С. К. Васильев

Незаконченный разговор… (памяти С. Б. Сенюткина)

Наше общение с Сергеем Сенюткиным  началось со студенческой скамьи, длилось более тридцати лет, и, по сути,  было долгим интересным разговором коллег. Пока мы были молодыми, разговор этот принимал иногда формы довольно острой полемики категорично мыслящих людей. Однако, как выяснилось значительно позднее, все дело было в том, что упорствовали мы с ним в частностях, не желали этими частностями поступаться, а находились примерно на одинаковых историко-философских позициях. Для уяснения этого отрадного факта понадобилась целая жизнь…

Начало семидесятых годов прошлого века на факультете проходило под знаком довольно бурной борьбы разных позиций, обусловленной кризисом шестидесятничества. Мы (студенты старших курсов, затем начинающие преподаватели, аспиранты, сотрудники) активно участвовали в этой борьбе, делились на своих и чужих, примыкали к чьим-то программам, несли потери…

В этой  «буче» С. Сенюткин, в отличие от, например, автора этих строк, с самого начала  отличался некоторым академизмом. Странновато было видеть  в совсем молодом человеке черты  зрелого ученого мужа – взвешенность и глубину суждений, некую отстраненность от факультетской суеты (такой важной тогда для нас!), самостоятельность позиции, неожиданную, иногда, эрудицию. Когда только он успел узнать и об этом, и о том, и выработать свой взгляд, и солидно его аргументировать. А мы тут все воюем, бог знает –  за что, и бог знает  – с кем…

Со временем выяснилось, что за этими «высверками» эрудиции  скрывалась складывающаяся система  исторического знания, научный тип мышления, обоснованность и бескомпромиссность выработанной позиции. С  ним стало трудно спорить – слишком часто он оказывался прав в своих научных выводах. С тех пор (примерно, с начала восьмидесятых), Сергей Борисович Сенюткин и стал для меня весьма уважаемым, хоть и младшим, современником.

Особенно тесно наши научные интересы пересеклись в последнее пятилетие его жизни. В рамках «докторских»  поисков я начал выстраивать свое видение философии культуры.  Уходить в системные построения, подальше от конкретики, поближе к истинной сути Человека, к наиболее общим алгоритмам человеческой деятельности. А Сергей Борисович  в это же время выстраивал, приводил к окончательному виду (как говорят математики) свое видение Истории. Я старался быть оригинальным и самостоятельным в рассуждениях (порой, очевидно, в ущерб истине). А он, довольно, на мой взгляд, некритично  поддавался обаянию  цивилизационного подхода  Э.С. Кульпина, который меня мало в чем убеждал. Возможно, в  этом сказывалось личное знакомство Сергея с Эдуардом, их московские тесные контакты…

Так или иначе, тут-то мы и взялись спорить всерьез.

Разумеется, я признавал многие кульпинские  обобщения, особенно – в интерпретации С.Б. Сенюткина (а он, порой, существенно дополнял аргументацию Э.С. Кульпина!). Однако социокультурная эволюция, на мой взгляд, превращает все эти цивилизационные  примеры в частные случаи элевационной теории культуры (которой, впрочем, пока еще нет…). Я рассматриваю историю как последовательное развертывание  социокультурных аттракторов (понимаемых в духе И. Пригожина, с принципиальными отличиями, о которых здесь говорить не место и не время – С.В.). А при таком  подходе, при всем конкретно-историческом многообразии, проявляются сущностные черты единой  общечеловеческой системы КУЛЬТУРЫ.  Поэтому, очевидно,  меня и не устраивали достаточно «плоскостные» представления о цивилизациях. Гадать не буду!

Важно, что  как-то так получилось, что мои  «вертикальные» построения  довольно удачно дополнялись  рассуждениями С.Б. об истории цивилизаций. Особенно в той части, которая  касается  вертикальных ментальных скрепов той или иной цивилизации. Ценностные приоритеты, их динамика в ходе исторического развития и, одновременно,  их стабилизирующая  опорная роль в формировании конкретной цивилизации, необходимость уточнения смыслов  терминов  «цивилизация», «менталитет», «культура» и стали предметами наших последних ученых (и не очень ученых) разговоров. Некоторые из них, например, «менталитет»  мы даже вынесли (вместе с О.В. Колесовой)  на большой студенческий семинар, где профессор С.Б. Сенюткин выступил с основным докладом, а ваш покорный слуга – с содокладом. Польза для студентов, да и для нас самих, оказалась большой, мы начали строить планы совместной работы и выступлений, появилось ощущение приближения к долгожданной ИСТИНЕ… Но однажды Сергей Борисович на очередную встречу не пришел. И никогда уже не придет! В нашем ученом деле найденные ответы рождают новые вопросы. В принципе, разговоры подобного рода конца не имеют. Конечны, к сожалению, участников дискуссий. Поэтому и осталось в душе ощущение очень важного незаконченного разговора с Сергеем, поэтому невозможно будет его забыть – сам-то я до конца буду как бы продолжать этот разговор…