Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Исламоведение, политология, международные отношения
ДИАЛОГ И ПАРТНЕРСТВО ЦИВИЛИЗАЦИЙ: МЕЖКОНФЕССИОНАЛЬНОЕ И КРОССКУЛЬТУРНОЕ ИЗМЕРЕНИЯ
30.10.2011

Сухейль Фарах
Политизация религии и религиозность политики

Для чего нужна социология религий?

Религия длительное время находилась вне сферы научного осмысления, пока в гуманитарных науках не были выработаны принципиально новые методы познания. Это делалось в основном на Западе, где научные методы получили развитие в течение двух последних веков. Однако мыслители Ближнего Востока продолжали повторять термины и понятия, заимствованные из различных областей средневекового культурного пространства. Так возникли два взгляда на религию и мир: один – научный, исполненный динамики, допускающий развитие, другой – ретроградный и статичный. Первый из них укоренился в умах в новое и новейшее время, будучи способом перевода культурных ценностей из сферы традиционного знания в сферу светской культуры. Здесь-то и произошел существенный эпистемологический разрыв со старыми представлениями, которые предписывали людям следование божественным законам, а обрядам и вещам – священный характер. И здесь же была предпринята попытка преодолеть метафизику и иррационализм на основе научного познания.

Люди стали реально убеждаться в том, что загадки и великие случайности, принимавшиеся ими ранее за чудеса, на деле состоят из элементов, которые могут быть подвергнуты анализу и синтезу разумом человека. С развитием научно-рационалистического подхода гуманитарные науки в огромной степени расширили свои возможности исследования реальных явлений жизни, причем каждая из них исходит из собственных понятий и категорий, собственной конкретной и прагматической методики. В новой и новейшей истории начинается время специализации, обмирщения мысли, структуризации общества за счет той роли, которую ранее, особенно в век Веры, выполняли религиозные структуры. Отныне становится явным различие в формах человеческого сознания, подтверждением чему служат различные относящиеся к делу наглядные примеры. Это находит отражение в различных областях познания, включая познание религиозное. Даже современный богослов в обращении с материалом своих исследований обращается к новым научным авторитетам. Многие из богословских работ, обращенных к мировоззрению образованного верующего, ближе к современной философии и психологии, чем многие из классических священных писаний.

Среди современных наук появились специальные дисциплины, изучающие религиозное сознание, такие как религиозная антропология, история, социология и философия религии. Они с разных сторон раскрывают современные взгляды на взаимоотношения между религией и обществом. Задача таких исследований – показать с помощью научной методики влияние религии на общество и на его культуру и вместе с тем влияние общества и культуры на содержание религиозного сознания и назначение, выполняемое в жизни человека религией. Социология религии стремится изучать отношение религии к формированию исторической памяти и представлений, которые строят о себе община, семья, племя, род и нация. Социология не отрицает религиозности и веры с позиций разума и морали. Она выявляет значение религиозных взглядов на мир и жизнь, в основе которых – иерархия символов, устремляющих взор человека к высшим истинам, а также стремится приблизиться к изучению религиозного сознания, основанного на совокупности принципов и обрядов, имеющих отношение к сакральному и запретному. В исследовании, исходящем из социологического видения, речь должна также идти о религиозном институте и его деятельности вообще, будь то церковь, мечеть или святилище. Таким образом, социология религии подразделяет свой предмет на четыре части: обряды, вероучение, опыт и институты, связанные с религией. Под этим углом зрения научный анализ выявляет отношения верующего к жизни и смерти, миру и обществу, смысл обязательной обрядовой практики, основанной на следовании определенным повседневным нормам, в том числе и на упражнении тела и духа при совершении молитвы. Требуется, далее, изучение психологического состояния верующего в момент интуитивного прозрения, при обращении к символам и смыслам веры. За этим логически следует анализ смыслов, знаков и символов, характерных для религиозного сознания, которые усваиваются дома или в школе, с целью постичь глубину понимания индивидом основ веры. Усилия этих трех направлений позволяют определить, каков нравственный облик верующего и каково влияние религиозных норм на него и на окружающую его жизнь.

Научное исследование столь важного явления, определяющего особенности сознания и поведения человека, весьма полезно для постижения сущности религиозности вообще и понимания исторических и психологических причин формирования тех или иных общин и сект, для выявления глубинных причин конфликтов и войн, формирования строгих догматических установок, а также для установления источников политизации религии и использования ее в каких-либо специфических целях.

С накоплением научных и богословских знаний душа человека устремляется навстречу подлинной религии. Человек начинает по-разному относиться к религии и делам мира. Дело в том, что религия помогает достижению внутренней гармонии личности, принося утешение и душевный покой человеку, на которого накатываются волны разочарования, безнадежности и сомнения. Религия несет ему духовную пищу, придавая его жизни надежду и смысл, плод которых – мир в его душе, и помогая преодолеть ощущение отчаяния и бессилия перед лицом жизненных треволнений и драматических перемен. По словам Б. Малиновского, «религия проявляет себя в явной форме в периоды острых жизненных кризисов, например, в случае смерти. Потому очевидно, что религия есть средство, к которому прибегает человек в поисках выхода из таких состояний, когда перед ним закрыты все иные пути».

Сколько бы оригинальных идеологем ни создали современные этика и близкие дисциплины, при всей важности их открытий, религия остается одним из фундаментальных компонентов, составляющих в человеческой душе нравственную преграду перед совершением поступков, которые в духовных книгах принято именовать «злом». Чем дальше социологическое рассуждение, философский разум и богословская мысль углубляются в религиозный опыт, тем нравственней, возвышенней и содержательнее предстает значение религии в обществе.

Итак, научное отношение к религии открывает широкий простор перед разумом и духом человека для более глубокого познания религиозных и мирских дел, помогая в то же время устранить многие преграды между различными общинами, уходящие корнями в различия культур или психологических характеристик личности, ибо предмет внимания научного религиоведения – это прежде всего социальная роль и само назначение религии. В этой связи просвещенный клирик не должен упрекать светского эрудита, если тот в обилии обрядов и обычаев, излишне строгом следовании букве писаний, нежелании рационально мыслить, чтобы «не изменять тексту Писания», видит нечто, похожее на религиозное сектантство, которое, слепо придерживаясь обрядовости, жертвует общими принципами религии. По мнению ряда видных мыслителей-богословов, на Востоке большей частью приходится иметь дело не с религиозным сознанием в возвышенном и глубоком смысле слова, так как существует прежде всего только повседневное конфессиональное сознание. В этих словах много правды, если вспомнить о наших конфессиональных структурах и о тех традиционалистах, которые управляют их делами. Подлинная же вера, по словам американского религиоведа Уолтера Стейса, таится «в святая святых человеческого сердца и входит в саму сущность человека, точно так же, какВерующий – это тот, кто, признавая умом и сердцем автономию существующего миропорядка, способен в то же время всем своим существом идти по пути спасения, для которого обращение к религии наполняет жизнь покоем, блаженством и смыслом. Такого состояния ему не достичь иначе как путем искренней и возвышенной веры. В этой связи рационалист, обязанный частью своей эрудиции социологии религий, может помочь верующему освободиться от гнета мирских дел и созданных людьми сложных условностей, вернув его в то состояние, в котором религия является источником святости каждой человеческой души.

Опасности идеологизации и политизации

Как мы нередко убеждаемся на опыте истории, наибольшая опасность для религии возникает тогда, когда ее увлекают на пути сектантской обособленности или заставляют выполнять роль, являющуюся исключительной прерогативой политики. В этом последнем случае религия неизбежно вовлекается в конфликты, существующие между человеческими коллективами.

Призвание религии – позитивно влиять на человеческую жизнь. Важно, чтобы носитель религиозного слова понимал допустимые пределы участия религии в общественных и политических делах, а ученый – грани ее причастности к улучшению условий существования человека. Четыре вида опасности вытекают из преобладания политики над религией.

Во-первых, опасность установления контроля над личностью и подавление духа сопротивления социальному злу, психологическому насилию и экономическому гнету путем поощрения установки на признание существующего положения и на отказ от действия, на отстранение от участия в общественных делах.

Во-вторых, опасность сговора между политиком и клириком, объединенными поиском прагматической выгоды. В этом случае политик прибегает к помощи клирика с целью найти защиту перед небесным судом, а клирик обращается к политику, чтобы найти защиту в мирской жизни.

В-третьих, опасность, исходящая от сторонников тоталитарной установки в религиозных делах. С ее помощью они пытаются установить контроль над всеми формами общественного сознания, утверждая, что религия всеобъемлюща по природе.

В-четвертых, опасность, исходящая от сторонников жесткого конфессионального подхода – догматиков, создающих высокие и весьма опасные преграды между людьми, принадлежащими к различным вероисповеданиям. В результате культивируется разобщенность людей, принадлежность к определенной религиозной общине, а не к родине или к нации.

Такие опасности вытекают из умонастроений и поведения многих народов, однако их проявление отличается наибольшей силой в наших обществах, где появились фундаменталистские мусульманские, христианские и еврейские движения. Они-то и произвели на свет «интеллектуалов», которые стали пропагандировать мораль, основанную на узкоконфессиональных ценностях и обрядах, на эмоционально значимой символике, с целью идеологической мобилизации своих сторонников, используя при этом категориальный аппарат, прикрытый налетом святости. По сути, все эти движения направлены на достижение определенных политических целей. Из официальных и иных уст звучат слова, насыщенные символикой, восходящей к представлениям времени Средневековья, когда существовало некое смешение между вечным и временным, что исторически, правда, могло иметь объяснение. По словам Аркуна, причина тому – «история халифата, вписанная в идейную атмосферу Средневековья, где пространственно-временные рамки воображения и понимания не допускали различия между ними»[1]. В поведении политизированных сообществ весьма опасны попытки оправдания их антидемократических действий неким видом религиозной законности, то есть утверждение, что они ведут борьбу под знаменем Священного Писания, что в таких сообществах, как наше, вызывает широкий отклик в сердцах народных масс. Фундаменталисты хорошо знают, что воображение и сознание народа очаровываются святостью приверженцев Книги.

Об искусственном смешении религии и политики

Кто знаком с классической и современной арабской духовной литературой и следит за словами и действиями представителей светских и духовных властей, не может не обратить внимания на беспримерное смешение религии и политики, как и на предвзятые в своей основе взгляды, касающиеся религии, науки и мира в целом. Толкователи Корана, например, подразделяют науки на верные и ложные в зависимости от их отношения к религии. Религия, по их мнению, нужна для того, чтобы направлять развитие всех видов знания, научных и всех других, к достижению «высшей истины». И даже слова «ученый» или «ученые» употребляются некоторыми из них лишь применительно к небольшому кругу филологов и толкователей священных текстов. Здесь происходит искусственное смешение двух потоков мысли, в чем совершенно не повинна сама религия. Вместо того чтобы заниматься теми областями знания, которые логически входят в сферу их компетенции, эти люди вторгаются в те сферы, которые не имеют к нм отношения. Отсюда возникают попытки, при всем различии их мотивов, придать религиозный характер всем жизненным сферам – образованию, наукам, управлению обществом. Все это принимает теократический смысл, и создается ситуация, которая ущербна с теоретической – и опасна с практической – точки зрения, когда предпринимаются усилия с целью воплотить подобные взгляды в жизнь. Сейид Кутб в этой связи говорит следующее: «Ислам в его окончательном виде стремится стать религией всего человечества, превратить свой Закон в закон для всех, господствовать надо всем, что было до него, служить последней инстанции... и определять пути человеческой жизни, пока Аллах не наследует землю и все, что на ней».

Это слова подводят итог всему. Признается только одна религия, из которой выводятся теократические принципы. Отвергаются все иные виды религиозного познания и все иные доктрины, и одна единственная религия выносит окончательный и решающий приговор в правовых вопросах и делах общества в целом.

Опасность кроется не только в этом. В ареале восточных вероисповеданий вводятся запреты, ставящие религию вне истории и научного исследования. Философский и научный анализ современных религиозных проблем отменяются. Любые попытки учредить специальные курсы для изучения социологии, истории, психологии и философии религий встречают сопротивление. Более того, оказывается сильнейший нажим не только для того, чтобы устранить из сферы образования ту или иную научную дисциплину, но и с целью запретить гуманитарные науки вообще. Попытки придать знаниям религиозный характер обогатились в последние годы такими нововведениями, как забота об исламизации, или усовершенствовании и общедоступности образования.

Распространители подобных взглядов глубоко заблуждаются, полагая, что социологический и в целом научный подход к религии имеет целью изгнать религиозную установку из жизни. Разве не существуют тысячи книг, вышедшие из-под пера светил науки – глубоко верующих ученых Востока и Запада, не говоря уже о том, что ученые, в частности на Западе, давно уже, начиная с шестнадцатого века, стали размышлять о религии. Это они заложили основы глубокого понимания сущности религии, которые опираются на разделение наук, принцип причинности, синхронный и эволюционно-исторический подходы как объективную предпосылку для работы в любой области религиоведения. Их опыт вызвал великий эпистемологический разрыв с богословской эпистемологической традицией. Тем не менее в моменты кризисов науки, в периоды упадка рационалистической мысли не раз предпринимались попытки вновь включить религию в обсуждение вопросов, связанных с человеком, наукой и взаимоотношениями между ними, исходя из ожидания, что религиозные решения могут оказаться наиболее предпочтительными. Конечно, существовало понимание, что восстановление прежней роли Католической и иных церквей и возвращение к средневековой схоластике невозможны. Общественная мысль Запада работала над созданием новых основ для уравновешенных, гармоничных отношений между ценностями рационализма и религиозной нравственностью.

Большинство современных представителей религиозной мысли хорошо понимают, в какой среде они действуют, и стремятся так или иначе установить какое-то взаимодействие с наукой, отдавая должное ее достижениям. Между тем носители религиозного фундаментализма предпочитают не входить в пределы разума, отдавая приоритет сердцу, интуиции и воображению.

И тогда равновесие между наукой и религией нарушается и одна из них пытается заместить другую. Так обстояло дело с отношением церкви к науке в Средние века. Так случилось, когда сциентистская позитивистская мысль и марксизм предприняли попытку изгнать религию из жизни. В новых условиях нередко происходит обратный процесс: попытки изгнания научного мировоззрения из общественного сознания. Более того, используются современные средства государственного регулирования и общественного воздействия для ограничения и устранения просвещенного модернизма, светских институтов и светского образа жизни. Проблем, конфликтов, идейных споров и жизненных треволнений у нас будет намного меньше, если общество сумеет сформировать устойчивое равновесие между религией и политикой как конфессиональной и мирской сферами.

О соотношении между религиозным и светским сознанием

Несмотря на попытки утвердить приоритет озарения или его антипода – разума и на старания идеологов и теологов занять место друг друга, со времен далекого прошлого – эпохи зарождения религиозной мысли – существует противоречивое взаимодействие между религией и обществом. Было бы необъективно преуменьшать влияние религиозных дел на мирские и мирских – на религиозные. В самом деле, нельзя понять перемен в религиозном сознании, не постигнув смысла трансформаций, которые происходят в сознании общественном. Религиозное сознание нельзя рассматривать вне связи с временем и обществом. Понять какую-либо из его составляющих невозможно, не принимая во внимание комплекса условий и перемен, в которых живет то или иное общество.

При изучении истории религиозной мысли нельзя понять ее эволюции вне связи с изменениями в материальных условиях существования человека и в его культуре. В процессе исторического развития никогда не прерывались отношения взаимодействия, притяжения и отталкивания между религиозными представлениями и представлениями политическими, философскими и социальными.

Религиозное сознание, существующее изолированно в рамках отдельной общины, при определенном общественном строе, совсем не то, каким оно могло бы быть, если бы эта община находилась в контакте с иными общинами или религиями. Жизнь вне связи с иными народами или нациями накладывает свой отпечаток. Потому нельзя изучать отношения между людьми разных конфессий – соседского взаимодействия или отчужденности – на базе одних лишь религиозных источников, включающих Священное Писание, экзегетику и обрядовую практику. Необходимо идти дальше, исследуя теории и политические решения, которые разрабатываются политической властью, общественными и культурными институтами.

Изучив структуру искусственного смешения светского и религиозного типов сознания, перейдем к выявлению пунктов различия между ними. И то, и другое вправе разъяснять свои символы, представления и концепции. Так, религия открывает перед человеком духовные смыслы и нравственные принципы, и в этом ее позитивная роль. Светское просвещенное сознание с тем же правом выражает свои взгляды и воплощает их в жизнь. Наука, в частности, занимается социальными проблемами, вопросами политики, экономики и культуры, и ее назначение – в том, чтобы постичь и изменить окружающий человека мир.

Здесь необходимо провести принципиальное различие между верующим сознанием и сознанием научным, чтобы не создавать искусственной и нарочитой путаницы, не осквернять веры жизненными сложностями и не связывать человеческий разум путами мертвых банальных догм. И тогда вера и разум, не бросая друг другу вызова и не вступая в схватку, найдут присущие им места и даже окажутся в равновесии. Религия при этом будет далека от участия в перипетиях человеческого опыта, связанного с производством материальных и культурных ценностей, и сохранит свою функцию поддержания высших принципов человеческой морали, высших духовных измерений сакральных начал в человеческой жизни. Существенное значение имеет тот факт, что предмет веры и предмет разума по природе своей иные. Между ними нужно провести определенную границу, чтобы ни с той, ни с другой стороны не возникало искушения установить свою гегемонию, а, наоборот, преобладало бы стремление к обогащению общественной мысли и накоплению внутренних сил общества.

Какова сущность религиозного и светского сознаний? Каковы их гносеологические корни и экзистенциальная роль? В умах многих наших политиков и представителей духовенства здесь существует очевидная путаница. Нередко религиозные деятели и движения соединяются с политикой и стремятся установить тотальный контроль над обществом. Постараемся разграничить эти сферы.

В нашем понимании ответственные политические лидеры призваны видеть действительность во всей ее сложности, с ее конфликтами, надеждами и разочарованиями различных групп населения. Власть имеет тенденцию к упрочению, если она опирается на рациональные методы для достижения своих целей, стремясь при этом сохранить контроль над факторами, которые находятся в сфере ее влияния, и распространить его на те, которые ей неподконтрольны. Политик организует и направляет политическую жизнь общества, исходя из своих представлений об источниках ее силы и слабости. Потому он должен опираться на практическое мышление, охватывающее все стороны жизни человека. Политика, как известно, сталкивается с трудностями и нравственными катастрофами и одерживает верх лишь в случае, если опирается на силу. В таком смысле политика и есть борьба за обретение силы, за установление господства над явлениями и фактами. Проблемы политики – это проблемы силы и власти, которая стремится проникнуть во все поры человеческого общества. Потому она нередко аморальна.

Религиозное же слово таково, что его духовный носитель выполняет на уровне человеческого сознания важную роль стимулирования перемен в области представлений, символики и духовной связи с жизнью и космосом. Сфера его деятельности исключительно важна. Это мир человеческой интуиции и чувств, одетых в одежды святости, то есть духовная и нравственная сторона жизни и души человека. Потому, оберегая чистоту, непорочность и возвышенный характер своей миссии, духовное лицо не может входить в мелочи политической игры. По словам арабского философа аль-Джабири, «религия представляет собой абсолютное и неизменное, политика – относительное и меняющееся. Политика движима интересом и направлена на получение выгоды. Религия должна быть свободна от этого, иначе она утратит свой дух. Религия объединяет, а не разделяет. Политика же действует там, где существует раздор».

На теоретическом уровне политический дискурс, словарь его понятий и терминов отличаются от словаря религиозной мысли. Размышляя, политик не обходится без таких понятий, как государство, власть, сила, суверенитет, свобода, справедливость, право, закон, революция, консерватизм, демократия, тоталитаризм, либерализм, социализм и многие другие термины и определения, входящие в политический словарь. В рассуждениях же духовного лица преобладают такие слова, как Бог, ангелы, святые, дьяволы, дух и душа, вечность, тленное, сакральное, нечистое, грех, прощение, рай и ад, смерть и жизнь, как и многие иные понятия и термины, относящиеся к высшим сферам религиозного мышления.

Итак, политическое и религиозное во многих отношениях, теоретических и практических, различны. И все же, несмотря на такое различие, очевидное и необходимое, политика и религия самостоятельны не в полной мере. Они связаны прочным, непосредственным или отдаленным, отношением к мирским делам.

В основе религиозного подхода лежит вертикальный взгляд на мир и вещи, историю и положение человека как на иерархию духовных состояний и стадий спасения. Светский же подход – это горизонтальный взгляд человека как участника жизни, как реалиста и экспериментатора. Конечно, и верующий не лишен уважения к реальности и связи с нею, пусть лишь в мере, отвечающей уровню его понимания и опыта. Нет сомнения, что и носитель светского сознания не избавлен от стремления к высшим идеалам и духовным поискам. Когда же на определенных этапах развития того или иного общества соперничество между ними усиливалось, религиозный и светский подходы, утрачивая чисто духовную природу первый и чисто рациональную – второй, обретали характер политической функции. Это привело к формированию на Западе новой цивилизационной ситуации, к утверждению приоритета прогресса, опирающегося на независимый человеческий разум. Общеизвестны ее успехи в создании материальных основ гражданского общества. Однако эти успехи отнюдь не привели к утрате религиозного чувства и интереса к метафизике. Напротив, были открыты новые горизонты для изучения сущности истины, мира, человека и цивилизации с опорой на мудрость видных теологов и иерархов церкви.

Человек в светской перспективе стремится к достижению убедительного и полноценного согласия между собой и Богом. Он не хочет жить в одном лишь материальном, историческом измерении и испытывает насущную потребность в духовной пище, жаждет выйти за пределы горизонтального, земного и тленного на встречу с абсолютным и высшим.

Вместе с тем мы не нуждаемся в той экстремистской форме светского подхода ко всем без исключения общественным делам, который господствовал на Западе во времена его борьбы с церковью. Это не значит, что мы не нуждаемся в светском подходе вообще. Наоборот, такой подход необходим нам для того, во-первых, чтобы осовременить наше мышление и, во-вторых, чтобы модернизировать наши институты. Светское сознание – историческое достижение всего человечества. Это мощное и эффективное оружие, прежде всего в руках тех, кто борется против невежества и отсталости.


[1] Аль-Джабири Мухаммад. К пересмотру проблем современной арабской мысли, аль-Марказ ас-сакафий аль-арабий. – Бейрут: Дар аль-Байда, 1992. – С. 114.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.