Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Исламоведение, политология, международные отношения
Ислам в современном мире №2 (2005)
15.05.2008

ПРОБЛЕМЫ ИСЛАМСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ: РОССИЙСКИЙ И МИРОВОЙ ОПЫТ


Д. В. Мухетдинов,
ректор Нижегородского исламского института им. Х. Фаизханова

Участие государства в системе религиозного образования российских мусульман

Подготовка мусульманского духовенства с участием государства при преподавании светских предметов по образцу русских средних учебных заведений стала рассматриваться как актуальная задача вскоре после создания по Указу Екатерины II Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС), которое было единым органом, объединявшим всех мусульман Внутренней России и Сибири в 1788–1917 гг. На протяжении всего XIX века не прекращались действия, направленные на совмещение религиозных и светских дисциплин в медресе.

Для понимания необходимости реформы мектебе и медресе рассмотрим традиционное образование и его результаты. На рубеже XVIII–XIX веков мектебы и медресе превращаются в сеть учебных заведений на всей территории татарского мира. По утверждению миссионера Я. Д. Коблова, «конфессиональная школа имеет для магометан огромное значение: она дисциплинирует их, превратив в строго организованную массу, в которой на практике нередко осуществляется лозунг “один за всех и все за одного”...»[1]

В это время целью образования в медресе становится подготовка элиты, владеющей абстрактным понятийным аппаратом, языками, шариатом и знанием образа мысли Востока. Учащиеся медресе Средней Азии должны были приобрести навыки для обеспечения своего высокого статуса. Поэтому основное внимание уделялось не Корану и хадисам, а их толкованиям в рамках существующей традиции: «медресе не только воспроизводило образованную элиту, но и определенное восприятие ислама»[2]

Лучшее представление о системе обучения в старометодном медресе бухарского типа дал Дж. Валиди. В медресе обычно поступали после окончания мектеба. Первый год обучения посвящался сарыф, а следующие два – нахве[3] На четвертый год начиналось обучение умственным наукам «аклият». Валиди так оценивал роль этого этапа схоластической школы: «Ее катехизическая система требовала от шакирда полного напряжения умственных способностей, мелочность ее рассуждений не могла не содействовать развитию силы критического анализа, а богатство всевозможных научно-философских знаний давало возможность более или менее свободно оперировать в области отвлеченной мысли». Последним этапом обучения был «наклият», то есть преподавание религиозных дисциплин «кала-ма», «фикха» и «ысул-фикха»[4] В результате обучения получался специалист по мусульманскому праву и догматике. Слабое знание арабского литературного языка и арабо-мусульманской классической литературы, светских дисциплин было также характерными признаками образования в татарском медресе.

Высокий уровень образования татар, их почти поголовная грамотность и мобильность передвижения заставила видеть в них идеальных миссионеров и проповедников единобожия и российской государственности для азиатских народов. Статистик барон Гакстгаузен, считающийся первооткрывателем российской сельской общины в науке, в 1843 г. писал, что «татары обладают большими умственными способностями, но ислам допускает их развитие лишь в известной степени... И я убежден, что если бы этот богато одаренный народ принял христианство, то он не только стал бы одним из цивилизованных народов, но распространил бы христианскую цивилизацию по всей Азии»[5]. Смена религии для татар, безусловно, была невозможна.

Уже в начале XIX века часть татарской элиты понимала необходимость европейского образования, создания школы светского типа. 10 сентября 1818 г. муфтий ОМДС Мухаммеджан Хусаин обратился с ходатайством к министру народного просвещения об открытии училища для татар в Казани и Оренбурге с целью подготовки духовенства, имеющего светское образование. Программы этих училищ должна была мало отличаться от программы аналогичных русских главных училищ. Их лучшие выпускники могли бы продолжить образование наравне с христианами в Казанском университете. Этот проект не был реализован. Таким образом, создание религиозной элиты, сочетающей богословское образование с достижениями европейских наук, было инициативой руководства ОМДС, которое жестко боролось за сохранение и модернизацию мусульманской элиты. В сентябре 1820 г. чистопольский купец Мухетдин Сеит Буранов обратился к попечителю Казанского учебного округа Магницкому с заявлением об учреждении в Чистополе публичного татарского училища на 250 учеников. Была разработана программа училища, где наряду с религиозными дисциплинами значительное место уделялось преподаванию научных дисциплин. Попечитель учебного округа Магницкий, печально известный своим предложением закрыть Казанский университет, ответил отказом[6]

Таким образом, планы создания национальной школы для татар, генетически связанной с мусульманским образованием и близкой к российским образцам, не увенчались успехом. Устав ОМДС не предусматривал централизованной системы образования или подготовки к сдаче экзаменов на «духовный чин».[7] Лица, сдавшие экзамен, получали Указ и поэтому назывались указными муллами. Само ОМДС подчинялось Министерству внутренних дел. До 1874 г. МВД контролировало и мусульманские школы, имевшие статус частных учебных заведений. Их открытие проводилось фактически в уведомительном порядке. Первые правила, регулирующие их деятельность, были изданы только в 1870 г., и система открытия конфессиональных школ перешла к разрешительному порядку. С 1874 г. эти школы были переданы в ведение Министерства народного просвещения, что привело к фактически двойному подчинению имамов, являвшихся, как правило, и мударрисами[8]

Начало регулярного светского образования у российских мусульман связано с именем муфтия ОМДС Габдулвахида Сулейманова (Габдельвахид б. Сулейман аль-Джабали аль-Ырбишче, 1786–1862), чей род происходил из аула Ырбишче (ныне Рыбушкино Нижегородской области). Сулейманов был первым из муфтиев ОМДС, хорошо владевшим русским языком, выписывавшим русские и турецкие книги и газеты. Большая часть его жизни была связана с российской столицей. В 1822 г. он стал гражданским имам-хатыбом г. Санкт-Петербурга, с 1828 г. – преподавателем мусульманского вероучения воспитанников Кавказского полуэскадрона, с 1835 г. – Царскосельского кадетского корпуса. На пост муфтия Сулейманов был назначен в 1840 г. по рекомендации Великого князя Михаила Павловича. Он был сторонником преподавания светских предметов в мусульманских учебных заведениях, обучения мусульман в государственных учебных заведениях. Оренбургский гражданский губернатор «считал необходимым внушить Габдулвахиду Сулейманову открыть в Уфе мусульманскую академию с обязательным преподаванием русского языка». Однако никакого реального продолжения эта идея не имела[9]

Муфтий добился, чтобы было принято «Высочайше утвержденное положение Комитета Министров, 31 августа 1843 г. – О обращении на Государственное Казначейство издержек на отправление в первую Казанскую гимназию и тамошний Университет воспитанников из Магометанских детей Оренбургской губернии»[10] Таким образом, по правилам 1836 г., мусульмане могли поступать только на медицинский факультет Казанского императорского университета (КИУ) и только после окончания I Казанской гимназии, в случае, если они были уроженцами Оренбургской губернии. Благодаря обучению мусульман за казенный счет представители Башкирско-мещеряцкого Конного войска стали регулярно обучаться в КИУ, что обозначало начало традиции стабильного образования мусульман в российской средней и высшей школе. Татары Поволжья не могли вообще обучаться в университете.

В 1834–1865 гг. первую Казанскую гимназию закончило 22 мусульманина, а в КИУ в 1840–1860 гг. обучался 31 мусульманин. Почти все выпускники стали лекарями башкирско-мещеряцких кавалерийских частей. I Казанская гимназия была преимущественно дворянской, то есть ученики-мусульмане были детьми башкирских старшин. Примечательно, что из всех учившихся в КИУ в эти годы получил известность только муфтий ОМДС Мухаммедъяр Султанов (1885–1915 гг.),во многом, с санкции которого в округе ОМДС развивалось джадидское образование, проходили съезды, принимавшие решения о религиозной автономии мусульман и реформе образования, включавшей введение светских дисциплин в программу мектебе и медресе.

В 1860-е гг., в условиях буржуазных реформ, включая реформу образования на всех уровнях, в России выдающийся богослов, ректор и ахун (глава духовенства) Казани Ш. Марджани и лектор Восточного разряда Петербургского университета Х. Фаизханов выступили с проектом создания группы одновременно светской татарской элиты и духовенства, обладающего основами современных научных знаний. После смерти муфтия Габдулвахида Сулейманова в 1862 г. Марджани стремился занять пост муфтия. Да и будущий муфтий С.Г. Тевкелев также выступил сторонником реформы. В таком случае проект медресе являлся одной из составляющих реформы Духовного собрания. По первому проекту Фаизханова 1862–1863 гг. предусматривалось создание 10-ти классного медресе. Фаизханов предлагал поделить медресе на два отделения. Учащиеся духовного отделения изучали религиозные дисциплины и медицину до уровня фельдшеров и становились муллами без сдачи экзамена в ОМДС, причем они фактически приравнивались к русскому духовенству и освобождались от налогов и службы в армии. Тем самым образовывалась бы группа имамов и мударрисов, независимая от произвола верхушки ОМДС и принадлежавшая к привилегированным слоям общества, то есть имевшая признанный государством статус и лояльная непосредственно государству. Вторая группа должна была получать образование по образцу русской гимназии и иметь право поступления в университет. В итоге, на основе среднего религиозного образования создавался общенациональный орган подготовки духовной и светской элиты. Таким образом, Х. Фаизханов пришел к мысли о необходимости разноступенчатого двухкомпонентного высшего образования в оптимальном варианте за счет государственных средств и под контролем государства[11] К сожалению, до 1917 г. этот вариант не был реализован, и светские предметы вводились в медресе не систематически, а в порядке частной инициативы.

26 марта 1870 г. были приняты Правила об образовании нерусских народов Юго-Востока империи. По ним новые мусульманские учебные заведения разрешалось открывать только при наличии учителей русского языка, в так называемых «русских классах», которые могли существовать для нескольких мектебе в рамках одного населенного пункта. «Правила» 1870 г. в 1882 г. подверглись пересмотру, когда император Александр III предписал учебным властям оставить существующие мектебы и медресе «в прежнем положении и ограничиться лишь сбором сведений о них», и обязательность русских классов была отменена[12] В феврале 1873 г. муфтий ОМДС С.Г. Тевкелев обратился с фетвой ко всем ахунам и имамам: «Как ты попросишь милости, как будешь защищаться в суде, как попросишь снисхождения во взыскании, внимания к селу, к делу, к земле своей, к податям и повинностям, ежели не знаешь языка, на котором совершается суд, решающий участь человека, управления края, на котором пишутся указания, правила к твоему благосостоянию, довольству, облегчению?».[13]

23 октября 1871 г. выдающийся тюрколог В. В. Радлов, будущий академик Петербургской академии наук, был назначен на должность инспектора по татарским, башкирским и киргизским школам Казанского учебного округа. Он предлагал ввести в медресе Округа изучение русского языка, арифметики, начал алгебры и других наук и создать в Казани учительскую семинарию для подготовки учителей по светским предметам и русскому языку. Таким образом, представитель администрации поставил вопрос не о замене мусульманской школы русской, а о дополнении ее программы общеобразовательными предметами и государственным языком.

Единственными учебными заведениями, готовившими учителей для министерских школ, были татарские учительские школы. Их реальная программа серьезно отличалась от проекта Х. Фаизханова. Вариант гимназии не был воплощен. Татарские учительские школы (Уфа–Оренбург в 1872–1889 гг. и Казань с 1876 г.) готовили чисто светских преподавателей для начальных школ – «учителей начального татарского училища». Казанская татарская учительская школа в итоге превратилась в единственный центр подготовки татарских учителей для государственных школ и русских классов.

Проект Фаизханова не был осуществлен, но правительство все-таки создало светское учебное заведение для подготовки мусульманской интеллигенции в Казани – Казанскую татарскую учительскую школу (КТУШ). Марджани занял в ней место преподавателя Ислама. Он говорил своим шакирдам: «Мы были причиной открытия этой школы, но наше предложение было в другом. В свое время правительственные чиновники обещали нам, что в Школу будут приниматься только шакирды, достигшие уровня изучения «Таузыйха» и «Муллы Джаллала» (т.е. игъдадия – среднего уровня образования в медресе – Д.М.) и потом они будут выполнять обязанности имамов». Таким образом, он стремился возродить проект Фаизханова 1860-х гг., на уровне центра подготовки одновременно учителей министерской школы и мударрисов. Абсолютное большинство учащихся составляли дети духовенства и (или) лица, достигшие хотя бы уровня игъдадия. Так как со временем требование исламского образовательного ценза было отменено, то Марджани в 1884 г. оставил пост вероучителя в КТУШ. Реально почти никто из выпускников Татарских учительских школ Казани, Уфы и Оренбурга не стал имамом. В 1894 г. на территории Казанского учебного округа существовало 27 русско-татарских и 3 русско-башкирские школы Министерства народного просвещения. В 1893 г. в Казанской губернии только 506 мусульман имели образовательный ценз, достаточный для сдачи экзамена по русскому языку на должность имама[14]

12 июля 1888 г. (начало действия с 1 января 1891 г.) был издан закон об образовательном цензе на знание русского языка для мусульманского духовенства. Однако не было создано механизма для обучения всех шакирдов медресе русском языку, что стало дополнительным фактором для сопротивления этому закону[15] Однако наряду с развитием преподавания русского языка в джадидских медресе и мектебе, он привел к росту числа татар-мусульман, изучающих русский язык[16]

С 1890-х гг. в мектебе, с 1900-х гг. в медресе вплоть до победы Советского режима внедрение светских дисциплин, включая русский язык, в образование мусульман связано прежде всего с реформой джадидов. Центрами джадидизма у татар стали медресе «Мухаммадия», «Апанаевское», «Галия», «Усмания» (в Уфе), «Хусаиния», «Расулия», «Буби», где программа включала в себя преподавание религии на основе Корана и сунны, истории ислама, татарского языка, тюрко-татарской истории и научных дисциплин[17]

В казанском медресе «Мухаммадия», где учились многие шакирды Нижегородчины, обучение продолжалось в течение 14 лет. Наряду с религиозными дисциплинами здесь изучались арабский, турецкий, русский языки, математика, геометрия, физика, география, психология, педагогика, медицина и гигиена, правоведение, история России, история тюркских народов и другие предметы[18]

На III Всероссийском мусульманском съезде, проходившем 16–21 августа 1906 г. в Нижнем Новгороде, образовательную комиссию возглавил казанский имам и мударрис Габдулла Апанай. В Постановлениях съезда указывается на необходимость введения всеобщего начального образования на родном языке по единой программе (русский язык ввести как предмет). Только медресе сохраняли статус духовных учебных заведений и переходили под контроль комиссии Духовного собрания[19]. Эти принципы легли в основу системы образования в медресе у татар, созданную летом 1917 г.

После прихода к власти большевиков джадидские медресе трансформировались в институты народного образования (ИНО), как Оренбургская «Хусаиния» или педтехникумы (как Троицкая «Расулия»). Поскольку, в отличие от Казани, в других регионах с мусульманским населением отсутствовали вузы с традициями гуманитарного образования, то власти могли создать базу для воспитания советских национальных кадров только на базе медресе и при помощи их мударрисов. Так произошло с ректором уфимской «Галии» Зыей Камали, братьями Буби в «Иж Буби», Хади Атласи в Бугульме, многими мударрисами оренбургской «Хусаинии». В эпоху нэпа религиозные и светские школы сосуществовали в сельской местности. Так, после перевода татарского педтехникума в Нижний Новгород в Сафаджае было восстановлено медресе в соответствии с постановлением Президиума ВЦИК РСФСР о разрешении преподавания мусульманского вероучения в мечетях от 9 июня 1924 г. Однако оно было вынуждено прекратить существование в 1928 г., так как 28 мая 1928 г. Президиум ЦИК СССР отменил закон ВЦИК 1924 г. о мусульманских религиозных школах.[20]

К началу 1990-х годов в РФ отсутствовала система мусульманского религиозного образования, и физически вымерли былые мударрисы и шакирды медресе. Поэтому у мусульманских религиозных деятелей и рядовых мусульман на заре возрожденческих процессов имели место различные представления о роли и развитии ислама в нашем обществе. В итоге, этот плюрализм и отсутствие единой программы привели к тому, что выяснились серьезные проблемы в деятельности исламских учебных заведений, и стала понятной необходимость реформы исламского образования в целом. Здесь, прежде всего, необходимо говорить о количестве шакирдов и качестве их обучения. Например, на 2005–2006 учебный год в Московском исламском университете (МИУ) набрано 16 студентов; на втором курсе учатся девять человек, третий и четвертый курсы отсутствуют. В Казани в Российском исламском университете (РИУ) в 2002 году шариатский факультет окончили 14 человек; в 2003 году – 8; в 2004 – 13 (факультеты Шариата и Корана); в 2005 году – 4 (факультет Корана, 1 из них уезжает в Таджикистан), 4 (факультет Шариата, 1 уезжает в Казахстан). По разным причинам отсев составляет до 80%[21]Число шакирдов большинства медресе не превышает сотни учащихся, а в некоторых ограничивается двумя десятками человек. Существующие медресе, особенно в Татарстане и Башкортостане становятся все более не способными аккумулировать активную мусульманскую молодежь, особенно лиц с высшим образованием и девушек. Они все более вовлекаются в процессы функционирования нелегальных медресе, становятся сторонниками экстремистских течений: ваххабизм, «Таблиг», «хизб ут-тахрир». Закрытие медресе «Юлдуз» в Набережных Челнах и женского отделения РИУ лишь усугубило это положение. Молодежь все больше уходит в нелегальные медресе, где в последнее время становятся более активными «нурсисты» (Нур-джилар).

В этих условиях наше государство стало активно продвигать идею теологического образования в светских вузах. Оно само финансирует его, полностью обеспечивая высококвалифицированными преподавателями образовательную подготовку студента – будущего теолога, при этом представителю конфессии остается доработать внутреннюю сторону учебного процесса. У РПЦ сегодня уже 20 теологических факультетов в крупнейших вузах страны по всей территории России. Здесь готовится преподавательский состав и миссионерский актив страны. Скоро в школьной программе появятся новые предметы – основы православной культуры или история российских религий. В некоторых регионах эти дисциплины уже введены. Преподавать этот курс будут выпускники теологических факультетов. У мусульман такой возможности до сих пор нет.

Печальный опыт медресе подсказывает нам единственный выход, самый разумный и вполне естественный – воспользоваться предложением государства о преподавании теологии в светских вузах, как это сделали православные. В этих условиях, благодаря воле государства, мусульманам представился уникальный шанс: речь идет об обучении выпускников медресе, которых направляли бы духовные управления мусульман, в престижные государственные вузы за счет государства, при непосредственном участии ДУМов в качестве духовных наставников и религиозных опекунов учебного процесса. Именно по такой схеме несколько лет тому назад начали подготовку своих кадров представители РПЦ. О таком двухкомпонентном образовании (где ее светскую часть проходят по программе государственного вуза, а религиозную часть определяют сами мусульмане) и мечтал в свое время Х. Фаизханов.

Проект начался, когда сотрудник Администрации Президента РФ г-н А. Кудрявцев (а позднее А. Гришин) в ответ на просьбу муфтия ДУМЕР Р. Гайнутдина начал прорабатывать возможность предоставления мусульманам бесплатных мест целевое направление в государственных вузах для подготовки необходимых им кадров. Проект долго развивался, пока на него не обратил внимание сам Президент России, который сказал о том, что мусульманам нужны для обучения обычные вузы. Мусульмане, в отличие от РПЦ МП, не сумели воспользоваться системой теологического образования в светских вузах. Теологические отделения имеются только в религиозных вузах: РИУ и МИУ. При этом в МИУ на теологическом факультете учатся только девушки.

В 2002 г. начали работать подготовительные курсы в Институте стран Азии и Африки (ИСАА) при МГУ. В 2003 г., когда эта программа только начала свою работу, по рекомендации трех ведущих мусульманских центров страны – Совета муфтиев России (СМР), ЦДУМ, и Северо-кавказского координационного центра – на подготовительные курсы ИСАА при МГУ было зачислено около 30 студентов. После окончания подготовительных курсов 10 из них не поступили, а после второго семестра трое были отчислены. Таким образом, на 20 миллионов российских мусульман осталось 15 потенциальных специалистов. Им дали возможность учиться дальше, но МГУ для мусульман в рамках этой программы на сегодняшний день практически потерян! Следует сказать о том, что ДУМ Нижегородской области СМР было выделено только 1 место. Наш единственный представитель в этой группе студентов – Нуриманов Ильдар – занимает 1-е место по рейтингу успаваемости.

Государственное образование будущих выпускников-мусульман решает целый ряд их проблем. В рамках религиозного учебного заведения (медресе или исламского вуза) упор делается на религиозные дисциплины с добавлением тех предметов, которые так или иначе связаны с исламом, как, например, арабский язык или история стран Востока. Вопросы трудоустройства этих выпускников, отсрочки от призыва в армию и выплаты стипендий во время учебы, отсутствие государственной лицензии у наших медресе и исламских вузов, низкий профессионализм выпускников, и связанная с этим комплексом проблем их социальная невостребованность оказались в российских условиях не просто нерешенными, но не решаемыми в принципе. Однако каковы же причины невнимания наших имамов, духовных управлений мусульман к президентской программе? Как представляется, одной из причин такого положения дел является то, что данная спецпрограмма стала конкурентом нашим исламским институтам в лице РИУ – МИУ и других исламских учебных заведений, у которых зачастую не хватает студентов. Вторая причина заключается в том, что сегодня, к сожалению, пока еще не все наши руководители понимают преимущества, заложенные в этой программе, что обусловлено сильным разрывом между духовным управлением мусульман и образовательным процессом в целом. Вместе с тем, потребность и интерес к светским специальностям в вопросах ислама огромен, что понимается государством. Поэтому целевая президентская программа была продолжена.

После того, как стало ясно, что программа обучения мусульман в МГУ не увенчалась успехом, ее перенесли в другие вузы. С сентября 2005 г. в рамках целевой программы по направлению СМР 9 нижегородцев поступили на факультеты лучших вузов страны: 2 в Санкт-Петербургский государственный университет по специальности «культурология», 2 – в Московский государственный лингвистический университет (МГЛУ), 5 – в ННГУ. В ННГУ мусульманам дали 10 мест на факультете международных отношений по специальности «регионоведение». Из них 5 – нижегородцы, 3 – представители ЦДУМ, и по 1 – от Ингушетии и Кабардино-Балкарии[22] В двух других вузах, участвующих в этой программе, 30 мест были разделены между СМР и другими мусульманскими центрами. Государство дает нам беспрецедентные возможности: на 10 мест в МГЛУ претендовало 16 человек, в то время как общий конкурс в лингвистической программе составляет 224 человека на 1 место! Нам создают все условия – поступайте, учитесь!

Мусульмане должны быть обязаны в первую очередь Президенту РФ В. В. Путину, который сделал для нас возможной эту программу.

Таким образом, если какое-либо духовное управление мусульман направляет на учебу в светский вуз своих студентов, оно не должно затем в течение 4–5 лет ждать выпуска готового богослова. Напротив, оно будет обязано не просто контролировать процесс обучения, а наполнять его практическим содержанием, т.е. начитывать определенный набор дисциплин, и проводить со студентами большую часть внеурочного времени для того, чтобы будущий теолог стал действительным, практикующим мусульманином. В настоящее время духовные управления мусульман в Москве, Санкт-Петербурге и Нижнем Новгороде должны взять на себя роль духовных попечителей тех студентов, которые обучаются по президентской программе в этих городах; одна из главных задач в этом плане – обеспечить постоянное нахождение и воспитательную работу в рамках студенческих общежитий религиозного мушрифа (но не старосты-одиночки). Именно эти выпускники светских вузов, ранее получившие мусульманское профессиональное образование, в будущем должны стать костяком для мусульманских теологических отделений в светских вузах.

Уже сегодня многие имамы ДУМНО имеют по три образования (религиозное и два светских), владеют 4 языками: татарским, русским, английским, арабским. Поэтому в нашем регионе, несмотря на все сложности, деятельность мусульман находится в легальной плоскости под контролем ДУМНО и государства.

Рост численности мусульман как в регионах, где мусульмане традиционно составляют большинство или значительный процент населения, так и в больших городских центрах актуализируют эту задачу. Альтернативой имамам со светским образованием в больших городах уже являются подпольные медресе и радикальные секты, прикрывающиеся исламскими лозунгами.

В перспективе мы хотели бы создать в рамках ННГУ отдельную кафедру по изучению татарского языка и ислама с нашим участием. Студенты, обучающиеся здесь, находились бы под религиозно-духовным попечительством мусульман, обучаясь при этом по государственной программе.

Ярким примером эффективности работы по духовному попечительству может служить программа «Исламские исследования», уже более пяти лет функционирующая на факультете международных отношений Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского. В рамках этой программы целый ряд лекций читают преподаватели Нижегородского исламского медресе «Махинур». Таким образом, «Исламские исследования» курируют не вчерашние атеисты, а практикующие мусульмане, которые имеют соответствующее светское и религиозное образование, и на совершенно законных основаниях могут преподавать ислам. Эта программа могла бы быть вмонтирована в государственную программу; при этом куратор учебного процесса мог бы постоянно консультироваться с духовным управлением мусульман.

Таким образом, оптимальными являются два вида мусульманского высшего образования, имеющие общей целью максимально интегрировать мусульманские учебные заведения в светскую законодательную базу. В первом случае, выпускники медресе и исламских институтов и университетов продолжают обучение в светских вузах под постоянным попечением и надзором ДУМов, во втором – в процесс мусульманского образования вводится параллельное образование шакирдов в светских вузах. Плюсы такого сотрудничества государства и ислама налицо: грамотные, подготовленные в России дипломированные улемы, смогут реально противостоять натиску как псевдоисламского радикализма с его «амирами», так и якобы традиционного «местного варианта ислама» с малообразованными муллами, не способными быть духовными наставниками, особенно для молодого поколения.


[1] Коблов Я. Д. Конфессиональные школы казанских татар. – Казань, 1916. –С. 64–65.

[2] Khalid A. The politics of Muslim cultural reform: Jadidism in Cental Asia. – Berkeley–Los Angeles–London, 1998. – Р. 20–33.

[3] Лексикология и морфология арабского языка.

[4] Валидов Дж. Очерки истории образованности и литературы татар.–Казань, 1998.–С. 29–50.

[5] Цит. по: Губайдуллин Г. Из прошлого татар // Материалы по изучению Татарстана. – Казань, 1925. – Вып. 2. – С. 110.

[6] Мухитдинов Н. К. Проект организации средней школы европейского типа у татар // Вестник научного общества татароведения. –1930.–N 9–10.–С. 105–156.

[7] Цит. по: Ислам в Российской Империи: Законодательные акты, описания, статистика.–М., 2001. – С. 50–51; Арапов Д.Ю. Система государственного регулирования Ислама в Российской Империи (последняя треть XVIII–начало XX вв.).–М., 2004.– С. 51–53.

[8] Хабутдинов А. Ю. Формирование нации и основные направления развития татарского общества в конце XVIII – начале XX веков. – Казань, 2001. – С. 56–57.

[9] Азаматов Дж. Оренбургское Магометанское Духовное Собрание в конце XVIII–XIX вв. – Уфа, 1996. – С. 55.

[10] Цит. по: Ислам в Российской Империи… С. 135.

[11] Мухетдинов Д. Из прошлого религиозного мусульманского образования на Нижегородчине в XVIII – начале XX веков. –Нижний Новгород, 2004. – С. 50–52.

[12] Фархшатов М. Н. Народное образование в Башкирии в пореформенный период. – М., 1994. – С. 48.

[13] Азаматов Дж. Оренбургское Магометанское Духовное Собрание в конце XVIII–XIX вв. – Уфа, 1996. – С. 148.

[14] Хабутдинов А. Ю. Формирование нации… С. 128–137.

[15] Салихов Р. Р. Общественно-реформаторская деятельность татарской буржуазии Казани (вторая половина 19 – начало 20 вв.). – Дис... канд. истор. наук. – Казань, 1997. –С. 35–36, 45–46.

[16] Фархшатов М. Н. Народное образование… С. 48–49, 83–92, 110–111.

[17] Хабутдинов А. Ю., Мухетдинов Д. В. Общественное движение мусульман-татар: Итоги и перспективы.–Нижний Новгород, 2005. – С. 29.

[18] Набиев Р., Хабутдинов А. Медресе «Мухаммадия» // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. – Казань, 2004. – С. 204–206.

[19] Хабутдинов А. Ю., Мухетдинов Д.В. Общественное движение. С. 36–37.

[20] Мухетдинов Д. В. Развитие мусульманской уммы Нижнего Новгорода на рубеже тысячелетий // Ислам в современном мире: внутригосударственный и международно-политический аспекты. –2005. – No 1. – С. 106.

[21] Хабутдинов А. Ю. Ислам в Татарстане в первые годы нового тысячелетия // Ислам в современном мире: внутригосударственный и международно-политический аспекты. –2005. – No 1. – С. 54–55.22 Мухетдинов Д. В. Развитие мусульманской уммы… С. 111.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.