А.А. Корнилов,
доктор исторических наук, профессор ННГУ

Внешнеполитические заявления Исламской Республики Иран после войны в Ираке

Военная операция США в Ираке вызвала значительную интенсификацию дипломатических контактов и визитов иранских официальных лиц. В ходе дипломатических контактов Ирана со странами Ближнего и Среднего Востока в апреле 2003 года появились признаки некоторой корректировки внешнеполитического курса Тегерана.

Новый импульс получили ирано-турецкие отношения. С официальным визитом в Анкаре побывал первый вице-президент ИРИ Мохаммад Реза Ареф. Как известно, Иран и Турция традиционно соперничают за региональное влияние, однако падение режима С. Хусейна заставило две страны стремиться к тому, чтобы стабилизировать и расширить взаимные связи. Иранский вице-президент прибыл в Анкару во главе большой делегации политиков и предпринимателей. После 6-летнего перерыва состоялось заседание двусторонней экономической комиссии с участием турецкого премьер-министра Т. Эрдогана. Комиссия поставила задачей довести объем двусторонней торговли с 1,3 млрд. долларов до 5 млрд долларов в год. Был рассмотрен стратегический по своему характеру проект поставок иранского газа в Турцию, состоялось обсуждение проектов в сфере передачи электроэнергии и строительства плотин. Стороны также достигли соглашения о создании специального комитета для поощрения торговли и трансграничного движения товаров и туризма. М. Реза Ареф обсуждал с турецкой стороной политическую ситуацию на Ближнем Востоке. По целому ряду вопросов, прежде всего, по вопросам сохранения территориальной целостности Ирака, взгляды сторон совпадают. Было решено сформировать политический комитет Турции и Ирана на уровне министров иностранных дел^[1].

Визит иранского вице-президента в Анкару следует рассматривать как успешный для Тегерана, стремящегося выйти из состояния международной политической и экономической изоляции, в которую он попал в статусе участника печально знаменитой “оси зла”. Наряду с улучшением своего имиджа иранское руководство пытается обеспечить в сотрудничестве с турецкой стороной принцип территориальной целостности ближневосточных стран.

Данный принцип иранские дипломаты и политические деятели отстаивают особенно настойчиво. 23 апреля 2003 года президент ИРИ М. Хатами направил специальное послание королю Иордании Абдалле II. Помимо обычных фраз о необходимости укреплять двустороннее сотрудничество, президент отметил, что политика Ирана опирается на принцип территориальной целостности мусульманских государств, и что Иран не имеет каких-либо территориальных проблем с соседними странами^[2]. “Расшифровывая” эти дипломатические сентенции, можно утверждать, что Тегеран выступает против радикального самоопределения (вплоть до стадии государственности) курдского населения Ирака, которое может стать соблазнительным прецедентом и распространиться на курдов Турции, Ирана и Сирии. В словах М. Хатами мы также усматриваем предупреждение иностранным государствам, что Иран не собирается брать под политическое покровительство или даже суверенитет те районы Ирака, где проживают шииты.

Президент М. Хатами выступил с требованием вывода вооруженных сил США из Ирака и возложения на ООН роли организатора политического и экономического восстановления иракского общества^[3]. Очевидно, иранские дипломатические представители за рубежом получили аналогичные по содержанию инструкции как основу политических заявлений в стране пребывания. Так, посол ИРИ на Филиппинах Г. Юсефи заявил, что Иран выступает против “имперских планов” США создать военные базы на территории Ирака после формирования там нового правительства. Военные базы США, по словам посла, “не полезны”, потому что страны Ближнего Востока не приветствуют размещение и присутствие иностранных военных баз в регионе^[4].

В заявлениях иранских официальных лиц звучат оценочные моменты и прогнозные характеристики. Заместитель командующего Корпуса стражей исламской революции по связям с парламентом бригадный генерал Х. Хамидзаде заявил, что начался процесс разрушения США. По его словам, Соединенным Штатам, американскому обществу не достает целостной культуры и моральных ценностей, поэтому США вскоре потерпят коллапс. Нападение на Ирак, считает генерал, отражает убогость и слабость США, которые от имени демократии убивали мирное население. Напротив, Иран является сильным обществом, поскольку обладает культурой жертвенности. Иранцы привержены Корану и жертвенности и потому способны противостоять внешнему врагу^[5]. Следовательно, ИРИ готова сопротивляться попыткам США овладеть ее территорией в ходе следующей военной операции, случись такая в будущем.

Другой тезис генерала Х. Хамидзаде состоит в том, что Соединенные Штаты стремятся создать региональный «пояс безопасности» для государства Израиль. В этих усилиях администрация Дж. Буша фактически противопоставляет себя исламу и обнаруживает стремление завоевать гегемонию над энергетическими ресурсами Ближнего Востока^[6].

Наряду с турецким направлением отчетливо звучит “закавказский ориентир” внешней политики Тегерана. В конце апреля 2003 года министр иностранных дел ИРИ К. Харрази совершил серию официальных визитов в Азербайджан, Грузию и Армению. Отмечая важность безопасности региона Кавказа для Ирана, К. Харрази искал понимания по иракскому вопросу. Это понимание обсуждалось в тесной связи с укреплением двусторонних отношений, включая военно-политическое и экономическое сотрудничество^[7].

Резкая критика военной операции США непредсказуемо сочетается с определенным прагматизмом, исходящим от высокопоставленных лиц Тегерана. В то время как на пятничных проповедях факих (духовный лидер страны) аятолла Али Хаменеи гневно обличает ближневосточные действия Дж. Буша, бывший президент Ирана Али Акбар Хашеми Рафсанджани высказывает умеренный прагматизм. Он возглавляет влиятельный, консервативный по составу членов Совет по Целесообразности, который решает спорные общественные и государственные проблемы с точки зрения полезности, целесообразности того или иного решения для интересов ИРИ. Рафсанджани допускает возможность тактических изменений в американской политике Тегерана. Он пытается адаптировать возможности исламского режима к реальностям XXI столетия и заявляет: «Стоит только обратиться к нашему опыту, и мы можем решить любую внешнюю проблему, угрожающую нам, с точки зрения ислама. Наша идеология гибкая. Мы можем избирать свою целесообразность на основе ислама». Исходя из принципа целесообразности, Рафсанджани предлагает разрешить проблему ирано-американских отношений двумя путями. Первый вариант – это референдум, проведение которого санкционируют меджлис (парламент) и факих. Второй путь – «передача проблемы на усмотрение Совета по Целесообразности, где мы обсудим ее и объявим, что является целесообразным»^[8].

Заявление Рафсанджани свидетельствует о происходящих дебатах в государственном руководстве ИРИ по вопросу о внешнеполитических ориентирах. В Тегеране видят и обозначают основные внешнеполитические угрозы, сохраняют верность исламским принципам во внешней политике и в то же время пытаются, по крайней мере, прагматическая часть руководства, адаптировать идеологические принципы исламской революции к быстро меняющейся ближневосточной и глобальной реальности.