Издательский дом «Медина»
Поиск rss Написать нам
Главная » История и культура ислама
Лазурит. Книга исламских стихов /М. Синельников/ — Часть 2 (1984- 2000)
20.02.2009

Пустыня

Дорога пылит, и то справа, то слева –

Песчаные смерчи. Лилит или Ева?

Тень юрты, да белое платье в степи.

О, есть ещё время, опомнись, не спи!

 

Но Иосафата разверзлась долина,

Красна, розовата телесная глина.

И всё же пространство осталось... В Иран

Незримой стезёй уползает варан.

 

Смежаясь, враждуют душа и дремота,

И жажде не нужен мираж водомёта,

И почва дождём ожиданья жива,

И лживую мысль заселяют слова.

1984

 

Мария

Приходят в свой черёд посланники Аллаха.

Когда Его путям вручаю жизнь свою,

Душа моя тверда, нет больше в сердце страха,

И я в гостях гонцов спокойно узнаю.

 

На площади немой я видел Иисуса,

Меня в пустынях вёл суровый Гавриил,

И, предрекая казнь, спасая от искуса,

Мне кажется, со мной Исайя говорил.

 

И, если иногда в какой-то вечер хмурый

С ухмылкой и вином заходит Сатана,

И я пирую с ним иль повторяю суры,

Но сумраком дышу, которым ночь темна.

 

И твой забытый лик, прекрасный, как впервые,

Вернулся наконец и сумрак озарил.

А, это ты пришла! Не уходи, Мария,

Пока не шелестел крылами Азраил!

1984

 

Исход

Вот названья племён... На скрижалях резцом запиши:

Здесь – калмыки, балкарцы, чеченцы... Ещё – ингуши,

Карачаевцы... Горцы, бесчисленные оборванцы,

Вы услышали слово и двинулись– в ночь без вождя,

Свесив ноги с теплушек, глазея на встречных, галдя,

Вымогая дары, вырезая начальников станций.

А до этой поры пребывали вы все в рудниках,

На строительстве домен. Но брови нахмурил Аллах,

Тьма окутала землю, и умер суровый виновник...

Только юрты летят и седые верблюды ревут,

И к товарным вагонам аральскую рыбу несут,

Только солнце встаёт, и в огне – тамариск  и терновник.

С иноверцем блудившую в землю живьём закопав,

За коленом колено народ погружался  в состав.

Долог сон возвращенья, но завтра пойдут по Кавказу

И целующий чётки, и прячущий мелочь в платке,

И старуха, и парень – папаха на бритой башке,

Предъявляя кинжалы противящимся указу.

Было мальчику душно в задвинутом затхлом купе –

На стоянках сбегал и терялся в бурливой толпе...

По голодной степи, по степи, Тамерланом спалённой,

Словно в пламенном облаке, в неколебимой  пыли,

С мертвецами, отрытыми из нелюбимой земли,

С чуть живыми младенцами длинные шли эшелоны.

1988

 

Семиречье

Ржавое, седое Семиречье,

Где, как жизнь, тягуче-тяжело

В женщинах покорное, овечье,

Умиротворённое тепло.

 

Словно крылья сломленные птичьи,

Длинных платьев льются рукава,

Пленных ликов нежное величье

Осенила неба синева.

 

Как пустыня тянется к пустыне,

Эти лица сблизиться хотят,

И столпами сходит воздух синий

На страну скитаний и утрат.

 

На страну, которой нет предела –

И в зарю вливается заря,–

На страну, где время пролетело,

Иссушая души и моря.

 

С жаждою её неутолимой

Я стою в пустыне, глядя вслед

Поездам, всегда спешащим мимо

Безглагольных горестей и лет.

1992

 

*   *   *

Где, Империя, твой упадок?

Быстро всё поросло травой.

Будь ты проклята! Но как сладок

Иссушающий воздух твой!

 

Лишь вчера проходил, как хозяин,

Вольно дышащий твой человек...

Где удушье твоих окраин,

Необъятная не навек?

 

Воздух Азии с пылью, с астмой

Ветром в сторону отнесён,

С вязью сабельно-сладострастной

Прорезающихся письмён.

1992

 

Маруся

Я отрезан от Азии злой,

От возлюбленной пыли и грязи...

С этой мёрзлой землёй,

Нет, не чувствую связи.

Эти рощи берёз

Не заменят цветенье урюка.

Разве впрямь и всерьёз

Эта рознь и разлука?

Я державу любил,

Чьи, струясь отдалённо,

Мой скитальческий пыл

Осеняли незримо знамёна.

Тяжело, тяжело.

Всё ушло, утекло бестолково...

И в степи проросло

Только русское слово.

Существо в парандже

В зачажённом улусе

Всё забыло уже,

Только знает,

Что звали:

Маруся!

1993

 

Письмо

О, если жизнь в земном кругу – путь к небесам,

Всё, что тебе сказать могу, ты знаешь сам.

Мы часть пути прошли вдвоём, дыша одним,

И если оба мы умрём, все повторим.

Течёт и вьётся жизни вязь, струясь во тьму,

И не прервётся наша связь... Всё к одному!

Ах, будем живы!.. Да ещё б хоть горстку лет!

Мгла небоскрёбов и трущоб – не ближний свет.

Но и тобой населена моя земля.

Всегда, и в эти времена, поскольку я

С оглядкой в сторону небес по ней ходил

Среди её святых терез и чикатил;

Поскольку нас хранит Аллах и косит мор,

И не нуждается в словах наш разговор.

1 января 1994

 

Крым

Посредине пространства степного –

Новостройки и лай у ворот,

Прилетит незнакомое слово,

Смех нагонит и в спину кольнёт.

 

На обочине редкие маки.

Виноградник. И зло, вперехлёст,

Желтоглазые лают собаки,

Проглотившие уши и хвост.

 

Эту степь возвратили народу

Через три поколенья, и всё ж

То, что ведать дано пешеходу,

Сквозь мираж мирозданья несёшь.

 

Время черпалось полною мерой,

Не успеешь души уберечь...

И к Аллаху из хижины серой,

Изменяя состав ноосферы,

Возлетает гортанная речь.

1990–1995

 

Хазрет-Айюб

В Джалал-Абаде похоронен Иов.

Паломники в купальню входят, где

Я в детстве плавал в долготерпеливой

Иодистой и сернистой воде.

 

В той мусульманской ласковой купели

Благословенья не заметил я,

И столько мы с тобой перетерпели,

Насыщенные днями, жизнь моя!

 

Что овцы мне с ягнятами своими,

Онагры и в потомстве торжество!

Делами озабочены моими

Создатель и архангелы Его!

1996

 

Слово

Русь несла самолёт, самобранку,

Мрию Хлебникова, ЧК,

Выворачивая наизнанку

Сумеречные века.

 

Тормошила и раздражала –

Бескорыстного столько зла!

Грубо Азию обнажала,

Опозоренная ушла.

 

Но удержит чужое слово

Тьма, приверженная ножу,

Затворившаяся сурово,

Вновь надевшая паранджу.

1998

 

Всё из любви

Вражда и зависть, жертвенность и нежность,

Корысть и ревность, тяжба их и смежность,

И все оттенки заново и вновь…

И, расщепляясь, волею Аллаха

Всё возникает из любви и страха,

И этот страх – любовь к себе… Любовь.

1998

 

Бродяга

Бродяга я, бродяга,

Всю жизнь извёл – не нажил...

Кому содеял благо,

Кого почтил, уважил?

Когда бы дом и дети...

Но нет стыда и мира!

Вдоль меркнущей мечети

Иду к проспекту Мира

В раздумье о холодных

Татарках благородных.

1999

 

*   *   *

Встречается с «Трактором» «Ротор»,

И вышел в подгруппу «Зенит»,

«Аланию» он уработал,

Но «Шинником» будет разбит.

Всё то же вещали витии,

Когда верещанье квадриг,

Смущая народ Византии,

Летело сквозь грохот и крик.

И в спазмах колёсного грома

Растянутый рвался ремень,

Ложилась на прах ипподрома

Ислама безмолвная тень.

1999

 

*   *   *

Сколько слов красиво-пустотелых

Он успел произнести, пока

Не явилась в замкнутых пределах

Сжатая безмерность языка.

 

«В степь уйду и дом родной покину!» -

Так решил, печален и упрям,

С лёгкой дрожью разбивая глину

Идолов отцовских, Авраам.

 

Джума Масджид

– Мир тебе, пришелец из Багдада!

Эта жизнь недолговечней дня,

Ты дошёл, и ничего не надо,

В старом Дели – та же толкотня.

Жалоба всё та же хоровая,

И глядят, незрячие, в зенит,

И ликуя и околевая,

Дистрофия, сифилис, рахит.

Продают здесь финики из Мекки,

И душа торговая скупа,

А вдали чернеют человеки –

Идолопоклонников толпа.

Столько в сердце радости и страха,

Ибо сердце взяли навсегда

Горький гомон, славящий Аллаха,

Омовенья сладкая вода!

Пролетает веянье проказы,

И тебе подмигивает вдруг

Бытия кусок весёлоглазый,

Цепкий и родившийся без рук.

1999

 

Шухрат

Есть кому мне письмо написать в Самарканд:

Андижанская улица, 3.

Самодельный философ, мудрец-дилетант,

Здравствуй, старый Шухрат, не умри!

Купола, купола в невозможной красе

Ты увидишь, в окно поглядев.

Там столетье назад собрались в медресе

И Толстого прочли нараспев.

Тает прах эмирата в имперской пыли

И в степи шелестит бересклет.

Мы с тобою лишь в юности день провели,

Только письма летят сорок лет!

Мы расстались в конце полноцветных времён,

Я уже не вернусь – не ворчи!

...Только вижу урючин покорный наклон,

Величавые карагачи.

Вижу я изразцов раскалённую синь,

И седеет бурьян и не дышит полынь,

Льётся вязи арабской струя,

И в груди поднимается ветер пустынь

И уходит на круги своя.

2000

 

*   *   *

Ходил он к Иордану с караваном,

С отшельниками робко говорил.

Меж тем летящий к незнакомым странам

Его уже окликнул Гавриил.

И он евреям их напомнил веру

И христианам – правду крестных мук.

Он прятался, и чёрный вход в пещеру

Заткал поспешно праведник-паук.

Он побеждал, и вскачь пошли пустыни,

Безбожные бежали перед ним...

Он умирал и видел он в Медине

Непостижимый Иерусалим.

2000

 

Музыка

Старик араб, на праотца похожий,

Пугая синевой глазных орбит,

Беззубым смехом и нечистой кожей,

Струну тугую важно теребит.

 

Дрожит струна, натужно так заплакав

Из глубины степных бессчётных лет,

Где слышал эту музыку Иаков,

Внимали ей Христос и Мухаммед.

 

Стареет мир, и чудится всё чаше

Призывная архангела труба,

Но этот звук томительно-живящий –

Как молоко, как детство и судьба.

2000

 

Газель (По дороге в Назарет)

Хороши и зной, и вьюга,

И пески, и зелень луга,

И над морем свет и мгла,

И любовь, и верность друга,

И коварство, и хула,

Теснота земного круга,

Правда тёмного угла –

И моя ли в том заслуга,

Что душа не умерла!

2000

 

Благовещенье

Когда весной, как бы впервые,

На склоне яблоня цвела,

Благая весть была Марии

И в небе реяли крыла.

 

Увидишь в стае голубиной,

Узнаешь в образе любом…

И непостижные глубины

Открылись в нежно-голубом.

 

Неужто правде внемлет ухо?

Дитя бесценное одно,

Зачавши от Святого Духа,

Родить невинной суждено!

 

Носить, растить и знать, что Слово,

Приговорённое толпой,

Когда-нибудь вернётся снова,

Придёт из бездны голубой.

 

Не зря в нагорном Назарете,

Где древен мир надгробных плит,

Бурлит и гулит на рассвете

И верить горлица велит.



Контактная информация

Об издательстве

Условия копирования

Информационные партнеры

www.dumrf.ru | Мусульмане России Ислам в Российской Федерации islamsng.com www.miu.su | Московский исламский институт
При использовании материалов ссылка на сайт www.idmedina.ru обязательна
© 2024 Издательский дом «Медина»
закрыть

Уважаемые читатели!

В связи с плановыми техническими работами наш сайт будет недоступен с 16:00 20 мая до 16:00 21 мая. Приносим свои извинения за временные неудобства.