В НАЗИДАНИЕ ПОТОМКАМ

Вакф: традиции развития на евразийском пространстве

М. Ш. Айдагулов,
советник председателя ДУМНО по экономическим вопросам,
член попечительского совета фонда им. имама Абу-Ханифы.

Вакуф, вакф, вакыф (ар. – «удержание») – неотчуждаемое имущество, завещанное на религиозные и благотворительные нужды, не облагаемое налогом. По мнению некоторых мусульманских факихов-правоведов, такое имущество сразу же перестает быть собственностью дарителя, но не становится собственностью того, кому подарено, т. к. это не акт купли-продажи и не передача по наследству. Вакф может быть передан как отдельному дееспособному лицу, так и группе точно определенных лиц, а также предназначен на определенные благотворительные цели: последняя форма (вакф хайри) обычно и подразумевается под вакфом. Вакиф (учредитель) может указать размер различных статей расходования вакфов в абсолютных единицах или долях дохода и назначить распорядителя (мутавалли). Необходимость распоряжаться разнородным, часто очень дробным имуществом требовала единого управления и фактически превращала вакф одного учреждения в юридическое лицо (хотя эта категория неизвестна мусульманскому праву), представляемое мутавалли данного вакфа[1].

Поскольку в Коране о вакфе напрямую ничего не говорится, мусульманские исследователи рассматривают данный институт в контексте стихов, посвященных вопросам благотворительности (2:215, 264, 270, 280; 51:19 и др.). В мусульманских государствах миллеты (конфессиональные общины) обладали недвижимым имуществом, включающим в себя здания мест богослужения и поклонения, образовательные и благотворительные учреждения. За немусульманскими общинами признавался такой вид недвижимой собственности, как вакфы, то есть собственность, доходы с которой направлялись на религиозные и благотворительные цели. В оттоманских городах абсолютное большинство земель принадлежало различным вакфам: «Институты, ответственные за обеспечение гражданских служб, такие как медресе, публичные бани, караван-сараи, дар уш-шифа (госпитали), тимархане (психиатрические больницы), табхане (помещения для выздоравливающих) и другие, занимавшиеся обеспечением таких служб инфраструктуры, как водоснабжение и канализация, финансировались имаретами (тип организации) и другими религиозными учреждениями. В немусульманских районах такие службы обеспечивались собственными религиозными организациями»[2].

В российском и советском Исламоведении эта проблематика почти не изучалась. В царские времена она рассматривалась как прикладной аспект земельной политики государства, в советский – считалось, что она не имеет практического применения. Первое целостное определение вакфа дано в одноименной статье видного Исламоведа О. Ибн Большакова[3]. В энциклопедическом словаре «Ислам на европейском Востоке» вакфам посвящена статья Р. А. Набиева, А.Ю. Хабутдинова «Вакуф»[4]. Концептуальный анализ данной проблемы дан в статье Р. Р. Салихова, А. Ю. Хабутдинов, Р. Р. Хайрутдинова в энциклопедическом словаре «Ислам на Нижегородчине»[5]. Вакфам округа Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС, 1788–1917) был посвящен целый ряд работ. Монографический характер носит книга Д. Д. Азаматова «Из истории мусульманской благотворительности. Вакуфы на территории европейской части России и Сибири в конце XIX – начале XX века». Вакфам посвящен ряд работ Р. Р. Салихова, в том числе «Мусульманская благотворительность и проблема формирования общинного самоуправления»[6] и «Татарская буржуазия России и трансформация традиционной мусульманской благотворительности во второй половине XIX – начале XX вв.»[7]. В последнем сборнике вышла статья И. К. Загидуллина «Вакуфы в имперском правовом пространстве», раскрывающая статус и деятельность вакфов на территории Российской империи[8].

ОМДС и его духовенство не обладало значительными материальными и властными ресурсами. Большая часть вакфов в Поволжье была конфискована еще сразу после уничтожения Казанского ханства, и окончательно этот процесс был завершен в период правления Анны Иоанновны (1730-е гг.). Вакфы на башкирских территориях были незначительны. Рост числа вакфов начинается во второй половине XIX века, но и тогда доходы от них оставались несравнимыми с соответствующими доходами в мусульманских государствах. В этом заключалось коренное отличие имущественного положения мусульманского духовенства от православного, а также от духовенства в мусульманских государствах[9]. В XIX – начале XX веков юридически институт вакфов был крайне незначителен. По подсчетам членов Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС), в 1910 г. доходы с вакуфов, приносящих прибыль свыше 100 руб., составили 34 тыс. руб. Однако большинство городских и многие сельские мечети фактически обладали вакфами.

В начале прошлого века руководство ОМДС развернуло кампанию за легитимацию вакфов, созданных в рамках обычного наследования по российским законам в органе ОМДС – журнале «Маглумат Махкама-и-Шаргия-Оренбурджийа» («Известия Оренбургского духовного собрания»). Так, в номере 50 за 1910 г. приводится текст завещания от имени мутаваллиев (попечителей) крупнейшего вакфа Ахмад бая Хусаинова[10]. В номере 54 обсуждается завещание его брата Махмуд Гали Хусаинова. Следует особо отметить, что вскоре улемом Ризой Фахретдином была создана биография Ахмад бая Хусаинова. Здесь подробно освещались условия создания им вакфа[11].

Российское законодательство впервые признало вакфы после присоединения бывшего Крымского ханства в 1783 г. В манифесте Екатерины II от 8 апреля 1783 г. было обещано мусульманам Тавриды «охранять и защищать их лица, храмы и природную веру, коей свободное отправление со всеми законными обрядами пребудет неприкосновенно»[12]. Но постепенно даже в случае сохранения вакуфного имущества государство усиливало за ним контроль. По «Положению о Таврическом магометанском духовном правлении» от 23 декабря 1831 г. вакфы не являлись собственностью государства и доходы от них распределялись через мутаваллиев при контроле со стороны Духовного правлении. Это положение вошло в Свод законов Российской империи, где указывалось: «Главнейшие средства для содержания мечетей, училищ и определенного для мечетей духовенства суть недвижимые имущества, именуемые вакуфами, и денежные капиталы. Духовное правление заведует вакфами по правилам, при сем приложенным». Однако по Положению Комитета министров от 25 октября 1885 г. управление вакфами было передано в руки вакуфной комиссии, контролируемой губернским управлением государственных имуществ[13]. Таким образом, фактически контроль над вакфами перешел в руки государства. Этот процесс оказался во многом схож с секуляризацией церковных владений Православной церкви в XVIII в.

В Туркестане вакфы во многом регулировались на основе норм устного и обычного (урф ва адат) права, что являлось причиной конфликтов[14]. Особенно эта ситуация усугубилась после вмешательства русской администрации, которая руководствовалась своим представлением о формах собственности. К тому же она была прямо заинтересована в непризнании вакфов, так как тогда эти земли переходили в руки государства. Вдобавок в условиях развития рыночной экономики обрабатываемые вакуфные земли и производимые на них сельхозпродукты являлись важным резервом для увеличения масштабов производства. Ситуация усугублялась и стратегическим значением региона. Конфискация вакфов резко сокращала властный потенциал духовенства. Так, были конфискованы практически все вакфы в Самаркандском уезде, где интенсивно развивался русский капитал, земель было мало, духовенство многочисленно, а район был пограничным с Бухарским эмиратом. Наоборот, в более благополучном в этих отношениях Ташкентском уезде было конфисковано только 9% вакфов[15]. По статье 286 Положения об управлении Туркестанским краем указывалось, что государственному поземельному налогу не подлежат вакуфные ненаселенные земли, все доходы от которых назначены вакуфным документов (вакф-наме) в пользу мечетей или школ или для надобностей общественного призрения».

Как указывает Э. М. Далгат, в Дагестане в вакф завещались «земельные участки, целые селения, источники воды, доходы от солеварен и нефтяных месторождений»[16]. В крае доля «вакфных земель в общем земельном фонде постоянно увеличивалась». В итоге в Дагестанской области в начале XX века вакуфные земли составляли 63 985 десятин, то есть 5 процентов используемых земель в условиях аграрной перенаселенности Дагестана. Еще в 1927 г. доходы от вакфов в Дагестане в три раза превышали сумму поземельного налога (соответственно 1,5 млн и 538 тысяч золотых рублей)[17].

В 1920-е гг. гибкая политика по отношению к вакфам проводилась и в Туркестане. Ренат Шигабдинов в статье «Уламо и реформы 1920-х годов в Средней Азии» детально исследовал вопрос о связи вакфов с реформой всей системы народного образования и ролью духовенства в ней[18]. В 1920 году просветитель-джадид Мунавар-Кары Абдурашидханов на съезде заведующих отделами народного образования говорил, что в прежние времена «улемы и интеллигенция культурно-просветительскому делу уделяли серьезное внимание, каждый человек старался помочь народному образованию тем, что у него имеется, считая это священной обязанностью. Благодаря этому в Туркестане выросли громадные медресе, школы, библиотеки и кары-ханы. Каждый гражданин с целью обеспечить в материальном отношении учащихся и учащимся учреждал вакуфы, уступая для этого им и передавая в полную собственность учебных заведений свои земли, сараи, лавки и вообще отдавая все, что было возможно». Вакуфы, утверждал Мунавар-Кары, учреждены были не для обслуживания религиозных и благотворительных нужд, а для прогресса культуры и просвещения.

Однако для нового режима контроль за материальными ресурсами давал властям возможность не только ослабить финансовую базу Исламского духовенства, но и использовать немалые средства для нужд советской системы образования. Совещание Междуведомственной комиссии (февраль 1922 г.) с участием представителей от ЦК КПТ, Наркомата просвещения, Наркомата по делам национальностей, Наркомата юстиции, «Махкама-и-шаргия» (Духовного собрания), рассмотрев вопрос о положении вакуфных имуществ, постановило все вакуфы «признать достоянием коренных народов Туркреспублики». А для «управления и реализации вакуфных имуществ» было признано необходимым «создать авторитетное и дееспособное учреждение с присвоением ему всех прав государственного органа советской власти». Как мы указывали выше, таким органом стало Главное вакуфное управление при Наркомате просвещения.

Особенно остро вакуфный вопрос стоял в Бухаре, где вакуфные земли, принадлежавшие мечетям, мактабам, медресе, религиозным и культурно-просветительным учреждениям, занимали исключительное значение. В Бухаре до 1920 г. вакфы составляли 24,6% орошаемых земель. Духовенству принадлежала власть судебная (куззат) и надзирательская (ихтисаб), составление юридических заключений – фетва, выполнение функций муфтия (юрисконсульта), преподавание в медресе в должности мударриса (профессора). Оно являлось также основным поставщиком кадров для чиновничества. Аналогичное автономной Туркестанской республике решение было принято в июле 1922 г. на заседании Всебухарского ЦИК, на котором доклад о вакуфах был сделан заместителем председателя Совета народных назиров (министров) Абдурауфом Фитратом.

Особенностью ситуации в Туркестане была тесная связь между вакфами и органами народного просвещения в лице соответствующего Наркомата (наркомпроса) автономной Туркестанской республики. Так, согласно декрету Туркестанской республики № 75 от 20 июня 1922 г. были возвращены вакфы медресе и мечетям в трех основных регионах Туркестана: Самаркандской, Ферганской и Сыр-Дарьинской областях.

В итоге решением властей были созданы вакуфные комиссии в составе председателей от Наркомпроса и духовенства. Декретом Туркестанского ЦИКа № 75 от 20 июня 1922 года вакуфы, обслуживавшие исключительно религиозного характера нужды приходов старой (мусульманской) части Ташкента и всей Туркестанской республики, передавались в ведение Духовного управления («Махкама-и-Шаргия»), а вакуфы культурно-просветительного характера – в ведение вакуфных коллегий.

В декрете Туркестанского ЦИК № 173 от 28 декабря 1922 г. указывается:

§1. Вакуфные земли и другие имущества, принадлежащие до революции мечетям, хаджи-ханам, кары-ханам, мазарам, а равно благотворительным и культурно-просветительным учреждениям (медресе, мактабы, этимханы), отдаются в использование этих учреждений по принадлежности.

§5. Учреждение новых вакуфов допускается исключительно на благотворительные, культурно-просветительные и общественно-хозяйственные нужды. Установление вакуфов, заключающихся в праве пользования землей, впредь воспрещается.

§6. Вакуфами ведает главное вакуфное управление и его отделы.

§7. Главное вакуфное управление учреждается при Наркомате просвещения[19].

Туркестанский ЦИК декретом № 173 от 28 декабря 1922 г. ликвидировал допущенные декретом № 75 смешанные комиссии и все вакуфное дело передал вновь организованному Главному вакуфному управлению (ГВУ) при Наркомате просвещения. На ГВУ возлагались обязанности: а) наблюдения и руководство за деятельностью вакуфных отделов (местных органов ГВУ. – Р. Ш.); б) руководство всей учебно-воспитательной частью медресе, школ при них и мактабов; в) утверждение постановлений вакуфных отделов и рассмотрение жалоб на постановления этих отделов; г) рассмотрение и утверждение смет, представленных вакуфными отделами.

Как констатирует Ренат Шигабдинов, на первой конференции вакуфных работников Узбекистана (январь 1925 г.) председатель Главного вакуфного управления (ГВУ) Ахунов в своем докладе отметил, что «хотя в коммунистическом обществе вакуфное право не должно существовать как особый вид собственности, но в переходный для Востока период, при неизжитых еще религиозных предрассудков в массе, оно должно оставаться временно в силе и служить в руках советской власти орудием для борьбы с религиозными предрассудками, а также для поднятия культурного уровня и общеизвестного благоустройства Узбекистана». Было решено направить все усилия на «скорейшую передачу имуществ доходных вакуфов на культурно-просветительные общественные цели».

К концу 1920-х гг. состоялось фронтальное наступление на институт вакфов по всему СССР. Они были ликвидированы юридически и фактически. Но в последнее двадцатилетие вакфы вновь действуют на евразийских пространствах СНГ. Их изучение является важнейшей задачей как научного сообщества, так и практиков.



[1]     Большаков О. Ибн Вакф // Ислам. Энциклопедический словарь. – М., 1991. – С. 45.

[2]     Мец А. Мусульманский ренессанс. – М., 1996. – С. 54.

[3]     Tekeli I. The development of the Istanbul Metropolitan area: Urban administration and planning. – Istanbul, 1994. – P. 12–13.

[4]     Большаков О. Ибн Вакф // Ислам: Энциклопедический словарь. – М., 1991. – С. 45.

[5]     Набиев Р. А., Хабутдинов А. Ю. Вакуф // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. – Казань, 2004. – С. 47–50.

[6]     Салихов Р., Хабутдинов А., Хайрутдинов Р. Вакуф // Ислам на Нижегородчине. Энциклопедический словарь. – Нижний Новгород, 2007. – С. 33–35.

[7]     Азаматов Д. Д. Из истории мусульманской благотворительности. Вакуфы на территории европейской части России и Сибири в конце XIX – начале XX века. – Уфа, 2000.

[8]     Салихов Р. Р. Мусульманская благотворительность и проблема формирования общинного самоуправления // Ислам в Среднем Поволжье: История и современность: Очерки. – Казань, 2001. – С. 284–292.

[9]     Салихов Р. Р. Татарская буржуазия России и трансформация традиционной мусульманской благотворительности во второй половине XIX – начале XX вв. // Ислам и благотворительность. – Казань, 2006. – С. 26–43.

[10]    Загидуллин И. К. Вакуфы в имперском правовом пространстве // Ислам и благотворительность – Казань, 2006. – С. 44–102.

[11]    Хабутдинов А. Ю. От общины к нации: татары на пути от средневековья к новому времени. – Казань: Таткнигоиздат, 2008. – С. 42.

[12]    Азаматов Д. Д. Из истории мусульманской благотворительности. Вакуфы на территории европейской части России и Сибири в конце XIX – начале XX века. – Уфа, 2000. – С. 14–15.

[13]    Мархум Ахмад бай Хусаенов вакыфларынын мутаваллилеренен // Маглумат. – 1910. – № 50. – бб. 1311–1312.

[14]    Мархум Ахмад Гали углы Хусаеновнын // Маглумат. – 1910. – № 54. – бб. 1458–1464.

[15]    Фэхретдин Р. Эхмэт бай. – Оренбург, 1911. – 54 с.

[16]    Арапов Д. Ю. Система государственного регулирования Ислама в Российской империи (последняя треть XVIII – начало XX вв.). – М., 2004. – С. 46.

[17]    Ислам в Российской империи: Законодательные акты, описания, статистика. – М., 2001. – С. 200.

[18]    Абашин С. Н. Ислам в бюрократической практике царской администрации Туркестана (Вакуфное дело дахбитского медресе, 1892–1900) // Сборник русского исторического общества. – Т. 7 (155). – Россия и мусульманский мир. – М., 2003. – С. 162–163.

[19]    Абашин С. Н. Указ. соч. – С. 183; Загидуллин И. К. Указ. соч. – С. 54.