§2. Классификация различных версий политической доктрины ислама

Прежде всего надо сказать, что все исламские организации и общины, даже имеющие чисто духовные и культурно-просветительское цели, могут быть признаны в некоторой степени политическими, так как они уже в силу особенностей ислама участвуют в политике. Но исламскими можно назвать только те группы, которые идеологически и на практике исходят из базовых источников ислама, а в вопросах, требующих иджтихада, – из фетв теологов-правоведов, отвечающих соответствующим критериям[1]. Если этот критерий отсутствует, то их, мы считаем, нельзя расценивать как исламские, как бы они ни назывались – «умеренные мусульмане» или «бойцы джихада».

Отсюда следует, что все исламские организации, вне зависимости от их характера, участвуют в реализации исламской концепции миропорядка. Но это автоматически нельзя расценивать как угрозу. Угрозы здесь, по нашему мнению, не больше, чем в деятельности коммунистов, анархистов, радикальных «зеленых» и неолибералов, также пытающихся значительно изменить картину современного мира, в том числе через смену конституционного строя многих государств.

В сегодняшнем исламском мире можно выделить среди исламских организаций два направления: активно политическое и пассивно политическое.

Первые стремятся активно участвовать в политической жизни и через это реализовывать исламскую концепцию миропорядка. Вторые, не отрицая сущностной связи духовного и политического в исламе, избегают активного участия в современной политической жизни, так как считают ее в некотором смысле «грязным делом»[2], хотя и могут поддерживать те или иные политические силы. По их мнению, духовно-просветительское внедрение ислама само собой изменит политические институты и обеспечит появление исламского правления.

Между тем мы считаем, допустимым употребление термина «исламизм» в отношении активно политического направления в силу того, что он в науке устоялся, но понимая его сугубо как форму общественно-политической деятельности, основывающийся на политической доктрине ислама, а не как опасную форму политизации религии. Важно также отметить, что как активно, так и пассивно политическими могут быть последователи любого толка и течения ислама – ханафизма, суфизма, салафизма, шиизма и др.

В нашем исследовании мы в первую очередь обращаемся к активно политическому направлению. Ранее в этой связи были предложены следующие классификации: М. Степанянц[3] по типам религиозно-политического сознания – возрожденчество, модернизм (реформаторство) и ортодоксия; В. Сажин[4] по типам течений – «адаптация и синтез», консервативное (традиционалистское), фундаментализм (как очищение веры, то есть возрожденчество) и радикальный фундаментализм; А. Игнатенко[5] по типам проектов – либеральный (модернизаторский, вестернизированный), джихадистский (фундаменталистский), традиционалистский (стремящийся сохранить нынешнее status-qvo); А. Малашенко и М. Ражбадинов по типу интенсивности внедрения своей программы – «умеренный исламизм» и «экстремистский» («радикальный»)[6].

Безусловно, все данные подходы могут способствовать некоторому осмыслению процессов, протекающих в мусульманском сообществе. Но, как нам представляется, они лишь вскользь затрагивают коренной вопрос, стоящий в умме сегодня, а это форма ответа на те общемировые процессы, в которые она оказалась вовлечена. Предложенные классификации рассматривают исламский мир изнутри, практически в отрыве от остального человечества. В этой связи мы считаем нужным дополнить их классификацией по типу реакции на процессы глобализации.

Здесь, на наш взгляд, выделяются три течения – трансформистов, изоляционистов и «джихадистов»[7].

Первые выступают за постепенное эволюционное воплощение своей концепции миропорядка путем политической борьбы и постепенной реформации, распространения своих идеалов через открытие миру и участие в той или форме в процессах глобализации, прежде всего в рамках коррекции ее нынешних форм. Вторые предлагают закрыться и отделиться от «мира неверия» через установление общественно-политического порядка, основанного на принципах Шариата, в странах традиционной зоны распространения ислама. Третьи настаивают на ведении джихада, который они понимают исключительно в качестве вооруженной борьбы, прежде всего против нынешних режимов, в странах зоны распространения ислама, а затем в остальном мире, в первую очередь против Запада и как его символа – США, до полной своей победы.

Трансформистское направление – своего рода исламский альтерглобализм – является доминирующим и набирает все больший вес. За ним стоят прежде всего городские слои среднего класса, те, кого принято называть трудовой интеллигенцией: студенчество, инженеры, интеллектуальная и профессиональная элита. Эти слои населения недовольны нынешним распределением доходов и существующей в странах ислама отсталостью, бедностью, коррупцией и забюрократизированностью, а следовательно, нынешними правящими режимами, которые не способны справиться с существующими проблемами. При этом последние воспринимаются как марионетки Запада. Иными словами, оппозиционность исламского движения выражает попытки буржуазных и мелкобуржуазных слоев в какой-то степени ограничить всевластие государства и произвол бюрократической элиты, а также достичь адекватного потенциалу исламского мира статуса на международной арене. Что касается мусульманских диаспор за пределами стран традиционной зоны распространения ислама, то их симпатии к трансформистам определяются желанием занять более достойное место в обществах, в которых они пока воспринимаются как «чужаки-иммигранты», а зачастую и как «люди второго сорта».

Изоляционисты – своего рода исламские антиглобалисты (то есть выступают против глобализации как таковой) – в основном находят поддержку в низших слоях общества (крестьянство, беднейший пролетариат, безработные, маргинальные слои и т. д.). Эти люди считают Запад, погрязший, в их представлениях, сводящих все к «черному» или «белому», в пороке и лицемерии и не несущий поэтому ничего хорошего, основным виновником своих бед. В этой связи они не находят ничего иного, как поддержать идею возрождения всемирного халифата, в котором все будет устроено в соответствии с Шариатом и не будет ощущаться никакого чуждого влияния. После этого, убеждены они, жизнь должна будет магическим образом наладиться сама собой. Такого рода настроения господствовали в исламской политической среде в XX в., сегодня же они утрачивают влияние. В основном изоляционизм еще находит поддержку в странах зоны распространения ислама, в диаспорной же среде, которая по естественным причинам оказывается вне проектируемого халифата, популярность таких идей ощущается лишь у маргинальных групп, которые стремятся противодействовать любым формам интеграции мусульман в те общества, где они проживают, например, призывая не ходить на выборы, так как те проводятся «безбожными режимами», и т. д.

«Джихадистское» направление, дающее самые простые ответы на сложнейшие вопросы и не требующее интеллектуального усилия, выступает как некое направление современной контркультуры. Оно представлено в основном молодыми людьми, не видящими в окружающем мире никаких перспектив собственного существования. «Джихадизм» – это маргинальный бунт безработной и обездоленной молодежи, аналог панков и хиппи в исламском мире. Насилие для таких людей – это самоцель, даже не стратегия, нацеленная на масштабные политические перемены. Главный психологический мотив такого поведения – это месть окружающему миру, и прежде всего авторитарным марионеточным режимам мусульманских стран и Западу, за униженность и глухоту к проблемам простых людей. Крупных централизованных «джихадистских» организаций сегодня практически нет[8]. В основном это мелкие сектантские группировки и отдельные лица, находящие сторонников как в странах традиционной зоны распространения ислама, так и в диаспорах за его пределами. Пик популярности «джихадизма» пришелся на 80–90-е гг. XX в., что было связано в основном со специфическими условиями окончания «холодной войны». Надо сказать, что такого рода течения есть во всех политических направлениях, и исламизм здесь не исключение.

Таким образом, наиболее перспективным и адекватным современному мировому развитию представляется трансформистское направление. Именно за ним будущее. В этом течении концентрируются надежды исламского мира на возвращение достойного места на планете, на активное и действенное участие в формировании нового международного порядка, сохранение собственной идентичности и даже достижение некоторых целей исламского глобального политического проекта.

Трансформистские движения – это «неофициальная» социальная реальность исламского мира, которая существует параллельно официальным институтам власти. Они аккумулируют в себе нереализованные устремления и интересы разнообразных социальных сил. С другой стороны, и для мирового сообщества трансформистское направление представляется наиболее приемлемым. Ведь оно прежде всего настроено на конструктивный диалог и участие в общемировых процессах, а не стремиться отгородиться или объявить войну сразу всем. При этом важно понять, что в значительной степени модернизация исламского мира, о которой сегодня так много и повсеместно говорят, идет через трансформистское направление, отрицающее такие традиционные институты мусульманского общества, как клановость, местничество и трайбализм, и стремящееся критически осмыслить исламское и общемировое наследие. Это также позволяет говорить о его конструктивной роли, которая должна только приветствоваться.

Из всего очевидно, что крайне важно отличать различные направления в рамках исламского политического поля, а не рассматривать это явление единым алармистским взглядом как угрожающую мировому сообществу попытку использовать религию в экстремистских политических целях. Как показывает практика, тотальные репрессии против умеренных трансформистских движений порождают мелкие группировки крайнего толка, усиливают господство маргинальных и экстремистских трактовок политической доктрины ислама.

Однако, складывается впечатление, именно такая ситуация удобна многим на Западе, прежде всего в США, а также авторитарным режимам во многих других, в первую очередь мусульманских, странах. Усиление «джихадистов» позволяет не искать компромисса с трансформистами и постоянно держать общество в напряжении, используя угрозу террора под лозунгами ислама. Благодаря фактору последнего правящий слой укрепляет свою власть, наращивает полномочия силовых ведомств, сворачиваются социальные и гражданские права. Между тем эта политика, возможно, и дает тактический успех на какой-то период, стабилизируя ситуацию, но она не решает проблему исламского фактора в современной политике, а лишь загоняет ее внутрь.