Религия как регулятор поведения в оценках студентов

Широкалова Г. С.

Образ жизни российского общества постоянно трансформировался под влиянием природных и социальных факторов, несмотря на господство консервативной православной идеологии. Его резкое изменение в ХХ веке в связи со сменой политической системы, индустриализацией и сопутствующей ей урбанизацией снизили роль религии как регулятора социальной жизни. Аналогичные процессы секуляризации характерны для всех стран. В этих условиях конфессии, как социальные субъекты, заинтересованы завышать характеристики религиозности населения, а следовательно, эффективность выполнения мировоззренческой, познавательной, регулирующей, прогностической и др. функций. Это дает им значимые экономические и политические преференции. Насколько провозглашаемые цели достижимы — вопрос, в объективном ответе на который, религиозные организации в условиях конкуренции за паству не заинтересованы по вполне понятным причинам. Что касается научных исследований, то они, как правило, локальны и методически уязвимы в силу разных причин. Остановимся на этом подробнее.

Анализ социологических публикаций по религиозности населения свидетельствует о тождественности методик, что имеет свои «плюсы» и «минусы». С одной стороны, это позволяет отслеживать тенденции, сравнивать результаты, полученные в разных регионах и на разных социальных группах. С другой — количественное накопление идентичной информации не позволяет перейти религиоведению на новый уровень знаний, который столь необходим для аргументации позиций в актуальном споре о характере и границах клерикализации государства и общества.

К настоящему времени в научной и публицистической литературе сложилось два подхода к оценке степени религиозности населения. Первый опирается на самоиндентификацию населения по шкалам «православный — не православный» или «верующий — неверующий». Разброс мнений в зависимости от региона, социально-экономической и политической ситуации в стране колеблется в пределах 15–20%. В любом случае эти показатели достаточно высоки. Они эффективно используются для аргументации в пользу клерикализации общества через передачу государством РПЦ и другим религиозным организациям воспитательных функций, которые реализуются по многим каналам, в том числе уроки религиозной культуры.

Представители второго подхода пытаются выявить глубину (степень) религиозности через анализ поведенческих практик. Здесь показатели принципиально иные — степень воцерковленности (и это признают сами священнослужители) на порядки ниже. Это служит обоснованием критики тесного союза церкви и государства, сложившегося за последние годы и выражающегося в том числе в значительной материальной помощи федеральной, региональной и муниципальной власти в строительстве и ремонте культовых сооружений в условиях хронического системного кризиса производства и социальной инфра­структуры.

Если оценивать эту ситуацию не с политических, а культурологических и социологических позиций, то надо признать, что оба подхода исчерпали себя в информационном плане. Да, можно наращивать количество исследований по разным регионам для уточнения религиозной картины страны, но дополнительных знаний о месте религии в мировоззренческой структуре населения они уже не дадут. Необходим поиск новых методик.

На наш взгляд, он должен идти через выявление степени соотнесенности религиозного и светского элементов в мировоззрении респондентов и практике их реализации. Это тем более важно, что мировоззренческие вопросы крайне редко обсуждаются в процессе обучения, и поэтому о позиции молодежи мы имеем весьма поверхностные знания.

В качестве примера таких поисков приведем результаты нашего исследования религиозности студентов НГСХА (N = 107 человек). В соответствии с заявленной целью оно включало в себя несколько письменных заданий. Каждое из них было дано после выполнения предыдущего, чтобы выявить возможную противоречивость позиций. Результаты анализа ответов на вопросы, актуальные для респондентов, обсуждались во всех группах, что позволило каждому желающему озвучить и отстоять свою позицию. Далее возможна формализация данных в форме анкеты для массовых опросов.

Поскольку исследование было пилотажным, мы не приводим количественного распределения ответов: на этом этапе важно выяснить спектр мнений и пригласить коллег к обсуждению проблемы, что мы и делаем данной публикацией.

Во - первых, студентам предлагалось ранжировать десять заповедей христианства в зависимости от их личностной значимости и обосновать свою иерархию. Заповеди были ранжированы согласно баллам в следующем порядке: «не убивай (8,9)», «почитай отца твоего и мать твою» (8,7), «не кради» (7,0), «не произноси ложного свидетельства» (6,3), «Бог один. Да не будет у тебя других богов» (5,5), «не завидуй» (4,9), «не прелюбодействуй» (4,2), «не делай себе кумира» (3,6), «не произноси имя Господа твоего напрасно» (3,4), «помни день субботний» (2,6).

Первенство светских заповедей очевидно и отражает ситуацию, сложившуюся в стране. Один из студентов объяснил это так: «Моя иерархия основывается, как мне кажется, на отношениях между людьми, а Бог не так важен как человеческие отношения». Близок по смыслу и другой ответ: «Мы живем среди людей, а не богов». Вышедшая на первое место заповедь «не убей» обосновывается, как правило, тем, что «ни один человек не имеет права отнимать жизнь у другого человека».

Итак, право на жизнь — высшая ценность. Для уточнения позиции студентам было предложено оценить реальную ситуацию, о которой они знали из СМИ. Двух молодых убийц-каннибалов из Санкт-Петербурга осудили на 19 и 18 лет. Приведу некоторые комментарии, представляющие семь точек зрения.

Первая основывается на принципе талиона: «Человек, который отнял жизнь, должен поплатиться своей собственной». «Чтобы этого больше не происходило, нужно ввести в стране расстрел!!!» И если закон оказался мягок, то найдутся те, кто приведет справедливый приговор: «Убийцам-каннибалам дали слишком малое наказание за такое страшное преступление. Но они не отсидят свой срок до конца, т. к. за такие преступления в зоне долго не живут. Зэки на зоне просто не дадут им жить и их либо убьют, либо они сами совершат суицид».

Во второй группе мнение «око за око, жизнь — за жизнь» дополняется мотивом страха наказания как отрезвляющего момента: «Наказание по 18–19 лет за такое зверское деяние над девушкой очень маленькое. Я думаю, с такими «животными» нужно поступать точно также. Чтобы люди немного задумывались перед такими действиями и осознавали, несмотря на то, в каком они состоянии бы не были».

Третья мотивируется чувством справедливости: «Человек, который убил многих людей, пытал их и т. д. заслуживает смерти. От рук маньяков погибают маленькие дети и ни в чем не повинные девушки. У них вся жизнь впереди. А те, кто сотворил с ними такое на свободе или отсидели свой срок и все. Это несправедливо, по-моему».

Четвертая позиция ситуативна: «Раньше я был согласен с тем, что был введен мораторий, но в виду событий последних 10 лет мое мнение изменилось. В данное время я поддерживаю смертную казнь, т. к. сложившаяся в стране криминогенная обстановка приводит в ужас. Безнаказанность рождает беззаконие, а беззаконие — беспредел, который в последнее время просто захлестнул общество. Особое место нужно отвести проблеме терроризма, за который, безусловно, нужно ввести наказание в виде высшей меры!»

Пятая группа считает, что преступник имеет право на исправление: «Я считаю, что мораторий на смертную казнь введен правильно, т. к. человек должен переосмысливать свои ошибки, осознать их, сделать выводы. Мораторий дает этот шанс. Смертная казнь — это не выход и не переосмысление, а убийство. За него человек должен нести моральное наказание».

Шестая и седьмая позиции определяются ссылкой на Бога. «С одной стороны, следовало бы их всех переубивать за содеянное. Но, а если посмотреть с другой стороны, ведь мы не вправе отнимать жизнь у человека, каким бы он не был. Не нами дана жизнь, не нам ее отнимать». В седьмой присутствует дополнительная аргументация: длительное заключение доставит большее мучение, чем смерть: «Человек, совершивший страшное преступление не заслуживает смерти и пусть он лучше будет обречен на мучительную жизнь, чем на легкую смерть. Тем самым другие люди не совершат страшного греха и останутся чисты перед Богом, а грешные получат свое наказание».

Итак, отношение к заповеди «не убей» определяется конкретной ситуацией, она не всегда должна соблюдаться по отношению к преступнику. Такая позиция разделяется как верующими, так и неверующими респондентами. Среди считающих, что любой преступник имеет право на жизнь, только те, кто назвал себя верующим.

Третье задание; дать свое толкование тому факту, что заповедь почитания отца и матери поставлена в Библии на первое место среди заповедей, регламентирующих отношение человека к человеку. Ответы на этот вопрос можно разбить на 5 групп. Они ранжированы в соответствии с частотой упоминания: 1. Отец и мать — люди, которые дают жизнь и заботятся о детях. 2. Кто почитает родителей, с уважением относится к их наставлениям, а, следовательно, не будет нарушать и другие заповеди. 3. Когда Бог давал заповедь почитания родителей, он подразумевал, что и он сам «родитель» для людей, которого надо почитать. 4. Уважать надо не только отца и мать, но и старшее поколение. 5. У родителей есть жизненный опыт. Ниже представлены типичные для каждой группы варианты ответов.

1 - я группа: «Отец и мать заботятся о потомстве, дают жизнь, самое главное — крышу над головой, любовь, знания, опыт». «Отец и мать — это самые важные и любимые люди у каждого человека. Их не выбирают. Они дали жизнь и любовь. Это люди, которых надо ценить и уважать всегда». «Потому что родители создают детей своих. И если бы не было родителей, то не было бы и детей». «С детства для меня это важно. Я так воспитан». «Это плата за их любовь». «Отношения родителей и детей главнее и важнее, чем с посторонними людьми». «Отец и мать дают жизнь. И в дальнейшем каждый сам становится отцом или матерью». «Родители дали жизнь. Их надо уважать наравне с богом».

2 - я группа: «Такая заповедь была самой главной в Библии, наверное, потому, что если человек не будет почитать отца и мать, то не будет соблюдать и заповеди, наказы старших. И вырастет плохим человеком. В глазах ребенка отец должен быть как бог». «Из этого складываются основное. Если будешь почитать старших, то ты будешь проявлять свою воспитанность, которую потом будет жалко замарать». «Если мы не будем почитать родителей, то и конечно заповеди, стоящие ниже, не будут соблюдаться. Ну, уж если ты отца и мать не уважаешь, относишься к ним по-свински, то и до убийства не далеко».

3 - я группа воспринимает семью как семейную церковь: «Сам бог является отцом, а следовательно, почитание родителей является почитанием самого бога». «Мы полностью всем обязаны своим родителям, т. к. они наши создатели. Было бы бесчеловечным оставлять их в стороне от своей жизни. А главный наш творец и создатель — Бог. Этой заповедью он провозгласил отношение не только к биологическим родителям, но и главным образом к себе». «Отношение к родителям стоит на первом месте по аналогии по отношению к Богу. То есть, как человек относится к своим родителям, которые его создали, так и все человечество относится к Богу. Как говорится, как будешь относиться к своим родителям, так твои дети будут относиться к тебе». «Все человечество — это одна большая семья, отец в которой — Господь Бог. И если мы будем почитать Бога, как родителя, а вместе с тем и своих родителей, то и друг к другу мы будем относиться с уважением, как к членам семьи». «Родителей можно сопоставить с богом, бог дал жизнь людям, а они дали жизнь тебе. И они заботятся о нас на протяжении всей жизни». «Бог один, в воскресенье можно сходить в церковь. Кумир для меня мой отец».

4 - я группа: «Без родителей — никуда. Родители с малых лет приучают нас к трудностям жизни. Родителей надо уважать, как и всех людей, уважительно относиться к старшему поколению». «Должны уважать старших и от них учиться всему, что они пережили за свою жизнь».

5 - я группа: « Потому что они прожили больше тебя и у них больше жизненных знаний, опыта».

Четвертое задание — оценить эффективность введения в школах уроков православной (или иной) культуры с целью повышения морального уровня общества, снижения преступности. Мнения верующих студентов разделились на четыре группы. Первая выделена по признаку «человек сам должен выбирать судьбу. Ничего нельзя навязывать»: «Введение религии в школу ничего не изменит, особенно в четвертом классе. Молодежь начинает изменяться в более позднее время. Несмотря на это учение в школе, человека все равно могут заманить в разные организации». «Я считаю, преступления могут снизиться благодаря увеличению наказания». «Я считаю, что в школах такой предмет вводить нельзя, потому что нельзя вбивать в голову, пусть сами выбирают».

Вторая — колеблющиеся. Их мнение основывается на надежде: «а вдруг?» «Введение в учебных заведениях предмета по религии, скорее всего, не изменит ситуацию. Хотя, кто знает, может быть, люди станут по-другому относиться к религии, к вопросам жизни и смерти». Третья аргументирует позицию, ссылаясь на авторитет религиозных заповедей: «Прививать детей с малых лет — это хорошо. Хорошо то, что с четвертого класса у них уже будет религиозный взгляд. Понимание, осознание». «Мне кажется, что введение религии в школе может способствовать исправлению такой ситуации, потому что религия все-таки учит тому, что человек не имеет права убивать другого человека, и т. д. То есть, человек с детства привыкает к этому и, возможно, таких убийств не будет». Четвертые к аргументу авторитета заповедей добавляют то, что «люди с раннего возраста будут понимать как правильно надо себя вести в тех или иных ситуациях. Дети будут знать как себя вести с людьми той, либо другой религии».

У неверующих студентов более однозначное отношение к этому предмету. «Я думаю, что введение религиозных предметов в школе не изменит жизнь и мировоззрение молодежи. У молодежи лишь расширится кругозор по разным религиям, но в целом ситуация не изменится, т. к. церковь не стоит для молодежи на первом месте». «Введение в школьный курс предмета, связанного с религией, не может изменить мировоззрение ребенка. В первую очередь на это влияет семья».

В пятом задании студентам было предложено определить последовательность строительства социальных объектов в новом городе. Выбор очередности также свидетельствует о первичности светских потребностей.

Оценка значимости объектов социальной инфраструктуры (по 11 балльной шкале)

Очевидно, что два десятилетия религиозной пропаганды на фоне перманентного системного кризиса сформировали у части молодежи мнение о важности религии для многих людей. Значимость храма корреспондирует со значимостью заповеди «Бог один»: оценки по 5 баллов. Это «срединное значение» свидетельствует, что обе традиционные для социологии методики измерения религиозности (через самоидентификацию и воцерковленность) требуют дальнейших уточнений как через количественные, так и качественные методики.

Для определения степени распространенности этих позиций необходим переход с качественных методов анализа на количественные. Поэтому проведенное структурирование ответов позволяет точнее сформулировать варианты ответов в анкетах с учетом выявленных нюансов, которые могут дать более голографическое отражение мировоззрения современной молодежи.