Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » Исламоведение, политология, международные отношения
Диалог цивилизаций: базовые концепты, идеи, технологии
14.10.2011

Глава VI. Культуры мира и глобализация культур

§ 1. ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И БУДУЩЕЕ НЕЗАПАДНЫХ КУЛЬТУР

В современной теории культуры и общества при всем многообразии подходов существуют две концепции, которые часто видятся как противоположные полюса спектра, в котором и располагаются все прочие мыслительные парадигмы. Речь идет о глобалистском мир-системном и партикуляристском цивилизационном подходах. В данной работе мы постараемся показать неверность их противопоставления, при отказе от которого, по нашему мнению, становится более понятной суть процессов, происходящих в современном мире.

«Мир-экономики» и «мир-империи» — одни из основных понятий в терминологическом тезаурусе адептов мир-системного подхода. Они были введены самим его основоположником — И. Валлерстайном. Примечательно, что Валлерстайн рассматривает членов этой дихотомии именно как альтернативы, а не как стадии социальной эволюции. Таким образом, и в мир-системном подходе наличествует элемент партикуляризма. В то же время обозначение альтернативы мир-империи как мир-экономики не представляется продуктивным, поскольку в таком случае остаются не учтенными в должной мере, прежде всего, культурные измерения подобных систем. Например, в классической межполисной системе Греции (типичной «мир-экономики» по Валлерстайну) экономические связи, конечно же, играли какую-то роль, но прочие связи были отнюдь не менее важны. Скажем, норма, согласно которой межполисные войны приостанавливались во время Олимпийских игр, делала возможным безопасное движение людей, а значит, и гигантских количеств энергии, вещества и информации в пределах большой территории. В принципе, то же самое может быть сказано и о значении межсоциумной коммуникативной сети для средневековой Европы. Примечательно, что в обоих случаях некоторые элементы соответствующих систем могут рассматриваться как составные части мир-экономик, более обширных, чем эти системы. С другой стороны, не все составные части коммуникативных сетей были вполне интегрированы экономически. Это показывает, что “мир-экономики” были не единственно возможным типом политически децентрализованных межсоциумных коммуникативных сетей. На самом деле, в обоих случаях мы имеем дело с политически децентрализованными цивилизациями, которые на протяжении большей части человеческой истории последних тысячелетий и составляли наиболее эффективную альтернативу мир-империям.

Валлерстайн полагает, что в эпоху сложных обществ в качестве единиц социальной эволюции вообще следует рассматривать только мир-экономики и мир-империи (т.е. «исторические системы», крупнейшие единицы социальной эволюции согласно Валлерстайну). Однако, по нашему мнению, в качестве «исторических систем» должны рассматриваться и политически централизованные, и политически децентрализованные цивилизации. Необходимо еше раз подчеркнуть важность культурного измерения подобных систем. Безусловно, обмен жизнеобеспечивающими товарами (bulk goods в терминологии Валлерстайна) имел большое значение для их сложения и функционирования. Но обмен культурной информацией также был исключительно важен. Например, успешное развитие науки в Древней Греции и средневековой Европе стало возможно только благодаря интенсивному обмену информацией между общностями, входившими в состав различных политий; а ведь развитие науки в Европе оказало в высшей степени значимое воздействие на эволюцию современной мир-системы.

Итак, с нашей точки зрения, учет общего характера и типа культуры абсолютно необходим для понимания путей развития и трансформации того или иного общества, а также что сведение процесса глобализации к его экономическому аспекту — формированию «наднациональной рыночной экономики» и вытекающему из него аспекту политическому — повсеместному утверждению многопартийной демократии (как то зачастую происходит в работах европейских и американских ученых) неправомерно. Более того, учет культурного аспекта глобализации позволяет трезво взглянуть и на ее перспективы в экономической и политической сферах. Также мы полагаем, что достаточно широкие возможности для изучения этого аспекта предоставляет цивилизационный подход. Более того, как уже отмечалось выше, мы постараемся продемонстрировать, что между мир-системным (глобалистским) и цивилизационным (партикуляристским) подходами не существует непреодолимого противоречия; напротив, они взаимодополнительны.

Изначально, в XVIII в., деятели французского (Мирабо, Монтескье, Гольбах, Кондорсе) и шотландского (Фергюсон, Миллар, Смит) Просвещения разработали идею о цивилизации как высшей прогрессивной стадии эволюционного процесса, представлявшегося им протекающим однолинейно. В их подходе отсутствовали пространственные коннотации: хотя и утверждалось, что стадия цивилизации на тот момент была достигнута только в Европе и переселенческих колониях, полагалось, что в принципе она достижима и для других народов мира. В тот период при изучении цивилизации во внимание принимался главным образом духовный аспект человеческого бытия; появление цивилизации считалось результатом совершенствования натуры человека, повышения уровня его нравственности, развития в нем общественных чувств и, в конечном счете, следствием «прогресса». Отсюда вытекало и понимание социально-политических и экономических институтов гражданского общества как присущих именно «цивилизованным» народам.

В дальнейшем цивилизационный подход становился все более и более многообразным. Люсьен Февр писал что во второй половине XIX в. произошло «… расхождение двух представлений о цивилизации, научного и прагматического; одно в конце концов пришло к выводу, что любая группа человеческих существ, каковы бы ни были средства ее воздействия, материального и интеллектуального, на окружающий мир, обладает своей цивилизацией; другая — теперь уже старая концепция высшей цивилизации, которую несут и распространяют белые народы Западной Европы и Северной Америки...» (Февр. 1991 [1930]: 280--281). Таким образом, наряду с прежним, стадиальным, утвердился пространственный подход к данному понятию — идея о цивилизациях. Подобный взгляд не предполагал прямой связи между понятием цивилизации и определенными стадиями развития (притом он также уходит корнями в XVIII в. — к идеям Вико, Вольтера и Гердера).

В таком контексте акцент на духовную природу феномена цивилизации оказался еще более сильным, что со всей очевидностью проявилось в трудах создателей первых теорий «локальных цивилизаций» (Рюкерта и Шпенглера в Германии, Бокля в Британии, славянофилов — Хомякова, Киреевского, Аксакова —, Чаадаева и Данилевского в России). Границы локальных цивилизаций они определяли, исходя из религиозной принадлежности, ментальных характеристик, «культурно-исторического типа» и т.п. населения данного обширного региона. Эта традиция получила дальнейшее развитие в произведениях Тойнби и многих других теоретиков цивилизационного подхода.

В ХХ в. в рамках цивилизационного подхода возникло новое направление. Его суть состоит именно в стремлении сочетать глобальный аспект с локальным, т.е. выявить связь между сменами типов культуры и человеческой духовности в универсальном масштабе, с одной стороны, и локальными цивилизациями, с другой. Наиболее ярко эта традиция представлена Ясперсом и Айзенштадтом. Наш подход исходит из этой традиции.

Начиная, по крайней мере, с эпохи «неолитической революции» и вплоть до эпохи Великих географических открытий, культурные различия между регионами планеты нарастали, и диверсификационные тенденции доминировали над глобализационными. Результаты, достигнутые на пути глобализации ранее — во времена распространения достижений и открытий «неолитической революции», эллинизма и Римской империи, Великого переселения народов, завоеваний арабов и монголов, крестовых походов и т.д., оказались ограниченными и временными, обратимыми, а многие регионы мира вообще не затронули.

С эпохи же Великих географических открытий начался важнейший этап в истории всех локальных цивилизаций. «Европейцы первыми сделали единство мира осознанным, общение планомерным, длительным и надежным» (Ясперс 1991: II, 169). Отныне в процессы межцивилизационного взаимодействия в самых разнообразных сферах оказался вовлеченным практически весь мир. Сила воздействия этих процессов на все без исключения участвовавшие в них общества многократно возросла. Свойственное же зародившемуся в ту эпоху капитализму стремление к нивелировке межкультурных различий резко ускорило их ход. В результате резко ускорился процесс изменения цивилизационной карты планеты вследствие сокращения числа цивилизаций за счет поглощения одних другими. Новые же цивилизации с тех пор возникали редко и исключительно в результате синтеза первооснов более древних цивилизаций (как, например, латиноамериканская).

Таким образом, глобализация может быть представлена как процесс сложения глобальной (общечеловеческой) цивилизации вследствие длительного и многонаправленного межцивилизационного взаимодействия. Вообще же вся история человечества, если представить ее под определенным углом зрения, есть процесс постепенного и вплоть до Нового времени медленного выявления глобальной цивилизации как общей основы существования цивилизаций локальных. Было бы ошибкой представлять человечество в какой бы то ни было исторический период как простую сумму отдельных культур или даже локальных цивилизаций.

Однако и выявление глобальной цивилизации никоим образом не подразумевает исчезновения локальных цивилизаций. Более того, их существование — залог социокультурной вариативности человечества, необходимой ему как целому не меньше, чем внутреннее многообразие — каждой отдельной цивилизации (важность которого практически общепризнанна теоретиками цивилизационного подхода со времен Н.Я. Данилевского и М. Гизо). Данный постулат тем более справедлив в отношении метацивилизаций — Востока и Запада, и, мягко говоря, далеко не очевидно, что в обозримом будущем “деление на Запад и Восток утратит свой смысл” (Фурман, 1990). Просто черты и свойства, разделяющие различные регионы, постепенно и зачастую небезболезненно для людей дополняются чертами и свойствами, становящимися, несмотря на свои иноцивилизационное происхождение и суть, характерными для всех или многих локальных цивилизаций. В то же время Восток и Запад — феномены не географические, а социокультурные, и границы между ними неоднократно менялись. Современная же граница между восточными и западными в метацивилизационном отношении обществами была проведена только к концу XVII в.

Однако существует серьезный ограничитель рассматриваемого процесса: некоторые черты той или иной цивилизации могут быть диаметрально противоположными тем, что ей навязываются. И здесь мы подходим к проблеме пределов глобализации. Попытка рассмотрения ее с унивесалистских позиций представляется неправомерной и даже ошибочной. Поскольку все цивилизации отличаются уникальными комплексами черт, уникальными наборами культурных характеристик, для каждой цивилизации существуют и свои пределы глобализации. Ведущая роль Запада в процессе глобализации обусловлена не только исторически, но и культурно, цивилизационно. Не случайно то, что хотя многие незападные народы (арабы, китайцы, индийцы, полинезийцы) были прекрасными мореходами, а еще большее число народов предпринимало попытки воплощения в жизнь широких экспансионистских проектов, и несмотря на то, что в экономической сфере Восток превосходил Запад вплоть до XVIII столетия, именно европейцы совершили Великие географические открытия, создали колониальную систему и перекроили цивилизационную карту мира.

Западная цивилизация — практически единственная из существующих на сегодняшний день, для которой социокультурный динамизм характерен на протяжени всей ее истории. Этот динамизм был тесно связан с глубоко укоренившимися рациональностью мышления, индивидуализмом (а правильнее было бы сказать «корпоративизмом») и прочими чертами, перечисление которых стало общим местом во многих исследованиях «европейского феномена». Социокультурный динамизм находил пути для проявления себя даже в наиболее «традициональные» периоды европейской истории, такие как Средние века. Европа реализовала преимущества своей эволюционной социокультурной модели тогда, когда все ее конкуренты в борьбе за роль локомотива глобализации уже исчерпали свой цивилизационно обусловленный потенциал динамизма. Именно это в конечном счете и позволило Западу навязать миру свои правила и условия глобализации, провозгласить свои цивилизационные ценности «глобальными», по сути дела, отождествить глобализацию с вестернизацией.

Если мы теперь сравним, а лучше сказать, противопоставим, например, современные Восточную Азию и Африку южнее Сахары, то увидим, сколь существенно и оставить сколь драматичными последствиями для обществ разных цивилизаций варьируют их социокультурные (т.е. цивилизационные) возможности адаптации к западным нормам и ценностям. При этом следует подчеркнуть, что речь в данном случае идет не об адаптационном потенциале как таковом, а именно о возможностях адаптации к цивилизационным свойствам конкретной цивилизации, к тем ее чертам, которые ныне ассоциируются с признаками глобальной цивилизации.

С одной стороны, такая ассоциация справедлива: следует признать, что ныне глобальная цивилизация выявляется прежде всего благодаря усилиям Запада и, следовательно, в соответстви с его цивилизационными кодом и моделью. Однако, с другой стороны, такая ассоциация неверна в своей основе: глобальная цивилизация не может не абсорбировать органически черты различных цивилизаций. Другой аспект проблемы адаптации цивилизаций к глобализации — возможности внесения каждой из них вклада в формирующийся в наши дни комплекс свойств глобальной цивилизации. Перспективы адаптации к все еще выявляющейся глобальной цивилизации и внесения вклада в ее «код» имеют первостепенное значение для определения общих перспектив народов и государств с точки зрения их равноправного или неравноправного положения в трансформирующейся системе международных экономических и политичеких отношений.

В этой связи представляется, что вклад как России, так и арабского мира не может не оказаться значительным. Дело не только в обширности территории и численности населения. Думается, что эти цивилизации способны выступить в роли «стабилизаторов» процесса глобализации в целом и «корректоров» западных ценностей при ее утверждении, имея высокие шансы на занятие достойного положения в глобальной цивилизации. Суть в том, что, не являясь частями Запада, именно российская и арабо-мусульманская цивилизации наиболее близки к нему в силу отчасти общих культурных и, безусловно, общих религиозных истоков, связанных с монотеистическими авраамитическими религиями: христианством и исламом. Ведь в действительности и современная Западная цивилизация, во многом утратившая религиозность в собственном смысле слова, до сих пор культурно и этически имплицитно базируется на ценностях христианства, во многом на основе которых и сформировалась. Конечно, Россия в этом отношении ближе к Западу, нежели арабский мир, как в силу большей религиозной близости (различных вариантов все же одной, христианской, веры), так и большего позитивного опыта цивилизационного диалога с ним. В то же время и арабский мир, несмотря на свои очевидные нынешние противоречия во взаимоотношениях с Западом, в глобальном контексте не противостоит ему, а находится в отношениях взаимодополнительности. По-средневековому своеобразно это было осознано в Европе еще в XII в., когда папство, напуганное походами татар, разорявших как христианские, так и мусульманские страны, призвало не приравнивать мусульман к язычникам, как ранее, а считать их еретиками, т.е. признало определенную общность христиан именно и исключительно с приверженцами ислама.

Таким образом, повторюсь, мне представляется, что в перспективе российская и арабо-мусульманская цивилизации могут занять весьма достойные места в цивилизации глобальной. Сохранив свои важнейшие свойства (уже в силу того, что они не противоречат общим основаниям глобализации как культурного процесса), они, с одной стороны, «поделятся» некоторыми своими свойствами — теми, которые войдут в «культурный код» глобальной цивилизации — с другими локальными цивилизациями, а с другой стороны, усвоят ряд новых — глобальных и не присущих им ранее — черт. В настоящее время все еще было бы чрезмерно спекулятивно говорить об этом более конкретно, но представляется, что в социокультурном плане ключевым станет вопрос о соотношении индивида и общества как в глобальной цивилизации в целом, так и в отдельных локальных цивилизациях. Именно здесь заложено основное различие между современными цивилизациями Запада и остального мира, и очевидно, что и в этом вопросе для глобальной цивилизации неприемлемо как всецело западное, так и всецело любое незападное решение. Вероятно, в каждой локальной цивилизации будет выработан свой вариант нового соотношения между индивидом и обществом, но не вызывает сомнений, что во всех них без исключения это соотношение должно будет стать более сбалансированным: кто-то должен будет усвоить больше элементов коллективизма, а кто-то — индивидуализма (хотя правильнее было бы сказать «корпоративизма»).

Итак, глобальная цивилизация не может сложиться ни как чисто западная, ни как чисто восточная. Возможности доминирования одной цивилизации (не именно западной, а какой бы то ни было вообще) в наше время исчерпываются. В той или иной мере изменения произойдут в «культурных кодах» всех цивилизаций, включая не только российскую и арабо-мусульманскую, но и западную. Хотя Запад остается главным локомотивом процесса глобализации, некоторые другие цивилизации, прежде всего восточноазиатская, уже продемонстрировали способность не только адаптироваться к формирующемуся комплексу свойств глобальной цивилизации, но и вносить в него свой вклад. Синтезный «третий путь» будет базироваться на адаптации к естественной среде посредством высоких технологий при высоком уровне производства, что возможно только в постиндустриальном мире, когда роль в истории сознательной деятельности людей станет еще большей, чем сегодня, сопровождаясь качественным повышением чувства социальной ответственности. Это означает, что необходимо появление новых принципов и форм бытия человека в естественной и социальной среде, обусловленное изменениями в его мировидении. Наиболее вероятной альтернативой этому «третьему пути» видится самоубийство человечества.

Что же касается методов изучения глобализации, то полная противоположность и взаимоисключительность мир-системного и цивилизационного подходов (довольно часто декларируемая приверженцами и того, и другого), лишь кажущаяся и не более того. Наоборот, эти подходы взаимодополнительны.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.