Религиозное мировоззрение является во многом фундаментом, на котором строится развитие того или иного общества. Пережив невиданный террор, развязанный против всех религий в советские годы, религиозная традиция продолжала жить, принимая скрытые формы, и в тяжелейших условиях переживалась народом как исповедничество, подвиг стояния в вере. Первый удар приняли на себя монастыри и медресе, затем – храмы и мечети. К концу 1930-х годов большинство религиозных зданий были осквернены и разрушены. Во время Второй мировой войны и в 1950-е гг. ситуация ненадолго изменилась, но в последующем хрущевская «оттепель» оказалась не менее тяжелой, чем «безбожная пятилетка»^¹. Несмотря на долгие годы борьбы против веры в Бога, верующий человек остался на своем пути. Напротив, после распада коммунизма, где «религия была опиумом для народа», все религии, существовавшие на территории современной России, пережили и переживают подъем.

Если все вышесказанное верно относительно современности, то для средневекового общества религиозное мировоззрение было фактически доминирующим, определявшим и политическую, и экономическую, и социальную сферы жизнедеятельности народов и государств. В ту эпоху религия являлась главным фактором жизненного пути и программы как отдельного индивида, так и целого общества.

Одним из видов религиозного подвижничества является паломничество к святым местам. Этот вид поклонения тщательно разработан во всех мировых религиях. В их религиозной традиции святые места расположены в непосредственной географической близости друг от друга, а именно в регионе Ближнего Востока.

Паломничеству в Святые Земли во всех мировых монотеистических религиях придается особое значение, подкрепленное и доказанное Священными Божественными Писаниями (Кораном, Торой и Евангелием) и преданиями великих пророков и святых. Именно Ислам, Христианство и Иудаизм имеют общие корни, схожую историю, начиная с первого человека Адама и, конечно же, одного праотца Авраама (Ибрахим). Как-никак, а именно жизнедеятельность пророков и святых трех религий, их места обитания и исторических событий, запечатленных в тех же Священных Писаниях и преданиях, являются для верующего человека местами общего поклонения – святыми. Людей, совершающих дальнее путешествие для поклонения Богу в святых местах, называют паломниками, богомольцами, странниками, пилигримами, хаджиями.

На протяжении более 12 веков последователи Ислама, проживающие на территории России, не считаясь с расстояниями, трудностями и большими расходами, спешили лицезреть вблизи величайшие святыни своей религии, душевно очиститься от грехов и заслужить особый статус – статус паломника, тем самым приобрести пред своим народом значимого уважения и авторитета. Более того, вольно или невольно способствовали сближению нашего Отечества с народами и государствами Ближнего Востока – арабским миром. Это в равной степени относится и к православным, посещающим святые места в Палестине, и к мусульманам, у которых, помимо Иерусалима, священными являются города Мекка и Медина.

Паломники вносили заметный вклад в установление политических, культурно-общественных, экономических контактов с иерархами и мирянами Востока, с арабским, турецким и еврейским населением, властями Арабского халифата, государства мамлюков и Османской империи. В результате этого происходило обогащение как древнерусской духовной и светской культуры, так и культуры волжско-камских булгар, кипчаков (в качестве носителей Ислама) – предков современных татар и кавказских народов.

В позднее время Россия пользовалась этим каналом для возможности активизировать дипломатические отношения со странами Востока, о чем можно судить по открытию дополнительных консульских учреждений параллельно с торговыми представительствами. Так, документ от 1851 г. говорит о необходимости создания консульского агентства России в Суэце и в одном из портов Красного моря – «как для распространения нашей торговли, так и в видах покровительства российским подданным магометанского исповедания, в большом числе посещающим берега Чермного моря для поклонения гробу Магомета...»².

Фактор паломничества является одним из особо значимых причин в установлении отношении между разными государствами в политической, экономической, культурной и духовной сферах, между простыми людьми и последователями того или иного религиозного мировоззрения. Российские хаджии, желая выполнить свой долг перед Богом, всегда стремились совершить хадж, невзирая на трудности пути. Более того, своей паломнической традицией они вынуждали власти, хотели они этого или нет, обращать свое внимание к их религиозной практике: сначала следовали запреты, потом разрешения, еще позже власти уже помогали русскоподданным мусульманам в совершении паломничества.

Со временем появления Ислама на территории нынешней России он прошел ряд этапов в определенные временные рамки, сталкиваясь с разными преградами и проблемами, но каждый раз отстаивая право на существование: в относительно собственном мусульманском государстве (IX–XVI вв.); в православном русском государстве (XVI–XX вв.); в советском государстве (нач. XX в. – кон. 80 гг. XX в.); в постсоветской России.

История хаджа для российских мусульман всегда была рассказом о приходе и возвращении в основные регионы мусульманского мира (дар аль-Ислам). В эпоху до падения Казанского ханства хадж регламентировала общеполитическая ситуация и эпидемии. От времени независимости мусульманских тюркских государств у нас не осталось непосредственных свидетельств – рассказов о хадже (хадж-наме) с булгарских или золотоордынских территорий, хотя выходцы из этих земель, несомненно, совершали хадж. Так, классифицируя источники по мусульманскому паломничеству на арабский восток, можно выделить их несколько групп. Первое – источниками раннего мусульманского паломничества служат в основном работы арабско-персидских ученых, географов и историков как ат-Табари, аль-Мукаддиси, аль-Идриси, аль-Масуди, Ибн Фадлана, Ибн Батуты и др. В их работах упоминаются паломники из России, говорится о городах и наличии в них мечетей и медресе, что свидетельствует о раннем приходе Ислама на территорию современной России. Одно из первых сообщений о том, как булгары совершали хадж, относится к 1041/1042 годам. Об их приезде в Багдад упоминает арабский историк Ибн аль-Джаузи: «И прибыл один человек из булгар, – говорят, что он один из больших людей того народа, со свитой из 50 человек, направляясь совершить хадж»³.

Второе – основными и, на наш взгляд, самыми значительными источниками по хаджу в Новое время являются путевые заметки, хождения паломников, хадж-наме, саяхат-наме или сафар-наме. Одно из самых ранних и, возможно, первых хадж-наме, дошедших до нас, принадлежит перу Муртазы б. Кутлугуша ас-Симети – автору «Иман шарты» («Условия веры» – учебное пособие, объединившее овладение азбукой и основами веры)⁴. В хадж-наме Муртазы ас-Симети, датированном 1110 годом хиджры (1697/1698 гг.) говорится о пути из Бухары через Мешхед и Багдад. Наиболее интересным в нем является перечисление посещенных им могил пророков и шейхов. Таким образом, происходит возвращение татарского народа в культурное и географическое пространство мусульманского мира. Список, приведенный Муртазой ас-Симети, дает адекватное представление о тех персоналиях, которые наиболее уважались среди татар. Наиболее бесспорными здесь являются личности пророков, четырех праведных халифов, асхабов и родственников Пророка Мухаммада (мир ему), а также таких факихов, как Абдуллах б. Аббас, Абу Ханифа, Малик б. Анас и Убайдуллах Садрушшариат. Вместе с тем автор приводит имена целого ряда шиитских имамов, включая Ризу, Хасана, Джафара ас-Садыка. Наибольший интерес вызывает знакомство с личностями виднейших суфиев, начиная с момента существования тасаввуфа: Зу-н-Нуна аль-Мисри, Абу Йазида Бистами, Суфьяна ас-Саури, Абу Бакра аш-Шибли, Абу Хурайры. Симети известны и такие выдающиеся шейхи накшбандийа, как Бахауддин Накшбанд и Абдульхалик аль-Гидждувани, и среднеазиатские шейхи ордена кубравийа Пахлеван Махмуд и Наджмуддин аль-Кубра⁵.

Из хаджа улемов в XIX в. ключевым источником является «Рихлат аль-Марджани» («Путешествие Марджани»), опубликованное Ризой Фахретдином в 1902 г.⁶ Его прекрасный перевод сделан А. Н. Юзеевым⁷. Шихабуддин Марджани (1818–1889) – знаменитый теолог, философ, историк, религиозный реформатор и просветитель. По пути следования он следил и изучал паломников из разных стран, слушал их чтение Корана, смотрел, как читают намаз последователи той, или иной религиозной школы отмечая, что, например, «(...) в Медине нет общего намаза отдельно для ханбалитов. Ханафитские и маликитские муэдзины говорят: “Господь наш. Хвала тебе”. А шафиитские: “Да услышит Аллах того, кто его восхваляет”. Маликиты и шафииты провозглашают слова второго призыва на молитву (икамата) только по одному разу. Маликиты во время намаза держат руки опущенными. Шафииты соединяют руки на груди и поднимают их, когда наклоняются и выпрямляются в молитве. Они во втором ракаате утреннего намаза после поясного поклона громко провозглашают молитву: “О Боже, путеводи меня...”, которую они читают вместе с имамом. А иранцы громко произносят: “Аллах велик”. И касаются пальцами мочек ушей. После такбира в намазах, которые читают про себя, соединив руки, громко говорят “Бисмилла” перед “Фатихой” и перед (любой) другой сурой. В обоих ракаатах читают суру “Ихлас” (112-я сура). Во время поясного поклона три раза говорят: “Да будет славен Аллах”. А во время земного поклона говорят: “Да будет славен Всевышний Господь и хвала Аллаху – да благословит Аллах Мухаммада и его род”. А когда встают, немного подымают руки. Они читают Коран так же слабо, как сарты (узбеки). После каждого аята делают паузу. Мне так и не удалось увидеть и услышать, как они провозглашают азан и читают дополнительную молитву и молитву витр. (В шиитских книгах, которые мы видели, говорится, что азан и икама не обязательные, но поощряемые действия. В них есть некоторые отличия от наших. Поэтому для уточнения отличий следует обратиться к их книгам)».

Выводы, приводимые Ш. Марджани в своих путевых записках, указывает на то, какими великими знаниями обладал он, как находил ошибки у других и исправлял их. Даже, читая как-то Коран и заметив, что там пропущено слово или буква, написано другое слово вместо другого он отмечал: «(...) Мы вошли в мечеть прочитать пятничную молитву. Совершив приветственную молитву, я прочитал одну часть Корана. Коран, который я читал, был написан красивым почерком. Аяты заканчивались в конце страницы. Ввиду того что некоторые части букв не сохранились, графика была несовершенной и сложно было правильно определить места соблюдения пауз. В суре “Худ” в словах “Не делайте ей вреда” (11:67) была пропущена частица “ля”, а в словах “Не опирайтесь на тех, которые живут беззаконно” (11:115) вместо “аллязина” было написано досточтимое слово “Аллах”. Я исправил эти две ошибки (...)»⁸.

Уникальным стало издание путевых записок нижегородца Хамидуллы Альмушева⁹. Эта книга по своему оформлению и целостности не имеет равных в России. Кроме того, известен рассказ о хадже, написанный драгоманом консульства Российской империи в Джидде в 1895 г. Ш. Ишаевым, который совершил паломничество в священные города Ислама в Мекку и Медину.

Он прекрасно описал весь свой путь, все происшествия, описал места, опасности и болезни, ожидавшие «гостей Аллаха», недостатки по организации и обеспечению путников всеми нужными вещами и неудобства перевалочных пунктов. Яркими красками в своем «Рассказе паломника» Ш. Ишаев показал всю беспорядочность местных арабов и неспособность властей Османской империи навести порядок в организации хаджа. Как выражается автор заметок: «(...) все построено на вымогании денег с паломника за любые услуги». В его работе мы встречаем упоминание о первом российском консуле в Джидде Шагимардане Ибрагимове, как отмечал драгоман о нем – «(...) умерший от холеры в первый же год своего назначения в 1892 году. На его могиле поставлен камень с надписью на русском и арабском языках его преемником консулом господином Левицким (...). Покойный Ибрагимов, будучи консулом, как рассказывают, относился к своим обязанностям ревностно и вел дело энергично, а потому его до сих пор со злобою вспоминают разные далили, вакили, те наши туркестанцы, которые в Джидде берут от легковерных паломников деньги на сохранение на время поездки в Мекку, и вообще все проходимцы, живущие исключительно обиранием паломников, всячески их (паломников) эксплуатируют. Он, как русский консул, старался защищать своих соотечественников от этой саранчи, которая нападает на них в Хиджазе, и вообще помогал им по мере возможностей. Нужно заметить, что, хотя мусульманская политика в Хиджазе и кажется с вида очень простой и невинной, но на самом деле она весьма мудреная и лукавая. Наше же консульство в Джидде – учреждение еще очень молодое и очень слабо гарантированное, что видно, например, из нападения арабов на консулов христианских держав в Джидде в 1895 году. Европейскому консулу здесь нужно быть чрезвычайно осторожным (...)»¹⁰.

Первый консул статский советник Ш.М. Ибрагимов обязывался не только следить за порядком, вести учет русскоподданных, сообщать об известных «фанатиках»¹¹, уходящих обратно в Россию, чтобы установить за ними надзор, совершить хадж самому с целью добывания информации, но и выяснить политическое значение святых городов Ислама, изучить состояние торговли, по возможности завязать торговые связи российскому купечеству с туземцами, наладить связи с шейхами племен, предпринять поездки во внутреннюю Аравию с целью узнать политическое положение племен, выяснить значение портового города Ямбо и необходимость назначения туда агента и др.¹² Сама личность первого консула, татарина по национальности, мусульманина по вероисповеданию, играла важную роль. До открытия консульства в донесениях отмечалось, что назначение мусульманина – подданного Российского государства на роль агента не считается возможным. Однако в этом случае мы видим, что только такой человек, одной веры, близкий к культуре Иислама арабского региона, сможет наладить связь, установить дружеские отношения и войти в доверие. Это была далеко идущая политика России, направленная на то, что подданные-мусульмане всегда были на службе государству. (Сюда мы можем отнести и драгомана консульства в Джидде в 1895 г. татарина Ш. Ишаева, написавший прекрасный отчет о своем хадже, штабс-капитана А. Давлетшина, специально командированного на хадж для выяснения ситуации, первого посла советской России в Саудовской Аравии К. Хакимова и многих других.) Назначение на работу мусульман в российские консульства в мусульманских странах практиковалось раньше и сегодня, что облегчало диалог православной России и мусульманского мира.

В путевых записках нашего соотечественника Хамидуллы Альмушева, совершившего свое паломничество чуть позже Ш. Ишаева, в 1899 г., также рассказывается о бездействии турецких военных в защиту караванов и самих паломников от набегов бедуинов, грабежей и убийств. Его рассказ богат фактическим материалом: в нем упоминаются десятки имен собственных, географических названий, исторических событий, терминов, тесно связанных с реалиями жизни мусульман Ближнего Востока конца XIX века.

Временной разрыв между паломничеством Ш. Ишаева и Х. Альмушева составляет четыре года, и особой разницы в ситуации с организацией хаджа в их путевых записках нет. Но они отличаются тем, что Ишаев, видимо, будучи работником российского консульства, не скрывая, описывает все вокруг, со всеми недостатками, в то время как Альмушев говорит, что не хочет писать о дурных вещах и отрицательных сторонах местности и жителей. Однако он с осуждением пишет о татарах, своих сородичах, в Медине, переселившихся на постоянное жительство: «(...) И хотя в Медине есть мухаджиры из наших татар, их нравы здесь не изменились. Ненависть и вражда их друг к другу день ото дня возрастают, они непостоянны в своих делах. Дела их не соответствуют ни священному шариату, ни элементарному порядку и закону. Хорошо бы их низкие нравы, происходящие от татарства, не перешли на жителей Медины! И все же эти нравы стали известны властям (...)»¹³.

О своем хадже также писали такие улемы, как Мурад Рамзи (Мекки), Муса Биги, Абдуррашид Ибрагим. В том же столетии очерки создали Абдулманих Каргалый, Али Чокрый (аль-Чукури)¹⁴.

Как и в православной традиции хождения, так и в мусульманской хадж-наме содержат исчерпывающую информацию о хадже своего времени и являются ценным источником в исследовании паломнической традиции.

Вторая половина XVIII в. – это время образования российской мусульманской общины, консолидации мусульман. Все требования, направленные властвующей элите Российской империи, являлись единым для всех мусульман Внутренней России¹⁵. Поэтому в императорских указах периода правления Екатерины Великой содержатся документы, непосредственно относящиеся к мусульманской общине того периода и отправлению религиозного долга, в том числе и хаджа. Эти материалы дополняют источниковую базу.

Следующей группой источников в исследовании паломнической традиции мусульман России являются отчеты служащих госаппарата о хадже, географической и эпидемиологической обстановке в Хиджазе. В конце позапрошлого века была предпринята попытка получить комплексный анализ ситуации с хаджем. В итоге был написан секретный «Отчет»¹⁶ русского штабс-капитана Абдульазиза Давлетшина, созданный на основе наблюдений хаджа 1898–1899 гг. Помимо этого, дополнительную информацию мы находим также в отчете врача Д. Заболотного об эпидемиологической ситуации в пунктах сбора мусульманских паломников на территории Аравии¹⁷.

В последнее десятилетие XIX и начало XX века внимание правящей православной императорской семьи, кроме огромного количества других проблем, решать которые требовалось незамедлительно, было также приковано и к проблемам совершения хаджа из России в Аравию. Свидетельством этому, помимо командировки Абдульазиза Давлетшина в Хиджаз, являются и открытие в 1891 г. консульства в Джидде, и отчет о хадже уже упомянутого консульского сотрудника Шакирзяна Ишаева в 1895 г. К этому списку следовало бы добавить, возможно, мало кому известный отчет Моздокского городового врача Магомета Ильясовича Тулатова о его «поездке в Мекку и Джидду» в 1899 г.¹⁸ В тот же год выходит «Сборник материалов по мусульманству»¹⁹ под редакцией поручика В.И. Ярового-Равского. Он был составлен по распоряжению и указанию туркестанского генерал-губернатора С.М. Духавского и включал материал по хаджу, составленный на основании двух отчетов консула в Джидде Левитцкого за 1893 и 1894 гг. и дополненный материалами из сочинения М. Миропиева «Религиозное и политическое значение хаджа», изданного в Казани 1877 г.²⁰ Работа содержит огромный материал по хаджу того времени, показана статистика и динамика религиозной практики, количественное соотношение паломников из регионов Российской империи. Кроме всего этого, в книге четко преследуется попытка негативно выказать отношение к хаджу, говорится о недопустимости разрешения мусульманам совершать паломничество. Например, автор с презрением пишет, что «(...) какие крупные денежные средства непроизводительно расходуются хаджиями ежегодно из народного достояния, переходя безвозвратно к чужеземному населению и делаясь добычей иностранных властей. (...) Не менее существенный ущерб хадж приносит... народному благосостоянию и общественному здравию, ежегодно вырывая из жизненного строя тысячи паломников (...)»²¹.

В 1901 году выходит сборник консульских донесений «Русские мусульмане в Хиджазе» под авторством С. Тухолки, где приводится количество и занятия паломников из России²². Работа известного российского востоковеда М.Э. Никольского «Паломничество мусульман в Мекку», напечатанная в Историческом вестнике в 1911 г., предоставляет немаловажную информацию о маршрутах паломников из России и Туркестана, содержится описание Каабы и религиозных обрядов и празднеств²³. Сюда мы можем включить работу Д.Ф. Соколова «Поездка в город Джедду», которая вышла в Историческом вестнике в 1902 г., где он описывает прием паломников и условия их жизни²⁴. Этот список можно продолжить, но поразительно то, что весь данный комплекс отчетов и рапортов последнего десятилетия XIX и начала XX века в высшие органы власти об обстановке вокруг хаджа представляют собой огромный пласт малоизученных документов, в которые вложен значительный труд, что свидетельствует о том, что государство действовало в этом вопросе целенаправленно для выявления существовавших проблем и их решение. В этом можно удостовериться, прочитав отчет штабс-капитана А. Давлетшина. Выводы и меры, которые он предлагал для улучшения обстановки, пусть не в полной мере, но начали осуществляться. Так, если в 1898 г. было всего около 450 русскоподданных хажиев, как отмечает Давлетшин, то есть всего 10% паломников от обычного числа в тот год, то в начале XX в. их количество дошло до 15 000. Так, говоря о мерах, необходимых для улучшения обстановки вокруг хаджа штабс-капитан отмечал, что «(...) вышеприведенные меры, конечно, далеко недостаточны, чтобы создать более или менее удовлетворительный санитарный порядок в Хиджазе; меры эти большей частью кажутся отдаваемыми турецким правительством крайне неохотно, под чужим давлением и исполняемыми еще более небрежно, чтобы только отделаться. Если не будут приняты более радикальные и энергичные мероприятия для упорядочения санитарного положения паломничества, Хиджаз всегда будет служить угрозой для других стран».

Предлагаемый читателю документ – отчет штабс-капитана А. Давлетшина, – сочинение, которое не только удачно дополняет воспоминания паломников о трудностях поездки в хадж, но и дает представление об истинном положении вещей, связанных с хаджем с точки зрения государственной политики в конце XIX – начале XX в.²⁵

Надо отметить, что такие документы, как отчеты госслужащих рисуют несколько иную картину происходящего, нежели путевые записки, написанные в жанре хадж-наме обычными паломниками. В них выявлены и ярче отражены проблемы, предлагаются пути их решения. А хаджи, совершивший путь из родной земли до Мекки и обратно, все сложности видит как Божье испытание его веры. Его основная цель – совершить хадж ради Всевышнего, исполнить свою обязанность перед Ним.

В этом плане весьма интересным, на наш взгляд, является «Путешествие Буртона» в 1853 г. из Лондона в Мекку. Капитан сэр Ричард Фрэнсис Бертон (1821–1890) был британским путешественником, писателем, поэтом, переводчиком, этнографом, лингвистом, гипнотизером, фехтовальщиком и умелым дипломатом. Только лишь то, что его рассказ, хотя и не полностью, но все же, в 1872 г. был переведен на русский язык и получил широкое распространение в имперской России, указывает на то, что россиянам был интересен сам факт того, во-первых, как Р.Ф. Бертон, будучи немусульманином, переодевшись в восточную одежду, показав мастерство владения языками, молясь и соблюдая все ритуалы хаджа, не дал усомнится другим в его истинном следовании учению Корана и Пророка Мухаммада. Во-вторых, описанные автором города, народы, события и пути следования являются огромным трудом, несут исчерпывающую информацию. В путевых записках капитана четко очерчено отношение немусульманина к людям, исповедующим Ислам, ритуалам хаджа, обычаям и традициям арабского востока. Более того, одним из его попутчиков и другом в пути был Хаджи Вали из России, «по какому-то процессу приехавший в столицу Египта», как сам автор пишет. Благодаря подсказкам и помощи россиянина он остался незамеченным. Р. Бертон рисковал жизнью, играя роль мусульманина, так как въезд в священные города Ислама иноверцам запрещен и пойманного могли просто казнить на месте. Он отмечал в воспоминаниях: «(...) По его (Хаджи Вали) совету я снял свою одежду дервиша, синие шаровары, короткую рубашку, одним словом, все, что мне придавало вид перса. “Вы навлечете на себя множество неприятностей, – говорил он, – если захотите остаться персиянином, в Аравии побьют вас как еретика, везде вам придется платить втрое дороже других, а заболеете, вас бросят умирать на дороге!”. После долгих совещаний мы решили, что я буду выходцем из Афганистана, родом из Индостана, от родителей афганистанцев, положим, поселившихся в этих краях, был воспитан в Рангун, в Бирме, потом будто путешествовал с ранней молодости, как водится у этого племени. В дополнение моей роли надо было знать языки персидский, арабский и индостанский, но я достаточно владел ими в обычном разговоре, ошибки же и некоторые неподходящие выражения могли быть приписаны моему долгому пребыванию в Рангун. И так я был спокоен насчет того, что мое переодевание не будет открыто»²⁶.

Отправившись из Суэца в Ямбо на палубе корабля, капитан Бертон знакомится еще с одним россиянином из Дагестана – Омаром эфенди, у которого дед был муфтием в Медине, а отец – начальником каравана. Случайная встреча с российскими мусульманами и их помощь, дипломатический опыт, знание языков и энтузиазм во многом предопределили возвращение сера Бертона в целости и сохранности обратно домой.

Хотя Бертон и не был первым европейцем, предпринявшим хадж (считается, что честь принадлежит Людовику Ди Барфема, совершившему хадж в 1503 г.), его паломничество было наиболее известным и лучше всего задокументированным в свое время в книге The Pilgrimage to Al-Medinah and Meccah («Паломничество в аль-Медину и Мекку»), вышедшей в свет в 1855 г.

Говоря об источниках по хаджу XX в., отдельной строкой следует отметить рассекреченные в последнее десятилетие архивные документы, переписку российских консулов и послов, которые представляют значительный интерес и раскрывают тонкости российской политики по отношению к Хиджазу и российским паломникам. Здесь нужно упомянуть работы В.В. Наумкина «Советская дипломатия в Хиджазе: первый прорыв в Аравию (1923–1926 гг.)», где описываются малоизвестные подробности советской дипломатии в Хиджазе 20-х годов, и сборник статей, очерков и докладов под общим названием «Ислам и мусульмане: культура и политика»²⁷.

Нужно отдать должное Д.Ю. Арапову, который посвятил себя изучению Ислама в Российской империи и современной России. Среди работ следует выделить «Систему государственного регулирования Ислама в Российской империи (последняя треть XVIII – начало ХХ в.)», «Ислам в Российской империи (законодательные акты, описания, статистика)», «Мусульмане и Ислам по материалам Восточного отдела ОГПУ», «Россия и мусульманский мир», «Императорская Россия и мусульманский мир», «Россия в Средние века и Новое время» и многие другие публикации, где автор непосредственно затрагивая тему ислама в России приводит информацию и о хадже мусульман. Его работы фундаментальны, с использованием разнообразных источников, глубоки по анализу материала и выводами. Однако отдельной исчерпывающей работы, посвященной теме хаджа российских мусульман, не существует.

Другой известный ученый, иранист, профессор Е.А. Резван основных научных успехов достиг в изучении архивных и рукописных собраний Санкт-Петербурга. Результатом изучения архивных коллекций стала серия монографий, посвященных русско-арабским отношениям, среди которых и «Хадж из России»²⁸. Работы содержат богатый архивный материал, однако комплексного исследования по тематике хаджа также не существует.

Относительно становления мусульманского паломничества из России следует выделить несколько этапов.

Начальным этапом становления традиции хаджа из России следует считать не время официального принятия Ислама волжскими булгарами в 922 г., а более ранний период. Завоевание Дербента арабами еще в далеком 732 г. и распространение Ислама в других регионах обязывал мусульман отправляться в паломничество. Записи путешествия Ибн Фадлана в Волжскую Булгарию в 921 г., где он отмечал, что там уже были мечети и медресе говорит о том, что Ислам уже бытовал у народа²⁹. К VIII веку он проник в Поволжье через Хазарский каганат, следовательно, мусульмане уже исполняли свой религиозный долг. Более четкой информации невозможно привести за отсутствием источников. Паломничество продолжалось в этот период в собственно мусульманском государстве до середины XVI в., до тех пор, пока Иван Грозный не захватил ханства.

Следующий этап охватывает период c середины XVI – до начала XX в. До середины XVIII столетия притеснения мусульман со стороны русского православного государства имели массовый характер. Каких-либо официальных документов по паломничеству, статистики и данных не существует. Об организованности паломничества также не может быть и речи, не говоря уж о количестве. Однако, по свидетельству работы Ризаэтдина Фахретдина «Асар», где он перечисляет известных в Поволжье религиозных деятелей, улемов и имамов рассматриваемого периода, в их биографиях он четко обозначил, что тот или иной совершил хадж или умер по пути³⁰. По результатам его исследования можем сделать вывод, что каждый считавший себя правоверным мусульманином, имевший в обществе религиозный статус, совершил хадж в святые места Ислама.

Второй период – с середины XVIII в. до 70-х годов XIX в. В это время, во-первых, происходит юридическое оформление государственно-исламских отношений в целом и отношения правительства к мусульманскому богослужению. Этот процесс начинался с момента «воинствующей христианизации», игнорирования Ислама, запрета на богослужения в мечетях, постепенного перехода к признанию легитимности мечетей и сотрудничеству с мусульманами. Это время образования российской мусульманской общественности, консолидации мусульман. Все требования, направленные престолу Российской империи, являлись единым для всех мусульман Внут-ренней России. Во-вторых, восстание под руководством Батырши, затем и Пугачевское восстание 1773–1775 гг., в котором активное участие приняли татары и башкиры, вынудили Екатерину II изменить свое отношение к «инородцам» – магометанам. В-третьих, императорским указом от 22 сентября 1788 г. было учреждено Оренбургское магометанское духовное собрание, аналогичное по своим функциям Синоду, как орган из избранных выборных на определенный срок мусульманских духовных лиц во главе с муфтием и губернских, областных администраций – что говорит об организации и учете действий религиозных объединений. В-четвертых, происходит включение мусульманских территории в состав России. Следовательно, властям уже приходилось считаться с интересами своих подданных-мусульман.

С 70-х годов XIX в. до начала XX в. проблемы хаджа мусульман – подданных России активно обсуждаются во внешнеполитических ведомствах – Министерстве иностранных дел, посольстве в Константинополе, консульстве в Джидде, открытом в 1891 г. Более того, к этому вопросу были привлечены главы администраций тех регионов, где компактно проживали мусульмане. Соответственно в конце XIX – в начале XX столетия количество паломников-мусульман увеличилось, велась статистика и появилась возможность следить за развитием паломнического движения³¹.

Следует отметить, что именно российские мусульмане, хотели они этого или нет, стали проводниками культур, мировоззрений арабского востока в Россию и наоборот. До появления поездов и пароходов паломники пешком и верхом добирались до Мекки, и представьте себе, сколько впечатлений, новшеств, особенностей местности и людей они видели и по приезде в Россию передавали своим сородичам, издавались хадж-наме. Особым моментом, отличающим хадж в Новое время, является то, что мусульмане уходили в Мекку целенаправленно выбирая маршруты, чтобы путь их лежал через те места, где испокон веков учились мусульмане, чтобы приобрести знания в медресе и других учебных заведениях: либо через Среднюю Азию, где в основном Бухара, Самарканд и Хива, либо через Стамбул, Сирию, Египет. По сравнению с сегодняшним днем до Первой мировой войны мусульмане России в большей степени умели читать и писать не только на своих родных языках, но также и на арабском и персидском. Это происходило вследствие того, что хаджи, отучившись на пути в Мекку или обратно основам Ислама, грамматике и языкам, по возвращении обучали своих сородичей, родных и детей. Сегодня же перелет за 4–5 часов до Джидды, совершение обрядов хаджа за неделю и перелет обратно облегчает паломникам путь. Однако людей, целенаправленно уезжающих на хадж, чтобы задержаться и приобрести знания, почти и нет.

Как и у православных, так и у мусульман паломническая традиция в советский период претерпела упадок. Количество паломников резко упало, получить разрешение на поездку стало трудно, мечети разрушались, медресе закрывались. Известные сталинские репрессии 1937–1940-х гг., унесшие жизни религиозных деятелей, и не только, лишили мусульманское общество авторитетных улемов, имамов, муфтиев, на ком и держалась мусульманская община. Все это сказалось и на связях мусульман России с арабским миром. Здесь следует напомнить, что хадж в советский период малоизучен, так как имеется малое количество источников, не рассекречены архивные материалы. В этом плане хотелось бы отметить: большую ценность по изучению хаджа в советское время и Ислама в целом представляет личный архив семьи муфтиев Бабахановых. ИД «Медина» уже издал книгу «Жизнь муфтиев Бабахановых: служение возрождению Ислама в Советском Союзе»³² и готовит к изданию переводы записей и отчетов муфтиев. Три поколения рода Бабахановых были организаторами и руководителями Духовного управления мусульман Средней Азии и Казахстана (1943–1989) и Отдела международных связей мусульманских организаций СССР (1962–1989).

Хадж мусульман России наметил тенденции к постоянным связям с арабским миром в разных сферах жизнедеятельности, упрочняя и развивая их. Из года в год, из столетия в столетие принимая опыт, культуру, традиции друг у друга, Россия и арабский восток пришли к XXI в. с богатой традицией взаимоуважения обычаев, всестороннего сотрудничества и веротерпимости. Что требуется от сегодняшних политиков, служащих госаппарата, в чьих руках рычаги управления внешней и внутренней политикой страны, так это не растерять накопленный опыт, а развивать его дальше в интересах своих граждан, государства для сохранения мира, стабильности и взаимоуважения.

Советская делегация Мекканского конгресса, 1926 г.

1 Носова Г.А. Бытовое православие (на материалах Владимирской области): дис. ... канд. ист. наук. – М., 1969. С. 227.

2 Хайретдинов Д.З. Мусульманская община Москвы в XIV – начале ХХ в. – Н. Новгород, 2002. С. 169.

3 Халидов А.Б. Сообщение арабской хроники XII в. о посольстве из Булгар в Багдад // Ш. Марджани: Наследие и современность. Материалы международной научной конференции. – Казан: Мастер Лайн, 1998. С. 82–84.

5 Фахретдин Р. Асар. – 2 джуз. – Оренбург, 1901. С. 35; Хабутдинова М. Симети М. // Ислам на европейском Востоке. Энциклопедический словарь. – Казань, 2004.

7 «Рихлат ал-Марджани» («Путешествие Марджани») // Очерки Марджани о восточных народах. – Казань, 2003. С. 54–75.

8 Полный текст хадж-наме Марджани см.: «Хадж российских мусульман». Сборник путевых заметок о хадже. № 1. – Н. Новгород: ИД «Медина», 2008. Также см. газету: Медина аль-Ислам № 88 (Декабрь 2008), Медина аль-Ислам № 87 (10–23 ноября 2008), Медина аль-Ислам № 86 (3–9 ноября 2008).

9 Альмушев Х. «Хадж-наме». Книга о хадже. Путевые записки. – Н. Новгород: изд-во НИМ «Махинур», 2006.

10 Полный текст путевых записок Ш. Ишаева см.: Хадж российских мусульман: Сборник путевых заметок о хадже. № 1. – Н. Новгород: ИД «Медина», 2008.

13 Полный текст хадж-наме Х. Альмушева см.: «Хадж-наме. Книга о хадже: Путевые записки. – Н. Новгород: Изд-во НИМ «Махинур», 2006. С. 56.

15 ИИАНТ, РИУ. «Ислам и мусульманская культура в Среднем Поволжье: история и современность». Очерки. – Казань, 2002. С. 96–101.

19 Яровой-Равский В.И. Паломничество (хадж) в Мекку и Медину // Сборник материалов по мусульманству. – 1889. – Т. 1.

23 Никольский М.Э. Паломничество мусульман в Мекку // Исторический вестник. 1911. Т. 124 (апрель–май).

25 Полный текст отчета А. Давлетшина см.: «Хадж российских мусульман». Сборник путевых заметок о хадже. № 2. – Н. Новгород: ИД «Медина», 2008. Также см. газету: Медина аль-Ислам № 101 (февраль 2010), Медина аль-Ислам № 100 (январь 2010), Медина аль-Ислам № 99 (декабрь 2009), Медина аль-Ислам № 98 (ноябрь 2009).

26 «Хадж российских мусульман». Сборник путевых заметок о хадже №3. Сост. и ред. Нуриманов И. См. также газету: Медина аль-Ислам № 109 (октябрь 2010).

28 Резван Е. А. Хадж из России // Ислам на территории бывшей Российской империи. – М., 1998.

32 Усманходжаев А. Жизнь муфтиев Бабахановых: Служение возрождению ислама в Советском Союзе. – М. – Н. Новгород: ИД «Медина», 2008.

* Примечание: данные по православным паломникам подготовлены по материалам: Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. Данные по мусульманам на основании отчетов российского консула в Джидде А. Левитского за 1893–1894 гг. и материалов комиссии о мерах предупреждения и борьбы с чумной заразой. Однако не все паломники-мусульмане регистрировались в консульстве, и эти цифры можно считать приблизительными. До 1891 г. данные отсутствуют, и точно сказать, каково было количество паломников-мусульман из России, невозможно.

* Количество паломников 1898 г. по данным штабс-капитана Давлетшина по командировке в Хиджаз в конце XIX в., где он подчеркнул, что в тот год количество хаджи из России составило только 10% от обычного числа (Давлетшин А.А. Отчет штабс-капитана Давлетшина по командировке в Хиджаз. СПб., 1899 г. С. 85–87).

** По данным российской администрации, следившей за количеством мусульманских паломников.

*** Данные по православным паломникам: http://www.patriarchia.ru/db/print/95394.html. По мусульм. паломникам данные по материалам сборника научных статей: Яровой-Равский В.И. Сборник материалов по мусульманству. СПб., 1899. С. 136. Египет, Ближний Восток и глобальный мир. Е29: сб. науч. ст. М.:Кранкэс, 2006. С. 119–122.

Арабески

Ильдар Нуриманов

Хадж глазами паломников, госслужащих и улемов