Между Волгой и Уралом: первый год новых президентов Татарстана и Башкортостана

А. Ю. Хабутдинов,
доктор исторических наук, профессор Казанского филиала академии правосудия (Казань)

Год назад я писал: «Сейчас на словах ситуация радикально отличается от начала 1990-х годов, называемых эпохой „парада суверенитетов“. В настоящее время выдвинуты идеи ликвидации многих преобразований тех лет. Это относится к указанию на наличие «„ограниченного“ или „разделенного“ суверенитета в конституциях республик (сохранился только в Конституции Республики Татарстан), существованию поста президента в российских республиках, действию Договоров о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти республик (в настоящее время существует только между органами государственной власти РФ и Республики Татарстан), преподаванию обоих государственных языков (русского и титульного) в школах и вузах республик. Это сопровождается массовым переводом национальных школ на преподавание на русском языке (особенно вне соответствующих республик) в результате ликвидации национально-регионального компонента (НРК)»^[1] . В целом ситуация за год радикально не изменилась.

25 марта 2011 г. исполнился год нахождению Рустама Минниханова на посту президента Татарстана. 19 июля 2010 г. Рустэм Хамитов приступил к деятельности президента Башкортостана. Таким образом, можно подводить определенные итоги их деятельности. Среди факторов, оказавших влияние на развитие этих республик, необходимо указать на дальнейший процесс централизации, радикализацию среди молодежи (в том числе религиозной), ориентацию преимущественно на решение экономических проблем.

В рамках политики централизации важнейшим решением стала постепенная (до 2015 г.) отмена постов президентов республик. Лидеры обеих республик прокомментировали этот решение во время встречи в Уфе 22 декабря 2010 г. Президент Татарстана Рустам Минниханов указал, что вопрос о переименовании должности главы республики должны решать законодательные органы власти. «Меня то название, которое есть, удовлетворяет. Но есть федеральный закон, и наши ученые, специалисты должны думать, как это должно звучать», — сказал Р. Минниханов.

Президент Башкортостана Рустэм Хамитов заявил: «Мы, со своей стороны, понимаем, что придется со временем исполнять этот федеральный закон. Он, кстати говоря, позволяет нам до 2015 года не менять наименование должности глав республик, — напомнил Р. Хамитов. — Жизнь покажет — времени еще достаточно для того, чтобы подумать. Мы посоветуемся с Татарстаном, думаю, что в этом вопросе мы будем действовать достаточно согласованно» ^[2] .

Более четкой является позиция первого президента, ныне Госсоветника Республики Татарстан М. Шаймиева. 31 марта 2011 г. в ответ на вопрос корреспондента агентства «Интерфакс»: «Как в республике относятся к закону, упраздняющему пост президента в национальных республиках?» он указал: «Скорее речь идет не об упразднении, а об отказе называться президентом. Отвечаю на языке права. По Конституции РФ этот вопрос относится к исключительным полномочиям самих субъектов РФ. Это даже не предмет совместного ведения, поэтому решение может быть принято только самими республиками. Все остальное — это из области пожеланий… В 2001–2005 гг. рядом депутатов Госдумы РФ вносился законопроект по этой теме. Тогда правительство РФ дало отрицательное заключение, и Госдума отклонила данный законопроект, как противоречащий Конституции РФ. С тех пор Конституция страны не менялась, а что же изменилось? Такие вот вопросы задают нам избиратели.

Ведь глава государства всего лишь выступил с рекомендацией на сей счет, а ряд республик побежали «впереди телеги», выступив с соответствующей законодательной инициативой. Конечно, это их исключительное право, как они хотят называть должность главы своего региона» ^[3] .

Сегодняшние президенты Татарстана и Баш­кортостана предпочитают говорить не о суверенитете и родном языке, а об инвестициях и современных технологиях. В рамках общероссийских призывов к модернизации лидеры этих высокоразвитых российских регионов стремятся сконцентрироваться на стабильном развитии современных отраслей. В более выгодной ситуации находится президент Татарстана Рустам Минниханов. Уже в 1995 г. он стал министром финансов, а премьер-министром в 1998 г. Рустэм Хамитов занял ключевой пост в Башкортостане только в прошлом году. Но они оба говорят о технопарках и нефтепереработке, на нижней Каме активно развивается автомобильная промышленность, а в верховьях Агидели — металлургическая.

Как указывалось выше, в 2015-м в России останется только один президент — федеральный. Не случайно, что в выпусках «Первого канала», посвященного катастрофе «Булгарии», Рустама Минниханова называли «главой Республики Татарстан». Тем самым региональные лидеры рассматриваются как главы исполнительной власти субъектов федерации, а не как главы государств (как указывалось в конституциях российских республик, принятых в 1990-е гг.). Соответственно они прежде всего отвечают за сферу экономическую. Здесь у Татарстана традиционно дефицитный бюджет. Он вызван возвращением с 2000-х гг. доходов от налога на добычу природных ископаемых (НДПИ, то есть доходов от нефти РТ) в федеральный бюджет. В целом по России доля государства в экономике составляет 50 %, а с учетом налогов и платежей, возвращаемых бизнесом, доходит, по некоторым оценкам, до 70 %. Поэтому Татарстан стремится получить как можно больше федеральных и международных мероприятий: ведь на них выделяются средства из федерального бюджета. Чемпионаты приходят и уходят, а Казани остаются дороги, объекты спортивные и жилищные. В итоге направления развития сама республика не определяет, а число чиновников растет. Строительный комплекс Казани концентрируется на спортивных объектах, и вместо домов по ипотеке будут возводиться доходные дома, где квартиры не перейдут в собственность жильцов.

Впрочем, власти Татарстана не сокращают степень контроля над региональной экономикой. Президент Татарстана Рустам Минниханов не оставляет посты в ключевых предприятиях республики. 29 марта 2010 г. он был переизбран председателем совета директоров ОАО «Татнефтехиминвест-холдинг», созданного РТ в 1993 году для совершенствования управления нефтегазохимическим комплексом ^[4] . 29 марта 2010 г. на Совете директоров Рустам Минниханов сохранил также должность председателя совета директоров ОАО «Татнефть» ^[5] . Тем самым в отличие от Башкортостана властям Татарстана удается сохранить координацию между ключевыми предприятиями по нефтедобыче и нефтепереработке. Именно в этом многие видят залог самостоятельности республики, последней из российских регионов, сохранивших упоминание о суверенитете в своей неоднократно переписанной конституции.

Оба президента охотнее говорят о делах экономических, а не политических. Так, 16 марта 2011 г. Рустэм Хамитов заявил в интервью журналу AeroJetStyle: «Мы — правительство для народа. Мы обязаны дать людям работу, обеспечить их достойной заработной платой и по возможности предоставить недорогое жилье. Работа, зарплата, жилье — основные приоритеты нашей деятельности. И элита мобилизована, чтобы участвовать в этой деятельности совместно с нами» ^[6] . В тот же день Рустам Минниханов выступил на Гайдаровском форуме — 2011: «Нам необходимо сформировать такую бизнес-среду, где каждый экономически активный человек мог бы открыть и успешно вести свой бизнес». Он указал, что в состав республиканских институтов развития входят особая экономическая зона «Алабуга» (Елабуга), технополис «Химград», четыре индустриальных парка, 9 технопарков, а также 6 инвестиционных и венчурных фондов. Все это позволило за последние 6 лет увеличить долю малого и среднего бизнеса в валовом республиканском продукте с 16 до 25 % ^[7] . Малые предприятия активно создаются в составе Казанского (Приволжского) федерального университета. В Казани действуют также два национальных исследовательских университета, созданных на базе авиационного и химико-технологического институтов.

Все большую роль в модернизации экономики и приданию ей инновационного характера играет сектор информационных технологий (ИТ-сектор), био- и нанотехнологии, которые сегодня становятся новыми «точками роста» Татарстана, сказал Рустам Минниханов. Он напомнил, что партнерами республики в этих отраслях являются «Роснано», «Сколково» ^[8] . На встрече с председателем правительства России Владимиром Путиным 10 марта Рустэм Хамитов указал на начало в 2011 г. совместного проект компании «РусГидро», Alstom и правительства Республики Башкортостан. Здесь должен расположиться крупный технопарк, который будет заниматься энергоэффективностью, энергосбережением, завод в составе этого технопарка по производству гидротурбин нового поколения. В обеих республиках многое делается для развития эффективного аграрного сектора, транспортных коридоров, объектов логистики, массового строительства жилья.

Видна и привлекательность такой политики. Так, по данным доклада Российской экономической школы и британской аудиторской фирмы Ernst & Young «Измерение условий ведения бизнеса в российских регионах», самым благоприятным для ведения бизнеса, как и в Doing Business 2009 (исследование Всемирного банка), оказался Татарстан. Уровень барьеров в республике гораздо ниже, чем в среднем по России. При этом в Татарстане предприниматели и налоговики в среднем встречаются восемь раз в год, а в среднем по России — менее двух раз.

Президент Минниханов не скрывает, что ему ближе патерналистская модель, разработанная в Юго-Восточной Азии. Татарстанские чиновники зачастили в Сингапур, откуда будут даже частично заимствованы школьные учебники. 10 марта 2011 г. в Москве Рустам Минниханов вновь встретился с бывшим премьер-министром Малайзии Махатхиром Мохамадом. Они познакомились в июне прошлого года в Казани на Международном саммите исламского бизнеса и финансов и вновь встретились 14 декабре 2010 года в ходе визита президента Татарстана в Малайзию. Тогда был подписан протокол о намерениях по выпуску исламских облигаций сукук для Республики Татарстан ^[9] . Опыт Малайзии, где режиму удалось изолировать радикальных мусульманских деятелей частичным привлечением их во власть и бизнес, становится особо актуальным в дни революций в арабском мире.

Казань стремится превратиться в один из центров российской модернизации. Отсюда идут идеи о развитии Казанского (Приволжского) федерального университета, двух национальных исследовательских университетов, технопарков, нанотехнологий, электронного правительства и создания логистического центра. Власти республики стремятся использовать географическое положении города. Здесь идущая от столицы прямо на восток железнодорожная магистраль Москва — Екатеринбург пересекает Волгу, через город проходит шоссе Западная Европа — Западный Китай. В Казани наконец-то должен появиться аэропорт международного класса, связанный скоростной линией с железнодорожным вокзалом. В случае строительства железнодорожной магистрали Москва — Екатеринбург для Казани откроется скоростной выход к транспортным сетям Урала и азиатской части России и СНГ.

Эти планы развития транспорта связаны с идеей превращения Казани в российский центр исламской экономики. Это предполагает строительство в пригороде распределительного центра (хаба) халяль-продукции, развитие исламского банкинга, бизнес-центров, обучение стандартам экономики исламских стран. В поисках примеров для развития татарстанские чиновники во главе с президентом Рустамом Миннихановым зачастили в Сингапур и Малайзию. Последняя является образцом консервативной модернизации в мусульманской стране со значительным инорелигиозным меньшинством.

В кулуарах экономического форума в Джид­де 8 апреля 2011 г. президент Республики Башкортостан Рустэм Хамитов указал: «Республика относится к числу крупнейших сельскохозяйственных регионов… У нас лучшие в России черноземы, где можно получать великолепный урожай… Мы получаем огромное количество предложений от российских инвесторов для развития сельского хозяйства, а если еще придут инвесторы Саудовской Аравии, стран Ближнего Востока, то… всем места хватит. Потенциал республики в этом смысле огромен. 40 % населения республики — это сельчане» ^[10] . Итак, башкирские земли, как и 300 и 150 лет назад, опять характеризуются как огромные.

Со сменой президентов в мусульманских республиках Волго-Уральского региона возникла возможность для смены вех в отношениях регионов. Встреча президентов Татарстана и Башкортостана в Уфе 22 декабря 2010 г. была сконцентрирована на вопросах экономики. Основной задачей был поставлен рост товарооборота с 15 до 30 миллиардов рублей. Республики объединяет опасность оказаться в стороне от новых транспортных коридоров. Президент Башкортостана подчеркнул: «Сейчас многие нефтехимические предприятия в Татарстане и Башкортостане являются недозагруженными. И тем не менее в этой ситуации на федеральном уровне обсуждаются планы прокладки трубопроводов в обход наших республик. Думаю, объединив усилия, мы сможем убедить федеральные власти, что ключ к развитию нашей нефтехимии — в развитии Поволжского кластера» ^[11] . В Татарстане ситуация лучше в том плане, что он пока перерабатывает только около половины (15 млн тонн) из добываемой нефти. Уфимским же заводам не хватает республиканской нефти. Казань пока сохранила контроль за нефтедобычей и нефтепереработкой, в отличие от Уфы.

С падением производства в аэрокосмической промышленности в 1990-е нефтехимия заменила машиностроение в качестве основной перерабатывающей отрасли Татарстана. При этом Башкортостану и Татарстану не хватает сырья в виде попутного газа. Президенты Рустэм Хамитов и Рустам Минниханов обратились в федеральный центр с предложением о восстановлении старого или строительстве нового продуктопровода, соединяющего Сибирь с Волго-Уральским регионом. В мае 2011 г. правительства республик Башкортостан и Татарстан, а также участники первого международного форума «Большая химия», прошедшего в конце прошлой недели в Уфе, обратились к правительству России с предложением создать концессию с государственным участием для проектирования, строительства и эксплуатации продуктопровода Западная Сибирь–Урал–Поволжье, который бы обеспечил поставки сырья для нефтехимического комплекса Поволжья. Рустэм Хамитов резко заявил: «В случае если возобладает альтернативная точка зрения и продуктопровод пройдет в обход нашего региона, из Сибири сразу к западной границе страны, химия в Поволжье — а я напомню, что центр российской химии находится именно здесь, — так вот, химия в Поволжье будет медленно умирать. Вкладываться в производство без сырья инвесторы точно не будут. И зачем за счет государственных средств реализовывать проект, полностью противоречащий государственной линии на преодоление сырьевой ориентации страны, — я не понимаю». Представители же СИБУРа в разговоре с корреспондентом «Эксперта Online» подчеркнули, что, согласно правительственному решению о формировании в стране шести нефтехимических кластеров, они один из них и строят в Западной Сибири. Он будет включать в себя газоперерабатывающие заводы компании в ЯНАО и ХМАО, сеть продуктопроводов и производственную площадку в Тобольске, где сейчас строится крупнейший в России комплекс по производству полипропилена ^[12] .

Татарстан продолжил строительство объектов нефтепереработки. 1 декабря 2011 г. президент Республики Татарстан Рустам Минниханов посетил производственную площадку Комплекса нефтеперерабатывающих нефтехимических заводов ОАО «ТАНЕКО» в Нижнекамске. «В истории современной России произошло важное событие, фактически появился новый завод, — подчеркнул президент РТ. — В стране нет такого проекта, как ТАНЕКО» ^[13] .

В культурном отношении на востоке Татар-стана и западе Башкортостана крайне незначительна грань между теми, кто на протяжении последних трех веков определялся то как «башкиры», то как «татары». Президент Башкортостана Р. Хамитов в интервью газете «Коммерсантъ» 14 сентября 2010 г. назвал язык северо-запада татарским наречием (или диалектом) башкирского языка ^[14] . К востоку от Ика продолжается расширение сети башкирских школ, и молодое поколение все чаще использует башкирскую фонетику и слова, характерные для региона Зауралья. Новый президент в Уфе четко обозначил свою башкирскую принадлежность, продолжив здесь политику предыдущего. Сохраняется и обучение башкирскому языку всех школьников республики. После определенного противостояния и даже голодовок активисты башкирского молодежного движения вновь пошли на сотрудничество с режимом. Часом истины стали данные о численности татар и башкир по результатам переписи 2010 г., обнародованные в середине декабря 2011 г. ^[15]

Тенденции падения численности захватили два крупнейших мусульманских этноса России: татар и башкир. Численность первых упала с 5,55 до 5,31 млн человек. Следует отметить, что это первое уменьшение численности татар на российской территории, зафиксированное за три столетия проведения ревизий и переписей. Опасность этой тенденции, кажется, не замечают в Казани. Более того, фактически численность татар перестала расти в самой республике. В 1989 г. татары составляли 1,765 млн (48,5 %) при населении республики в 3,641 млн, в 2002 г. — 2 млн (52,9 %) из 3,779 млн, в 2010 г. — 2,012 млн (53,2 %) из 3,786 млн. Таким образом, в 1989–2002 гг. титульный этнос республики прибавил 235 тыс. при общем росте населения в 138 тыс., в 2002–2010 гг. — 12 тыс. при общем росте в 7 тыс. Это отражает как минимум прекращение миграции (возвращения) татар (особенно из стран СНГ), сокращение прироста населения и продолжение ассимиляции молодежи в семьях, состоящих в смешанных браках. Особенно четко тенденции ассимиляции татар связаны с индустриальными регионами. Так, в Челябинской области идет стабильное падение: 224 605 в 1989 г., 205 807 (2002), 180 913 (2010). Эта тенденция будет только нарастать, так как 3 596 405 из 5 310 649 татар, то есть практически две трети, проживают в городах. Поэтому не стоит увлекаться сельскими утопиями в депрессивных регионах типа Чувашии, где татары составляют менее 1 % общей численности нации.

Результаты переписи в Башкортостане фактически закрепили победу титульного этноса, достигнутую в 2002 г. Татарам удалось повысить на 19 тыс. свою численность (с 990 до 1009 тыс.) и, как и в 1989 г., перевалить символически миллионный рубеж. Однако башкиры, несмотря на сокращение численности с 1221 до 1172 тыс., твердо сохранили позиции второго по численности этноса республики ^[16] . После прошлогодних заявлений президента Башкортостана Рустэма Хамитова о том, что язык северо-запада республики является диалектом башкирского языка, вряд ли стоит надеяться на приобретение татарским языком государственного статуса. Важнейшей тенденцией в мусульманских республиках Волго-Уральского региона является сохранение позиций государствообразующего русского этноса. Сокращение сельского населения, рост смешанных браков уже не в первом поколении (особенно в городах), вся политика централизации работают на его языковое и культурное превалирование. Фактический отказ властей Казани и Уфы от джадидских традиций мусульманской городской цивилизации сохраняет доминирование русского культурного начала в городах. Конфликты лидеров национальной культуры и образования у татар и башкир также не способствуют развитию этих народов.

Возросло значение религиозного фактора. Так, президенты Татарстана и Башкортостана в этом году публично посетили молитвы на Ураза-байрам и Курбан-байрам, первыми из лидеров республик за все годы их существования (кроме, может быть, Заки Валиди). 11 февраля под председательством президента России Дмитрия Медведева прошло заседание Президиума Госсовета России. На правах хозяина президент Башкортостана Рустэм Хамитов указал, что исламскую элиту России необходимо готовить внутри страны. По его словам, сегодня лицо ислама в России зачастую определяют священнослужители, прошедшие обучение в зарубежных странах. «Эту ситуацию мы будем исправлять, — сказал Рустэм Хамитов. — На днях мы заложим в Уфе камень в основание Российской исламской академии. И строить ее начнем в этом году. Мы будем учить своих священнослужителей здесь, в Уфе». Рустэм Хамитов обратился к президенту России Дмитрию Медведеву с просьбой под-держать работу по укреплению традиционного российского ислама ^[17] .

Смена муфтия прошла в Республике Татарстан. Правда, трудно понять все последствия этого сдвига. Однако заметно увеличение на словах приверженности к ханафитскому мазхабу при росте критики руководства Центрального духовного управления мусульман России, в 1920-х — 1-й половине 1930-х гг. жестко придерживавшегося правовой школы ханафизма и общественных идей джадидизма. Наиболее показательным и последним по времени примером стала статья председателя Совета улемов Духовного управления мусульман Республики Татарстан Рустама Батрова «Театр Камала vs. джадидизм». Спектакль «Бессмертная любовь» («Үлеп яратты») посвящен личности казыи (судьи) ЦДУМ в 1917–1936 гг. Мухлисы Буби, расстрелянной в 1937 г. Большинство рецензентов оценили этот спектакль как прославление личности Мухлисы Буби. Рустам Батров утверждает: «И вердикт, которые вынесли ему авторы, справедлив и точен как никогда: именно джадидизм проторил в татарском обществе путь к повальному безбожию. Именно он помог рекрутировать татар в армию воинствующих атеистов… Желая привязать события пьесы к тому, что происходит в наши дни, они устами одного из героев проводят прямую параллель между репрессиями царского правительства против новометодных медресе с нынешней оптимизацией в сфере образования (= закрытие татарских школ) и современным государственным давлением на ваххабизм. Другими словами, фактически авторы поставили знак равенства между джадидизмом и ваххабизмом. И хотя многих подобные параллели могут шокировать своей неожиданностью, по своей сути они также предельно верны» ^[18] . Это тот редкий случай, когда комментарии излишни…

В этих условиях отказа от национальных устоев уже никого не удивляет, что, по словам первого заместителя министра образования и науки РТ Данила Мустафина, в Татарстане в 2010–2011 годах приостановили свою деятельность 205 учебных заведений. 142 из них закрыты окончательно, 63 — временно. Из этих 205 школ 54 % — школы с татарским языком ^[19] . Накануне 125-летия со дня рождения Габдуллы Тукая 13 марта 2011 г. Рустам Минниханов заявил иностранным журналистам, что сегодня татарский — локальный язык, и если ребенок не будет в достаточном объеме знать русский язык, ему будет сложно получать высшее образование и работу. В основном татарский знают те дети, в чьих семьях на нем постоянно разговаривают. Рустам Минниханов также отметил, что особенно важно современным школьникам знать иностранные языки, английский язык — для того, что быть конкурентоспособным. К сожалению, кроме выпускников 2-й гимназии Казани, редко кто хорошо владеет упомянутыми президентом всеми тремя языками. Мы живем не в трехъязычных Люксембурге или Швейцарии. В республике татарский в начальных классах пока изучается даже больше, чем русский. Как и в Башкортостане, уже началась кампания против общеобязательности титульного языка республики. Но татары-горожане уже ощущают себя моральным большинством.

Самым большим минусом в обеих республиках стал рост радикализма. Радикалы под мусульманскими лозунгами взяли в руки оружие. При окончательной ликвидации суверенитета российских республик кто-то предлагает бороться за независимость, кто-то за губернизацию. Вдобавок смена муфтия в Татарстане вызвала резкую полемику. Часть мусульман обвиняют власти во вмешательство в автономию Духовного управления и дела конкретных приходов. Нельзя забывать, что вопрос стоит и о положении в обществе и бизнесе вполне конкретных людей, не желающих расставаться со своим местом под солнцем. Дискуссия с мусульманских сайтов перешла на региональную страницу mail.ru. Мне понравилась реплика одного из блогеров: «Да это средневековье какое-то». Действительно, парк ИТ-технологий и бородатые салафиты в соседней мечети… Или это и есть модернизация с местным лицом?

Сто лет назад Габдулла Тукай одновременно защищал нацию и религию. Сегодня нам говорят об Универсиаде 2013 г., чемпионате мира по футболу 2018 г. и нанотехнологиях. Но не окажутся ли лозунги справедливости и возвращения к основам религии более привлекательными для молодежи? 100 лет назад и 20 лет назад вопросы о развитии общества решались путем публичных дискуссий. Может быть, их стоит возобновить, раз уже они все равно ведутся в Интернете, а с декабря 2011 г. — вновь на городских площадях?