Институт Духовного Управления мусульман имеет историю в несколько веков. Непростую историю. Он менял свою организационную форму, решаемые задачи, место резиденции, охват деятельности, скрывался под различными названиями и аббревиатурами. Неизменным оставалось одно: Духовное Управление мусульман всегда было институтом, организующим мусульманскую умму России. Поэтому от того, как действует этот орган, зависит многое в судьбе отечественного Ислама. Сегодня этот жизненно важный для мусульман институт ослаблен разобщенностью мусульман, их недальновидным сепаратизмом, не совместимым с идеей общемусульманского единства. И мы вместо того, чтобы объединять наши усилия, направлять всю нашу коллективную мощь в единое русло, зачастую, занимаем безответственную позицию – кто крикливых и безучастных критиков, кто амбициозных и упрямых князьков. Речь идет не о персоналиях, а о принципах нашего единства, о том, как мы будем двигаться в будущее. Будущее, которое равнодушно сотрет наши имена в прах и оставит только одно, –  эстафету Ислама для наших потомков. Но в будущее нельзя идти, не зная прошлого…



УКАЗ ИМЕННОЙ,
данный правящему должность Генерал-губернатора Симбирского и Уфимского,Генерал-поручику Барону Игельстрому 22 сентября 1788 г.

Приняв за благо представление ваше, чтобы Муллы и прочие духовные чины Магометанского закона между народами оный в Империи Нашей исповедующими, определялись не инако, как по учинении им надлежащего испытания и с утверждениями Наместнического Правления, повелеваем вам произвесть сие в действо, и вследствие того учредить в Уфе духовное собрание Магометанского закона, которое имея в ведомстве своем всех духовных чинов того закона, в разных Губерниях пребывающих, исключая Таврической Области, где особое есть Духовное Управление, в случае надобности определять их куда-либо вновь, сии люди были испытываемы, и не инако определяемы, как когда признаны будут достойными; со стороны же Наших Генерал-Губернаторов, правящих ту должность, в отсутствие же их Губернаторов, наблюдать, дабы к исправлению духовных должностей Магометанского закона употребляемы были люди, в верности надежные и доброго поведения.
Екатерина II.


 

 

Айдар Хабутдинов
доктор исторических наук

Духовное Управление мусульман

от создания до реформ Александра II (1788-1850-е гг).

История Оренбургского магометанского духовного собрания (ОМДС) для мусульман Европейской части России и Сибири является ключом к пониманию формирования современной российской уммы на этих огромных пространствах. Эта тема до сих пор не привлекала особого внимания историков. Формирование нации и государственности в глазах большинства ученых-позитивистов XIX и XX веков были гораздо актуальнее истории государственно-религиозного учреждения в форме ограниченной религиозной автономии. Да и само обозначение конфессиональной общины – миллет в тюркских языках стало переводиться как абсолютно светская нация (nation). Только джадиды в 1910-1920-е гг. пытались понять роль ОМДС для формирования татарской нации, да и то скорее потому что их кумир Ш. Марджани стремился стать муфтием. Потом ОМДС стали рассматривать как один из мелких винтиков машины самодержавия, накладывая реалии второй половины XIX - начала XX веков на все время существования муфтията. Его влияние трудно определить и потому, что до сих пор отсутствует сколько-либо целостная история мусульманской общины Волго-Уральского региона в XVIII-1 пол. XIX вв.


Уфа. Соборная мечеть. Построена в 1830 г.

ОМДС было единственным органом, объединявшим всех мусульман Внутренней России и Сибири. 22 сентября 1788 г. был принят именной Указ императрицы Екатерины II «Об определении мулл и прочих духовных чинов магометанского закона и об учреждении в Уфе духовного собрания для заведывания всеми духовными чинами того закона, в России пребывающими». В этот же день по именному Указу Сената ахун Каргалы М. Хусаинов стал муфтием всех мусульман России, «исключая Таврическую область». ОМДС было коллегиальным органом, деятельностью которого руководили председатель (муфтий) и три заседателя (казыи, или кадии).

ХУСАИНОВ МУХАММЕДЖАН

Мухаммеджан ибн аль-Хусаин аль-Бурундукый, в русском варианте Джан-Гусейн, (1756-1824) – первый муфтий ОМДС. Он был внуком Мансура аль-Бурундукый (по аулу Бурундуки, ныне в Кайбицком районе Татарстана), первым из татар получившего после падения Казанского ханства образование в медресе Бухары. Хусаин получил начальное образование в родном ауле, а высшее религиозное – в медресе Каргалы (под Оренбургом), Бухары и Кабула. В 1777 г. он вернулся в Россию и с 1785 г. состоял ахуном при Оренбургской пограничной комиссии, в том же году по указу Екатерины II он получил звание «первого ахуна края». В 1787 г. по настоянию Хусаина вышло первое в мире печатное издание Корана, подготовленное самими мусульманами (мулла Усман Исмаил).  В сентябре 1788 г. указом Екатерины II Хусаин был назначен муфтием, председателем ОМДС и занимал эту должность до конца своей жизни.

В 1804 г. Хусаин предложил проект централизации духовных учреждений и создания на местах отделений – губернских мухтасибатов. Он выступал против контроля со стороны местных властей над вопросами, входящими в компетенцию ОМДС, предлагал создать в Санкт-Петербурге коллегию по мусульманским делам и ее филиалы в мусульманских губерниях, рекомендовал предварительное рассмотрение судебных дел в отношении духовенства в ОМДС. Предложения Хусаина сводились к сближению статуса и компетенции мусульман округа ОМДС с полномочиями оттоманских миллетов.

В 1818 г. Хусаин выступил с проектом создания медресе с преподаванием светских дисциплин в Казани и Оренбурге: лучшие выпускники их могли бы продолжить образование в Казанском университете наравне с христианами. Хусаин был сторонником знания муллами русского языка.

В управлении Хусаин сконцентрировал всю власть в ОМДС в своих руках, казыи были фактически отстранены от принятия решений. Он добился повышения компетенции ОМДС в семейно-брачных (никах и талак) и имущественных (мирас) делах, принятия в 1811 г. положения, по которому муфтиев могли судить только в Правительствующем Сенате (высшей судебной инстанции) после доклада императору.

Хусаин был не только проводником внутренней политики Екатерины II, но и принимал активное участие в реализации внешней политики России в Центральной Азии и на Кавказе. Он неоднократно возглавлял правительственные делегации, выезжавшие в Малый и Средний жузы для переговоров с казахским ханами и султанами. Хусаин добился от них признания духовной власти российского муфтия. При его содействии в 1797 г. для управления Малым жузом учреждается Ханский совет, которым фактически руководил муфтий; Хусаин склонил казахских султанов выбрать ханом лояльного к России Айчувака. Одна из дочерей муфтия была замужем за ханом Букеевской Орды Джангиром. На Северном Кавказе по поручению правительства Хусаин организовывал у горских народов родовые суды и принимал присягу на верность Империи. В 1805 г. муфтий участвовал в «секретной комиссии по делам туркмен».

Хусаин состоял почетным членом Совета Казанского университета и членом Вольного экономического общества. Он имел помещичье хозяйство, обширную недвижимость в Уфе и Оренбурге.

Великий улем и будущий муфтий Риза Фахретдин в 1908 г. в книге «Исламнэр хакында хокумэт тэдбирлэре» («Правительственные распоряжения, касающиеся мусульман». – Ч. 2. – Оренбург, 1908.)  критиковал ОМДС, прежде всего, за чрезмерное усердие в защите интересов государства. Фахретдин сформулировал три основные задачи, обусловившие возникновение ОМДС:

1. Привить любовь к России со стороны восточного Ислама;
2. оставить без силы не имеющих официального статуса улемов, оказавшихся под скипетром России;
3. превратить Ислам на берегах Волги и Урала в официальную религию и распространить везде мектебы и медресе.

В 1906г. Риза Фахретдин покинул пост казыя, который он занимал с 1891г., так как муфтият не был реформирован в соответствии с требованиями всероссийских мусульманских съездов, поэтому его выводы несколько резковаты. Но принципиально и в порядке важности они были верны.  Поэтому в своем анализе мы последуем за Ризой казыем.

Привитие любви к России восточному Исламу.

 На протяжении всего XVIII в. Россия вела наступление на мусульманский мир по трем направлениям: в Причерноморье, на Кавказе и в казахских Степях. Основные военные ресурсы были брошены против Османской Империи и Крымского ханства, которое было присоединено к России в 1783г. Россия способствовала эмиграции мусульман из степей юга Украины и предгорьев Кавказа, но изгнание мусульман с Крымскго полуострова было равносильно его превращению в пустыню. Поэтому власти создали Таврическое Магометанское духовное собрание по образцу системы миллетов. Крупнейший немецкий специалист по этносам Российской Империи Андреас Каппелер указывает на параллели между Российской и Османской империями в традиции прагматичного отношения  к другим культурам и религиям. А мы добавим: и в копировании институтов.

Система миллетов являлась основной формой существования немусульманских конфессиональных общин в рамках мусульманских государств. Она была сформирована еще в X веке и регулировалась нормами Шариата. По ней мусульманский владыка обладал всей полнотой власти над территорией страны, ее военной организацией и налоговой системой. Одновременно халиф являлся главой единой мусульманской общины – уммы. Немусульманские общины, верящие в единого Бога, образовывали миллеты и имели право самостоятельно выбирать своего главу, который  затем утверждался халифом. В функции патриарха, например, болгарского, армянского, сербского или греческого, входили вопросы внутрицерковной жизни, образование детей-мирян, вопросы церковного права. Патриарх считался единственным законным представителем миллета перед всеми органами власти. Миллет обладал недвижимым имуществом, включающим в себя здания мест богослужения и поклонения, образовательные и благотворительные учреждения. За немусульманскими общинами признавался такой вид недвижимой собственности, как вакфы, то есть собственность, доходы с которой направлялись на религиозные и благотворительные цели.

Ш. Марджани сравнивал коллегии ОМДС с шейх-уль-исламами и кадиями Румелии и Анатолии в Оттоманской Империи и системой устройства мусульманского духовенства Крыма. Однако, в отличие от России, в Оттоманской Империи немусульманские миллеты пользовались правом самостоятельного избрания главы национальной церкви. Российской особенностью являлся и институт указов на должности духовных лиц.

До создания муфтиятов Россия не имела возможности заявить о своей политике признания исламских институтов. Екатерина II прекрасно понимала, что проникновение силой оружия должно подкрепляться инструментами политики, торговли, законодательством. Если в плодородных районах Причерноморья уже тогда курс был взят на массовую славянскую колонизацию, то для других регионов было принято решение об умиротворении местных мусульман. Поэтому первые муфтии ОМДС беспрестанно вели переговоры с казахскими правителями, участвовали в российских миссиях на Северном Кавказе и по делам туркмен. В те годы от мусульман окраин России, прежде всего, казахов, требовалось стабильное признание светской власти российских императоров, а духовной – оренбургских муфтиев. Основным противовесом выступал османский султан и халиф – светский и религиозный глава мусульманского мира в одном лице (ряд мусульман России еще в начале прошлого века именно в нем видели своего законного правителя). В качестве других вариантов правителей выступали бухарские, кокандские и хивинские ханы и муфтии, а для казахов также и китайские императоры.

Для мусульман России было жизненно важным прекращение бесконечных восстаний и мятежей, которые сотрясали огромное пространство Евразии с падения Золотой Орды. Новая евразийская империя в лице России завоевывала былые территории Улуса Джучи и также стремилась к внутреннему спокойствию, расцвету экономики, к гарантии прав веротерпимости и собственности. Указ Святейшего Синода о веротерпимости (Tolerance Act) 1773 г. открыл дорогу для стабильности в регионе, которая в основном сохранилась до 1917 г. Оренбургские муфтии и духовенство ОМДС, торговцы Казани и Каргалы обеспечили проникновение в Степи русских законов, капиталов, языка. Муфтии сделали многое для воспитания казахской элиты, лояльной к российскому государству. Как справедливо пишет уроженец Оренбурга московский исламовед Г.Г. Косач, «иных путей реализации русской колониальной экспансии в это время просто не существовало или они могли быть слишком разорительными для России». Эта роль ОМДС была утрачена лишь в 1850-е гг., когда в годы Крымской войны начался поход русской армии вдоль Сырдарьи на юг Казахстана, завершившийся присоединением всей Центральной Азии в 1880-е гг.

 Ликвидация влияния не имеющих официального статуса улемов, оказавшихся под скипетром России.

 Русские исследователи неоднократно отмечали приспособленность сущности мусульманского учения для потребностей простого народа и выборность мулл, в отличие от православного духовенства. Мулле принадлежало бесспорное духовное лидерство в общине, как самому образованному человеку, учителю, судье и лекарю. Поэтому именно контроль над ранее свободным духовенством и должен был обеспечить контроль над духовной жизнью мусульманских общин и всего татарского народа. В указе об образовании ОМДС основное место уделялось лояльности мулл к российскому государству: «люди, в верности надежные...». Ахун Каргалы М. Хусаинов стал муфтием именно потому, что на протяжении многих лет оказывал значительные услуги государству.

ГАБДРАХИМОВ ГАБДЕССАЛЯМ

Габд-ас-Салам ибн Габд-ар-Рахим аль-Габдери (1765-1840) – муфтий ОМДС. Родился в ауле Габдуррахман Бугульминского уезда Самарской губернии. Высшее духовное образование получил в медресе Каргалы у мударриса Габбаса ибн Габдеррашида аль-Кушери. С сентября 1799 г. – имам Оренбургской соборной мечети. В 1802 г. за преждевременное проведение праздничного богослужения был отстранен от должности муфтием ОМДС. В 1803 г. мусульманская община г. Оренбурга вновь выдвинула Габдрахима на должность имама Второй соборной мечети, однако прибывший в город муфтий М. Хусаинов отверг его кандидатуру. Во время церемонии открытия мечети между муфтием и Габдрахимом произошел конфликт. Прихожане поддержали опального имама, вследствие чего муфтий покинул город. В 1805 г. по просьбе хана Малого жуза Айчувака и Оренбургского губернского правления Габдрахим был восстановлен в должности с присвоением звания ахуна и мударриса.

Муфтий часто выполнял дипломатические и разведывательные поручения правительства в Казахстане и Средней Азии. В 1823-24 гг. состоял членом комиссии по решению ордынских дел под председательством хана Ширгазы Айчувака. Тесному сближению Габдрахима с казахской знатью способствовало то, что ахун занимался обучением  детей казахских ханов и старшин в собственном медресе. Все расходы на их обучение и проживание  оплачивала российская казна.

В сентябре 1825 г. указом императора Александра I Габдрахим был утвержден в должности муфтия. При нем были полностью укомплектованы штаты ОМДС, которые в 1836 г. расширились и не были изменены вплоть до Февральской революции 1917 г. По ним муфтий получал 1571 руб. 41 коп. в год, а казыи – по 214 руб. 45 коп. Муфтий был инициатором строительства зданий религиозного назначения в Уфе (Первой соборной мечети, вакуфного дома и резиденции ОМДС), где и сейчас располагается ЦДУМ. Муфтий – автор брошюры «Польза человеческого рода» (1834), в которой изложил краткую историю медицины, доказывал ее пользу и необходимость для человечества, утверждал, что «наука врачевания» по степени важности для человека находится на втором месте, уступая только богословию. Будучи муфтием, Габдрахим способствовал обучению башкир и тептярей на медицинском факультете в Казанском университете. Габдессалям-хазрат боролся против пьянства среди мусульман, а также таких народных праздников,  как сабантуй и джиен, видя в них языческие пережитки

ОМДС противостояли абызы, не признававшие указов и духовной власти муфтия. Абызы или абыз-агайлар (вероятно от арабского «хафиз» – «знающий Коран наизусть») были участниками общественно-религиозного движения среди мусульман Волго-Уральского региона во 2 пол. XVI-XVIII вв. После падения Казанского ханства в 1552 г. абызами называли даже неграмотных людей, немного сведущих в основах веры и знающих некоторые аяты Корана. Движение абызов тесно переплелось с народным Исламом, ориентированным на изоляцию от официальных властей, культ «авлия» (святых), подчинение ишанам и поклонение святым местам.

Абызы представляли собой хранителей исламской традиции и образования в условиях изолированных сельских мусульманских общин. В основе движения лежало понятие об имаме как автономно избираемом главе мусульманской общины. Абызы являлись идеологической силой, стоявшей за выступлениями мусульман в защиту своих прав. С движением абызов неразрывно связана идея возрождения града Булгара как «священной родины», то есть идеального мусульманского государства в Волго-Уральском регионе. Ахун и улем Батырша в 1755 г. выступал за замену суда старшин Шариатским судом, подконтрольным только улемам. После организации ОМДС абызы оказались в состоянии конфликта с указным духовенством. Они критиковали продажность духовенства, бухарскую систему образования, преданность властям указных имамов. Однако муфтият стал победителем. Если вначале ряд назначенцев М. Хусаина были вынуждены покинуть свои мечети (например, на Нижегородской ярмарке под нажимом ишана Хабибуллы аль-Ури (Оруви)), то потом все ключевые назначения стали безоговорочной прерогативой муфтия. Назначение на должность имама происходило по принципу двух ключей: указа от ОМДС и санкции губернского правления. Вскоре эти две инстанции наладили взаимодействие. Дело доходило до того, что в 1910-х гг. выпускники казанских медресе «Мухаммадия» и «Апанаевское» фактически уже не могли стать имамами. Естественно, что медресе не договорившихся с муфтием мударрисов теряло своих шакирдов. Придя же к признанному ОМДС имаму, шакирды практически не могли покинуть медресе, так как потом их шанс получить указ стал минимален. Поэтому в начале XIX века происходит постепенная локализация движения абызов в периферийных районах (мишарских и Приуралье) и его частичная трансформация в ишанизм. Движение абызов привлекало такие яркие личности среди  улемов, как Абдурахим Утыз-Имяни, Таджетдин Ялчыгул, вечных шакирдов, оппозиционно настроенных к «указному» духовенству. К середине XIX века в результате консолидации структуры ОМДС и становления системы национального религиозного образования движение абызов сошло на нет.

Превращение Ислама на берегах Волги и Урала в официальную религию и повсеместное распространение мектебов и медресе.

 Одним из самых противоречивых действий Екатерины II считается созыв Уложенной Комиссии в 1767-1769 гг. Здесь были представлены депутаты от всех групп населения, кроме крепостных крестьян. Мусульмане выступили  с единой петицией. Представление о требованиях татар императрица получает уже во время пребывания в Казани в 1767 г., а также из наказов и выступлений мусульманских депутатов в Уложенной Комиссии. Они основывались на признании гражданского и экономического равноправия мусульман и православных и обеспечении свободы вероисповедания. Позиция мусульман концентрировалась на следующих пунктах: «дозволить свободную торговлю всем мусульманам, не препятствовать отправлению их культа, постройке мечетей, открытию школ, устроить для мусульман специальные мусульманские суды по шариату, разрешить иметь собственную администрацию и пользоваться в делопроизводстве татарским языком». Редко вспоминают, что официальное название ОМДС по-татарски было «Махкама-и-Шаргыя Оренбурджыя» (Оренбургский Шариатский Суд) и оно было единственным общемусульманским официальным учреждением, использовавшим в делопроизводстве татарский язык. Поэтому современный татарский официальный язык сформировался преимущественно в недрах ОМДС. Этот процесс был постепенным, так как первый муфтий М. Хусаин по бухарским обычаям предпочитал использовать в документах персидский язык.

Указами Правительствующего Сената было установлено, что дела в ОМДС решаются простым большинством голосов, а личные решения муфтиев не имеют силы и не должны приниматься к исполнению. На протяжении XIX столетия правительство решало вопрос об избрании или назначении муфтия. В 1817 г. Александр I подписал Указ об образовании Министерства духовных дел, в котором было определено, что муфтий должен избираться мусульманским обществом. Данное положение вошло и в утвержденный Николаем I в 1836 г. Устав Департамента духовных дел иностранных исповеданий. Однако эти законодательные акты не исполнялись, и муфтии назначались на должность императором по представлению министра внутренних дел. Только в сентябре 1889 г. Государственный совет внес соответствующие изменения в законодательство, и обычная практика обрела силу закона. Кадии ОМДС избирались мусульманским духовенством Казанской губернии; после 1889 г. — назначались Министерством внутренних дел по представлению муфтия.

СУЛЕЙМАНОВ ГАБДУЛВАХИД

Габдульвахид ибн Сулейман аль-Джабали аль-Арбашчи (1786-1862) – муфтий ОМДС. Его род происходил из аула Арбашче Нижегородского уезда и губернии. Отец Габдулвахида-хазрата Сулейманова был имамом и ахуном в ауле Ура ныне Балтасинского района Татарстана, а сам он родился в Стерлитамакском уезде Уфимской губернии. Высшее религиозное образование он получил в медресе Каргалы у мударриса Габдуррахмана ибн Мухаммадшарифа. С 1822 г. Сулейманов – имам-хатыб г. Санкт-Петербурга, с 1828 г. – преподаватель мусульманского вероучения воспитанникам Кавказского полуэскадрона, с 1835 г. – Царскосельского кадетского корпуса. В 1826 г. он привлекался правительством для переговоров с ханами Большого и Среднего жузов. Сулейманов состоял внештатным переводчиком Департамента духовных дел иностранных исповеданий Министерства внутренних дел. В июне 1840 г. указом Николая I назначен муфтием, председателем ОМДС. Он разработал несколько проектов по реформированию этого учреждения, стремился ограничить полномочия казыев в свою пользу, по примеру Мухамеджана Хусаина. В 1841 г. муфтий подготовил и издал «Правила семейно-брачных отношений». Сулейманов был сторонником преподавания светских предметов в мусульманских учебных заведениях, автором брошюры о полезных свойствах лекарственных растений. Он выписывал русские и турецкие книги и газеты. В 1856 г. Сулейманов стал директором Оренбургского попечительского комитета по тюрьмам.

ОМДС было высшей инстанцией духовного суда с распорядительными (назначение духовного лица для разбирательства) и контролирующими (отмена решения духовного лица и вынесение окончательного постановления) функциями. В правоприменительной практике оно руководствовалось своеобразным синтезом норм шариата и общероссийского законодательства. Издание фетв муфтием и кадиями протекало под наблюдением губернской администрации и Министерства внутренних дел. Под давлением властей ОМДС принимало постановления, запрещавшие религиозным служителям применение тех положений шариата, которые противоречили законам Российского государства. ОМДС были поручены следующие вопросы: «давать мусульманам подчиненного им округа фетвы о верности или ошибочности деяний в религиозных делах; принятие экзаменов у лиц, назначаемых на должности выполняющих обязанности по Шариату, ахунов, мухтасибов, мударрисов, хатыбов, имамов и муэдзинов в вопросах науки, практики и морали; выдача разрешений на строительство и ремонт мечетей; раздел имущества мусульман (мирас), заключение браков (никах) и разводов (талак) по Шариату». ОМДС не обладало централизованной системой образования, но в ряде циркуляров приветствовало преподавание светских предметов и русского языка.

С конца XVIII века вместо разрозненной сети сельских медресе и медресе Каргалы возникает целая сеть мусульманских учебных заведений. В 1860 г., по данным Оренбургского Духовного Собрания, число мектебов достигло 1859. Из них 408 размещалось в Казанской губернии, а в Уфимской и Оренбургской губерниях – 386. Параллельно на месте разрушенных в эпоху Луки Конашевича в каждом ауле вновь строятся мечети. В городах появилось целое созвездие мусульманских каменных мечетей. В Казани сохранилась сеть мечетей Старотатарской и Новотатарской Слобод, в Уфе – Соборная мечеть, в Москве – Историческая, мечети Оренбурга, Каргалы, Воткинска и даже таких деревень, как Кшкар и Береске в Заказанье. Эти наглядные свидетели той эпохи остаются свидетелями возрождения Ислама в Центральной России и Волго-Уральском регионе до наших дней. Другими молчаливыми свидетелями являются миллионы экземпляров мусульманской литературы и десятки тысяч рукописей, увидевших свет в рассматриваемый период годы. Но самым главным памятником той поры являются метрические книги, которые вели указные муллы, где содержатся имена предков сегодняшних российских мусульман. За эту память о предках мы все должны быть благодарны муфтияту.

С созданием Духовного Собрания имамы получают признанный государством статус указных мулл и сословный орган – ОМДС. Таким образом, духовная элита добивается функционирования сети религиозных и образовательных учреждений, права торговли, создания Духовного Собрания – Махкама-и-Шаргыя (буквально Шариатского Суда) с татароязычным делопроизводством. Компетенция духовенства в вопросах религии, образования и гражданского права охватывала все население. В результате этой политики кооптации мусульманской элиты к концу XVIII века этносы бывшего Казанского ханства «были глубоко интегрированы в социальном плане в сословную структуру России».