривания поводильщика-татарина в Княгинине. Нравы нижегородских татар повторяют национальные правила, записанные Д. Флетчером в 1588–1589 гг. в среде предков нижегородских татар, еще когда они были в Кадоме.

Однако предыстория нижегородских татар-мишарей остается нераскрытой, искусственно запутанной, что приводит современников к разного рода изменениям, искажениям реальной истории татар-мишарей – потомков мещеры.

Наиболее распространенной версией о происхождении татар-мишарей является версия, отрицающая татарское происхождение мещеры. Она стала уже устоявшейся концепцией в отечественной историографии. При этом мещера объявляется угро-финноязычным народом, отюречившимся (точнее, отатарившимся в XIV–XV вв. под влиянием золотоордынских татар. Признание каких-либо татар на Руси явно противоречит официальной доктрине русско-татарских отношений).

Так, в первом издании Большой советской энциклопедии[8] записано, что мишари являются выходцами из Золотой Орды, смешавшиеся с финно-угорскими племенами – мордвой, мещерой. Во втором издании БСЭ[9] уточняется, что мишари являются тюркизированной мещерой. При этом сторонники угро-финнского происхождения мещеры не утруждают себя какими-либо аргументами, хотя в течение XIX–XX вв. накоплено достаточно много фактов для объективного решения проблемы этногенеза и языка татар-мишарей-потомков мещеры.

Судьбы татар-мишарей в условиях господства православной церкви решались односложно – они подвергались насильственному крещению, испытывали влияние все более превосходящего русского населения.

В свое время судьбой татар-мишарей занимался известный российский ученый П. П. Семенов. Он обнаружил остатки мещеры в Рязанской, Тамбовской и Пензенской областях. По его мнению, многие из мещеры были поглощены русским населением во время колонизации новых земель. При этом обрусевшие мещеряки сохранили татарский облик и цокающий акцент[10].

Цоканье в говоре, характерное для некоторых групп русского населения, заинтересовало специалистов из Института языкознания АН СССР. Собрав богатый фактический материал по Московской, Владимирской, Рязанской областям, они пришли к выводу о том, что цокающий говор – это реликт тюркской мещеры[11].

Эти эпизоды имеют прямое отношение к задачам сохранения и развития языка и культуры в современных условиях.

Нас волнуют и другие вопросы истории, в частности о роли татар мишарей в истории России. Наша история богата, поучительна, но она не находит объективного освещения ни в школьных учебниках, ни в средствах массовой информации, ни в научно-популярных изданиях.

Татары-мишаре сыграли большую роль в колонизации земель в бассейне среднего течения. Они участвовали в строительстве городов, отражении нашествия полчищ Мамая, в укреплении и централизации Московского государства. Особенно значительна роль татар-мишарей в колонизации Подонья и развитии казачьего движения.

Ссылаясь на труды В. Н. Татищева, С. М. Соловьева и комментируя их, Л. В. Шенников пишет, что в XV – начале XVI вв. некие рязанские казаки, они же мещерские, сыграли важную роль в русской колонизации Среднего и Нижнего Подонья и в создании донского казачества в частности. Данную версию никто не отвергает. В новейшей литературе они повторяются редко, но не потому, что с ней кто-то не согласен, а лишь потому, что современная история считает не заслуживающим внимания ранний этап развития казачества.

В. Н. Татищев писал: «Донские казаки. Начало сиих казаков из двух мест. Одни жили в Мещере по городам, и главный их город был на Дону, называемый Донской, где монастырь Донской»[12].

Эволюция донского казачества, его обрусение, христианизация происходила в течение нескольких веков, начиная с XIV в. и заканчивая XVII в.

В. О. Ключевский («Большая Душа», с. 323): в началеXVII в. на Дон стекались широкой волной те, кому плохо жилось в Московском государстве.

Редко кто обращает внимание на тот факт, что весь словарь донского казачества, особенно верховых, пронизан тюркизмами, словами татарско-мишарского происхождения[13].

Миртов, исследовавший язык и быт донских казаков, особенно верховых, пришел к заключению о том, что их быт и язык сформировались под влиянием татар-мишарей. В словаре донских казаков он обнаружил около 1000 слов татарского, мишарского происхождения[14].

Более того, в XVI–XVII вв. официальным языком донского и яицкого казачества считался татарский. Сохранились письма донских казаков к волжским и яицким татарам, написанные донскими атаманами на татарском языке. В 1614 г. грамота князя Одоевского к донским, яицким татарам была составлена на татарском языке. Ознакомил нас с письмом Одоевского толмач Софроний Очарков[15].

Алатырские и курышские служилые татары очень часто отправлялись на выполнение опасных задач к донским казакам – на помощь, разрешение конфликтов.

Вхождение татар-мишарей в состав России происходило в сложных условиях. С одной стороны, давлением московских властей с целью привлечения татар-мишарей в кампанию за присоединение Казани к Москве, с другой – угроза феодализации со стороны касимовских и темниковских татар – опасность потерять свою независимость и свободу. В этой борьбе они вышли победителями. Отказавшись от поддержки агрессивной политики Ивана Грозного, сумели отстоять свою независимость, сохранить менталитет, национальные особенности. Их в этом поддержали патриотически настроенные воеводы Доможиры, под руководством которых они участвовали в сибирской экспедиции.

Перевод мещерских татар производился в традициях Смутного времени, когда все стало наперекосяк. Острота ситуации ощущалась прежде всего в новых уездах, в частности, в Арзамасском,Алатырском, Курмышском: в них наблюдались волнения, грабежи, бегство за черту в Украйну (так казаки называли присоединенные земли), на Волгу, где многие из них селились для мирных занятий. Другие собирались в разбойные шайки, жгли, грабили помещичьи усадьбы. В 1606 г. народные волнения достигли набольшего распространения и охватили весь Алатырский край[16]. Проще говоря, край остался безлюдным, неустроенным, беспомощным.

Сложная ситуация сложилась в те годы и в самой Мещере. Кадомские татары находились в оппозиции к казанской политике Ивана Грозного. Власти оказывали давление – в 1551 г. в Мещеру было переведено «много множество людей» с западных областей. Было учреждено Мещерское наместничество, во главе которого стоял Келарий Протасьев[17]. Оказывали давление касимовские цари и царевичи, темниковские мурзы, получившие новые поместья, нуждавшиеся в кормовых людях.

О настроениях кадомских татар конца XVI в. писал Д. Флетчер, английский дипломат, посетивший кадомские места в 1588–1589 гг. Он заметил, что кадомские татары недовольны русскими властями, коих считают лукавыми и несправедливыми, и подчиняются им лишь потому, что их вынуждают мурзы или князья[18].

При Иване Грозном начались значительные перемещения русских из Великого Новгорода, Твери, Ярославля, татары начали покидать кадомские места.

Окончательно подорвал татарские корни указ Алексея Михайловича. В 1652 г. у татар отобрали все земли близ Старого Кадома и передали их монастырям[19].