Социокультурные особенности развития разделенных этнических групп: опыт народов Европы и Ближнего Востока

Ю.А. Балашов

Разделенность этнического пространства некоторых народов, предопределяющая серьезные трудности в сфере защиты их интересов, а также их деструктивную роль в региональных и внутригосударственных политических процессах, не могла не повлиять на состояние их культуры в широком смысле этого слова, их идентичность, структуру социальных институтов, интенсивность религиозных переживаний. Представляется оправданным предположение о том, что невозможность институциализации этничности данных народов в рамках собственного суверенного государства и вызванные этим сложности в сфере воспроизводства оригинальных культурных ценностей стимулировали формирование специфических механизмов защиты этнической культуры разделенных этнических групп и обеспечения сплоченности этнической общности, интегрированности ее этнического пространства даже в условиях отсутствия собственного политического пространства и враждебного иноэтничного окружения, препятствующего реализации ирредентистских устремлений данной категории этносов.

Одним из таких механизмов, по мнению автора, является специфическая организация религиозной жизни этноса, позволяющая максимально приблизить религиозную идеологию к идеологии ирредентистского национализма, обеспечив тем самым широкую поддержку соответствующих политических идей со стороны массы верующих. Факты, подтверждающие справедливость выдвинутого нами тезиса, можно обнаружить практически в любом регионе, где разделенные народы играют серьезную роль в определении направлений развития этнополитических процессов.

Репрезентативным примером может религиозная католическая идеология баскских националистов, положения которой были разработаны еще основателем баскского движения С.Арана. Сильные элементы католической идеологии присутствуют в лозунгах и политической программе старейшей партии Страны басков — Баскской националистической партии (БНП), даже девиз которой («Бог и старый закон») свидетельствует, по мнению Г. Волковой, «о преобладании религиозных начал над социально-политическими в основополагающих установках баскских националистов», что позволяет распространять идеи партии в среде католического клира Басконии, который, в свою очередь, способен транслировать их в массы приверженцев этой религии в районах компактного проживания басков. С Г.Волковой согласны и другие российские ученые, утверждающие, что «на официальном уровне БНП заявляет о сочетании религиозных и светских моделей. Однако в реальности этой партии христианская мораль не только выступает на первый план, но и активно проповедуются принципы христианской демократии…» ¹.

Примечателен тот факт, что большинство басков-католиков, поддерживающих партию, не признает решений Ватиканского собора 1960-х гг., который одобрил весьма умеренную позицию католической церкви в социальной сфере, что дает БНП благоприятную возможность выдвижения «беспроигрышных» лозунгов социального характера, укрепляющих и расширяющих электоральное поле партии и соответственно способствующих росту популярности ее идей в этнополитической области. Помимо социального фактора, в организации религиозно-политической деятельности баскских националистов используется фактор исторический, а именно — активное распространение тезиса о принадлежности к баскской этнической группе Игнатия Лойолы, известного католического деятеля и основателя орден иезуитов ².

Механизмы совмещения религиозных лозунгов с политическими требованиями в деятельности сторонников идеи самоопределения басков в рамках собственного государства могут считаться эффективными. Свидетельством этого может быть факт активной поддержки испанскими священниками протеста басков, выступавших против намерений официального Мадрида запретить партию Батасуна, представлявшую собой крыло радикальной баскской организации ЭТА. Епископат Страны басков и поддержавшие его священники объявили политику испанского правительства непродуманной и антидемократической, способной еще больше дестабилизировать ситуацию в этой части страны ³. По мнению ряда экспертов, эти выступления способствовали как перегруппировке политических сил внутри Басконии, так и смене правящей партии в Испании в целом (2003 г.).

Необходимо отметить, что использование идеологии католицизма в процессе партийного строительства помогло ирредентистски настроенным политическим силам Страны басков обеспечить и элементарную международную поддержку своей деятельности, свидетельством чего является в частности заявление Ватикана о невмешательстве в религиозно-политическую борьбу баскских националистов, а также достаточно широкие связи старейшей партии Басконии — БНП — с христианскими демократическими силами в Германии, США и Латинской Америке, поддерживаемые в том числе с помощью Международного союза христиан-демократов, создание которого было инициировано опять-таки лидерами баскских националистов ⁴. Таким образом, специфика политической организации религиозной жизни разделенных басков выразилась в активном использовании заинтересованными социальными силами конфессионального фактора в процессе строительства и развития политических партий националистического характера, апеллирующих к адептам католицизма как внутри Испании, так и в других странах.

Другой сценарий воздействия конфессионального фактора на культуру, идентичность и политическую практику разделенной этнической группы демонстрирует пример армян, разделенных до геноцида 1915 г. между Российской и Османской империями. Данный этнос в условиях разделенности своего этнического пространства сформировал специфический тип церковной организации, который может быть обозначен, по остроумному замечанию российского журналиста и историка конца Х1Х — начала ХХ вв. В.Л.Величко, как «подпольная теократия» ⁵.

Данный способ организации религиозной жизни армян-монофизитов, достаточно замкнутый и труднодоступный для контроля извне, позволил им не только сохранить свою этническую идентичность и основные элементы традиционной этнической культуры, но и сформировать материальные и организационные предпосылки для их воспроизводства, несмотря на сложность условий и враждебное иноэтничное и иноконфессиональное окружение. В качестве материальной предпосылки развития армянской культуры в условиях разделенности территории компактного проживания данной этнической группы выступало церковное имущество, а организационные предпосылки выражались в существовании более-менее упорядоченной системы образовательных учреждений, функционировавших при церквях и монастырях ⁶. Другими словами, церковная организация в некоторой степени заменила армянам систему государственных институтов и стала своеобразным носителем государственной идеи, одной из составляющих которой являлось восстановление армянской государственности при поддержке великих держав и в первую очередь России, позиционировавшей себя в качестве защитника христиан на Ближнем Востоке ⁷.

Факты, свидетельствующие о значительном влиянии духовенства на армянское население, о его способности к мобилизации масс для достижения политических, в том числе ирредентистских, целей, содержатся в труде все того же В.Л.Величко, который писал о том, что переселение армянских священников из Персии и Османской империи в российское Закавказье стимулировало переселение десятков тысяч представителей их паствы, что в свою очередь стимулировало активизацию армянской элиты и усиление в ее среде ирредентистских настроений ⁸.

Значительный интерес с точки зрения понимания роли конфессионального фактора в сохранении социокультурных особенностей разделенных этических групп и их адаптации к политическим устремлениям элиты представляет пример курдов, который демонстрирует самые различные варианты сохранения и развития идентичности в сложных условиях, когда правитель-ства разделяющих государств либо вообще отрицают существование курдской проблемы (Турция), либо проводят репрессивную политику для противодействия ирредентистским проектам лидеров этого народа.

Одним из специфических конфессиональных механизмов такого рода является функционирование достаточно крупных и закрытых курдских общностей, основанных на сочетании народных верований данного этноса с исламской традицией. Пожалуй, наиболее влиятельной из таких общностей является «Ахл-и хакк» (люди истины), в которую входят представители многих курдских племен, расселенных в иранской и иракской частях Курдистана. Как отмечают специалисты, это сообщество является исключительно замкнутым, членство в нем скрывается от окружающих. Культ ахл-и хакк основан на почитании локально-этнических божеств ⁹, что стимулирует развитие курдской традиционной культуры и идентичности у адептов этого учения, которое, в свою очередь, позволяет обеспечить единство этнического пространства курдского народа даже в условиях его разделенности между различными, зачастую противостоящими друг другу государствами. Организационный потенциал сообщества, как представляется, может способствовать реализации целей не только этнокультурного, но и политического характера, а до сих пор сохраняющиеся исламские черты учения «людей истины» позволяют им не «выпадать» из конфессионального ландшафта Ближнего Востока, что исключительно важно в условиях, когда большинство курдов являются мусульманами и могут выступать под соответствующими лозунгами, как уже неоднократно случалось в истории ¹⁰.

Сплоченность отдельных частей разделенного курдского этноса достигается помимо этого и с помощью системы суфийских институтов, интегрирующая роль которых проявляется даже в периоды упадка светских властей вследствие как внутри-, так и внешнеполитических причин. По мнению целого ряда ведущих специалистов, «суфизм сумел повсеместно возродить и развить духовные ресурсы мусульманской общины и объединить ее членов системой братств… Таким образом суфизм дополнил шариат в качестве принципа социального единения и порядка» ¹¹, что позволяет курдам не только сохранять свои традиционные ценности, но и обеспечивать преемст-венность политических идей и отчасти лидерства.

Показателем значительных организационных и идеологических возможностей суфийских братств в курдской среде является, на наш взгляд, пример халидийского направления накшбандийи, пользующегося популярностью в большом количестве районов, населенных различными курдскими племенами, и основанного известным курдским ученым суфием Халидом Багдади (XIX век). По нению экспертов, халидийя является самым влиятельным братством в Курдистане, контролировавшим в свое время настроения курдов как в Османской империи, так и в Иране, что неоднократно проявлялось во время курдских восстаний, в том числе таких крупных, как восстание Обейдуллы в 1880 году Специалисты указывают на то, что халидийя сохранила свое влияние на политическую активность курдских лидеров и после того, как Османская империя разрушилась, а Турция стала светской республикой, в которой по инициативе М.Кемаля была запрещена деятельность всех суфийских орденов.

Высокий уровень устойчивости суфийских институтов и идеологии в курдской среде объясняется во многом сохранением трибальной организации курдского общества, которая хотя и консервировала традиционную культуру, укрепляя до некоторой степени и общекурдскую идентичность, в то же самое время предопределяла обилие межплеменных конфликтов, которые служат благоприятной почвой для активности суфийских шейхов, выступающих в качестве посредников между сторонами конфликта, компенсируя таким образом негативные последствия племенного партикуляризма и опять-таки укрепляя солидарность курдов.

Одной из оригинальных социокультурных характеристик, присущих разделенным этническим группам, по мнению автора, можно считать более высокий уровень сплоченности их диаспоральных сообществ по сравнению со сплоченностью политических сил в традиционных местах их компактного проживания. Данная характеристика присуща практически любой этнической группе, разделенной государственными границами, так как в ее недрах неизбежно существуют и действуют самые различные политические силы, развивающиеся в разных условиях, на территориях соседних, но тем не менее разных государств и предлагающие свои, зачастую противоречащие друг другу проекты решения тех или иных проблем. Как правило, диаспоры в значительной степени оторваны от этой партикуляристской атмосферы, что способствует их большей сплоченности, формированию внутри них эффективных механизмов, способствующих налаживанию взаимопонимания, позволяющего решать спорные вопросы, имеющие отношение к судьбе той или иной разделенной этнической группы в целом.

Показательным в данном случае может считаться пример курдской диаспоры, представители которой в значительной степени сумели преодолеть племенной и партийный партикуляризм, образно говоря, найти общий язык, как в своей среде, так и во взаимоотношениях с принимающим обществом, выступить против конфликтов между различными партиями и организациями в Курдистане и сконцентрироваться на общенациональных интересах. Относительно высокий уровень сплоченности курдской диаспоры позволил повысить эффективность ее пропагандистской деятельности, привлечь к курдской проблеме внимание не только общественности, но и представителей органов исполнительной и законодательной власти в целом ряде стран, сформировать устойчивый имидж курдского движения как солидной политической силы, способной в том числе стабилизировать ситуацию в регионе Ближнего и Среднего Востока и стать дополнительным инструментом воздействия на политику стран региона для удержания их в русле интересов стран Европы и США. Для курдской диаспоры характерны, как правило, высокий уровень общественно-политического сознания, высокая степень осознания потребностей и политических интересов курдского народа в целом, прочная общекурдская идентичность и, по крайней мере на первый взгляд, минимальная степень сохранности в сознании ее членов племенных различий.

Таким образом, разделенные этнические группы для сохранения и воспроизводства своей оригинальной культуры в сложных политических условиях используют достаточно широкий набор инструментов, позволяющих сохранять интегрированность их этнического пространства и поддерживать ирредентистские идеи и проекты. В то же самое время необходимо отметить, что эти механизмы дифференцируются по региональному принципу. Европейский опыт свидетельствует о том, что социокультурные особенности соответствующих народов, стимулирующие их ирредентистские настроения, реализуются через идеологию и программные установки политических партий и общественных движений, что находит свое выражение, в частности, в деятельности политических организаций басков, ведущих свою деятельность в рамках политической системы Испании. Что же касается Ближнего Востока, то воздействие социокультурного фактора на проблему разделенных этнических групп в данном регионе оказывается в основном стихийно через традиционные социальные институты, корни которых уходят глубоко в историю, что в значительной степени тормозит кристаллизацию политических сил, способных эффективно претворять в жизнь те или иные объединительные проекты, сохраняя ситуацию племенного партикуляризма, который ставит под сомнение перспективы реализации основных целей национальных движений. Однако представляется, что европейский опыт, позволяющий консолидировать политически активные силы той или иной этнической группы, может оказать свое воздействие и на ближневосточные разделенные этносы через их представителей, находящихся в диаспоре в европейских странах и способных оперировать идеями общенационального масштаба.

Примечания