Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Материалы форумов и конференций
Просветительские традиции ислама в Урало-Поволжье: Первые Фахретдиновские чтения
15.04.2009

Юнусова Айслу Билаловна,
профессор, директор Института этнологических исследований Уфимского научного центра Российской академии наук,
доктор исторических наук, г. Уфа

Деятельность Ризы Фахретдинова по сохранению преподавания религиозного вероучения в большевистской России

 

Два большевистских декрета — об отделении церкви от государства и школы от церкви и о передаче решения всех мусульманских вопросов в руки Комиссариата по делам мусульман — решили судьбу ислама в советской России. Декрет СНК об отделении церкви от государства и школы от церкви, принятый 23 января 1918 г., лишил все религиозные общества статуса юридического лица, а все их имущества объявил народным достоянием (статьи 12 и 13 декрета)[1]. 21 апреля 1918 г. последовало и постановление Наркомнаца и Татаро-Башкирского комиссариата за подписями И. Сталина и М. Вахитова о ликвидации Милли идара, в котором говорилось: «С сегодняшнего дня ликвидируется Национальное правление тюрко-татар внутренней России и Сибири и национальный фонд, все ему подчиненные губернские, уездные и районные учреждения. <...> С условием невмешательства в политические дела Духовному управлению предоставляется право самостоятельного учреждения, ведающего религиозными делами»[2]. Таким образом, с весны 1918 г. в компетенции Духовного ведомства мусульман остались сугубо богословские вопросы, а оно, в свою очередь, оставалось единственным органом, ведающим религиозной жизнью всех мусульман России.

В 1920 гг. Духовное ведомство мусульман Внутренней России и Сибири, как и прежде, занимало свою резиденцию в Уфе по улице Тукаева, 50. Деятельность его в годы гражданской войны была свернута, муфтий Галимджан Баруди и члены управления заняли выжидательную позицию, постоянно опасаясь санкций со стороны советской власти. Все же в апреле 1920 г. духовное ведомство мусульман начинает подготовку созыва Всероссийского съезда мусульманского духовенства, намеченного на 1 июня того же года. Съезд мусульманского духовенства России открылся 16 сентября. Собравшееся духовенство представляло 7000 мусульманских приходов России. На съезде рассматривались такие вопросы, как организация приходов и их экономическое положение в новых условиях, выборы районных мухтасибов и их функции, подготовка кадров духовенства, обеспечение мусульман религиозной литературой.

«Новые условия», в которых оказались мусульмане страны, были ознаменованы последствиями гражданской войны, разрухой, голодом. Духовная жизнь религиозных, в том числе и мусульманских общин, а также отношения верующих с властями строились на основе формирующегося советского законодательства о религиозных культах. Значительно ухудшил положение верующих и религиозных учреждений декрет СНК РСФСР о регистрации религиозных обществ от 8 февраля 1923 г., который, по сути дела, нарушал закон от 23 января 1918 г., предусматривающий невмешательство государства в дела церкви.

При этом Духовное ведомство мусульман Внутренней России переживало сложный период безвластия. После смерти Галимджана Баруди (декабрь 1921 г.) делами ведомства руководил Ризаитдин Фахретдинов, еще не избранный муфтием (9 января 1918 г. он стал казыем, членом Духовного ведомства Национального правления мусульман тюрко-татар Внутренней России, повторно избран на эту должность 23 сентября 1920 г.). Именно ему пришлось принять на себя всю ответственность за судьбы российского мусульманства.

Мусульманское духовенство понимало, что для решения многочисленных проблем российского мусульманства необходимо было созвать общероссийский съезд и определить статус мусульман и ислама в целом в советской России. С целью разъяснения истории и современного положения ислама в России Р. Фахретдиновым была подготовлена историческая справка, направленная 26 марта 1923 г. в Президиум ВЦИК[3].

Публикуемая нами докладная записка Ризы Фахретдинова представляет собой краткий очерк истории российского ислама и свидетельствует о том, что ее автор отчетливо понимал все проблемы российского ислама и готов был предложить власти пути решения этих, как он пишет, «жгучих» вопросов: «...считая себя обязанным представить высшему учреждению государства все ориентировочные материалы, необходимые для разрешения весьма жгучих для Российского мусульманства вопросов, Центральное духовное управление мусульман позволяет себе в мотивировочной части нижеизложенной записки затронуть как догматическую сторону ислама, так и историю развития мусульманских духовных учреждений в России».

Риза Фахретдинов не только подчеркивает полную лояльность мусульман по отношению к советской власти, но и старается убедить власть в том, что у мусульман и советской власти общий враг — империализм: «Все мусульманское население Востока, — пишет муфтий, — находясь в продолжение нескольких веков под политическим и экономическим гнетом империалистических государств, жаждет освободиться от этого гнета. Поэтому вполне естественно тяготение мусульман к советскому правительству рабоче-крестьянской Российской республики, единственному в мире, провозгласившему свободу, равенство и право всех наций на самоопределение. Если для советского правительства важно сломить мировой империализм, то это важно и для политического и экономического освобождения мусульманских народностей Востока. Наши враги и фронт общие».

Одной из первоочередных задач было сохранение системы передачи религиозных знаний и преподавания мусульманского вероучения. Добиваясь от советской власти разрешения на преподавание основ вероучения, Риза Фахретдинов пытается вызвать сочувствие к мусульманам, подчеркивая низкий уровень экономического и культурного развития мусульманских народов страны. «Мусульмане, — пишет он, — ... находившиеся под гнетом самодержавия и постоянно переживавшие голодовки, в экономическом и культурном отношении стоят ниже христиан. Поэтому ни сами обучать религии, ни приглашать отдельно для каждой семьи преподавателя религии мусульмане не могут. Отсюда вывод: запрещение групповых занятий по изучению религии равносильно для мусульман категорическому запрещению вероучения».

Отправляя докладную записку в Президиум ВЦИК, Риза Фахретдинов одновременно вел переписку с советской властью по вопросу о созыве Всероссийского съезда мусульманского духовенства. В апреле 1923 г. Духовное управление обратилось в правительство за разрешением его созыва, и 13-го числа коллегия Наркомнаца вынесла постановление: «1. Не возражать против съезда мусульманского духовенства в Уфе. 2. Не возражать против приглашения на съезд представителя мусульманского духовенства окраин»[4].

Съезд проходил с 10 по 21 июня 1923 г. в Уфе, на нем присутствовало около 3 тыс. чел. Почетным председателем был Риза Фахретдинов, которого в первый же день съезда единогласно избрали муфтием, председателем Духовного управления мусульман РСФСР. Съезд принял резолюции по вопросу об отношении к советской власти и ее врагам, об отношении к советской школе, о преподавании религии. Было принято также «Обращение к братьям-мусульманам, живущим в разных частях земного шара». Документы, принятые на съезде, свидетельствовали о лояльности мусульманского духовенства и руководителей духовного управления к советской власти и готовности сотрудничать с ней в деле решения социально-экономических проблем страны. Все выступления на съезде, особенно приветственные телеграммы Ленину, Сталину, Троцкому и Калинину, были проникнуты духом приветствия социалистической революции и взаимного согласия. Вместе с тем съезд настойчиво проводил линию на восстановление основ мусульманского образа жизни и мышления, защиту культурных и социальных интересов мусульманских народов России. Руководство съезда шло буквально по острию ножа, лавируя между необходимостью подчинения советам и защитой интересов мусульман. Характерны в этом отношении две резолюции по вопросам образования. Одна — об отношении к советской школе — в витиеватых выражениях приветствовала всеобщее обязательное обучение, в том числе женское, единую трудовую школу, подчеркивала необходимость всех отраслей науки. Другая — о преподавании религии — настаивала на требовании восстановить преподавание основ мусульманского вероучения в религиозных школах[5].

Желая сохранить спокойствие среди многомиллионного мусульманского населения, правительство было вынуждено пойти навстречу решениям съезда, в частности — на некоторые уступки в вопросе преподавания религии. После длительного и всестороннего обсуждения наконец было разрешено преподавать основы мусульманского вероучения в воскресных школах. В октябре 1923 г. было принято соответствующее постановление ЦИК и СНК СССР:

«Принимая во внимание культурно-экономическую отсталость мусульман, в развитие ст. 9 декрета Совнаркома об отделении церкви от государства и школы от церкви (С.У. 1918 г. № 18 ст. 263) Президиум ЦИК и СНК СССР постановляют:

1. Разрешить в пределах Туркестанской, Киргизской республик и автономных единиц Кавказа со включением его частей с мусульманским населением открытие частных школ для преподавания мусульманского вероучения лицам, достигшим совершеннолетия по шариату (блюгат).

2. Допустить в Татарской, Башкирской и Крымской автономных республиках, а также остальных частях СССР с мусульманским населением организацию группового преподавания того же вероучения вне стен общеобразовательных школ и курсов (в мечетях и частных домах) лицам, достигшим совершеннолетия по шариату (блюгат) и имеющим кроме того образование в объеме не менее трех отделений (классов) школы 1-й ступени.

3. Предусмотренное предыдущими пунктами преподавание не может производиться в часы, обычные для занятия в общеобразовательных школах»[6].

ВЦИК информировал уполномоченного Всероссийского мусульманского съезда о том, что «...поднятый на съезде вопрос о разрешении мусульманского вероучения, хотя и вызвал среди членов ВЦИК большие споры, но в конце концов получил принципиальное решение в благоприятном смысле. Однако при выработке инструкции для проведения решения в жизнь возникли разногласия, которые решено передать на обсуждение органам местной власти»[7]. Наркомнац разослал разъяснение к решению ВЦИК, в нем говорилось о недопустимости с одной стороны репрессий в отношении мулл, с другой — разрешения обучения исламу в советских школах. Подчеркивалось, что богословские школы могут быть устроены в мечетях, на дому за счет добровольных частных пожертвований. Обучаться в них могут лица, достигшие 18 лет[8].

Новому муфтию предстояло решить целый ряд принципиальных вопросов для сохранения ислама в России, для чего ему еще не раз пришлось обращаться к высшему руководству страны. В 1924 г. ему удалось добиться возобновления общероссийского мусульманского печатного органа (после прекращения в 1918 г. издания журнала «Мухтариат» ЦДУМ не имел своего журнала). В декабре 1924 г. ЦДУМ стал издавать «Журнал Ислам» («Ислам маджаллясы», с 1926 года — просто «Ислам»). Его редактировал казый Кашшафуддин Тарджиманов, заместителем редактора стал В. Тарджиманов. В журнале публиковались редакционные статьи Ризы Фахретдинова и Кашшафутдина Тарджиманова, казыев Джахангира Абызгильдина, Мухлисы Бубинской, богословские сочинения, суры Корана, информация о заседаниях пленумов и съездах ЦДУМ. Большое внимание уделял журнал женскому вопросу, проблемам религиозного образования. В номерах журнала за 1927 г. был опубликован отчет Р. Фахретдинова о поездке на Мекканский международный мусульманский конгресс, воззвания ЦДУМ к мусульманам мира в связи с различными вопросами международного характера, в том числе «халифатским вопросом». В 1925–1927 гг. ежегодно выходило по 6 номеров журнала, затем периодичность издания была нарушена, в 1928 г. вышли отдельные номера, затем издание журнала было прекращено.

Кардинальным образом решить вопросы мусульманства в условиях воинствующего атеизма, конечно, было невозможно. В 1923–1924 гг. была проведена массовая регистрация религиозных общин, сопровождавшаяся учетом культовых зданий, материальных ценностей, прихожан. Регистрация осуществлялась на основе списков прихожан с указанием возраста, адреса, рода занятий членов общины. Духовное управление мусульман Российской Социалистической Советской Федеративной Республики и его устав также были зарегистрированыв НКВД 30 ноября 1923 г.[9]. Муфтий интуитивно высказался о недопустимости составления приходских списков, учитывая возможность «...недоразумения на местах при составлении списков неудачной формой опроса... могущей показаться обидной или унизительной для опрашиваемого»[10], но это высказывание не было учтено.

8 апреля 1929 г. было издано постановление ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях», дополненное инструкциями НКВД областей и республик. Оно предусматривало множество ограничений в отношении религиозных объединений. Им запрещалось: а) создавать кассы взаимопомощи, кооперативы, производственные объединения и вообще пользоваться находящимся в их распоряжении имуществом для каких-либо иных целей, кроме удовлетворения религиозных потребностей; б) оказывать материальную поддержку своим членам; в) организовывать как специальные детские, юношеские, женские, молитвенные и другие собрания, так и общие библейские, литературные, рукодельнические, трудовые, по обучению религии и т. п. собрания, группы, кружки, отделы, а также устраивать экскурсии и детские площадки, открывать библиотеки и читальни, организовывать санатории и лечебную помощь[11].

Постановление было дополнено постановлением № 329 НКВД РСФСР «О регистрации религиозных объединений» от 1 октября 1929 г., согласно которому все религиозные объединения, не прошедшие перерегистрацию до 1 мая 1930 г., считались закрытыми. Порядок регистрации был определен Инструкцией № 328 НКВД «О правах и обязанностях религиозных объединений» от того же числа. Отчетность составлялась в соответствии с постановлением № 77 НКВД РСФСР от 6 декабря 1929 г., дело каждой общины включало в себя 12 документов.

Значительная часть служителей культа к этому времени была репрессирована. К середине 30-х гг. в БАССР действовали 933 мечети, службу в них отправляли 648 мулл и 126 муэдзинов[12]. Права и функции общин и верующих были значительно урезаны[13]. Не прошли перерегистрацию и были закрыты почти все мусульманские общества Уральской (Свердловской) области. В массовом порядке закрывались мечети Татарстана, Поволжья, Сибири, Москвы, Ленинграда.

Бедственное положение, в котором оказался ислам, заставило муфтия Фахретдинова лично прибыть в Москву в Президиум ВЦИК с докладом о критическом положении дел в мусульманской религии, находящейся в стране на грани полного уничтожения. В письменном докладе муфтия на имя Председателя ВЦИК М. И. Калинина говорится о том, что все религиозные организации мусульман находятся накануне полнейшего разрушения и исчезновения с лица земли, а духовенство повсеместно подвергается репрессиям: «Мухтасибы, муллы и муэдзины, вне зависимости от размера их хозяйства, были раскулачены сами под разными предлогами или лишены свободы, или высланы, имущество их конфисковано, семейства выселены из домов и оставлены без всяких продуктов питания. ... Были случаи, что при тщетных поисках приюта дети, оставленные на улице, отмораживали себе ноги. Такое издевательское, почти бесчеловеческое отношение к духовенству и их семьям в большей части имело место в Татарской и Башкирской республиках... Все эти обстоятельства в своем целом рисуют печальную перспективу окончательного разрушения наших религиозных организаций и прекращения их существования»[14].

Приведя неоспоримые доказательства насильственного разрушения мусульманской религии, Р. Фахретдинов просит Президиум ВЦИК отдать распоряжение о беспристрастном рассмотрении фактов закрытия и отобрания мечетей, об освобождении из мест заключения и возвращении из ссылки мусульманских служителей культа, о пересмотре дел сосланных в административном порядке во второй половине 1928 г. мухтасибов, имамов, муэдзинов, о том, чтобы не налагались налоги, фактически не соответствующие доходам служителей культа[15].

Муфтия принял не М. И. Калинин, а председатель Комиссии по культовым вопросам при Президиуме ВЦИК П. Г. Смидович. 9 мая 1930 г. он обратился к М. И. Калинину с докладной запиской, в которой говорилось о необходимости поддержать предложение муфтия Р. Фахретдинова. «Положение по мусульманскому культу хуже, чем по другим культам, — пишет П. Г. Смидович. — ...перегибы на религиозном фронте продолжаются. Я вношу проект циркуляра в Президиум ВЦИК, но без энергичных указаний со стороны ЦК на места по партийной линии дела не выправить. <...> Муфтий (старик лет 80), которого я принимал, передал устно как бы предсмертное завещание:

1) сохранить в целом архив, который накопился за 150 лет работы ЦДУМ и представляет историческую ценность;

2) библиотеку передать в Академию наук и

3) разрешить всему мусульманскому духовенству выехать за границу с предоставлением паспортных льгот»[16].

Официально власти признали, что допущены перегибы в проводимой религиозной (а точнее, антирелигиозной) политике. Но суть отношений между религией и властью получила юридическое оформление, выразившееся в узаконении воинствующего атеизма. Волна его продолжала нарастать и во второй половине 30-х гг. достигла своего пика.

12 апреля 1936 г. умер муфтий Ризаэтдин Фахретдинов. К этому времени на территории России прекратили существование почти все мусульманские приходы, мечети были закрыты, религиозная жизнь замерла. В Башкирии из 2507 мечетей продолжали функционировать едва 600, в Татарии и того меньше. Были закрыты мечети в Астрахани, Горьком, Москве, Ленинграде. В национальных республиках прошли процессы над «буржуазными националистами», в ходе которых были репрессированы республиканские руководители всех рангов и представители творческой и научной интеллигенции коренных национальностей.

Кончина муфтия Ризы Фахретдинова была удобным поводом для того, чтобы разделаться с Духовным управлением мусульман России, а заодно и с БДУ Оба управления находились в Уфе, что заставляло власти с опаской взирать на этот мусульманский центр России.

После смерти муфтия органами НКВД было инспирировано так называемое «дело о заговоре руководителей ЦДУМ». По делу о Духовном управлении было обвинено более 30 человек, как причастных к ЦДУМ, так и не имеющих к нему никакого отношения. Суть обвинения сводилась к следующему: заместитель муфтия казый Кашшафутдин Тарджиманов, а также другие члены ЦДУМ приняли решение объявить о закрытии ЦДУМ с целью спровоцировать выступления масс на почве недовольства политикой правительства СССР в области религии. В обвинении цель закрытия ЦДУМ была сформулирована как «возбуждение верующих против советской власти», что квалифицировалось УК РСФСР по 58-й статье как «контрреволюционное преступление»[17].

 

Документальное приложение

 

Докладная записка Ризаэтдина Фахретдинова в Президиум ВЦИК[18]

26 марта 1923 г.

 

Центральное духовное управление мусульман Внутренней России и Сибири

26 марта 1923 г.

№ 1286

г. Уфа, Тукаевская ул., д. № 50

 

В Президиум

Всероссийского Центрального

исполнительного комитета Советов <...>

Докладная записка

Во время нахождения члена Президиума Всероссийского центрального исполнительного комитета т. Смидовича в Уфе мусульманское духовенство в лице Центрального Духовного управления мусульман обратилось к нему за разрешением ряда вопросов, касающихся преподавания вероучения, положения Духовного управления и проч.

Тов. Смидович, считая, что эти вопросы требуют для своего разрешения специального постановления ВЦИКа, предложил Центральному Духовному управлению мусульман войти в Президиум ВЦИК с докладной запиской по этим вопросам. При этом он указал, что в этой докладной записке следовало бы выявить, в какой мере помянутые выше вопросы связаны с догматической стороной ислама и в каком направлении догматическое учение мусульман может действовать на формирование политической мысли верующих.

Следуя этим указаниям и считая себя обязанным представить высшему учреждению государства все ориентировочные материалы, необходимые для разрешения весьма жгучих для российского мусульманства вопросов, Центральное Духовное управление мусульман позволяет себе в мотивировочной части нижеизложенной записки затронуть как догматическую сторону ислама, так и историю развития мусульманских духовных учреждений в России.

 

I. ВЗГЛЯД ИСЛАМА НА ФОРМЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО ПРАВЛЕНИЯ

Учение ислама[19] возникло среди свободолюбивых племен Аравии. Принципы ислама: равенство, справедливость, братство, гуманность и стремление к знанию. По учению ислама, люди в продолжение своей жизни должны изучать науки и духовно совершенствоваться.

В первое время своего возникновения форма правления мусульманских государств была очень близкой к республиканской, отличаясь от последней тем, что халифы избирались на неопределенный срок времени. По учению ислама, государственные дела должны решаться совещанием. Об этом в Коране говорится: «Бо амрухум шуро байнахум», в переводе: «Послушные господу своему мусульмане решают общественные и государственные дела свои по совещанию между собой» (Коран, гл. 42, ст. 36). Народности, исповедующие религию с такими принципами, никогда и ни в одном государстве не могли и не могут быть сторонниками автократии или правления немногих.

Правда, по прошествии некоторого периода времени в мире ислама управление на началах совещания исчезает и появляется монархический образ правления. Но это происходит независимо от ислама и вопреки ему: под влиянием могущественнейших с высокой культурой монархических государств — Византии и Персии, вошедших в состав тогдашнего мусульманского государства. Корифеи учения ислама и проповедники этого учения были не согласны с этим новшеством и всегда протестовали против него.

 

II. МУСУЛЬМАНЕ ПОВОЛЖЬЯ И УРАЛА

Тюркские племена, жившие по Поволжью и Уралу тысячу лет тому назад, в 922 году торжественно приняли учение ислама. Эти тюркские народности не испытывали сильных влияний со стороны монархических государств. Поэтому жили и управлялись по своим обычаям, решая все вопросы на народных собраниях (курултай). Так продолжалось и по принятии ими ислама. Под влиянием учения Корана в Булгарском государстве (впоследствии Золотая Орда и Казанское царство) стали развиваться культура и просвещение. Мусульманские государства Поволжья и Урала давали всем народам, вошедшим в состав этих государств, полную свободу религии, и главы различных религиозных учений находились под покровительством государства. Проявляя такую религиозную терпимость и гуманность, мусульманское государство руководствовалось предписанием Корана: «ла икроха фитдин», в переводе: «В религии нет принуждений» (Коран, гл. 2, ст. 257). Поэтому ожидание потомками этих народов от правителей свободы для своей религии и гуманного, терпимого отношения к ней весьма естественно.

 

III. МУСУЛЬМАНСКИЕ РЕЛИГИОЗНЫЕ УПРАВЛЕНИЯ

Тюркские народности Поволжья и Урала по принятии ислама организовали свое духовное управление с должностями: муфтия, казыев, мулл, муэдзинов. Такая форма организации духовного управления существовала и по покорении их Иваном Грозным. Русские цари, нетерпимо относившиеся ко всем нехристианским религиям, совершенно уничтожили духовное управление и разрушили молитвенные дома. В 1645 г. по повелению русского царя Алексея Михайловича все мечети, уцелевшие от погрома Ивана Грозного, все экземпляры Корана и др[угие] книги, излагающие учение ислама, были сожжены самым беспощадным образом. Власти, чтобы угодить царю, постарались сжечь даже рукописи. Этим объясняют ученые историки исчезновение рукописей, имевшихся до покорения Казани у мусульманских народов Поволжья. Несмотря на такое притеснение и угнетение, мусульмане Поволжья и Урала полностью сохранили свою религию и свою духовную организацию, хотя и в нелегальной — подпольной форме. Народ же сделался еще более религиозным.

 

IV. ИЗМЕНЕНИЕ ПОЛИТИКИ РУССКОГО САМОДЕРЖАВИЯ ПО ОТНОШЕНИЮ К МУСУЛЬМАНСКОЙ РЕЛИГИИ

К 1757 г. Россия, хотя и победила Турцию, но в экономическом отношении пришла в такое расстройство, что поднять свое экономическое благосостояние могла лишь одним путем — развитием торговых отношений с народами Востока — киргизами, Туркестаном и Бухарой. В это время происходили брожения среди киргиз из-за религиозных притеснений, и киргизы собирались даже переселиться в Китай, Джунгарию.

Ввиду такого положения Екатерина Вторая и русские политические деятели того времени по необходимости должны были изменить политику по отношению к мусульманской религии — дать ей некоторые права, чтобы вызвать симпатию со стороны мусульман. Так, в 1782 г. Екатерина Вторая на казенные средства строит мечети в Уфимской, Тобольской губ[ерниях] и в Оренбурге открывает на казенные же средства мусульманскую религиозную школу на 60 человек. Далее, в 1787 г. Екатерина Вторая разрешает мусульманам создать мусульманское Духовное управление как официальное учреждение в г. Уфе. В этом же году разрешается правительством и печатание Корана. Эти меры остановили переселение киргиз в Китай и дали возможность России завязать торговые сношения с мусульманами Востока. Мусульмане Поволжья и Урала, получив некоторые права в отношении вероисповедном, стали строить мечети, открывать мектебе и медресе на свои средства. Здесь, кроме религии, обучали и грамоте. Медресе выпускали служителей религии и преподавателей мектебе. Однако во все время своего существования медресе и мектебе всегда находились под всяческим притеснением и надзором инспекторов-миссионеров. И несмотря на это, духовные медресе сыграли крупную роль в истории культуры мусульманских народностей. Воспитанники их являются создателями татаро-башкирской литературы. В 1905 году они в лице прогрессивного духовенства приняли большое участие в революционном движении мусульманских масс. С 1907-го по 1911 г., во время господства сильной реакции в России, многие муллы за участие в революционном движении[20] были отстранены от должности мулл, заключены в тюрьмы и сосланы в ссылку.

 

V. МУСУЛЬМАНСКОЕ ДУХОВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ И ЦАРСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО

Русское правительство, ведя обрусительную политику [в отношении] инородцев России, постоянно наталкивалось на противодействие мусульманского духовенства и, естественно, притесняло его всеми мерами.

Единственной опорой мусульманского духовенства была народная масса; духовенство, тесно сплотившись с народом, обучало его религии, грамоте и всегда утешало его в трудные дни. Оно ставится самим народом. Все мусульманские служители религии всегда выбирались верующими и были ответственны перед ними. Они определенного жалованья не получают. За исполнение же духовных обрядов население дает им, в строго добровольном порядке, кто сколько может. Сельское духовенство занимается обычным крестьянским хозяйством.

Одним из волнующих и вызывающих неудовольствие у мусульманского населения вопросов был вопрос о назначении муфтия и казыев. Их назначало русское правительство. Мусульмане постоянно протестовали против этого, требовали разрешения выбирать муфтия и казыев и вместе с этим отделения церкви от государства.

Христианская религия по закону русского самодержавия считалась господствующей в России. Мусульманская же не только не пользовалась какими-либо привилегиями, но даже была поставлена под специальный надзор христианских миссионеров. Так, напр[имер], без согласия архиерея губернское правление не разрешало строить мечети, по требованию миссионеров многие напечатанные мусульманские духовные книги конфисковывались, а писатели их предавались суду.

После падения русского самодержавия в 1917 г., в мае месяце, на Всероссийском мусульманском съезде было постановлено отстранить назначенных правительством муфтия и казыев, а вместо них выбрать новых лиц на эти должности. Таким образом, на этом съезде было введено выборное[21] начало [в отношении] членов мусульманского Духовного управления (муфтия, казыев). В 1920 г. на мусульманском съезде в Уфе состоялись выборы членов мусульманского Духовного управления, и опять выбраны те же лица.

 

VI. МУСУЛЬМАНЕ И СОВЕТСКАЯ ВЛАСТЬ

Все мусульманское население Востока, находясь в продолжение нескольких веков под политическим и экономическим гнетом империалистических государств, жаждет освободиться от этого гнета. Поэтому вполне естественно тяготение мусульман к советскому правительству рабоче-крестьянской Российской республики, единственному в мире провозгласившему свободу, равенство и право всех наций на самоопределение. Если для советского правительства важно сломить мировой империализм, то это важно и для политического и экономического освобождения мусульманских народностей Востока. Наши враги и фронт общие.

Мусульмане и мусульманское духовенство РСФСР признают, что советская власть в продолжение своего пятилетнего существования вела и продолжает вести политику по осуществлению своих провозглашенных лозунгов.

Мусульманское Духовное управление с первых дней революции служит водворению необходимого спокойствия среди мусульманского населения и призывает его[22] к доброжелательному отношению к советской власти рабочих и крестьян. Одним из главных доказательств к сказанному является то, что во время колчаковщины и налета белогвардейских банд мусульманское Духовное управление никуда не эвакуировалось[23], тогда как все другие учреждения оставили Уфу. Мусульмане и в особенности мусульманское духовенство встретили с большой радостью и восторгом декрет советской власти об отделении церкви от государства, глубоко веря, что учение ислама и его служители навсегда освободились от притеснения правительства и высших сословий.

В настоящем параграфе этого доклада мусульманское Духовное управление находит необходимым выразить свою полную лояльность к советской власти.

VII. МУСУЛЬМАНСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ  И ИЗУЧЕНИЕ РЕЛИГИИ

Мусульмане Поволжья и Урала большей своей частью состоят из крестьян и пролетариата. Они с большим сочувствием встретили экономическую и социальную политику советской власти и открытой грудью шли ее защищать. Тем большей неожиданностью явились для них циркуляры Наркомюста и Наркомпроса, воспрещающие до 18-летнего возраста обучать детей религии в мектебах и мечетях. Они больно[24] ударили по религиозным убеждениям мусульманского населения, испытавшего в продолжение нескольких веков религиозные гонения и так сочувственно встретившего декрет советской власти об отделении церкви от государства. Мусульманские народности усмотрели в этом притеснение вероисповедного характера.

По повелению ислама все мусульмане должны обучать своих детей мусульманской религии. По этому поводу мучжтахиды (ученые исследователи ислама) дают стихам Корана такое толкование: «Все верующие мусульмане должны обучать религии своих детей» (Коран, гл. 66, ст. 6). Об этом в книге Хадисов (изречения пророка) Абу-Даут, т. I, стр. 78, сам пророк Магомет повелевает мусульманам, чтобы их дети — более развитые — исполняли некоторые обязанности ислама с 7-летнего возраста. Поэтому мусульмане считают, что не обучать детей школьного возраста религии — это значит нарушить заповеди Магомета.

Мы, мусульманские богословы, с[о] своей стороны смеем уверить, что обучение нашей религии не является отравой, если ее преподавание поставлено правильно. Правильная же постановка требует легализации групповых занятий.

Мусульмане как побежденные народности, находившиеся под гнетом самодержавия и постоянно переживавшие голодовки, в экономическом и культурном отношении стоят ниже христиан. Поэтому ни сами обучать религии, ни приглашать отдельно для каждой семьи преподавателя религии мусульмане не могут. Отсюда вывод: запрещение групповых занятий по изучению религии равносильно для мусульман категорическому запрещению вероучения.

Ввиду вышеизложенного мусульманское Духовное управление просит Президиум Всероссийского исполнительного комитета разрешить детей школьного возраста моложе 18 лет обучать[25] группами в мектебах и мечетях и общегражданских школьных зданиях во внеурочное время мусульманской религии.

 

Председатель Центрального Духовного управления мусульман внутренней России и Сибири Фахретдинов

Член коллегии зампредседателя Тарджиманов

С подлинным верно:

Зам. председателя Центр[ального] Духов[ного] управления мусульман (подпись)


 

[1]       Законодательство о религиозных культах (сборник материалов и документов). — М., 1971. — С. 53–55.

[2]       Образование Башкирской Автономной Советской Социалистической Республики. Сборник документов и материалов / Под ред. Б. Х. Юлдашбаева. — Уфа, 1959. — С. 149.

[3]       ГАРФ. Ф. 1318. Оп. 1. Д. 1694. Л. 1–4.

[4]       ГА РФ. Ф. 1318. Оп. 1. Д. 1695. Л. 19.

[5]       ГА РФ. Ф. 1318. Оп. 1. Д. 1695. Л. 16–17.

[6]       ГА РФ. Ф. 1318. Оп. 1. Д. 207. Л. 184.

[7]       ГА РФ. Ф. 1318. Оп. 1. Д. 173. Л. 368.

[8]       ГА РФ. Ф. 1318. Оп. 1. Д. 1698. Л. 2.

[9]       Устав ДУМ РСФСР. — М., 1925.

[10]      ЦГИА РБ. Ф. 394. Оп. 2. Д. 2901. Л. 17.

[11]      Действующее законодательство о религиозных объединениях. — Уфа, 1930. — С. 45–57.

[12]      ЦГИА РБ. Ф. 394. Оп. 2. Д. 2884. Л. 10.

[13]      Валеева, М. Г. О нарушении свободы совести в Башкирии в 20–30-е гг. / М. Г. Валеева // Исторический опыт развития духовной культуры Башкортостана: тенденции, современность, перспективы. — Уфа, 1992; Юнусова, А. Б. Ислам в Башкортостане / А. Б. Юнусова. — Уфа, 1999.

[14]      Одинцов, М. И. «Все религиозные организации мусульман находятся накануне полнейшего разрушения ...» (Свидетельства муфтия Р. Фахретдинова). 1930 г. / М. И. Одинцов // Отечественные архивы. — 1994. — № 1. — С. 67–75.

[15]      Одинцов, М. И. Указ. соч. С. 67–75.

[16]      Юнусова, А. Б. Ислам в Башкортостане / А. Б. Юнусова. — Уфа, 1999. — С. 151–153.

[17]      Юнусова, А. Б. Ислам в Башкортостане / А. Б. Юнусова. — Уфа, 1999. — С. 182–184

[18]      ГАРФ. Ф. 1318. Оп. 1. Д. 1694. Л. 1–4. Документ подготовлен к печати А. Б. Юнусовой.

[19]      Во всем документе с прописной буквы: Ислам.

[20]      В документе: за революционное движение.

[21]      В документе: выборочное

[22]      В документе: признанию.

[23]      На самом деле многие сотрудники Духовного управления выехали в Акмолинск, в Уфе остались Галимджан Баруди и еще несколько казыев.

[24]      В документе: больше.

[25]      В документе: обучаться.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.