Евразийцы о взаимоотношении православия с иными конфессиями
России–Евразии

Гуторов Ю. А.

Для всех основоположников евразийства важнейшей областью познания и жизни была религия. В большинстве своем они люди православной ориентации, многие из них были активными прихожанами Православной церкви.

И все же отношение к православию у евразийцев было неоднозначным. Если просмотреть статьи и программные документы деятелей движения 20–30 - х годов, то станет очевидно, что они пытались удержаться на позициях православия, хотя и не всегда успешно. Один из основателей евразийства князь Николай Трубецкой в предисловии к сборнику «Исход к Востоку» писал, что тайна вдохновения эпохи раскрывается в строгих формах церковной жизни.

П.Н.Савицкий, П.П.Сувчинский, В.Н.Ильин проводили линию терпимости, братства и равноправия всех религий. Эти начала были приняты евразийством в качестве необходимых. Соответственно ни о какой организуемой государством борьбе с иудеями, язычниками и христианами других церквей с евразийской точки зрения просто не может быть речи. Государство и православная церковь должны относиться к ним благожелательно и содействовать каждой вере, исповедуемой народами России–Евразии.

Савицкий считает, что евразийцы далеки от мысли кого бы то ни было приводить к Богу путем давления и насилия, но они живо ощущают Божественную природу мира. Каждая из его отраслей имеет свою законную ритмику развития, но все они вместе складываются в гармоническое единство. В этом плане евразийцы глубоко переживали атеизацию российского общества, проводимую большевиками.

Г.В.Вернадский с горечью писал, что процесс естественного развития религиозных воззрений народов Евразии со времени русской революции 1917 г. прерван государственной пропагандой атеизма и материализма. «Что получится в результате столкновения вековых религиозных устоев с новыми доктринами,— сказать, разумеется, сейчас нельзя. Огромный психический сдвиг в духовной жизни народов Евразии во всяком случае неизбежен…»[1]

Для евразийцев церковь и православие являлись главными устоями миросозерцания. Вне православия всё — или язычество, или ересь, или раскол. Конечно, утверждали евразийские философы, это не означало, что православие отворачивается от иноверцев или атеистов, что было бы нелепо при линии на укрепление внутренних связей России–Евразии, учитывая ее поликонфессиональность. Правда, тезис о равноправии всех религий Евразии у евразийцев с трудом совмещался с их тезисом об особой роли православия. И вместе с тем они прямо определяли Евразию как особую симфонически-личную индивидуацию православной церкви.

По мнению покинувшего евразийское движение Флоровского, основной недостаток идеологии евразийства, заключается в том, что они с территориальной точки зрения рассматривают религиозные принципы, которые для них такое же общее начало, как начало жизни. Флоровский обвиняет евразийцев в религиозном релятивизме, нечуткости к этой тонкой материи, «получается, что все исторические религии и религиозные формы рассматриваются как равноправные индивидуации или воплощение общей религиозной стихии, одних и тех же религиозных начал»[2]. Флоровскому ближе старшие славянофилы, ибо их философия истории христоцентрична. У евразийцев, считает он, смешиваются географические, этнические, социологические, религиозные мотивы. Религиозный мотив здесь стоит в общей цепи знаменателей, что приводит к его нивелированию, когда забывается, что «действительная религиозно-культурная граница полагается православием»[3].

Таким образом, мнения евразийцев по религиозным проблемам неоднозначны, где-то спорны и требуют особого анализа. Но если обратиться к евразийскому наследию, можно обнаружить важные идеи и принципы необходимости мирного сосуществования разнородных по своим религиозным воззрениям евразийских общностей, проживающих в евразийском пространстве. Освоение собственных духовно-религиозных ценностей и терпимое отношение к духовным ценностям прочих народов евразийского пространства было приоритетной задачей евразийцев, так как евразийский мир имел размытую общественную структуру. Евразии с ее многонациональностью полирелигиозностью нужна большая внутренняя свобода и веротерпимость.