Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Исламоведение, политология, международные отношения
Ислам в современном мире № 3-4 (27-28) 2012 — Халифат 2.0 или «Мусульманский ЕС»?
14.03.2013


 

Халифат 2.0 или «Мусульманский ЕС»?

Р. М. Мухаметов,
член Экспертного совета Совета муфтиев России и медиагруппы
при президенте Татарстана, кандидат политических наук

Халифатом последнее время принято все как-то больше пугать. При этом в основном подразумевают некий ужасный мираж мировой исламской империи, которая точит зуб на все человечество. Но как теоретически, так и практически в истории институт халифата далек от журналистских и публицистических измышлений о нем.

Дискуссия о сущности и перспективах халифата вновь интенсифицировалась в условиях «арабской весны». О чем идет спор и надо ли бить тревогу? Не идет ли речь о естественных и конструктивных интеграционных процессах, оформленных в религиозных терминах?

Халифат вообще

Слово «халифат» несет в себе двоякий смысл. С одной стороны, это форма власти, которая реализуется халифом, сосредоточивающим в своих руках религиозно-политическое руководство.

Халиф должен отвечать следующим критериям: мужской пол, совершеннолетие, обладание глубокими религиозно-правовыми познаниями (но он не обязан быть богословом или религиозным деятелем) и общим кругозором, справедливость, способность управлять в интересах уммы, происхождение из курейшитов. Последнее требование остается дискуссионным среди улемов.

Среди исламских ученых, стоит отметить, есть разногласия относительно терминологии. Одни считают термины «халифат», «имамат», «султанат», «эмират» идентичными и взаимозаменяемыми. Другие же термин «халифат» выделяют из всех прочих, считая, что он возможен только в случае объединения всей уммы и особых личных качествах халифа. Некоторые оговаривают, что они должны быть сравнимы с качествами первых четырех – праведных — халифов (да будет доволен ими Аллах). Последнее соответствует известному хадису, в котором говорится, что халифат продлится 30 лет после смерти Пророка Мухаммада (мир ему) и будет вновь установлен перед Концом света, когда придет Имам Махди, которого и признает халифом вся умма.

С другой стороны, «халифат» — понятие, которое охватывает всех мусульман. В Коране Бог говорит, что «установит на земле наместника» в лице человека (2:30). Таким образом, каждый мусульманин считается наместником Бога на земле и призван следить за исполнением Его законов.

Халифат в узко политическом смысле

Халифат, с точки зрения исламской политической доктрины, вообще не стоит сводить исключительно к общемусульманскому государству имперского типа, такому, каким он был на определенном этапе в раннем Средневековье.

На самом деле, вопрос гораздо шире. Халифат — это политическая организация Божьего наместничества, институт политического присутствия и измерения Ислама на Земле. Оно может иметь разные формы и выражаться в том или ином случае по-своему. Но в основе каждого подхода один принцип — халифат должен олицетворять центр уммы, символизировать единство и структурировать ее.

Халиф является не только наместником Пророка (мир ему), но и представителем всех мусульман, от имени которых он выступает. В этой связи Абу Аля Маудиди пишет: «Согласно Исламу, человек является представителем Аллаха на Земле, Его наместником. Поэтому он призван, используя добродетели и способности, данные ему Богом, выполнять предписания Аллаха в этом мире в пределах, определяемых Им. Тот, кто будет руководить этим процессом, и является халифом.

Далее он сравнивает соотношение «халиф»–«халифат» со следующей ситуацией. «Возьмем, к примеру, случай, когда кто-то от вашего имени должен распоряжаться вашим имуществом. Этот человек, именуемый впоследствии “представителем”, чтобы не отступать от правил честных деловых отношений, должен будет придерживаться четырех обязательных условий. Во‑первых, действительным хозяином имущества по-прежнему являетесь вы, а не тот, кто им распоряжается. Во‑вторых, он пользуется вашим имуществом только по вашему распоряжению. В‑третьих, его власть над имуществом простирается только в очерченных вами пределах. И, наконец, в‑четвертых, по вашей доверенности и поручению он исполняет ваши, а не свои пожелания».

«Эти четыре условия, — продолжает Мауди­ди, — настолько присущи концепции “представительства”, что если кто-либо из представителей не придерживается их, его осудят за нарушение делового договора. Именно эти принципы подразумевает Ислам, утверждая, что человек является наместником Аллаха на земле. Следовательно, вышеописанные четыре условия присущи концепции хиляфа. Государство, построенное по этой политической теории, станет человеческим халифатом под руководством Аллаха, воплощая Его пожелания, функционируя в очерченных Им пределах, в соответствии с Его предписаниями и директивами» [1].

В общем, согласно исламской политической доктрине, от имени Аллаха верховную власть на Земле осуществляет умма. Халиф же является ее, а также Пророка (мир ему), наместником и представителем, но не Самого Аллаха. На эту тему существует хадис: «Абу Мулайк обратился к Абу Бакру: «О, наместник Аллаха!» Абу Бакр ответил: «Я наместник Посланника Аллаха — да благословит его Аллах и да приветствует» («Муснад» Ахмада ибн Ханбаля).

Общине принадлежит право не уступить свои полномочия «самому лучшему» своему представителю, а только поручить ему руководить ею. Ответственность халифа перед общиной, которая должна выражаться в следовании нормам Ислама и руководстве в соответствии с ними, — основа легитимности его власти.

Иными словами, определенный суверенитет имеет не только правитель, но и каждый член общины, который также является своего рода халифом. Власть же в абсолютном смысле слова как таковую осуществляет Аллах.

Таким образом, неотчужденность политической власти от общины и ее отдельного представителя считается в Исламе религиозным предписанием. Выполнение же своих функций халифа Бога — для мусульманина долг веры.

В связи с этим заслуживает внимания понятие, выраженное термином «ар-рида», поскольку его появление, употребление и истолкование были тесно связаны с проблемой верховной власти в мусульманском государстве[2].

Анализ источников, проведенный профессором Грязневичем, позволяет говорить о том, что глагол «радийа» и производные от него слова употреблялись в качестве технических терминов каждый раз, если речь шла о выражении отношения к кандидату на пост халифа. Это происходило в тех случаях, когда нужно было указать, что данный претендент отвечает требованиям большинства, и потому угоден ему в качестве руководителя общины (уммы)[3].

Именно потому, что первый праведный халиф Абу Бакр (да будет доволен им Аллах) был угоден большинству мухаджиров и ансаров (и был назван «мужем, снискавшим благоволение общины» и «лучшим из всех»), он был избран главой уммы. То же самое произошло и с остальными праведными халифами — Умаром, Усманом и Али (да будет доволен ими Аллах), которых мусульманское большинство признало угодными в качестве руководителей общины.

В итоге практикой первых четырех правителей после Мухаммада (мир ему) было сформулировано следующее правило. Для того, чтобы стать главой уммы, кандидат должен добиться, чтобы, во‑первых, все были согласны с тем, что он должен быть избран общиной, и, во‑вторых, чтобы он был угоден общине, т. е. получил одобрение большинства верующих.

В хадисе, который приводит аль-Маварди, предписывается в подобном случае: «Прибегайте к мнению значительного большинства» (см.: Аль-Маварди «Ал-Ахкам ас-султанийа ва-л‑вилайат ад-динийа»). Известный исламский теолог Абу Хамид аль-Газали также утверждает, что «имамом будет тот, кого поддержало большинство» (см.: Аль-Худари «История мусульманских народов»).

Между тем, подавляющее большинство мусульман исходят из того, что правитель должен быть подконтролен общине, а власть халифа имеет прикладной, функциональный, а не сакральный характер. Ибн Таймия в труде «Правовая политика Шариата» и Ибн Хазм в «Трактате о народах и религиях» писали, что Ислам рассматривает правителя лишь первым среди равных.

Основой для этого служат аяты Корана, где Бог хвалит мусульман, «которые совещаются между собой о делах» (42:38), и предписывает Пророку (мир ему и благословение): «… и советуйся с ними о делах » (3:159). В толковании последнего аята приводится в комментариях хадис: «Воистину Аллах и Его Посланник не нуждаются в советах, но предписал их Всевышний из милости к моей умме. Прибегший к совету доберется до истины, а пренебрегший им обязательно совершит ошибку»[4].

Халифат в истории

В мединский период жизни Пророка (мир ему и благословение) халифат был джамаатом (общиной), а не государством. Даже халифаты праведных халифов отличались друг от друга. Если халифат Абу Бакра — это еще в большей степени община-государство, то халифат Умара — уже ближе к империи.

Во времена поздних Аббасидов халифат стал своего рода конфедерацией эмиратов, а централизованная власть халифа оказалась делегированной на места. Халифат тогда даже больше напоминал некую надгосударственную структуру, своего рода центр, штаб-квартиру международной исламской организации того времени.

В османский период халиф сосредоточивал в своих руках функции главы огромной империи и религиозно-политического лидера трансграничной уммы, мирового сообщества мусульман. Например, даже в Российской империи, в соответствии с Кючук-Кайнаджирским мирным договором, османский султан признавался как халиф (в смысле — религиозный лидер) всех мусульман, в том числе российских подданных, исповедующих Ислам. Османский правитель, таким образом, в какой-то степени был прировнен к Папе Римскому в католическом мире.

Улемы не осуждали различные варианты преломления теории института халифата в зависимости от обстоятельств. Ведь именно в этом, помимо всего прочего, как раз и заключается политическое искусство Ислама.

Странно, что сегодня, когда говорят о халифате, в том числе в среде ученых-богословов, разумеют, как правило, лишь одну из его форм, адекватную определенному периоду истории и геополитической ситуации раннего Средневековья. Иными словами, оказалась законсервированной одна из возможных моделей, не самая удачная сегодня, и она порой выдается за единственно возможную.

Как это может быть сегодня?

В мусульманской среде принято придавать чуть ли не мистический, какой-то сакральный, книжно-начетнический характер исламской терминологии и исламским институтам, в том числе политическим. Речь не идет о смысле и принципиальных моментах политической доктрины Ислама, а лишь об отдельных формах их выражения в определенных ситуациях. Так, консервации и чуть ли не сакрализации подверглась раннеаббасидская и раннеосманская модель халифата.

Этим самым политическая теория Ислама мифологизируется и отрывается в сознании людей от реальности. Массы начинают ассоциировать шариат, халифат и даже фикх с почти сказочными образами, с абсолютно иррациональными и плохо поддающимися преломлению на реальную современную почву моделями. В то же время, благодаря этой гипертрофированной приверженности к средневековой лексике, методологии, видению мира, у стороннего наблюдателя складывается впечатление о мусульманах, как о пришельцах из прошлого.

Однако все то, о чем мы говорим, спокойно переводится на современный язык, в том числе на язык политологии и социологии. Это касается и халифата, который, как и другие элементы политической доктрины Ислама, является достаточно гибким институтом, его рамки предполагают большой коридор для политического творчества.

На протяжении столетий в исламском мире так и было. Одни модели сменяли другие, но все они основывались на общих принципах. Только в наше время умма почему-то отказалась от этой работы, и многим показалось, что халифат может быть только таким, как, скажем, в VIII или XVI веках.

Учитывая весь исторический опыт, практику и теоретические наработки, сегодня необходимо искать наиболее приемлемый и адекватный вариант халифата, творчески, в соответствии с нормами шариата, реализуя общий принцип Божьего наместничества на Земле.

Возможно, будет разработана концепция «коллективного халифа» — коллективного руководства халифатом в соответствии с принципом шуры (совещательности), или идея сменного халифа, т. е. временного правления, например, сроком на 5 или 10 лет, или еще какие-то формы.

Например, в 1990‑е годы весьма популярной была концепция «экстерриториального халифата» одного из лидеров мусульман Британии Калима Сиддики. В его понимании халифат не имеет какой-либо географической привязки к территориям или государствам, он скорее являет собой общественно-политическую конфедерацию общин и мусульманских диаспор, живущих за пределами традиционной зоны распространения Ислама. Последним он вообще отводил решающую роль в развитии уммы.

Что касается территориального объединения, то оно может пойти по каналам, например, Организации Исламского сотрудничества (бывшей Организации Исламская конференция). Разговоры о культурной, политической и экономической интеграции мусульманских стран ведутся уже очень давно, пока, правда, с незначительный эффектом. Но при определенных благоприятных условиях, создаваемых «арабской весной», о чем сегодня говорят многие специалисты, этот процесс вполне способен активизироваться, и халифат в плане территориальной организации будет чем-то напоминать Европейское сообщество на Юге и Востоке планеты. Иными словами, за образец интеграции исламского мира вполне сойдет ЕС‑овский вариант, только более централизованный и с учетом ошибок европейцев. Данная форма территориально-государственной организации, кстати, напоминает чем-то позднееаббасидский период халифата.

Глава такой конфедерации, Генеральный секретарь обновленного ОИК, станет своего рода халифом. Он может даже так не называться, главное ведь в сути, а не в названии.

Для мусульманских общин за пределами халифата его глава также будет религиозно-политическим лидером. Но сами они как таковые не будут гражданами халифата как государственного образования. Это весьма актуально для нас.

Аналогия, конечно, весьма условная, но, повторюсь, роль современного халифа может стать более понятной, если сравнить его с Папой Римским, который возглавляет католиков по всему миру, или, скажем, с Патриархом всея Руси — религиозным лидером не только православных России, но и многих других стран. Правда, у халифа будут, помимо сугубо религиозных функций, еще и задачи по реализации вполне конкретных практических интересов мусульман.

Арабский, и в целом исламский мир, единый организм, развитие которого обусловлено общими факторами . Это лучше многих специалистов по региону интуитивно, но четко уловил геополитик генерал Леонид Ивашов. «Говоря о революции в Египте, необходимо говорить обо всем арабском, и еще шире, об исламском мире в целом», — подчеркнул он.

«Несмотря на то, что в пределах исламского мира находятся крупнейшие на планете запасы углеводородного сырья и проходят стратегически важные коммуникации, он долгое время находился в “хвосте” мировых исторических процессов, — отметил генерал. — В социально-экономическом отношении этот регион после Африки наиболее отстающий. Но парадокс состоит в том, что 21 арабская страна сегодня 1,5 триллиона долларов фактически инвестирует в экономику западных стран, и лишь 10 миллиардов остаются на развитие собственной экономики. Таким образом, странам заранее задается экономическая отсталость». Российский генерал приходит к выводу, что «исламский мир просто обязан искать выход из этого положения. Одна из задач, которая стоит перед ним возможен ли симбиоз, синтез между традиционными духовными и нравственными ценностями ислама и необходимостью модернизации ».

«Именно в рамках единого государства, новой империихалифатавозможно решение проблем народов исламского мира, тем более что в этом регионе сосредоточены значительные богатства и капиталы», — уверен Ивашов.

Здесь эксперт по-своему повторил тезис тех арабских аналитиков, которые не устают уверять, что нестабильность в регионе сохранится до тех пор, пока он вновь не станет единым консолидированным целым. Пусть не халифатом по названию, но чем-то вроде «мусульманского ЕС».

НПО и Халифат

Созданные или реформированные в новом духе международные региональные организации (вроде ОИС) на определенном этапе могут вступить в близкое соприкосновение с неправительственными международными организациями исламского мира, которые все более будут развиваться и укрепляться, что усиливает шансы мусульман в конкурентной борьбе за «место под солнцем». Вообще неслучайно, что в последнее время вес стали набирать НПО, в большой мере опирающиеся на собственный авторитет среди политически активных мусульман. Они прямо отрицают связи с какими-либо режимами и напрямую обращаются к населению.

Исламские НПО за короткий срок стали весомым актором политики в мусульманском мире. И эта тенденция, вероятно, сохранится и усилится. НПО опираются на высвобождающийся интеллектуальный потенциал мусульманских общин, проживающих за пределами своей исторической родины, и на общее укрепление в последнее время негосударственной политики.

Особенно серьезным представляется создание в 2004 г. Международного союза улемов под руководством одного из наиболее влиятельных деятелей в исламском мире, причем как в странах традиционного распространения Ислама, так и на Западе, Юсуфа аль-Карадави. Организация объединила большинство ведущих улемов, мыслителей и общественных деятелей. Сегодня к ее фетвам (богословско-правовым заключениям) реально прислушиваются сотни миллионов верующих почти во всех странах мира. Не случайно, что именно эта организация быстро сориентировалась и укрепилась в ходе «арабской весны». А ее лидер Юсуф аль-Карадави фактически стал гуру участников массовых народных протестов.

Однако полностью перспективы у межгосударственных межправительственных организаций исламского мира отрицать, конечно, нельзя. Процесс региональной интеграции может резко активизироваться в ближайшие годы, в том случае если успешно завершится разворачивающаяся сейчас в мусульманских странах смена элит и будет принята общая идеологическая платформа, которой, в принципе, и может явиться преломленная к современным процессам исламская политическая доктрина.

Серьезная проблема тут — арабо-персидское, суннитско-шиитское противостояние. Воз­рождение суннитской империи, нового халифата, халифата 2.0, в основе которого — эрдогановская посткемалистская Анкара, саудовский Эр-Рияд, васатийский Кувейт, Катар с его медиа, постмубараковский проихвановский Каир, ядерный Ислама­бад, технологии Малайзии и Индонезии, или, другими словами, — турецкая расчетливость, прагматизм и менеджмент, ресурсы и хитрость Залива, египетская пассионарность, креативность и стратегическая глубина, пакистанское атомное оружие, трудолюбие и наукоемкие разработки Юго-Восточной Азии — наталкивается на возрождение персидской империи, поднявшей над собой знамя интернационального глобального политического шиизма.

Исламский мир пробуждается. Он пытается оправиться от разложения и ударов XVIII–XX вв. Прав был классик Тойнби, который в свое время на удивление многим объявил похороны Ислама, заявленные еще великим Гегелем, преждевременными. В «Постижении истории» он был вынужден констатировать не только «бодрствование» исламской цивилизации как таковой, но также и то, что «в свете предыдущей истории весьма опрометчиво подписывать смертный приговор такому живучему учреждению, каким является халифат… Потенциал его оказался столь велик, что он не только пережил века, но и дважды возрождался из небытия».


[1]См.: Sayyid Abul A´la Maudidi. Political Theory of Islam. Lahore, 1976.

[2]Подробней об этом см.: Грязневич П. А. К вопросу о праве на верховную власть в мусульманской общине и раннем исламе // Ислам. Религия, общество, государство. М., 1984. С. 161.

[3]Там же. С. 162.

[4]Цит. по: Бахнасави С. Демократия и народный суверенитет в Исламе // Современная мысль. 2004. Июль–август.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.