Мое отечество

Айдар Хабутдинов,
доктор исторических наук, профессор Казанского филиала Российской академии правосудия (Казань, Россия)

Пустой мешок позорит мужчин

Из-за вспыльчивой натуры люди сторонились аль-Амаша, известного ученого и знатока хадисов. Но одна женщина задала ему вопрос о клятве своего мужа, который поклялся дать развод, если она скажет ему, что мука в доме закончилась, или об этом напишет, или пошлет, или передаст через кого-либо, или продиктует кому-нибудь. Вопрос поставил ученого в тупик. «Тебе надо обратиться к Абу-Ханифе», – посоветовал он ей. Женщина отправилась к Имаму и поведала о случившемся. «Если закончится мука в мешке, – подсказал Имам, – привяжи его к одежде своего мужа, когда тот будет спать. Проснувшись, он увидит мешок и поймет, что мука закончилась». Женщина так и поступила. Увидев пустой мешок и поняв, что жена смогла обойти все условия, оговоренные в клятве, муж воскликнул: «Ей-богу, это хитрости Абу-Ханифы! Разве мы будем благоденствовать при нем, живом?! Он позорит нас перед женами, показывая нашу немощность и рыхлость наших умов!»

Задачки о клятвах и разводе

Один мужчина поклялся, что если он ополоснется после близости с женой в тот же день, когда случилась эта близость, то она трижды разведена. Немного погодя он поклялся что если пропустит какую-нибудь молитву, то его жена разведена. И еще позже сказал, что если в этот день не будет иметь близости с женой, то она разведена. Учитывая, что молитва недопустима без полного омовения после интимных отношений, то, кажется, развод был неизбежен. Разве можно выпутаться из подобной ситуации? Об этом спросили Абу-Ханифу.

«Пусть имеет близость со своей женой, – сказал Имам, – после предвечерней (‘аср) молитвы, когда еще не зашло солнце, затем [после захода солнца] пусть моется и читает молитву. В этом случае он может, не разводясь, выполнить все три условия: иметь близость с женой в течение дня, не пропуская молитвы и не моясь в течение того же дня».

Имама спросили:

– Женщина несла в руке чашу с водой. Ее муж сказал: «Если выпьешь воду из чаши, или выльешь ее, или перельешь во что-то иное, или напоишь кого-либо, ты разведена!». Что ей делать?

– Пусть возьмет ткань и ею извлечет воду из чаши, – ответил Имам.

Абу-Ханифе задали вопрос о человеке, который сказал своей жене, находящейся на лестнице: «Если поднимешься, ты разведена! Если спустишься, ты разведена!». Как здесь быть? «Пусть поднимут лестницу, – ответил Абу-Ханифа, – вместе с ней и положат ее на землю; или пусть вопреки ее воле поднимут женщину и опустят на землю».

Некий человек поклялся развестись с женой, если та, готовя пищу, не положит туда большое количество соли и если он почувствует при этом в приготовленной еде привкус соли. Об этой задаче спросили Абу-Ханифу, и он сказал: «Пусть варит яйца и кладет столько соли, сколько нужно, или даже больше».

«Один человек поклялся, что никогда не будет есть куриных яиц; он же поклялся, что будет есть все, что находится в углу дома. Если там обнаружат яйцо, что делать?» – спросили Имама. Абу-Ханифа ответил: «Пусть курица высидит яйцо, а когда вылупится цыпленок, сварит его и съест вместе с бульоном».

Абу-Ханифа сохранил семью

На похоронах одного юноши из знатного рода Хашимитов собралась многочисленная публика, много знати и аристократов. Вдруг похоронная процессия остановилась: обезумевшая мать преградила ей дорогу, срывая с себя одежды. Чтобы хоть как-то успокоить женщину, ее муж поклялся, что разведется с ней, если та не вернется домой. В ответ она поклялась, что раздаст все свое имущество как милостыню, но не вернется, пока супруг не совершит над покойным сыном похоронную молитву. По одному хадису, женщины не могут присутствовать при похоронных молитвах, так как недопустимо, чтобы они стояли рядом с посторонними мужчинами, а значит, дело грозило обернуться наихудшим образом.

Взоры всех собравшихся обратились к присутствовавшему на похоронах факиху Ибн-Шубруме в надежде, что он сможет с точки зрения богослужебного права разрешить возникший конфуз. Однако растерявшийся правовед осилил лишь одну-единственную фразу: «Ступайте и позовите Абу-Ханифу». Абу-Ханифа стоял неподалеку среди людей. Подойдя, он спросил супругов, стоящих в народе, об их клятвах. Узнав, в чем дело, ученый распорядился положить носилки. «Выйди вперед, – сказал он, обращаясь к мужу – и молись над своим сыном». А после молитвы обратился к жене: «Возвращайся, теперь вы оба разрешились от ваших клятв». Народ пребывал в почтенном изумлении, ведь не каждый может сразу сообразить, что коллективное участие собравшихся не является условием проведения похоронного намаза.

Вспоминая этот случай, Ибн-Шубрума любил повторять: «Женщины не способны родить подобного ан-Нуману».

Айдар Хабутдинов

Нормы ханафитского мазхаба среди мусульман округа Оренбургского магометанского духовного собрания в конце XVIII – начале XIX вв.

В 1902 г. будущий муфтий Центрального духовного управления мусульман (ЦДУМ) России, тогда казый Оренбургского магометанского духовного собрания Риза Фахретдин сформулировал три основные задачи, обусловившие создание ОМДС в 1788 г.: создать любовь к России со стороны восточного Ислама; оставить без силы не имеющих официального статуса улемов, оказавшихся под скипетром России; превратить Ислам на берегах Волги и Урала в официальную религию и мазхаб и распространить везде мектебы и медресе¹.

Таким образом, деятельность ОМДС, а затем всех последующих духовных управлений мусульман европейской России и Сибири оказалась неразрывно связанной с ханафитским мазхабом. Следует отметить, что ОМДС продолжала многовековую традицию времен Хазарского каганата, Волжской Булгарии, Золотой Орды и Казанского ханства. Уже в начале X века Ибн Фадлан фиксирует жесткую приверженность булгар именно к ханафитскому мазхабу, причем на них в этом вопросе не повлиял даже авторитет багдадского халифа. Первым из известных нам булгарских улемов и казыев, следовавших мазхабу Имама Азама – великого имама Абу-Ханифы, был Хамид бине Идрис аль-Булгари, живший в 1107 г.²

В первом томе «Асар» Фахретдин пишет, что в XIII веке Хасан бин Умар аль-Булгари прожил в Булгаре несколько лет. Позднее он переехал в Бухару. Фахретдин утверждает, что его мюридом был выдающийся правовед ханафитского мазхаба Убайдулла Садрушшариат³. После падения Казанского ханства в рассказе о хадже Муртазы Симети (ум. после 1724 г.) указывается на посещение им могилы Абу-Ханифы в Багдаде⁴.

Возрождение ханафитской традиции высокой образованности в Волго-Уральском регионе связано с именем Валиддина бин Хасана аль-Багдади аль-ханафи. Он родился в 1756 г. в Багдаде, где получил образование. В 1788 г. он прибыл в Оренбург, оттуда перебрался в Каргалу – тогда крупнейший центр медресе России. Здесь он прослужил два года имамом в Соборной мечети, но стараниями некоторых людей был обвинен в шпионаже и просидел 40 дней под арестом. После снятия обвинения Валиддин отправился в Бухару и Кабул. Затем вернулся в Каргалу и в 1801г. был утвержден официальным имамом в Соборной мечети, где возглавлял медресе до смерти в октябре 1831 года. Его учениками были: Хабибулла бин Рахманкули и его брат ахун Абдуннасиф бин Рахманкули аль-Биги, Фазыл бин Ибрагим аль-Кимеви, Рахматулла бин Губайдулла аль-Кизлеви, Тахир бин Сабхан аль-Макраи, Абдулджаббар бин Абдулкарим аль-Альмети, Бадруддин бин Сайфульмулюк ас-Сагиди, Абдулгаффар бин Абдулхамид ат-Тюнтери, Хусаин бин Мухаммед аль-Кирмени, Мухаммед бин Хамид аль-Казани, Мухаммедсафи бин Абдуннасыр аль-Адаи, хаджи Али бин Абу-бакир аль-Хаджитархани, Абдуллатиф бин Адхам аль-Юлыки, Абдуннасыр бин Сайфулла, Губайдулла бин Ибрагим аль-Байракави, Мухаммедамин бин Мустаким ас-Сапайи и другие, то есть имамы со всего Волго-Уральского региона от Казани до Астрахани и от Вятки до Урала…

В настоящее время наиболее часто задаются вопросы о том, как высокие доктрины касались жизни простых людей. Обратимся здесь к примеру Ибрагима Худжаши (ум. в 1826 г.), к тому же проанализированному самим Р. Фахретдином⁵. Ибрагим-эфенди был ахуном Казани и имамом 1-го прихода города с 1794 г., то есть на протяжении трети столетия. Напомним, что ахун (от перс. ахунд – наставник) – старший духовный сан у мусульман, глава духовенства региона. До создания ОМДС в 1788 г. ахуны были главами духовенства больших городов и башкирских даруг (областей). В эпоху ОМДС, в отсутствии губернских структур ОМДС, ахуны были главами духовенства городов (например, ахун Казани – Ш. Марджани, ахун Уфы– Х. Усманов) и сельских регионов. Они осуществляли функции контроля и посредничество между руководством ОМДС и приходскими имамами. Особенно велика была роль ахунов до середины XIX в., когда не было еще ни железных дорог, ни пароходов. Если учесть, что ОМДС находилось в далекой Уфе, то казанским ахунам приходилось заниматься делами не только Казанской, но и Симбирской губернии.

Риза-казый указывает, что «очень часто при судебных разбирательствах Ибрагим-эфенди выступал в пользу женщин. Отсюда можно сделать вывод, что он был очень хорошо знаком с обычаями и нравами своего времени. Для нашей нации это очень важный вопрос. И Ибрагим-эфенди из тех людей, которые поднимают женский вопрос относительно всех социальных слоев. В этой проблеме он также хорошо разбирался благодаря тому, что вплотную занимался рассмотрением дел по вопросам брака и разводов. В тексте «Асар» содержится ряд писем, фактически судебных приговоров, путем которых ахун Ибрагим Худжаши решал запутанные брачные проблемы.

Письмо третье. «1816 г., 6 апреля. Подала жалобу Зухра дочь Файзуллы – жена Валида сына Абдуррахима из деревни Малая Елга Лаишевского уезда, отправленного на солдатскую службу. “В 1812 г. мой муж был призван на царскую службу, отправлен в поход. Я осталась на руках с сыном. Мужу я сказала: “Ты оставляешь меня с ребенком, а как мы будем жить? Оставил бы нам что-нибудь на жизнь. Ты сам знаешь, что у нас ничего нет”. Он ответил: “Оставляю вас на отца моего, Абдуррахима, и брата”. До 1816 г. я жила со свекром и братом мужа, вела их хозяйство. Но в этом году брат мужа умер, а свекор уже состарился, сам находится на содержании других людей. И он мне сказал: “Сноха! Веди свою жизнь сама, я не могу тебя содержать”. Я сама стала больная, совершенно не осталось сил двигаться и заниматься чем-либо. И родственники не помогают. В последние годы жизнь подорожала, от мужа помощи не было, я совсем измучилась”. Когда мы услышали эту жалобу, то попросили искомую истицу назвать имена свидетелей. Она же договорилась с двумя свидетелями, имена которых приводятся ниже. Они подтвердили ее слова, и в результате, взяв клятву у Зухры, мы выдали ей свидетельство о расторжении ее брака. Я, Абдулгафур Абдуррашид из деревни Малая Елга, свидетельствую. Я, Абкяни сын Абдуррашита, 18 лет, из деревни Именьково, свидетельствую.

Комитетский член в Казани, имам, мударрис, старший ахун Ибрагим-эфенди сын Худжаша. 1816 г., 7 апреля».

Таким образом, женщина получила свободу от брака, который реально уже не действовал.

Четвертое письмо. «Хабиба дочь Сагида, жительница деревни Бездна Буинского уезда Симбирской губернии, через отца своего Сагида, подала нам, имаму и мударрису Старой слободы Казани и старшему ахуну Ибрагиму-эфенди сыну Куджаша жалобу: “Мазид сын Сафаргали, наняв ложных свидетелей, заявляет, что в 1818 г. заключил со мной брак. Однако между нами никакого соглашения не было. Дело в том, что мой отец Сагид, созвав гостей, потребовал от меня согласия. Ко мне были направлены Бахти сын Харамшаха, Тимербулат сын Абдулхалика и трое женщин. Я отказалась быть второй женой. Один из свидетелей Мазита сына Сафара – Амин сын Сапакая из деревни Бездна – враг моего отца, потому что в то время, когда мой отец был начальником, он теребил сына Сапакая по поводу денег имама. Враг моего отца и мне враг, поэтому я не верю в его свидетельство. Второй свидетель – Абдулхалик сын Рахманкула, третий – Валид сын Абушая – люди испорченные, не читающие намаз, употребляющие алкоголь. Я, слава Аллаху, хорошая девушка, не верю в свидетельство злых людей, не брезгующих обманом. Четвертый свидетель – родной брат моего отца Файзулла сын Гаида. Он во вражде с моим отцом из-за отправки своего сына в солдаты. Пятого и шестого свидетелей – Кутлымата сын Айлазыя и Абдуннасыра сына Абдуллы – не было дома, когда наш имам, Хисамуддин сын Забира, проверял это дело. Я им не верю, так как они испорчены и враждебны. А те, кто пришел просить моего согласия: Бахти сын Харамшаха, Тимербулат сын Абдулхалика, Мухбиба жена Кутлумета, Маулия жена Валида, Фания жена Абдулхалика, – все они злые люди, не читают намаз, испорченные, не брезгуют творить зло. Кроме того, я могу привести своих свидетелей в пользу того, что помолвки не было. Эти свидетели были на застолье. Это наш имам мулла Хисамуддин сын Забира, Мазгид сын Адельшаха, Джамиль сын Абдурашида. Они также свидетели моего несогласия. 12 февраля 1818 г. указной имам Хисамуддин сын Забира вместе с моими свидетелями дал показания ахуну Симбирской губернии Шахингарею сыну Ахмера”.

Нам, ахуну Ибрагиму-эфенди, показали бумагу с ответом Хисамуддина сына Забира ахуну сыну Ахмера. По этой причине мы, ахун Ибрагим-эфенди сын Куджаша, рассмотрев заявление Хабибы дочери Сагида и подвергнув шариатскому суду, отвергнув свидетельства вышеупомянутых свидетелей Мазида сына Сафара, не признаем требования Мазида. Свидетелей же Хабибы дочери Сагида принимаем (хотя ваш хазрат не взял свидетельства), опираясь на написанное в солидных трудах. Все это мы написали для ознакомления всех тех, кто занимается законоположениями шариата. Чтобы этот Мазид сын Сафара не заявлял, что Хабиба дочь Сагида является его законной женой, выдали ему на руки эту бумагу. Имам, мударрис, старший ахун, комитетский духовный член, получивший в подарок от императора Павла Петровича золотые часы стоимостью 500 рублей, Ибрагим-эфенди Худжашев. 10 октября 1819 г.».

В дополнение к этому написано: «17 октября 1819 г. духовный член Старой слободы Казани Ибрагим-эфенди признает решение ахуна города Симбирска Шахингарея сына Ахмера на основе шариата, и я, Буинский купец, Нигматулла сын меллы Башира, сочетал браком Хабибу дочь Сагида из Бездны с выкупом в 400 рублей, с Сайфуддином, сыном Бикбау из той же Бездны в присутствии справедливых свидетелей и поставил свою подпись». По этому поводу есть фетва муфтия Мухамеджана сына Хусаина.

Отметим, что ахун Казани ссылается «на написанное в солидных трудах», «для ознакомления всех тех, кто занимается законоположениями шариата» и на фетву муфтия Мухамеджана сына Хусаина. Сам этот случай прекрасно показывает, что шариатское ханафитское право защищает интересы женщины. Ведь без ее согласия даже ее отец не может выдать девушку замуж. Более того, даже если этот брак заключен, но женщина продолжает борьбу, она может вернуть себе свободу. К тому же ключевой довод для нее: «Я отказалась быть второй женой». Действительно, и старшая жена могла отвергнуть младшую, да и младшая могла захотеть сохранить свободу. Признаться, в детстве я скептически относился к рассказам старшего поколения о том, что образованная и (или) достаточно состоятельная девушка сама выбирала себе мужа. Но эта история 190-летней давности говорит сама за себя.

С юмором раccказывает Р. Фахретдин историю о Фахруддине бин Муртазе бин Абдулгазизе бин Бикмухаммеде (ум. 1832 г.) – имаме Второй казанской мечети (Апанаевской), чья жена Махбуба была дочерью Ибрагима-эфенди: «От этого брака у них родился сын Шихабеддин. О Фахруддине почтенный Марджани говорил: сколько он не мечтал взять себе вторую жену, но из-за боязни жены мечта его не осуществилась. Его жена, сопротивляясь желанию мужа, заявила буквально: “Если приведешь жену, напишу жалобу Башир-баю и, он отстранит тебя с должности имама”. Услышав об этом, жены других имамов с горечью восклицали: “Эх, если бы и у нас был Башир-бай, мы бы тоже грозили бы своим мужьям-муллам отстранением от должности и не допустили бы появления вторых жен”». Таким образом, дочь Ибрагима Худжаши на практике применяла методы отца. Следует отметить, что в свое время сама Махуба развелась с муллой Даудом бине Биккене с санкции⁶ отца. Фахретдин заключает: «Сегодня, чтобы запугать мулл есть более простой путь закона, нежели Башир-бай⁷. Имаму, состоящему на должности, прежде чем взять жену, необходимо согласие главной судебной [духовной] инстанции⁸. Женившиеся без согласия привлекаются к наказанию». По указанию редакции тома речь идет о правилах, изданных муфтием Абдулвахидом Сулеймановым 29 января 1841 г. В пункте № 18 указывается о том, что проситель должен доказать способность содержать жен безукоризненно и справедливо⁹.

Следующая история местами напоминает детектив с благополучным концом.

Письмо шестое. Рапорт ахуна Ибрагима-эфенди сына Худжаша в Оренбургское духовное собрание:

19 октября 1822 г. Рабига дочь Габидаа из деревни Чамак Казанского уезда написала следующее: «1 октября 1822 г. мой отец Габид отправил меня и мою двенадцатилетнюю сестру на жатву. (Это в октябре-то жатва!..) Когда мы жали хлеб, к нам подошел наш односельчанин Мустафа сын Сайдаша со своим спутником Ахадом сыном Шафи, которые сказали: “Мы приехали за тобой. Садись в телегу!” Мы начали громко плакать, а они связали меня и насильно увезли с собой. Развязали лишь тогда, когда доехали до слободы и завели к ахуну... Ахун пригласил одного муллу и велел ему прочитать никах. Мулла спросил, согласна ли я, а я рассказала, как все было. “Если все действительно так, я не могу прочитать Никах”, – сказал мулла и ушел. После этого [ахун] отправил своего работника к мелле Гуссамуддину и предупредил меня: “Скажи мулле, что между вами был никах и был уплачен выкуп в 400 рублей, скажи, что ты пришла сообщить ему об этом, иначе я отправлю тебя к земскому”. Я, испугавшись, сказала мелле Гуссамеддину все, что он велел. После этого Мустафа заявил, что я теперь его жена, и увел с собой. Мой отец Габид объяснил суть дела ахуну Ибрагиму-эфенди. Мустафа, прослышав, что Ибрагим-эфенди написал обо всем волостному, хотел дать отцу 50 рублей и пошел к ахуну, который оформил письменно развод. Это свидетельство о расторжении брака и заявление Рабиги вместе с нашим рапортом было отправлено в Духовное собрание¹⁰ для разбирательства.

Да будет известно, что никах, прочитанный насильно даже в присутствии трех имамов, не является действительным. Великий муфтий Мухаммеджан сын Хусаина издал фетву о том, что при чтении никаха обязательным является присутствие свидетелей, даже если невеста согласна. Как мог ахун оформить развод, если брак не был заключен по правилам? Этого достаточно для подтверждения неправильности заключения брака. Известно, что у этого ахуна было много устных распоряжений насчет украденных девушек, однако он остерегался писать что-либо.

В деревне Акзигитово Цивильского уезда его зять за прошедшие три года прочитал никах 18 парам с похищенными девушками. За каждый никах он получал по 40 рублей, половину оставлял себе, а другую отдавал ахуну. Говорят, этот мулла заявлял: “Мы действуем по приказу ахуна, иначе и не посмели бы”. О его признании перед всем обществом нам рассказали имам деревни Печек Свияжского уезда Салимжан сын Юсуфа и имам деревни Бакырчи Цивильского уезда Халид сын Ахмеда. Поэтому ахуна нужно снять с работы и призвать к ответу. Мы заявляем Духовному собранию: пусть больше не творятся подобные плохие дела и пусть не нарушают фетву муфтия. Имам, мударрис, старший ахун, комитетский член Ибрагим эфенди сын Худжаша. 1822 год, 13 декабря».

Таим образом, казанский ахун говорит еще об одном принципе заключения брака: «Никах, прочитанный насильно даже в присутствии трех имамов, не является действительным. Великий муфтий Мухаммеджан сын Хусаина издал фетву о том, что при чтении никаха обязательным является присутствие свидетелей, даже если невеста согласна». Именно эти свидетели из числа родственников по мужской линии должны обеспечить интересы житейски неопытной девушки. Ведь ее просто запугали угрозой обращения к чиновнику – земскому начальнику. А отец спас девушку, обратившись к ахуну Ибрагиму. Тот же сам задействовал вертикаль власти через волостного начальника. Отметим, что и фетва муфтия ставит авторитет родственников выше авторитета имамов, а казанский ахун прямо призывает руководство ОМДС снять ахуна с должности.

Р. Фахретдин указывает на связь шариата с адатом, характерную для мусульманского ханафитского права. Так Ибрагим-эфенди «старался изжить плохие привычки у казанцев и жителей близлежащих сел и деревень. До Ибрагима-эфенди казанские мусульмане носили черные шапки, чикман и кожаные сапоги, на праздниках, во время застолий мужчины и женщины сидели вместе. Ибрагим-эфенди ввел в моду ношение чалмы, приучил ходить в мечеть, надевать ичиги. Невест приучил дарить женихам в качестве свадебного подарка молитвенные коврики, дарить тазы и кумганы. Мы думаем, что пришло такое время, когда все эти вещи стали необходимы в быту». Р. Фахретдин с горечью констатирует: «Впрочем, обычаи меняются. Да, таких умников, как сейчас, тогда еще не было. Если бы вы увидели, как проходят сейчас свадьбы в Казани, какие подарки преподносят друг другу – коней, шубы, сани и многое другое, как стремятся перещеголять друг друга и похвастаться своим богатством! Тут уж не только наставления Ибрагима-эфенди, но и самого пророка Ибрагима не возымели бы действие!»

Ибрагим Худжаши указывает на необходимость уважения имамов, получивших указ от ОМДС. Так, в письме втором указывается:

«Под № 38 от 15 сентября 1815 года обращение к населению деревни Кукче-Верези о нижеследующем: мелла Абдулфаиз сын меллы Амина – указной имам – не должен быть заменен другим имамом, не имеющим указа, без приказа многоуважаемого, счастливейшего муфтия всей Империи Мухаммеджана сына Хусаина. Вместе с тем почтенный великий духовный министр князь Александр Голицын¹¹ 4 марта 1812 г. издал указ за № 283, по которому мулла, не имеющий указа, не должен проявлять неподчинение указному мулле, сеять среди мирян смуту, и народ не должен идти за таким муллой, оскорбляя указного муллу. Особенно это касается прибывших из Уфимской губернии в Казанскую и служащих в Казанской губернии имамами по указу, так как имеется указ Уфимского губернского правления об этом. На основании упомянутых выше указов мы объявляем вам, всему обществу деревни Кукче-Верези, о том, чтобы вы не обижали своего имама меллу Абдулфаиза, если не будет на то приказа муфтия. Если вы ослушаетесь и обидите его, будете преданы суду. Имам, мударрис, старший ахун Ибрагим-эфенди сын Худжаша. 18 сентября 1815 года. Печать».

Вот таким образом 200 лет назад устанавливались нормы ханафитского мазхаба в повседневной жизни среди мусульман округа ОМДС на рубеже XVIII–XIX вв. Сегодня в уставах духовных управлений мусульман России (кроме Кавказа) четко указывается на принадлежность к этому мазхабу. Традиции продолжаются…

Примечания:

1 Фэхретдин Р. Исламнэр хакында хокумэт тэдбирлэре. – Оренбург, 1902. – 1 жилд. –2 жозья. –С. 9–10.

2 Фэхретдин Р. Асар. Т. 1. – Казань, 2006. – С. 27.

3 Фэхретдин Р. Асар. Т. 1. – Казань, 2006. – С. 28.

4 Фэхретдин Р. Асар. Т. 1. – Казань, 2006. – С. 38.

5 Фэхретдин Р. Асар. Т. 1. – Казань, 2006. – С. 295–299.

6 Мэржани Ш. Мустафад аль-ахбар фи ахвали Казан ва Болгар. – Казань, 1989. – С. 268.

7 Фэхретдин Р. Асар. Т. 1. – Казань, 2006. – С. 124.

8 То есть ОМДС.

9 Сборник циркуляров и иных руководящих по округу Оренбургского Магометанского Духовного Собрания 1836–1903 гг. – Уфа, 1905. – С. 8.

10 ОМДС.

11 Александр Николаевич Голицын, князь, обер-прокурор Синода (1803–1824).