Карпова Т. В.
В истории новой России можно выделить 2 основных этапа развития государственно-конфессиональных отношений. Оба эти этапа были обусловлены особенностями развития России со ставкой:
1) 1990–2000 гг. (эпоха Б. Н. Ельцина) — на бизнес. В это время для отечественной политики были характерны «прозападная» ориентация власти, стремление интегрироваться в западное общество, а также упование на рыночное регулирование социальных отношений, свободную конкуренцию, плюрализм, что определило концепцию государственно-конфессиональных отношений. Государству отводилась довольно скромная роль координирования и поддержания социальных процессов. Ведущим социальным слоем стали бизнесмены, а критерием общественной полезности — экономическая эффективность. Государство четко отделено от других сфер деятельности, в том числе и от Церкви (концепция секулярного государства), религия считается частным делом каждого гражданина, что нашло отражение как в Конституции, так и законах о свободе совести.
Государство, как бы признавая свою вину, исправляло ошибки и «отдавало долги» — ранее отобранные здания, имущество, помогало в восстановлении разрушенного, давало льготы религиозным организациям, в частности, огромные льготы в начале 90 - х годов получила РПЦ МП (на импорт алкоголя, табака, экспорт нефти и т. д.). Можно даже сказать, что сами крупные религиозные объединения брали все возможное у слабого государства, которое само себя ограничивало.
Религиозные организации умножались и бурно развивались, при этом контроль со стороны государства практически отсутствовал (по крайней мере до 1997 года). Но ситуация была пущена на самотек, что сделало очевидными уже к середине 90 - х годов негативные последствия и заставило заменить закон РСФСР «О свободе вероисповеданий» 1990 года[1] на новый федеральный закон РФ
«О свободе совести и о религиозных объединениях» 1997 года[2]. Кроме того, сама концепция рыночного регулирования социальных отношений, будучи противоположностью и преодолением крайности «единственно верной» советской государственной идеологии, к концу 90 - х годов со всей очевидностью показала свою нежизнеспособность. Однако она достигла главной цели, заданной реформаторами: максимально изменила социальные отношения. Вместе с уходом главы государства эта концепция была заменена на новую, подразумевающую гораздо больший государственный контроль во всех сферах жизни. Соответственно к концу 90 - х годов сформировалась и новая концепция государственно-конфессиональных отношений.
2) 2000–2011 гг. (эпоха В. В. Путина — Д. Медведева) — на государство. При сохранении демократических институтов наблюдается разворот от чисто рыночного к государственному регулированию всех сфер общественной жизни. Государство претендует на надобщественный статус. Выстраивание «вертикали власти» призвано как бы «прошить» сверху донизу все общество и обеспечить максимальный контроль и эффективное управление. Ведущими общественными силами становятся государство и чиновничий аппарат (номенклатура), бизнес уходит на второй план, попадая в зависимость от чиновничьего администрирования. Экономическая эффективность остается критерием полезности, однако к ней добавляются еще и геополитические стремления руководства страны, что заставляет власть поддерживать отношения с влиятельными религиозными объединениями ради сохранения контроля над мировоззрением и, следовательно, деятельностью населения. По словам М. М. Прохорова, нынешнее руководство страны руководствуется принципом «годится все» и «сочетает оба противоположные противоречия, с одной стороны, заявляя о демократизме, с другой — выстраивая имперско-теократическую “«вертикаль власти”, “сочетая ” ориентацию на бизнес и на Церковь с религией»[3].
Оба периода объединяет общий вектор изменений — от советского индустриального к постиндустриальному обществу, вписанному в глобальное мировое сообщество, а также негативно-диалектический характер общественного развития. Государственно-конфессиональные отношения имеют как положительные, так и отрицательные стороны при преобладании и постепенном нарастании отрицательных тенденций. Так, крупные, так называемые «традиционные» конфессии являются прежде всего коллективными идентичностями, объясняющими, чем мы отличаемся от всего остального мира, а также в определенной мере и идеологией. Наличие таких ориентиров необходимо в отсутствие позитивной государственной идеологии и консолидирующей культуры, как в случае постсоветской России. В этом смысле роль «традиционных» религиозных объединений является положительной.
При этом обоим периодам присуща тенденция к постепенному, но неуклонному сближению позиций «традиционных» религиозных объединений и государства при явном отдалении «нетрадиционных». Такое сближение благотворно сказывается на социальном и материальном положении «традиционных», но создает двойное давление на общество в своем стремлении привести его к единому мировоззрению, что вынужденно создает обратную тенденцию, заключающуюся в сопротивлении части общества насаждению унифицированной идеологии. И это тем более естественно, что сами единое мировоззрение и идеология вступают в противоречие с постиндустриальным характером общества, в котором мы живем, поскольку он предполагает как раз плюрализм во всех сферах жизни, а не унификацию. Налицо негативная диалектика общественного развития.
[1]О свободе вероисповеданий: Закон РСФСР [от 25 октября 1990 г.]//Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. — 1990. — № 21. — Ст. 240.— 284–292.