Маджид Ат-Турки

Визит президента Путина в Саудовскую Аравию:
необходимо созидание прочных основ для развития двусторонних отношений

Произошедшее в 1990 г. восстановление (а в дальнейшем, в 1991 г., и обмен представительствами) саудовско-советских/российских дипломатических отношений заставляло предполагать, что инициированные обеими сторонами связи будут иметь тенденцию к поступательному развитию. Тем не менее реальность оказалась иной. Более того, она продемонстрировала, что прошлое конфликтных контактов между странами (определявшееся коммунистической идеологией советское неприятие Саудовской Аравии, пережитки «холодной войны», как и вызванная эпохой военных действий в Афганистане саудовская подозрительность в отношении Москвы) способно оказывать немалое влияние на саудовско-советские/российские отношения.

1991 г. — время становления российской государственности, как и ее дальнейшее развитие, вызвало к жизни едва ли не полное невнимание как с одной стороны, России, так и с другой стороны, Саудовской Аравии, к вопросам, связанным с поиском путем, способных придать импульс связям между ведущей державой арабо-мусульманского мира и правопреемником ушедшего в прошлое Советского Союза. Вновь возникавшая ситуация (несмотря на свое многообещающее начало в конце 1980 гг.) едва ли не замораживания двусторонних контактов имела тем не менее вызывавшие ее причины: обе стороны были заняты решением задач, которые в значительной степени отдаляли их друг от друга не только в сфере культуры, но и, что более существенно, в области экономического взаимодействия. Более того, место этого взаимодействия заняли взаимные упреки и пропагандистские кампании (в которых немалое место заняли вопросы религиозного характера и безопасности), порожденные прежде всего первой чеченской войной.

Эпоха первого российского президента Б. Н. Ельцина с ее неуемным стремлением российских нуворишей использовать период перехода от советского прошлого к новому государству ради достижения собственных корыстных интересов, когда Россию в ее внешней политике интересовала в первую очередь устремленность на Запад (включая страны Европейского сообщества и Соединенные Штаты), не содействовала активизации отношений с Саудовской Аравией. Однако направленные на Запад внешнеполитические приоритеты России имели тенденцию (конечно, инерционную) сохраняться и позже.

Буквальное прочтение одного из официальных документов — утвержденной в июне 2000 г. президентом В. В. Путиным «Концепции внешней политики Российской Федерации» — тому едва ли не самое весомое подтверждение. В контексте приоритетов российской внешней политики арабское геополитическое сообщество, предшествующее лишь кратко упомянутым в этом документе Африке, Центральной и Южной Америке, оказывается оттесненным на периферию российских интересов, становясь маргинальным или по крайней мере менее значительным, чем это порой было даже в советскую эпоху. Разумеется, в тексте концепции говорится о том, что важнейшей задачей российской внешней политики «на Ближнем Востоке, включая зону Персидского залива и Северную Африку», — «богатом и важном» для российских интересов регионе, — является «восстановление и укрепление» ранее утраченных позиций, в первую очередь «экономических». Иными словами, речь может идти только о традиционных советско-российских партнерах в регионе арабского Востока.

Впрочем, и саудовская сторона, для которой принципиально важным внешнеполитическим приоритетом становились события, развивавшиеся вокруг Ирака, была вынуждена поддерживать и всесторонне укреплять контакты с Западом (Соединенные Штаты, в этой связи, естественно, выходили на первый план). Итогом развития событий в этом направлении в течение последнего десятилетия истекшего века выступало полное отсутствие стремления обеих сторон к тому, чтобы создать сколько-либо приемлемую базу, способную обеспечить будущее поступательное развитие двусторонних отношений, как и то, что в общественном мнении двух стран все более складывались предвзятые стереотипы, определявшие суждения каждой из сторон в отношении своего партнера.

Один из этих стереотипов поддерживается в том числе представителями «западного» (это название, вне сомнения, условно) течения в российской политике, включающего в себя влиятельное и ориентированное на определенные силы в Соединенных Штатах проамериканское лобби, как и те силы, которые последовательно поддерживают идею «стратегического сотрудничества» с Европейским союзом. Для сторонников этого принципиально подчеркнуть, что исламский характер Саудовской Аравии делает королевство оплотом того, что в их дискурсе носит название «исламизм». Для представителей этого течения важно подчеркнуть, что любая попытка России дистанцироваться от союза с Западом в пользу развития более конструктивных отношений с мусульманским миром (символом которого, естественно, выступает королевство) грозит России «реставрацией тоталитарного режима». Впрочем, стремясь восстановить свое влияние на российский истеблишмент, представители этого течения способны созидать собственные геополитические конструкции. Смысл одной из них состоял, в частности, в том, что присутствие России в ОИК поможет ей усилить позиции Запада в мусульманском мире, поскольку она член «большой восьмерки» — G 8, ОБСЕ и имеет партнерские отношения с НАТО.

Одновременно в российских средствах массовой информации (на этот раз «патриотических») все еще присутствуют утверждения, согласно которым Саудовская Аравия должна рассматриваться в качестве «сателлита» Запада (конечно же, Соединенных Штатов), а саудовское политическое решение далеко от самостоятельности, полностью вытекая из точки зрения Вашингтона на развитие событий как в мире, так и в масштабе Ближнего Востока и арабо-мусульманского геополитического пространства. Это означает в свою очередь, что иные центры современного мира (например, Россия) не могут стать частью саудовских внешнеполитических приоритетов. Более того, как это утверждают представители все того же «патриотического» направления в российской политике, Россию и Саудовскую Аравию разделяют серьезные противоречия, связанные с тем, что обе страны действуют в регионах, жизненно важных для России, — на Балканах, в Центральной Азии и в Закавказье. Не приходится говорить, что одним из антисаудовских аргументов сторонников этого направления российской политики выступают утверждения о стремлении саудовской стороны навязать «ваххабитское» исповедание ислама российским мусульманам Северного Кавказа (речь идет в первую очередь о Чечне и Дагестане), а также Поволжья и Урала.

Однако и саудовское общественное мнение (как и саудовская политика) отягощено немалым числом стереотипов, касающихся России. Речь также идет в первую очередь о той группе действующих в королевстве политиков (их представители численно значительны в национальном политическом истеблишменте, как и в парламенте, — Консультативном совете и в руководстве Союза торгово-промышленных палат), которых, как и в российском случае, столь же условно можно назвать сторонниками всесторонней ориентации на Запад.

Эта группа саудовских политиков с большой долей скептицизма относится к стремлению нынешнего монарха короля Абдаллы бен Абдель Азиза диверсифицировать внешнеэкономические, как и внешнеполитические, контакты Саудовской Аравии, создавая основу для более тесных связей королевства с ведущими государствами азиатского континента (что доказывали официальный визит короля Абдаллы в конце января — начале февраля 2006 г. в Китай, Индию и Малайзию, а также последовавший за ним визит наследного принца Султана бен Абдель Азиза в Японию и Южную Америку. Вне сомнения, эта диверсификация внешних связей Саудовской Аравии включает в себя и Россию, что подтверждал состоявшийся в начале сентября 2003 г. визит в то время наследного принца Абдаллы бен Абдель Азиза в Москву.

В российском случае позиция сторонников «западного» направления в саудовской политике сводится к утверждениям, что контакты королевства с Россией не могут быть успешными в силу того, что эта страна представляет собой «классический» образец поля, где действует «мафия», где процветают «бюрократия» и «экономическая коррупция». Во многом с этой позицией смыкаются и утверждения саудовских «почвенников» — противников инициированных королем Абдаллой бен Абдель Азизом экономических и социально-политических реформ, которые продолжают говорить о России как о стране, где все еще преследуются «истинные мусульмане» — чеченские «моджахеды», где ведется «война» против мусульман, а также сохранились многие атеистические пережитки времени господства коммунизма.

Упоминавшийся выше визит нынешнего саудовского монарха (в то время наследного принца) Абдаллы бен Абдель Азиза в Москву в начале сентября 2003 г. стал, вне сомнения, поворотом в отношениях между двумя странами. Более того, он подтвердил решимость саудовского руководства к диверсификации внешнеполитических связей королевства. Тем не менее, что доказывают документы, подписанные представителями обеих стран в ходе этого визита, основным условием легитимации «размораживания» саудовско-российских контактов стала опора на их «историческое» наследие. Если российская сторона в лице президента В. В. Путина неизменно подчеркивала, что предшественник современной России — Советский Союз был первой державой, признавший саудовское королевство и установившей с ним широкомасштабные (дипломатические, экономические и культурные) связи, то саудовская сторона столь же неизменно отмечала «историческое» значение этого визита — первого после состоявшегося в середине 1930 г. визита принца (в дальнейшем — короля) Фейсала бен Абдель Азиза в Советский Союз.

Конечно, этот визит стал, по сути дела, прорывом в сфере современных отношений между Саудовской Аравией и Россией. Однако его качество прорыва означало также, что он не опирался на сколько-либо значительный уровень уже достигнутых сторонами связей. Более того, несмотря на все подписанные в ходе этого визита соглашения (касавшиеся как области хозяйственных связей, так и контактов в иных сферах), этот визит не привел к тому, что вплоть до ответного визита В. В. Путина в Эр-Рияд в сфере двусторонних отношений произошли какие-то значимые сдвиги. Наконец, сам факт того, что визит нынешнего российского президента в саудовское королевство произошел только в феврале 2007 г., иными словами, почти через четыре года после поездки Абдаллы бен Абдель Азиза в российскую столицу, свидетельствует лишь о том, что саудовско-российские связи действительно не достигли желаемого уровня. Это тем более важно, что уже после сентября 2003 г. президент В. В. Путин побывал с официальными визитами в ряде стран региона Ближнего Востока, включая Египет, Израиль и территорию Палестинской национальной администрации.

Несмотря на все эти обстоятельства, визит президента В. В. Путина в саудовское королевство имел большое значение для развития двусторонних саудовско-российских отношений. Это значение определялось в первую очередь тем, что он стал первым российским высшим лицом, когда-либо посещавшим королевство. Однако этим значение визита российского президента не ограничивается. Поездка В. В. Путина в Эр-Рияд состоялась в период, когда и международные, и региональные отношения переживают очевидный кризис, определяемый, в частности, внутрииракской ситуацией, замораживанием мирного процесса на палестино-израильском направлении. Наконец, речь идет также и об иранском ядерном досье, как и о новой американской региональной стратегии, предполагающей дальнейшее сохранение американского военного присутствия в регионе Ближнего Востока и Персидского залива.

Существует вместе с тем и собственно саудовское ощущение важности визита В. В. Путина в Эр-Рияд. В этой связи в саудовской столице отмечают, оценивая его значение, что королевство посетил глава великой державы (как и наследника великой державы). Эта держава — постоянный член Совета Безопасности ООН, она обладает правом вето, а кроме того, выступает в роли участника решения основных современных проблем, в частности, тех, которые касаются регионального пространства Ближнего Востока и арабо-мусульманского мира. Важность этого визита для саудовской стороны состояла также и в том, что В. В. Путин возглавляет страну, примкнувшую к Организации Исламская конференция и ставшую государством-наблюдателем в этой в значительной мере поддерживаемой саудовским королевством международной структуре. Наконец, в Саудовской Аравии подчеркивали, что в условиях, когда королевство движется по пути диверсификации своих внешнеэкономических и внешнеполитических связей, Россия может стать для него широким полем для взаимодействия, однако при условии, что обе стороны смогут найти объединяющие их сферы контактов, как и превратить эти сферы в основу для их связей. В этом контексте в Эр-Рияде не раз отмечали, что одной из таких сфер может стать экономика — нефтепромышленность и энергетика.

Визит В. В. Путина в Саудовскую Аравию уже состоялся, увенчавшись вновь подписанными соглашениями, касающимися развития двусторонних связей, в частности в сфере науки, культуры и средств массовой информации.

Иными словами, как и визит нынешнего короля в Москву, поездка российского президента была направлена прежде всего на то, чтобы пока еще содействовать созданию базы двустороннего взаимодействия. Однако это не более чем все еще создаваемая база, но не действительно растущее и развивающееся сотрудничество. 11 января 2007 г. в статье «Путин — первый российский президент, который в феврале этого года посетит Саудовскую Аравию» издаваемая в Лондоне саудовская «Аш-Шарк аль-Аусат» подчеркивала тем не менее, что визит В. В. Путина в Саудовскую Аравию станет «сильным толчком», как и «визит наследного принца Абдаллы в Москву», подвигающим вперед отношения между обеими странами. Иными словами, речь вновь шла только о движении в направлении создания будущей базы саудовско-российского взаимодействия.

Итак, оба руководителя обеих стран продемонстрировали политическую волю, благодаря которой можно достигнуть важного продвижения вперед в сфере двусторонних связей. Однако эта воля должна опираться и на постоянно происходящие в общественном мнении изменения, означающую постепенное изживание существующих в нем взаимных стереотипов. Чтобы эти изменения произошли, в процесс должны включиться парламентарии, интеллигенция, а также журналисты и сотрудники средств массовой информации. Пока же этого не происходит. А это означает лишь, что создаваемая на основе политической воли короля Абдаллы бен Абдель Азиза и президента В. В. Путина база саудовско-российского взаимодействия все еще остается в достаточной мере хрупкой и подверженной непредсказуемым колебаниям.