Великие люди
Ислама

 

Рустам Батыр,
проректор Российского исламского университета по научной работе и международным связям (Казань, Россия)

 

Абу-Ханифа запрещает богословие

Абу-Ханифа не дозволял сыну заниматься богословскими диспутами. Негодующий сын спросил:

– А разве не Вы нам повелевали это?

– Да, я, – ответил Имам, – но сегодня я запрещаю тебе!

– Почему?

– Сынок, все те, кто спорит в вопросах богословия (калам), придерживались одного учения и одной религии, пока сатана не поссорил их и не посеял между ними вражду и разногласия. Мы собирались [для богословских дискуссий и вели на них себя так осторожно], будто бы над головами у нас парили птицы. Но сегодня я узнал, что некоторые люди богословствуют и смеются над богословием. А если кого заботит лишь то, чтобы с помощью подлости одолеть своего оппонента и опозорить его, то богословский диспут в этих рамках лишен всякого блага!

Подарки халифа

– Почему ты не принимаешь мои подарки?» – спросил аль-Мансур Абу-Ханифу.

Я никогда не отказывался, – ответил Абу-Ханифа, – ни от чего, чем награждал меня повелитель правоверных из своего имущества. Если бы он наградил меня этим, то я принял бы. Но повелитель правоверных награждает меня из общей казны мусульман, а на нее я не имею права. Я не воин, который сражается за них, чтобы брать то, что берут воины. Я не их родитель, чтобы брать то, что берут родители. Я не из бедных, чтобы брать то, что берут бедняки.

Лучше лепешка, чем сожаление

Наместник Куфы спросил однажды Имама, почему он держится от него на расстоянии. «Ломоть хлеба, чаша воды и рваная одежда в спокойствии лучше роскошной жизни, после которой наступит сожаление».

Обманутый халиф

Абу-Джафар аль-Мансур наградил Абу-Ханифу в общей сложности тридцатью тысячами дирхемов. Не желая брать подарков от халифа, ученый все-таки сумел найти аргумент в пользу своего отказа. «О, повелитель правоверных! – сказал он. – В Багдаде я чужестранец, и у меня нет [надежного] места [для их хранения]. Положите их пока в государственную казну (байт аль-мал)». Аль-Мансур пошел навстречу и ответил на просьбу ученого согласием. Когда же Абу-Ханифа умер, из его жилища стали выносить имущество людей, которые доверили его хранение этому самому «чужестранцу». «Абу-Ханифа обманул нас!» – воскликнул халиф, понявший, как ловко ученый перехитрил его.

Негодный судья

Халиф аль-Мансур призвал Абу-Ханифу на судейство, он отказался и был посажен в тюрьму. Через некоторое время халиф снова позвал его.

– Ты не соглашаешься на то, что мы тебе предлагаем?

– Да исправит Бог повелителя правоверных: я не пригоден для судейства!

– Ты лжешь! – сказал тот, повторив свое предложение.

– Повелитель правоверных только что постановил, что я не пригоден для судейства, причислив меня к лжецам. Ведь если я лжец, то непригоден для судейства. А коли я говорю правду, то уже поведал повелителю правоверных о своей непригодности.

Не найдя что ответить, халиф был вынужден вновь отправить ученого в тюрьму.

Павлиний вор

У соседа Абу-Ханифы украли павлина, и он за помощью обратился к Имаму. Абу-Ханифа посоветовал никому об этом пока не говорить и отправился в мечеть. Когда там собралось много народу, ученый крикнул: «Эй, павлиний вор! Не стыдно тебе приходить в мечеть с перьями на голове?!». Среди присутствующих один человек стал поспешно ощупывать свои волосы. Этим он и выдал себя, а сосед Абу-Ханифы получил назад свою птицу.

 

Рустам Батыр

Актуальные проблемы источниковедения
в воссоздании научной биографии Абу­Ханифы

В мусульманском мире интерес к жизни и деятельности Абу-Ханифы имеет древние корни. Первую биографическую книгу о нем составил Ахмад ибн Сальт (ум. 308/920 г.) более тысячи лет тому назад. С тех пор жизнеописаний ученого как в виде отдельных книг, так и в виде статей в биографических сборниках было написано немало. К сожалению, часть из них не сохранилась, а многие до сих пор не введены в научный оборот, остались неизданными.

Наиболее известными источниками по биографии Абу-Ханифы можно назвать следующие работы:

· Абу-Абдаллах Хусейн б. Али ас-Саймари. Ахбар Аби-Ханифа ва асхабихи. – Хайдарабад, 1974.

· Ибн-Хаджар аль-Хайcами. Аль-хайрат аль-хисан. – Бейрут, 1411 х.

· Ибн-Абдальбарр аль-Куртуби. Аль-интика фи фадаиль ас-саласа аль-фукаха. – Бейрут, б.г.

· Аль-Макки. Манакиб Аби-Ханифа.

· Джамаладдин б. Абу-Бакр ас-Суюты. Табйийид ас-сахифа. – Бейрут, 1990.

Немало интересных сведений содержат в себе и статьи об Абу-Ханифе в биографических «средневековых» энциклопедиях, среди которых особое место занимает развернутая статья о «величайшем предстоятеле» в 13-м томе «Истории Багдада» (Тарих Багдад) аль-Хатыба аль-Багдади1.

Более подробную историографию данного вопроса можно найти у Мухаммада Ашика в его предисловии к упомянутой работе Хайсам и у Абу-ль-Вафы аль-Афгани в его статье Ат-таалиф фи манакыб аль-имам аль-азам, предваряющей работу Саймари.

Исследователь имеет в своем распоряжении предостаточно материала для того, чтобы составить весьма полное представление о жизни иракского факиха. Далеко не ко всем мусульманским богословам и правоведам было приковано столь пристальное внимание. Любопытной иллюстрацией тому может служить жизнеописание ученого в упомянутой «Истории Багдада». В 14 томах этого фундаментального труда собраны биографии 7831 известной личности мусульманского «средневековья». Кому-то из них посвящено лишь полстраницы, а многим – вообще несколько строчек. С большим отрывом по занимаемому объему лидирует статья об имаме аль-Бухари, составителе второй по значимости после Корана книги в Исламе. Его жизнеописание изложено на 30 страницах. Но Абу-Ханифа даже аль-Бухари лишил этого своеобразного первенства: ему посвящено несравнимо больше – 130 страниц, целая книга в книге.

Однако изобилие источников не всегда облегчает работу исследователя. «Исторические сочинения всех жанров, – отмечает один из современных исследователей, – состоят из множества противоречивых рассказов очевидцев и современников событий, записанных иногда десятилетия спустя и не из первых уст. Трудность использования этих сведений нередко вызывала у исследователей глубокий пессимизм и противоречивое отношение: от доверия до почти полного отрицания их достоверности, хотя совершенно несомненно, что игнорировать не вполне достоверный источник, – слишком большая роскошь»2. Подобная оценка может быть проецируема и на «средневековые» биографии Абу-Ханифы.

Особую сложность для написания научной биографии Имама представляет тот факт, что в «средневековых» источниках биография Абу-Ханифы представлена фрагментарно, в них всегда отсутствует цельная картина, изложение единой канвы событий. При подобной эклектичной рубрикации материала разрозненные свидетельства не сопоставляются друг с другом, и в результате этой несогласованности незамеченными остаются некоторые противоречия, что, в свою очередь, приводит к путанице и искажению ряда фактов. Например, хронологическая неразбериха присутствует в весьма распространенном сюжете о противостоянии халифа МанСура и имама Абу-Ханифы. Согласно биографам, ученый в год начала строительства Багдада, которое совпало с крупным шиитским восстанием, был выслан халифом из Куфы в новую столицу. Здесь ему было предложено занять пост судьи, а после того, как он отказался, Имам был заточен в темницу и, возможно, даже отравлен. Не оспаривая в рамках настоящего доклада ни одно из этих событий в отдельности, следует отметить, что в действительности упомянутое восстание разгорелось в 145 г.х., в то время как общеизвестным годом смерти ученого является 150-й.

Не менее популярна и история о том, как еще будучи юношей Абу-Ханифа одержал победу в публичном диспуте, устроенном на центральной площади Багдада, над неким авторитетным дахритом. Однако в молодости Абу-Ханифы Багдада еще не существовало: его строительство началось, как уже было сказано, в 145 г.х, т. е. за пять лет до смерти Имама, когда почтенный старец уже давно оставил участие в публичных богословских дискуссиях.

Следующей проблемой реконструирования подлинного образа Абу-Ханифы является апологетический характер повествований. В основном биографии ученого излагаются в стиле манакыб – агиографий – и преследуют, как бы сказали сегодня, пиар в качестве своей цели, что существенно затрудняет объективное исследование. В частности, многие последователи великого имама хотели подчеркнуть превосходство своего учителя и возводимого к нему мазхаба (толка) над другими факихами и соответственно – религиозно-правовыми школами и потому нередко выдавали желаемое за действительное, нежели отражали то, что было на самом деле. Например, существует описание Псевдо-Абу-Ханифой своего первого паломничества в Мекку.

«В девяносто шестом году, когда мне было шестнадцать лет, – говорит он, – я вместе со своим отцом отправился в хадж. Там я увидел старца, окруженного [множеством] людей.

– Кто это? – спросил я отца.

– Этот человек был сподвижником Мухаммада. Его зовут Абдаллах ибн аль-Харис, – ответил он.

– А чем он располагает?

– Хадисами, которые слышал из уст Пророка.

Тогда я подошел поближе, чтобы услышать его, и стал продвигаться вперед, протискиваясь среди людей, пока не оказался рядом с ним и не услышал, как он говорит: “Я слышал Божьего посланника, который говорил: “Кто станет сведущим в Божьей религии, тому Бог будет достаточен в его заботах и поисках пропитания настолько, что не перечесть”»3.

В этом рассказе многое выглядит довольно убедительно: дается точная дата, упоминается имя конкретного сподвижника, присутствуют и некоторые интересные детали. Однако его авторы не учли самого главного: Абдаллах ибн аль-Харис умер в 86/705 г. в Египте (!), когда Абу-Ханифе, жившему в Куфе, было всего шесть лет4. Аналогично этому рассказу, Абу-Ханифе приписываются слова, будто бы он слышал один хадис от посетившего Куфу в 94/712 г. Абдаллаха ибн Унайса, умершего в действительности за сорок (!) лет до описываемых событий5.

Впрочем, несколько отвлекаясь от заявленной темы, можно сказать, что биографы ученого склоняются к тому, что из 17 сподвижников, с которыми Абу-Ханифа мог потенциально встретиться6, возможно, в детстве маленький Нуман застал Анаса ибн Малика, жившего в соседней от Куфы Басре, хотя неясно, слышал ли он из его уст изречения Пророка и, вполне вероятно, видел последнего сподвижника Пророка Абу-Туфайля Амира ибн Василя, скончавшегося в102/720 г., когда будущему Великому Имаму было 22 года.

Без преувеличения можно сказать, что практически каждая история об Абу-Ханифе призвана подчеркнуть славные качества «величайшего предстоятеля»: глубину его знаний и образованности, его набожность и честность, величие и достоинство. Насколько достоверны эти сведения – вопрос проблематичный. Но в ряде случаев мы можем говорить уверенно, что подобные повествования рассчитаны на весьма доверчивую публику, как, например, история про сиамских близнецов7.

А в связи с некоторыми свидетельствами возникает ощущение, что Абу-Ханифа был лишь неким собирательным образом для передачи общеизвестных историй и сюжетов. Примером тому может служить известная история о том, как имам отказывался от судейского поста. Когда в ответ на предложения халифа занять пост судьи Имам ответил, что непригоден для такой должности, глава государства воскликнул: «Ты лжешь! Пригоден!» «Повелитель правоверных – ответил на это Абу-Ханифа, – только что постановил, что я не пригоден для судейства, причислив меня к лжецам. Ведь если я лжец, то я непригоден для такой должности. А коли я говорю правду, то я уже поведал повелителю правоверных о своей непригодности»8. Слово в слово этот диалог повторяется и в устах персонажа народных сказаний Ходжи Насреддина, что заставляет исследователя гадать: то ли эта история, случившаяся в действительности с Абу-Ханифой, в дальнейшем перешла в фольклорное творчество, то ли, напротив, общеизвестный сюжет лишь приписывался образу Абу-Ханифы.

Наряду с апологетикой есть немало других не менее тенденциозных свидетельств об имаме, которым мы обязаны его идейным оппонентам и которые имеют противоположную, критическую направленность. Следует отметить, что восприятие идей Абу-Ханифы, по крайней мере до того, как он стал общепризнанным столпом мусульманского правоверия, было весьма противоречиво: от восторженного почитания до презренного осуждения. Ярче всего это противоречивое отношение выражено в той же «Истории Багдада», где положительная и отрицательная информация об Абу-Ханифе дается практически в равном (!) соотношении.

Абу-Ханифе инкриминировали приверженность и мутазилитскому тезису о сотворенности Корана и джахмитскому учению и невечности Рая и Ада, его обвиняли в еретичестве (дахр, зандака) и неверии (куфр). Якобы наместники Куфы Иса ибн Муса, Халид ибн Абдаллах аль-Касри (прав. с 106 по 120/724–737 гг.) и Юсуф ибн Умар (прав. с 120 по 126/737–743 гг.) в разное время заставляли Абу-Ханифу публично каяться в своих убеждениях. И т. д. и т. п.

Ситуация осложняется и тем, что в некоторых случаях из уст одних и тех же людей повествуются как положительные отзывы в отношении Абу-Ханифы, так и негативные. Так, например, современник имама Абдаллах ибн аль-Мубарак (ум. 181/797) в одних повествованиях, выступает как оппонент Абу-Ханифы, оскорбительно называющий его «сиротою хадиса» и т. д.9; в других, напротив, – в роли восторженного почитателя Абу-Ханифы, считающего его самым образованным ученым и т. д.10 Подобное может свидетельствовать в том числе о недобросовестном противостоянии между сторонниками и противниками Имама, в ходе которого каждая из сторон, защищая свою правоту, стремилась апеллировать к авторитету других известных лиц, что нередко толкало оба лагеря на фальсификацию исторических свидетельств.

Данная проблема получила настолько широкое распространение, что Хайсами даже начинает уже упомянутый свой труд, посвященный Абу-Ханифе, с опровержения того, что перу авторитетного мусульманского мыслителя Абу-Хамида аль-Газали якобы принадлежала книга, порочащая Абу-Ханифу11. Поэтому следует лишь согласиться с редакторами «Истории Багдада» в том, что «ни про кого в суннитском мире нельзя сказать, что ему приписывали то же, что и Абу-Ханифе»12. Другими словами, Абу-Ханифа – самый противоречивый образ в истории мусульманской религиозной науки. И воссоздание его подлинной биографии представляет собой сверхсложную научную задачу.

В данной связи любопытно отметить, что четырнадцатитомная «История Багдада» издается в комплекте с единственным добавочным томом (объемом 184 страницы), полностью посвященным опровержению данных, изложенных в статье про Абу-Ханифу13. Ни к какой другой из почти 8000 биографий, изложенных в этом фундаментальном своде, аналогичное опровержение не прилагается.

Другой аспект тенденциозности прослеживается в повествованиях о взаимоотношениях Абу-Ханифы с властью, в особенности с халифом Мансуром, что является одной из самых запутанных страниц в биографии Абу-Ханифы. О взаимоотношениях халифа и Имама сохранилось достаточно много свидетельств. Но данное изобилие не привносит желанной ясности. Вчитываясь в эти свидетельства, трудно избавиться от ощущения их внутренней противоречивости. С одной стороны, в них показывается неподкупный и непреклонный ученый, отвергающий сотрудничество с тиранической властью и не боящийся принять из ее рук страдания и даже мученическую смерть. Но с другой – в положительном свете преподносится и аль-Мансур, не обскурант и тиран, а хранитель веры и покровитель мусульманской науки. Складывается впечатление, что воспоминания протестно настроенных апологетов ученого были откорректированы позднее аббасидской цензурой.

Приходится констатировать: «средневековые» биографии Абу-Ханифы представляют собой весьма ангажированные и тенденциозные источники. Гораздо легче изучить то, что говорили про Абу-Ханифу, нежели за этими противоречивыми свидетельствами разглядеть его подлинный портрет, увидеть его таким, каким он был на самом деле, а не таким, каким его видели и хотели представить заинтересованные лица. В этом случае надо суметь возвыситься над схваткой почитателей и противников имама в ситуации, когда большей частью знаний о нем мы обязаны именно этой борьбе, когда ею пронизана основная часть повествований.

Отчасти этому может помочь обращение к альтернативным источникам, как, например, историческим хроникам, позволяющим не только прояснить и реконструировать общий контекст, но и критически взглянуть на описание некоторых фактов из жизни ученого, пересмотреть устоявшиеся стереотипы.

И как бы там ни было, написание научно достоверной биографии великого имама Абу-Ханифы – это задача, которая стоит перед всеми нами: и перед научным, и перед религиозным сообществами. Абу-Ханифа – выдающаяся личность в истории человечества. Его жизненный путь – это источник подлинного вдохновения для многих из нас. И, значит, мы должны справиться с этой задачей, чего бы нам это ни стоило.

 

Примечания:

1 Ахмад б. Али аль-Хатыб аль-Багдади. Тарих Багдад. Т. 13. – Бейрут, б.г.

2 Большаков О.Г. История халифата Т.1. Ислам в Аравии (633–656). – М., 2000. – С. 10.

3 Саймари. Указ. соч. С. 4; Муснад Аби-Ханифа. – Стамбул, б.г. – С. 40.

4 Хайсами. Указ. соч. С. 46.

5 Аль-Мулля Али аль-Кари. Шарх Муснад Аби-Ханифа. Бейрут, б.г., С. 583–586; Хайсами. С. 45.

6 Хайсами. Указ. соч. С. 43–49; Суюты. Указ. соч. С. 33–35.

7 Некая женщина родила двойню, сросшуюся спинами друг к другу. И вот один из новорожденных умер, тогда ученые Куфы постановили похоронить их вместе. Однако Абу-Ханифа возразил: «Оставив выжившего наверху, умершего надо закопать в землю. Тогда они со временем отделятся друг от друга». Сделали так, как сказал имам. Впоследствии живой ребенок отделился от умершего, выжил, и его прозвали мавлой Абу-Ханифы. [Хайсами. Указ. соч. С. 104.]

8 Багдади. Указ. соч. С. 328.

9 Там же. С. 406, 443.

10 Ибн-Абдальбарр. Указ. соч. С. 136–137; Саймари, Указ. соч. С. 2, 32; Хайсами, Указ. соч. С. 110.

11 Хайсами, Указ. соч. С. 13–18.

12 Багдади. Указ. соч. С. 377.

13 Абу-аль-Музаффар Иса ибн Абу-Бакр ибн Айюб. Ар-рад `аля аль-Хатыб аль-Багдади. – Бейрут, б.г.