Каждый, кто читал вышедший недавно в Санкт-Петербурге перевод (отрывков) книги имама Газали «Эликсир счастья», наверное, согласится с тем, что этот труд можно зачислить в десятку наиболее ярких книг по исламскому богословию, изданных за последние годы. Во многом значимость книги объяснятся талантом ее автора — выдающегося мусульманского мыслителя средневековья Абу-Хамида Газали. Но при публикации книги на русском языке большую роль сыграл и профессионализм переводчика — Алексея Хисматулина, являющегося автором многих трудов по мусульманской тематике. Особое место в сфере научных интересов ученого занимает суфизм, вокруг которого, как известно, существует множество споров и домыслов. Тема суфизма и стала предметом настоящего интервью. Беседовал кандидат юридических наук Ренат Беккин.


Хисматулин Алексей Александрович (род. в 1966 г.). Выпускник кафедры Истории стран Ближнего Востока ЛГУ (1984-1991); аспирант Санкт-Петербургского филиала ИВ РАН (1991-1995);  кандидат исторических наук (1996); с апреля 1997 работает в Секторе Среднего Востока филиала, где в настоящее время занимает должность старшего научного сотрудника. Основные направления исследований: 1) Исламоведение; 2) Исламский мистицизм (суфизм).


Писать о суфизме, или исламском мистицизме, — задача почти невыполнимая. С первого же шага на этом пути перед глазами ищущего встает обширный горный хребет, и чем дальше продвигается путник, тем более трудным представляется ему достижение цели. Он может задержаться   в розовых садах персидской мистической поэзии, или подняться на ледяные вершины теософской мысли, или спуститься  в низины народного почитания святых, или двинуться на своем верблюде по бескрайней пустыне теоретических рассуждений о природе суфизма, о Боге и о мире, а то и просто удовольствоваться беглым взглядом на окружающий его ландшафт, наслаждаясь красотой горных пиков, которые высятся над всей местностью, озаренные лучами утреннего солнца или покрытые лиловым туманом вечерней прохлады. В любом случае только немногие избранные доберутся до самой дальней горы, где живет вещая птица Семург, а оказавшись там, поймут, что обрели  лишь то, что уже было в них самих.

Аннемари Шиммель. Из книги «Мир исламского мистицизма».


Хисматулин А.А. Суфийская ритуальная практика (на примере братства Накшбандийа)

Хисматулин А.А. Суфизм

Абу-Хамд Мухаммад ал-Газали ат-Туси. "Кимийа-йи са'адат" (Эликсир счастья)

 

Алексей Хисматулин:

«Главная цель для суфия - увидеть Аллаха при жизни»

Алексей Александрович, что значит суфизм для России?

Суфизм, или исламский мистицизм, - это, прежде всего, духовность. По моему мнению, суфизм - как раз и есть то, что способно дать духовную пищу не только мусульманам России, но и просто ищущим свой идеал духовности. Однако не следует забывать, что без Ислама суфизм немыслим. Для того чтобы стать суфием, надо, прежде всего, быть мусульманином (то есть на деле соблюдать все заповеди Ислама). Поочередно стать суфием, а потом мусульманином невозможно по определению. Решив быть суфием, человек может искать себе наставника. И теперь начинается его духовная, скрытая от посторонних глаз жизнь. А на видимом уровне суфизм представляет собой добровольное увеличение повседневных религиозных обязанностей верующим или, иными словами, более благочестивый образ жизни, чем тот, который ведет среднестатистический мусульманин. Например, вместо пяти обязательных молитв суфий будет совершать шесть и даже более, а поститься будет не только в Рамадан, но и в другие месяцы. При этом добровольное увеличение человеком религиозных обязанностей не может автоматически превратить его в суфия. Но благочестивый образ жизни - одно из важнейших условий на пути к суфизму.

Получается, что любой ревностный мусульманин может стать суфием.

Очень важно, какие цели он преследует. Главная цель для суфия - увидеть Аллаха при жизни. А этого достичь не так-то просто в повседневности даже благочестивым людям. Требуется большое желание и то, чтобы Аллах сам руководил таким верующим.

Увидеть Аллаха? Но разве это не противоречит догматам Ислама?

Ничуть. При этом, конечно, под словом «видеть» надо иметь ввиду не обычное видение глазами, а духовное видение - сердцем. После завершения пророческой миссии Мухаммада стало невозможно появление новых пророков, но это не значит, что верующим нельзя вовсе общаться с Аллахом. Ведь Ислам как раз и есть та религия, в которой, в отличие, скажем, от христианства, человеку для общения с Богом не нужно никаких посредников в лице служителей культа. В идеале в течение каждой молитвы мусульманин может и должен общаться с Аллахом.

Но где гарантия, что, общаясь путем различных мистических ритуалов с Аллахом, верующий не нарушит предписаний Ислама?

Каких предписаний, какого толка, какой эпохи? Для кого-то, может, и нарушит. Но ведь одним из главнейших достоинств Ислама как религии является то, что здесь нет критериев, позволяющих признать то или иное течение еретическим или, наоборот, ортодоксальным. Такие оценки отчасти правомерны только для нахождения в системе координат самого Ислама, то есть, являясь, например, суннитом-ханафитом, мусульманин, возможно, прав, когда говорит, что все остальные толки - это не его Ислам, поскольку он верит и относит себя к ханафитам. Для того же, кто не находится в данной системе координат, такие суждения выглядят, по меньшей мере, не- правомерными. С тем же успехом можно утверждать, что, например, истинными христианами являются католики, или протестанты, или православные. В целом же для стороннего наблюдателя в Исламе господствует плюрализм мнений. Благодаря этому Ислам может принимать различные формы своего бытования. Наиболее приемлемым является подход, в соответствии с которым, все, кто считает себя мусульманами, таковыми и являются. Другое дело, если мы посмотрим на данную проблему с точки зрения светского законодательства. Тогда те же так называемые ваххабиты, или, как они себя сами называют, салафиты, которые вот уже три века борются за чистоту Ислама, зачастую могут рассматриваться просто как преступники. Причина - способы их борьбы не всегда соответствуют светскому уголовному праву, которое является законом на территории того государства, где они живут. Но зачем везде и всюду говорить, что они - ваххабиты, зачем смешивать религиозное течение со светским законодательством? Ведь вам и в голову не придет спрашивать, скажем, грабителя, какого он вероисповедания. Он преступил закон, вот и все. В противном случае надо, по умолчанию, признать, что все жители Саудовской Аравии, где ваххабизм является государственной религией, преступники и террористы. Нонсенс. Как говорит известный политик, «мухи отдельно, котлеты отдельно». Кстати, если вы посмотрите газеты начала XX века (в том числе российские), то увидите, что проблема ваххабитов остро стояла и в то время. А воз и ныне там…

Позвольте, а культ святых, распространенный в среде суфиев, - разве это не противоречит основным положениям Ислама о единобожии?

Одними из основных противников культа святых являются все те же ваххабиты, которые объявляют его новшеством (бида'), причем недозволенным. Основной идеал ханбалитов, а затем и ваххабитов как течения, сформировавшегося на почве данного толка, - возвращение к образу жизни времен Пророка. Однако с тех пор очень многое изменилось. Например, после смерти Пророка Мухаммада его могилу в ал-Мадине сделали объектом паломничества. Разве это не разновидность культа святых в чистом виде? Или что, получается, теперь надо отказаться от мыла, столов, сита, поскольку Пророк ими не пользовался? Телевизор Пророк не смотрел, радио не слушал, газет не читал, на машинах не ездил… Вообще, ваххабизм использует простые и доступные лозунги. Ваххабиты, например, заявляют: "Давайте жить, как жил Мухаммад". В принципе, лозунг неплохой, ведь он подразумевает: давайте жить лучше. Но при этом не учитывается два важных момента. Во-первых, прошедшее с той эпохи время. Во-вторых, для того, чтобы жить, как Мухаммад, надо досконально знать, как он жил. Сразу же возникает вопрос, где взять такую информацию. Ответ, казалось бы, прост: в хадисах. Но начинаются проблемы. Один мусульманин скажет: "Я буду следовать хадисам, включенным в такой-то и такой-то сборник". А другой ему ответит: "А я эти сборники не признаю и буду следовать хадисам, включенным в другие сборники". Опять получается замкнутый круг. Это, так сказать, религиозный парадокс, когда идеальная модель религиозной общины ушла в прошлое вместе со своим основателем, и к ней надо постоянно взывать и возвращаться хотя бы в виде лозунгов: «Вперед, в прошлое!». Согласно известному хадису, мусульманская община после смерти Мухаммада должна разделиться на 70 с лишним (называются разные цифры) группировок, и только одна из них попадет в рай. Но ведь не сказано же, какая! Как мне кажется, не стоит обвинять друг друга в неверии. Такие непродуктивные разговоры должны заканчиваться, иначе из этого порочного круга мусульманам никогда не выбраться.

Как известно, суфии есть как среди суннитов, так и среди шиитов. В таком случае, можно сказать, что суфизм - это объединяющее начало для Ислама?

В определенной, духовной степени, - да. Хотя зачем мы хотим все объединять? Чтобы управлять? Попробуйте для начала объединить католиков и православных, посмотрим, что у вас получится. У тех и других есть монашество. Можно сказать, что оно является для них объединяющим началом? На мой взгляд, в разнообразии Ислама скрыта его проверенная веками сила. «Суфизм», или «тасаввуф», как термин возник в X веке, но это не значит, что до сего времени не было суфиев. Просто до X века по отношению к последователям исламского мистицизма зачастую и в зависимости от региона использовались другие термины. Суфием мог быть и хаким (мудрец), и мухаддис (передатчик хадисов). Более того, как считают последователи суфизма, первым суфием был Пророк Мухаммад, хотя у него была более высокая, пророческая миссия. Так, если современные физики обнаруживают какое-то «новое» явление природы, дают ему название, это отнюдь не означает, что данное явление отсутствовало в природе до его открытия. Просто его не замечали, не могли обнаружить в силу различных причин. Но оно было всегда. А духовное единение видно хотя бы потому, что очень многие суфии, принадлежа к суннитам, цитируют в своих сочинениях высказывания суфиев-шиитов, и наоборот.

А как с другими религиями? Культ святых, например, позволяет Исламу сблизиться с христианством.

Духовность всегда сближает, разделяет бездуховность. Уверен, что христианский монах и суфий всегда найдут, о чем поговорить на пути к Богу. Я переводил недавно работу одного шейха братства Накшбандийа «Рисала-йи Абдалийа» («Послание о заместительстве») Йа'куба Чархи (XV в.), как раз о мусульманских святых. Там приводится такой случай с дидактическим оттенком. Однажды индуистский и мусульманский святые решили соревноваться в благочестии. В итоге индуистский святой признал победу мусульманского и принял Ислам. Следует помнить, что отход от Ислама - вероотступничество, а обращение в него таковым не является. Таким образом, приняв Ислам, индуистский святой стал мусульманским святым, что повысило его статус в глазах мусульман. А вот если мусульманин согрешит, то ему уже деваться некуда, так как он уже мусульманин. Суфии - это те люди, которые блюдут все заповеди. Воспитание души, причем, собственной, - большой труд, требующий каждодневного приложения усилий, и не всякому он под силу.

И все-таки чем отличается культ святых в суфизме от того же культа святых в христианстве?

Начнем с того, что в Исламе святые именуются по-другому, а именно «авлийа», что означает «приближенные к Богу». Стать «приближенным» можно при жизни, и для этого не нужно решения никаких юридических инстанций, нужно только признание народа, тогда как, скажем, в православии святыми становятся только посмертно и по решению Священного Синода или Вселенского Собора.

Какие изменения претерпел суфизм за свою относительно долгую историю?

Самые большие изменения произошли при монголах (примерно с середины XIII в.). В большинстве своем до этого времени суфизм был достоянием интеллектуалов. Суфиями были выдающиеся богословы, правоведы, мухаддисы того времени (по-нашему, академики, профессура), словом, - элита общества. А после прихода монголов в мусульманской общине наступил психологический кризис. Возник вопрос: как так? Пришли неверные и легко смогли покорить весь халифат. Напрашивался вывод: раз Аллах позволил это, значит, мусульмане плохо исполняли свои религиозные обязанности, не были усердны в своей вере. Страх перед Аллахом, социально-экономическая напряженность, все показатели кризиса. Вспомните начало 90-х годов XX века, ситуация была приблизительно такая же. А на экране на всю страну в прайм-тайм - врачеватели атеистических, но склонных к бытовой мистике душ: Кашпировские, Чумаки и прочие. Во многом, наверное, поэтому после монголов получил распространение так называемый народный суфизм, основную массу последователей которого составили, так сказать, среднестатистические мусульмане. Эти люди продолжали заниматься своими повседневными делами, что не мешало им одновременно быть суфиями. Таким образом, после монголов суфизм стал массовым явлением. Кстати, до монголов никаких суфийских братств в современном понимании не существовало! Можно сказать, что ранний (домонгольский) суфизм носил более изысканный характер.

Насколько я понимаю, изменения внутри суфизма непосредственным образом коснулись России?

В Поволжье суфизм пришел из Центральной Азии. Незначительное влияние поволжский Ислам испытывал со стороны суфиев с Кавказа. Но там господствует шафиитский толк, и он для поволжских мусульман, по-видимому, оказался тяжел, - в отличие от ханафитского, распространенного на значительной части территории России и в Центральной Азии. Плюс к тому языком Ислама у ханафитов России стал татарский, а у шафиитов остался арабский. В целом же суфизм - это надрегиональное явление, как, впрочем, и Ислам, да и, по сути, любая другая религия. Все зависит от шейха, у которого учился тот или иной суфий и последователем какого конкретного пути его учитель является. И не важно, куда он затем направится и в какой стране осядет.

Как относились российские, а затем и советские власти к суфизму и суфиям?

Российские дореволюционные власти относились более гибко и дипломатично, нежели власти советские, которые там, где могли, уничтожали и преследовали суфиев, а там, где не могли, пытались выхолостить суть учения. Причина в том, что первые были верующие, которые при желании могли понять, что значит верить и любить Бога, даже если он именуется по-другому. А вторые были просто не в состоянии это сделать, имея к тому же хорошо отлаженный репрессивный аппарат.

Алексей Александрович, целый ряд ваших публикаций посвящен суфийскому братству, или ордену Накшбандийа.

Я занимаюсь исследованием не только этого братства. Просто оно очень известное. Его общины разбросаны по всему миру - от Марокко до Индонезии. Самая существенная особенность братства - это то, что его последователи занимаются духовной практикой, одновременно выполняя свои, так сказать, социальные функции. То есть верующему не надо уходить от мира сего. Возникнув в Бухаре в XIV в., братство Накшбандийа вскоре вышло за рамки этого региона. Хочу также обратить внимание на то, что называть суфийские братства орденами не совсем правильно. Суфийская община, а затем братство образуется, следуя набору неких установок суфийского пути. Другое дело - орден: Ливонский, Тевтонский или какой-нибудь другой. Здесь существует своя жесткая иерархия. Во главе стоит магистр или гроссмейстер, который руководит орденом, осуществляет административные функции, как сейчас называют, по всей вертикали власти и на всей территории. В Исламе же и суфизме такого нет. У нас попытались при Екатерине II создать бюрократический аппарат в лице Оренбургского магометанского духовного собрания для того, чтобы было легче управлять мусульманскими подданными империи. Однако, как видно из истории России, в том числе, и новейшей, подобные структуры не всегда хорошо работают, зачастую просто превращаясь в аппарат чиновников от Ислама со всеми вытекающими последствиями.

Тогда какую функцию выполняет шейх в братстве?

Основная функция суфийского шейха состоит не столько в руководстве, сколько, скорее, в наставничестве, в помощи своим ученикам укреплять их веру, чтобы они, в конце концов, почувствовали, что от них хочет Бог. Когда ученик уже начинает приобретать свой мистический опыт, - например, разговаривает во сне с умершими, с их духами, тогда его вера сама собой становится тверже, но и здесь много подводных камней. Кстати, одной из задач зийарата - визита к могилам умерших - является именно такое укрепление веры. Суфий идет к могилам, чтобы общаться с духами. И если его вера и мистический опыт окрепли, то ему уже не нужен руководитель. Он может развиваться духовно самостоятельно.

Но ведь Ислам запрещает поклоняться могилам!

Зийарат - это не поклонение, а посещение. Поклоняться действительно можно только Аллаху, а вот посещать можно и друга, как при жизни, так и после его смерти, и умершего наставника, ученого, пророка. Суфизм оказал значительное влияние на ритуальную практику мусульман, более того, в некоторые пограничные регионы мусульманского мира Ислам попадал и бытовал там лишь в своей суфийской форме. И суфии являлись для большинства населения образцом исламского подвижничества. Об их чудесах ходили легенды, в их честь строили мазары и усыпальницы, а их могилы на века становились святыми местами.

А разве, с точки зрения Ислама, можно просить заступничества у умерших?

В общем и целом можно, а в частности какие-то течения внутри Ислама могут этого и не признавать. И главным заступником для всех мусульман является Пророк. Если вы посмотрите на процесс формирования мусульманских кладбищ, то увидите, что к могилам известных подвижников пробираются всеми правдами и неправдами, пытаясь захоронить своего покойника поближе к их могилам. Что это, как не надежда на посмертное заступничество? Но сам суфий, как правило, не просит у них заступничества! Посещение могил - это, своего рода, вид духовного упражнения для него, если хотите, беседа людей, занятых одним делом. Человек приходит к могиле и пытается выйти на контакт с духом умершего. Он не поклоняется ему, он лишь хочет пообщаться с ним! Вообще, этот опыт не поддается описанию. Третьего здесь нет - есть лишь суфий и дух. А главное - уяснить, что данное посещение имеет конкретную цель, вполне соотносящуюся с положениями Ислама: наладить контакт с духом, а вот получится или нет - уже другой вопрос. Можно сказать, что суфии используют святых, а не поклоняются им. Используют для повышения своего духовного роста. Таким образом суфий проверяет, на какой ступеньке духовного развития он находится. Другое дело, что население, которое в целом непричастно к суфизму, начинает создавать культ. Очень часто безысходность заставляет людей взывать к помощи умерших. Возьмем, к примеру, средневековый кишлак Центральной Азии, где есть могила какого-нибудь святого. Отчаявшись решить свою проблему всеми доступными ему средствами, житель кишлака обращается с мольбами к ближайшей могиле святого или к считающемуся святым месту. Это для него последняя надежда. Если воссоздать быт и реалии той эпохи, порой весьма похожей на нашу, тогда все встанет на свои места. У нас ведь тоже много объявлений экстрасенсов, и к ним, в основном, обращаются те, кто потерял всякую надежду. При этом мы не можем утверждать, что люди, которые обращаются к экстрасенсам, поклоняются им. Они их всего лишь используют.

Хочется надеяться, что Аллаха суфии любят искренне, а не используют Его как святых?

Разумеется. Противники суфиев, считающие, что любовь к Аллаху невозможна, приводят следующую аргументацию. Как человек может любить то, что не похоже на человека и о чем он не имеет представления? Если же он утверждает, что таковым обладает, то он в любом случае очеловечивает Аллаха. Значит, делают они вывод, любовь к Аллаху невозможна. Но суфии говорят: "Читайте внимательно Коран. В 31 айате суры "Семейство Имрана" отмечено: "Скажи: "Если вы любите Аллаха, то следуйте за мной, будет любить вас тогда Аллах и простит вам ваши грехи - поистине, Аллах - Прощающий, Милосердный". Так, выдающийся суфий - аль-Газали, показывает на своем примере, каким должен быть настоящий суфий. Величайший интеллектуал, носивший почетное прозвище «Худжжат аль-ислам» («Довод Ислама»). По нашим меркам, по своему авторитету он был тогда на уровне ректора престижного столичного вуза. И вдруг он все бросает и покидает Багдад, решив заниматься своей душой. Он странствовал 11 лет. Разве это не пример высочайшей любви к Аллаху?

Есть ли в современной России люди, которые не на словах, а на деле заслуживают права зваться суфиями?

Конечно, есть, но они не публикуют объявлений в газетах, не занимаются саморекламой, не дают сеансов массового посвящения в суфии в клубах и кинотеатрах. Те, кто действительно исполнен стремления встать на их путь, с Божьей помощью находят таких людей в Дагестане ли, в Фергане ли или еще где-нибудь.

А можно узнать суфия по каким-то внешним признакам? У большинства непосвященных при слове "суфий" наверняка возникает ассоциация с оборванным дервишем, бормочущем странные заклинания.

Это клише. Прежде всего, суфии - это глубоко порядочные люди. От них идет тепло и какая-то неземная уверенность. Мирные люди. Спокойные, уповающие на то, что их встреча с Аллахом, которого они безмерно любят, - лишь вопрос времени.

Беседовал кандидат юридических наук Ренат Беккин.