Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Исламоведение, политология, международные отношения
Ислам в современном мире № 1-2 (21-22) 2011 — «События на Ближнем Востоке как повод вразумительнее относиться к мусульманам»
27.10.2011

«События на Ближнем Востоке как повод вразумительнее относиться к мусульманам»

Интервью старшего научного сотрудника московского центра «Карнеги»,
доктора исторических наук Алексея Всеволодовича Малашенко

— Под словом «революция» в нашей историографии всегда понималась смена государственного строя, а насильственная смена власти именовалась «государственным переворотом». Как бы вы классифицировали события в Тунисе и Египте — это народные революции или все же разновидности переворота?

— Эти события, безусловно, не дворцовые перевороты. Их можно назвать успешным восстанием, а это и есть революция.

Я бы не сравнивал «жасминовую революцию» 1987 года в Тунисе (приход к власти Зин-аль-Абидина бин Али после отстранения Хабиба Бургибы) с тем, что произошло сейчас. Тогда это действительно было ближе к дворцовому перевороту. Но в наши дни даже элементов таких переворотов не было: правители этих двух стран — президенты З. А. бин Али и Х. Мубарак соответственно — остались в одиночестве. Не было никого из представителей национальных элит, не считая их семей, которые попытались бы каким-то образом им помочь, публично поддержать, составить опору для этих режимов в кризисный момент. Обратите внимание на армию, как она себя вела — и в Тунисе, и особенно показательно в Египте. Армия здесь всегда была политизирована: вспомните, что было после 1952 года: М. Нагиб, Г. А. Насер, А. Садат, Х. Мубарак — это все военные люди… Сегодня же армия молчала.

Поэтому и для Египта, и для Туниса слово «революция» достаточно полно описывает суть происходящих событий. Если же не нравится это слово — можно назвать это восстанием.

— О событиях на Ближнем Востоке часто говорят, что они являются следствием низкого уровня жизни населения. Однако, по официальным данным МВФ и Всемирного банка, уровень внутреннего валового продукта в Тунисе, не говоря уже о Ливии и Бахрейне, выше среднего по планете. Например, ВВП Туниса в пересчете на душу населения в 2010 г. превысил показатели Китая, Украины, Вьетнама. Тем не менее «жасминовая революция» состоялась именно в Тунисе: значит, ею двигали не одни лишь экономические причины?

— Те цифры, которая дает официальная статистика, в том числе данные Международного валютного фонда, не отражают истинного положения дел. Возьмем для примера тот же Тунис. На севере благодаря туризму было более-менее благополучно, а на юге, в остальной части страны? А ведь Тунис — это достаточно маленькая страна. Так что цифры еще не говорят о благополучии. Еще хуже ситуация в Египте: страна с 80-миллионным населением, а около 90% живет в бедности. Перераспределение доходов — от туризма и т. д. — явно происходило в пользу очень тонкого слоя людей, которые на всем этом и зарабатывали. Цифры статистки показывают высокий уровень благосостояния — но это только за счет того самого элитарного слоя, в то время как все остальное население находится в состоянии безысходности.

Не забывайте еще и про ожидания улучшения экономической ситуации. Людям хотелось жить лучше, особенно глядя на Европу. Поток мигрантов между регионами интенсивен: жители этих стран приезжали в Европу, видели уровень жизни там и затем возвращались к себе домой… Все видели, хотя бы на примере Туниса, что можно было поднять местную экономику на более высокий уровень. В Египте, лидере арабского мира, были просто недостойные условия жизни.

Так что эти цифры абсолютизировать нельзя — надо смотреть на реальную жизнь и, конечно, на социальный раскол по материальному признаку. Если образно сравнить данные по ВВП с «курицей», то кому-то достается «крылышко», а кому-то — все остальное.

— Другой причиной политических потрясений называют отсутствие «социальных лифтов» в арабском обществе — то есть невозможность низов пробиться наверх или быть услышанными властями. Но кажется, что это общая характеристика всех незападных обществ, от Марокко до Китая и от России до Индии. В связи с этим вопрос: «жасминовые революции» угрожают всей Азии и Африке или только отдельным нациям? И, если можно, ваш краткий прогноз по ситуации в странах СНГ...

— Есть поговорка: все несчастные семьи несчастны по-разному. Конечно, где-то эти самые революционные причины — экономические, социальные, политические — накапливаются, происходит изменение мировоззрения у народа. Но эти перемены происходят медленно. Скажем, в Индии, с ее привычной бедностью, согласно классической схеме, давно должна была свершиться революция — однако этого нет и не предвидится. Но это очень пестрая страна, с совершенно разными традициями в разных регионах. Кроме того, наблюдается парадокс: в Индии современность и модернизация растут гигантскими темпами, в том числе появляются эти «социальные лифты», меняется сознание молодежи… Но одновременно количественно растет и бедность. Условно говоря, на 20–30% вырастает число пользователей компьютеров и в то же время численность голодающих вырастает в разы. Поэтому никакие обобщения на сей счет неуместны.

Ничего не произойдет и в странах СНГ. Между этими регионами — СНГ и Ближним Востоком — нет взаимосвязи. Разве это Киргизия спровоцировала восстание в Египте? Сомнительно, что большинство восставших египтян вообще знают о существовании Киргизии. Дело ведь не только в экономике и социальном строе, но и в политической традиции, политической культуре, частично — в умении манипулировать населением. И в Тунисе, и в Египте протестные настроения были всегда, но у них более зрелое гражданское общество, всегда имелся политический потенциал для борьбы, в том числе парламентскими методами. В египетском парламенте, например, было 88 депутатов от «Братьев-мусульман». Так что не надо сравнивать постсоветское пространство с тем, что происходит на Ближнем Востоке.

Если же когда-нибудь подобные события и будут происходить на постсоветском пространстве, они и начнутся именно как дворцовые перевороты или интриги на самом верху, а не как массовые народные выступления. Уже следствием этого могут стать манипулирование массами, а затем — возможность вступления в борьбу идеологически ориентированной оппозиции, например исламистской. В Египте же и Тунисе это был действительно народный протест.

— На сегодня ни тунисцы, ни египтяне не добились почти ничего, кроме ухода одиозных президентов и премьер-министров. Фактически ситуацией управляют вчерашние подчиненные З.-А. бин Али и Х. Мубарака. Можно сказать, что революции в Тунисе и Египте не состоялись или же развязка еще впереди?

— Революции продолжаются, согласно крылатому выражению: «есть у революции начало — нет у революции конца». Сейчас происходит самое интересное — будет выясняться, кто на самом деле пришел к власти; какая будет коалиция; как они сумеют договориться между собой; что они предложат народу и как быстро они добьются хотя бы минимальных видимых результатов? Кстати говоря, с этих позиций Египет и особенно Тунис, поскольку он маленький, видимо, обратятся за помощью к другим странам, потому что многие проблемы нужно решать уже сейчас. Если начнутся позитивные изменения; если люди увидят результаты работы коалиционных сил, где будут представлены разные течения и лица — условно говоря, и М. эль-Барадеи, и армия, и «Братья-мусульмане»; если люди увидят попытки этих группировок договориться между собой, то протестные настроения пойдут на спад. Но если соберется самая разношерстная компания, в которой будут выясняться отношения между собой, — нельзя исключать и рецидивов. В этом случае можно провести аналогии с последними событиями в Киргизии.

— Тунис был теснейшим образом связан политически, экономически, финансово и культурно со своей бывшей метрополией. Почему Франция так легко согласилась с «жасминовой революцией»? Почему со стороны Парижа президенту Зин-аль-Абидину бин Али не была предоставлена военная помощь или хотя бы политическая поддержка?

— Французы — очень умные люди. Они умеют соблюдать баланс, этому их научил Алжир, а именно бессмысленная война, которую они там вели. Французы научились присутствовать не присутствуя. Они научились быть популярными и влиять издалека. Посмотрите на Африку: это франкоязычная элита, которая безумно уважает Францию. Париж для них — свет в окошке. Возьмите для примера Леопольда Сенгора (первый президент получившего независимость Сенегала в 1960–1980 гг., служивший до того на государственных должностях во Франции, до того был депутатом и вице-спикером французского парламента). Или новое поколение алжирцев во главе с президентом А.-А. Бутефликой, которые во всем ориентируются на Францию. Другой пример — «Новый Дустур» Х. Бургибы (партия, образованная будущим президентом Туниса Х. Бургибой в 1934 г.) был создан по образцу Социалистической партии Франции. А сам Хабиб Бургиба был членом президиума французской Соцпартии. И эта политика продолжается: французы умеют себя подать, они умеют влиять, не нажимая. В этом у них большое искусство. И во Франции очень хорошие аналитики: они правильно рассчитали, когда нужно поддержать ту или иную власть, а когда — уже не надо.

— Каир — это один из крупнейших в мире получателей финансовой и военной помощи от Вашингтона, но позицию Белого дома во время народных волнений можно охарактеризовать как двоякую или очень осторожную. С чем связаны колебания администрации США по вопросу событий в Египте?

— Простите, но если бы я был на месте Б. Обамы, то вел бы себя точно так же. Осторожность и еще раз осторожность. Конкретная ситуация в Египте: даже если Х. Мубарак выигрывает — рано или поздно он все равно уйдет. В этих условиях совершенно четкая задача для американцев — не ассоциировать свою политику с Мубараком, так как потом они могут быть этим скомпрометированы. С другой стороны, они не могут и безоговорочно поддерживать какие-то непонятные силы, которые действовали в Египте в период восстания. У Америки и президента Обамы возникает естественный страх перед приходом к власти «Братьев-мусульман» (а все ожидали их активного участия в восстании), эти силы их пугали. Хотя есть очень мудрые материалы о том, что нынешние «Братья-мусульмане» — совсем не те, что были раньше, но все равно общий страх перед политическим исламом имел место быть. С этим связывали конец ближневосточного урегулирования; к тому же Обама, который пытается заново выстроить свои отношения с мусульманами — хорошо ли, плохо ли, но искренне — завяз в Афганистане, Ираке… И ему рисковать с немедленным выбором в пользу той или иной стороны было нельзя. Поэтому и была такая двойственная позиция.

США еще будут выбирать, но уже сейчас ясно, что они будут поддерживать коалицию — первую или вторую, которая возникнет в переходный период. И Барак Обама (у которого, кстати, очень плохие советники в отличие от команды Дж. Буша) будет действовать не по принципу «плохая — хорошая партия», а по принципу: что та или иная фракция, партия, группировка или движение будет делать позитивного.

Пофантазируем: предположим, что «Братья-мусульмане» получат какие-то посты в правительстве по социальной линии и этому министру, представителю этого движения, нужны деньги для госпиталей. Несмотря на его принадлежность к движению «Братьев-мусульман», и американцы, и европейцы дадут этому министру денег. О том, что именно к этому знаменателю стороны придут, можно судить хотя бы по Афганистану. Ясно, что с талибами нужно разговаривать. А с «Братьями-мусульманами» — тем более, потому что они головы никому не режут и с автоматами по улицам не бегают.

— Немецкие эксперты определили примерный круг лиц, из числа которых могут быть выдвинуты кандидаты на пост президента Египта, среди них и вице-президент Омар Сулейман, и маршал М.-Х. Тантави, и М. эль-Барадеи, и Амр Муса. Однако у всех них есть один серьезный недостаток — они престарелые политики, а египтяне хотят обновлений. На ваш взгляд, какие качества будущего президента Египта — самые главные?

— И Амр Муса, и М. эль-Барадеи — они все хороши, но за ними груз. В этом возрасте, с их уже сформировавшимся опытом и мировоззрением, очень тяжело воспринимать противоречащие их взглядам мнения. Например, эль-Барадеи несовместим с политическим исламом; время арабского национализма Амра Мусы ушло. Нужно что-то новое…

Для меня идеальный политик — 40-летний полковник, как Насер, умеренный националист, человек более западных традиций, но четко понимающий роль ислама в Египте. Это идеал, такого не бывает, но тем не менее… Должна быть эта самая триада: западничество, ислам и национализм, и все три вектора умеренные. Такое сочетание на сегодня было бы оптимальным. И еще одна идеальная черта — образование: хорошо было б, если бы он где-нибудь отучился на экономическом или юридическим факультете. Для того чтобы сформировался новый тип государства, с явным усилением парламента, необходима некая взвешенная, мудрая и не старая фигура.

— У «Братьев-мусульман» в Египте нет харизматического лидера. Ваш прогноз: таковой скоро появится или они так и останутся еще на длительное время безликой, диссидентской организацией, пребывающей в тени известных политиков?

— Отличный вопрос! Может быть, тот факт, что там не было харизматика, и спасло это движение и революцию в Египте. Потому что харизматик в исламе — это обязательно что-то радикальное, с зелеными знаменами, с обязательным врагом в лице Израиля… С другой стороны, отсутствие лидера — это причина, по которой «Братья-мусульмане» не так активно участвовали в этих событиях. Думаю, что «Братьям-мусульманам» придется приспосабливаться. Харизматический лидер — и политик, и идеолог типа С. Кутба — обязательно появится, и умеренное, взвешенное крыло этого движения будет участвовать в выборах… Кстати говоря, на этой почве нельзя исключать того, что они расколются.

«Братья-мусульмане» — отнюдь не плохие, как многие полагают, хотя сама их идеология склонна к радикализму. Я где-то недавно читал материал «Конец политического ислама», а мой хороший друг Оливье Руа еще в 1992 г. опубликовал книгу «Крах политического ислама»… Давайте не будем торопиться с такими прогнозами. Если не нравится, можно придумать новый термин — вместо «политического ислама» пусть будет «общественный ислам»… Но эти организации будут участвовать в общественно-политической жизни, потому что есть конкретные люди с такими убеждениями, которые собираются этим заниматься, — и их круг довольно широк.

— «Братья-мусульмане» запрещены в России как экстремистская организация. Если завтра они войдут в новое правительство Египта, как Москве сотрудничать с министрами от этой организации?

— Но в Москву же приезжал Халид Машааль из руководства ХАМАС — и что? Давно пора научиться нормально относиться к феномену политического ислама. Это легитимная тенденция в мусульманском мире. Давайте не путать Бен Ладена и всех остальных. Это наша гигантская ошибка, особенно в Дагестане и в целом на Северном Кавказе, когда всех записывают в бандиты. Давайте их назовем «религиозно-политическая оппозиция», признаем тем самым свои ошибки, наладим с ними хоть какие-то контакты — и тогда появится вполне легальная почва, чтобы отделить их от террористов, взрывающих метро. С этой точки зрения — и это очень хороший вопрос, — если «Братья-мусульмане» войдут в правительство Египта, а мы будем с этой страной всегда сотрудничать, это может как-то косвенно повлиять на отношение наших правителей к Кавказу в лучшую сторону.

— Граница Египта с Газой останется на замке, или новые власти в скором времени — даже помимо своей воли — будут вынуждены открыть ее?

— Это зависит от того, как будет обстоять дело в самом Египте. Сегодня для властей этой страны Газа, ХАМАС — это лишние проблемы.

Конечно, можно представить себе такую опасность: если вдруг у коалиции, которая придет к власти, ничего не получится, но она захочет остаться, тогда ей нужна будет какая-то поддержка со стороны народа. В этой ситуации они могут перевести стрелки на эти внешние проблемы: Газа, Палестина, Израиль. Но сегодня власти будут вести мубараковскую линию, довольно мирную. Египет, который пытается переустроиться, никогда не будет накалять обстановку на Ближнем Востоке, и ее не будут накалять ни Саудовская Аравия, ни Иордания… Все разговоры о том, что вот сейчас к власти в Каире придут исламские фанатики, не очень умны и провокационны.

— К чему готовиться Израилю в его отношениях с Египтом — к войне, строительству оградительной стены вдоль границ двух стран или к тихой пролонгации Кэмп-Дэвидских соглашений?

— При всех ошибках израильского руководства они не сумасшедшие. Выживание для Израиля и выстраивание нормальной жизни без мирных, хороших отношений с Египтом просто невозможны. По-моему, это вполне понимают по обе стороны границы.

— Ваши комментарии по поводу ситуации в Бахрейне. Шиитское восстание — это рука Тегерана? Может ли Иран оказать существенное влияние на аравийские монархии через ситуацию в Бахрейне?

— Это рука Ирана, и дальше здесь все будет зависеть от позиции Саудовской Аравии и Америки, тут возможны только их совместные действия. Влияние шиитского Ирана на страны Персидского залива никому не нужно, кроме как самому Ирану. То, что ситуация может создать головную боль для всех тех, кто хочет там покоя, совершенно очевидно. И саудовцы, и их коллеги из стран Залива, и американцы здесь будут действовать заодно, хотя как именно будет решаться проблема иранской шиитской экспансии, на сегодня предсказать очень сложно.

— Саудовская Аравия пригрозила вводом своих войск в Бахрейн, если шиитское население там не успокоится. Не взбунтуются ли после этого шииты Восточной провинции Саудовского королевства?

— Ни в коем случае этого делать нельзя. Еще один конфликт в регионе, в который неизбежно будет втянут Иран, может опрокинуть весь Ближний Восток. Конфликт между Ираном и Саудовской Аравией, а вовсе не ситуация в Египте может привести к таким негативным последствиям, что можно будет говорить о страшной войне.

— О возможных предстоящих волнениях в Египте, Бахрейне и Йемене президента Америки Барака Обаму предупреждали его эксперты во главе с известным специалистом Россом еще летом прошлого года. Нет ли у вас информации, какие еще страны назывались в этом докладе?

— Информации такой нет. Но я могу сказать вот что. Занимаясь проблемами религиозного экстремизма, я прочел огромное количество книг американцев — воспоминания специалистов по борьбе с терроризмом. В каждой из них автор всю дорогу предупреждал того или иного президента — и Клинтона, и Буша… Но на то он и президент, чтобы никого не слушать, точнее, слушать то, что ему нравится больше. Сейчас, может, Обама больше прислушивается, но в целом ситуация такова. У нас, кстати, такая же проблема. Мы тоже многократно предупреждали и про Кавказ, и про террор и т. п. Но нас также не слышат.

— Вы единственный из российских исламоведов, который через СМИ точно предсказал следующую страну с революционной ситуацией — Ливию. На чем был основан ваш прогноз?

— Во-первых, М. Каддафи засиделся во власти. Во-вторых, он утратил харизму национального лидера. Так, он неправильно делил нефть, причем делал это уже давно. От него все устали.

Кроме того, между Киренаикой и Триполитанией всегда были проблемы. И в целом было ясно, что нужен какой-то предлог, какой-то демонстрационный эффект — даже не причина, — чтобы ситуация сдвинулась с места… И тут произошли восстания в Тунисе и Египте — а Ливия находится между ними. Это не Йемен, который находится далеко… Это совсем рядом, и, между прочим, в Киренаике говорят на том же самом диалекте, что и в Египте. Все это сыграло свою роль.

Я общался с ливийцами, правда, давно. Но уже тогда у меня возникло ощущение, что рано или поздно там будет революция. Я не видел, чтобы там мирным путем могла поменяться власть. Таким образом, это был вопрос времени — и вот оно настало.

— Семья Каддафи решила отстреливаться от манифестантов «до последнего патрона». Какие усилия потребуются от ливийского народа, чтобы свергнуть правящий режим? Что ожидает Ливию в будущем?

— Во-первых, Ливия расколется на две или на три части — это совершенно очевидно; Киренаика и Триполитания вместе жить не будут. Это при условии краха Каддафи. Предположим также, что он останется — мы же должны просчитать все сценарии, хотя в этот я не верю. Все равно Ливия развалится. Как будет развиваться Феццан, юго-западная часть нынешней Ливии, — пока неясно: все-таки туда были вложены большие деньги, там много сторонников Каддафи…

Теперь что касается вмешательства иностранцев — поставьте себя на место Обамы: вам оно нужно, с учетом наличия Афганистана, Ирака и т. д.? Американские налогоплательщики должны еще и сюда деньги вкладывать — в Северную Африку? Оптимальный вариант — чтобы ливийцы все сделали сами.

Но есть и другой вариант: если станет ясно, что Каддафи может действовать только в рамках последнего города, самого Триполи; если операция займет несколько часов; если будет достаточно высадки двух батальонов морской пехоты, которые добежали, схватили и уехали, — тогда это возможно. Но нужно просчитать эту операцию до дюйма. Если же сегодня они вмешаются, то могут получить еще один Афганистан. Конечно, не в таких масштабах, но там — Сахара, которую ливийцы могут беспрепятственно пересекать на своих верблюдах, уходить в сторону границ с Нигером и Чадом. Еще одна война, жестокая и кровавая, никому не нужна, она ударит по Египту, Тунису, по всей Африке… Может, разве что России будет лучше в связи с ростом цен на нефть, — но говорят, что если цена поднимется до 127 долларов за баррель, то опять будет экономический кризис.

Так что если есть возможность не вмешиваться — надо выдержать эту линию, а если будет вмешательство, то это должно быть мгновенным ударом, или, точнее, даже уколом.

— В каких странах арабского мира ожидается ренессанс политического ислама? Где наиболее вероятен приход к власти религиозных фундаменталистов?

— Нигде. Допускаю их участие в правительственных коалициях, в парламентах — хотя они и без того участвуют в этих форматах. Будет рост их влияния практически везде, но чем выше они будут подниматься по властной лестнице, тем умереннее они будут становиться. При этом внизу будут образовываться новые радикальные «крылья». Этот процесс вечен: сегодня умеренным исламистам оппонируют их же братья по духу, но более радикально настроенные. Главное — не бояться этого процесса, не показывать на кого-то пальцем: «вот он, ваххабит, лови его» — то, что, к сожалению, делается у нас. Это — нормальная политическая ситуация для всего мусульманского мира. Здесь неизбежны радикалы, неизбежна идея исламской альтернативы, неизбежны разговоры о шариате: как его вводить, вводить ли его? К этому нужно относиться не как к болезни, с которой надо бороться, а как к фактологическому явлению. Это цивилизационная природа ислама, если хотите.

— При каких обстоятельствах иранская оппозиция может прийти к власти? Что будет в этом случае с основанной имамом Хомейни системой «вилаят-и-факих» — правлением духовного лица, рахбара?

— На сегодня любой, кто выступит против этой системы, полностью проиграет. В свое время я думал, что исламский режим в этой стране будет эволюционировать, становиться мягче — и в общем, при президенте Хатами так оно и было. Но сегодня — такое впечатление, что революция идет по кругу. Действительно, не может быть умеренной исламской революции по определению.

Однозначно в Иране никогда не придут к власти секуляристы типа шаха. Влияние оппозиции, находящейся в эмиграции, равно нулю. В общем и целом президент М. Ахмадинежад проводит социальную политику. Там нет нищеты — при том что имеются огромные проблемы в стране, — но он как-то держит ситуацию. Самое главное, что он — национальный и даже в чем-то религиозный лидер, хотя с последним можно поспорить. У него всегда есть оппонент, он всегда борется «против целой Америки» и пока что побеждает. Все понимают, что он делает ядерное оружие, и даже если он сделает только одну бомбу — этого будет достаточно, это будет символ, и все иранцы будут говорить: «Мы — великая держава».

Эту проблему мы довольно долго обсуждаем среди политологов. И я могу сказать: никакого там восстания не было, не надо преувеличивать. Конечно, вечно он не будет у власти. Будет ли он свергнут или же его режим будет трансформироваться — пока мы не знаем, как не знает ни сам Ахмадинежад, ни аятолла Хаменеи.

— Позиции Турции пока что выглядят весьма прочно на фоне массовых волнений в арабском мире и Иране. Однако ряд экспертов предсказывают потрясения и в этой стране. Как вы считаете, угрожают ли Турции политические волнения по аналогии с «жасминовой революцией»?

— Никакой аналогии с «жасминовой революцией» в Турции не будет. Но перед этой страной всегда будет два разнонаправленных вектора: движение в Европу и в ислам. Эти два вектора будут сосуществовать, они будут уравновешивать друг друга.

Исламисты, которые сегодня у власти в Турции, — это классика, это модернизаторы, это очень умные люди. Но при этом здесь создаются предпосылки для радикализации ислама — медленные, вялые, но все равно заметные, особенно если вы часто бываете в Анкаре. Когда президент А. Гюль совершает зарубежный визит с женой, одетой в платочек, — одно время это воспринималось только как вызов, но на самом деле это некая тенденция.

Итак, никаких революций. Но это странное движение одновременно и в Европу, и в ислам будет продолжаться. И чем больше будет барьеров на пути к Европе, тем больше будет проявления исламской идентичности. Разговоры о том, что если бы не армия, то тут был бы «турецкий Хомейни», никчемны, хотя я их слышал и в самой Турции от турецких генералов. Впервые они возникли в 1996 г., когда к власти пришел Н. Эрбакан. Но сейчас, по прошествии 15 лет, ясно, что «турецкого Хомейни» не будет. Ну, разумеется, это прогноз на 5–7 лет, а что будет, когда сменится новое поколение, мы пока предположить не можем.

— Могут ли, по-вашему, российские мусульмане извлечь какие-либо уроки из ближневосточных потрясений — как положительные, так и негативные?

— Надо сразу выделить два ареала, когда мы говорим о российских мусульманах, — это Северный Кавказ и вся остальная часть России, где доминирует татаро-башкирское сообщество. Для этого второго, большого ареала никаких особенных уроков, да и вообще какой-то взаимосвязи, я не предвижу.

Что касается Кавказа, то здесь ситуация иная. Это прежде всего урок для нашей власти. Конечно, на Кавказе не будет никаких революций по типу египетской или ливийской, но учитывать и осознавать величину протестного потенциала в этом регионе необходимо. Речь идет именно о социальном протесте, а не о настроениях отдельных радикалов. Относиться к этому следует с умом. На Северном Кавказе внимательно смотрели за Египтом — так же, как пристально смотрят там за Афганистаном и палестинцами.

Конечно, если в той части света эти события возможны, то у нас ситуация другая. И тем не менее надо понимать, что это часть мусульманского мира. Не надо доводить ситуацию до крайностей. События на Ближнем Востоке — это лишний повод для наших верхов бережнее, вразумительнее относиться к нашим согражданам, и прежде всего к мусульманам.

Беседовал Д. З. Хайретдинов



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.