Институционализация мусульманских общин Центральной России

Ахмад Макаров,
руководитель отдела по работе с общественными организациями и мигрантами
Департамента внутренних дел духовного Управления мусульман Европейской части России

В советский период официальных мусуль­­манских религиозных организаций на территории Центральной России, за исключением Москвы, не существовало. Религиозная деятельность мусульман осуществлялась исключительно неофициальными муллами. У этих неофициальных мулл советского времени наблюдался различный характер взаимодействия с органами власти и обществом, но при этом вся их деятельность не носила сколь бы то и было официального характера. Основной их деятельностью являлось проведение похоронных и поминальных обрядов (джаназа — похороны, поминальные маджлисы, более известные в то время, как Коран ашы), а также иная обрядовая часть (никях — религиозное бракосочетание, исем кушу — имянаречение, йорткилюве — новоселье и др.). Неофициальные муллы имели определенный status-quo как с мусульманской частью общества, так и с немусульманской, а также с органами власти. Последние нередко обращались к ним для решения тех или иных своих вопросов, признавая этих неофициальных муллах авторитетных для мусульман лидеров ^[1].

1. Современное положение. Иная ситуация стала развиваться в 1990‑е гг. В отличие от регионов Поволжья и Северного Кавказа, где институционализация мусульманских общин начала происходить уже в конце 1980‑х гг., в отдельных регионах Центральной России, она началась в начале 1990‑х гг. Причем таковыми стали регионы с наибольшей степенью развития неофициальных общин в советское время — Ивановская и Владимирская область. В этих двух соседних регионах мусульманские религиозные организации были зарегистрированы в один год — 1992 и под одинаковым названием — МРОМ «Махалля» ^[2]. Причем несмотря на то, что реально религиозные общины, как минимум с 1920—1930‑х гг. существовали в целом ряде населенных пунктов регионов, но официальное оформление получили они лишь в областных центрах. Аналогичная ситуация коснулась и зарегистрированных несколько позже Тверской, Тульской, Ярославской и Костромской областей.

Заметные отличия имели мусульманские общины Рязанской и Тамбовской областей, где основными центрами мусульманского возрождения выступали не областные центры, чьи общины возникли в процессе урбанизации в конце XIX — первой половины XX веков, а соответственно старинный центр татарской культуры город Касимов с прилегающими татарскими селами (главным из которых явилось Азеево) в первом и татарские же села Татарщино и Энгуразово во втором. Тем не менее первая мусульманская община в Тамбовской области была зарегистрирована в областном центре в 1998 г. ^[3]

На рубеже 1990—2000‑х гг. зарегистрирова­ли свою деятельность общины Курской и Орловской областей. В первой происходила постепенная деградация деятельности неофициальных мулл советского периода, и современная община больше связана своим возникновением с миграционными процессами позднесоветского периода. Вторая же община полностью связана именно с последними процессами (в данном конкретном случае — эвакуация турок-месхетинцев из Узбекистана в 1989 г.) ^[4]. К концу 2008 г. были зарегистрированы МРОМ в таких регионах, как Белгородская, Владимирская, Воронежская, Калужская, Костромская, Курская, Ивановская, Орловская, Рязанская, Смоленская, Тамбовская, Тверская, Тульская, Ярославская обл.; в большинстве регионов было зарегистрировано всего лишь по одной МРОМ. Официально зарегистрированные МРОМ отсутствовали лишь в Брянской и Липецкой обл., где они были зарегистрированы в 2009–2010 гг.

Несмотря на процессы легализации организаций, основной формой мусульманской жизнедеятельности до самого последнего времени являлась религиозная группа.

Например, в Калужской области на момент 2008 г. существовало 4 религиозные группы, в Тульской — около 10, в Ивановской — 6 и т. д.; и это при том, что религиозные организации действовали только в областных центрах. Группы выделяются как по территориальному принципу (общины в г. Малоярославце Калужской, гг. Фурманове, Шуе, Кинешме Ивановской обл.), так и по этническому или субконфессиональному (чечено-ингушская суфийская в Калуге, азербайджанско-шиитская в Иванове). Есть группы, в формировании которых присутствует как этнический, так и территориальный принцип (суфийская дагестанская в Рассказовском р‑не Тамбовской обл., в местах компактного проживания турок-месхетинцев в Воронежской, Курской и Белгородской обл., хемшилов в Воронежской обл.). Как правило, группы моноэтничны; полиэтничные группы встречаются значительно реже. В настоящее время часть указанных групп приобрели статус религиозных организаций — в Малоярославце Калужской, Рассказовском районе Тамбовской, а также все указанные территориальные в Ивановской области ^[5].

2. Внутриобщинные модели взаимодействия. Наличествуют различные модели взаимодействия мусульманских религиозных групп с зарегистрированными мусульманскими религиозными организациями, различающиеся также и по степени этого взаимодействия. Наиболее распространена следующая модель: в областном центре присутствует официальная организация, выполняющая также представительские функции для всей мусульманской общины региона и фактически руководящая ею, в районах же — группы, тесно взаимодействующие с организацией. Такая форма взаимодействия наблюдалась до сравнительно недавнего времени в Ивановской (полиэтничные общины в Фурманове, Шуе, Кинешме и др.), Тульской (группы в Новомосковске, Киреевске, Узловой и т. д.), Тамбовской (группы в Рассказовском и Уваровском р‑нах), Белгородской обл. В некоторой степени эта ситуация распространяется и на Костромскую обл., где районные общины в Галиче и Нерехте имеют официальную регистрацию, при этом представительские функции полностью возложены на головную организацию в Костроме.

Иногда контакт между районными общинами (главным образом религиозными группами) имеется, но отсутствует активное взаимодействие. Примеры этого — модель отношений между мусульманской организацией и шиитской общиной в Иванове, а также между МРОМ в Калуге и мусульманской в Малоярославце до 2009 г. (последняя имела официальное оформление как татарская община, но фактически выполняла функции и религиозной, в 2009 г. была зарегистрирована также в качестве МРОМ).

В 2011–2012 гг. наметился коренной перелом в существовании религиозных групп в ЦФО. В этот период в некоторых регионах началась практически массовая регистрация общин, ранее действовавших в режиме религиозных групп, в религиозные организации. До пленума Президиума ДУМЕР 1 марта 2012 г. этот процесс затронул главным образом общины Ивановской и Владимирской областей. На пленуме же было принято решение повсеместно активизировать процесс перевода религиозных групп в религиозные организации и в ближайшее время зарегистрировать в масштабах всего ДУМЕР 100 новых МРОМ ^[6]. из них, по оценке автора, только в ЦФО возможно зарегистрировать не менее 30–40 МРОМ, причем это будет изменение статуса общин, реально действующих на протяжении 10–20 лет. Причина подобного решения пленума более чем понятна — нынешняя ситуация с колоссальной разницей между количеством реально существующих общин и имеющих официальный статус порождает массу проблем. Во‑первых, статистика зарегистрированных организаций совершенно не соответствует реальному положению дел. Во‑вторых, последнее обстоятельство служит почвой для всякого рода инсинуаций и спекуляций. В‑третьих, если до недавнего времени статус религиозных групп был хоть как-то законодательно регламентирован, то с последними изменениями он просто отсутствует. Последнее обстоятельство дает возможность для произвола в отношении членов религиозных групп. В‑четвертых, в статусе религиозной группы почти невозможно наладить конструктивное и устойчивое сотрудничество между мусульманской общиной и органами власти на местах, а также между общиной и вышестоящими организациями.

Кроме того, было принято решение о регистрации в ближайшем времени (2 года) десяти централизованных мусульманских организаций, всех в ЦФО и СЗФО. Последнее решение вызвано необходимостью повысить официальный статус мусульманских организаций в этих регионах до того, каким они действительно обладают. Кроме того, это решение учитывает процессы бурного роста мусульманских общин в этих регионах и экстраполяцию этих процессов в ближайшем будущем.

4. Социальная активность. Практически почти все зарегистрированные мусульманские организации ЦФО не ограничиваются выполнением лишь деятельности по обслуживанию сугубо культово‑религиозных потребностей населения (намаз, никах, джаназа, меджлис, иные обрядово‑социальные функции), которые выполняются преимущественно активистами религиозных групп. Напротив, деятельность МРОМ направлена преимущественно на решение более широкого круга задач — сотрудничество и взаимодействие с властными структурами, религиозное просвещение, защита интересов мусульман региона, работа со СМИ и т. д. В последнее время ряд МРОМ Центральной России весьма активно сотрудничает с представителями академической и вузовской науки — в полной степени это справедливо по отношению к Воронежской, Тверской, Ивановской, Курской, Ярославской обл.

До 2010 г. в Липецкой и Брянской обл., где отсутствовали официально зарегистрированные мусульманские организации, культовая деятельность была сосредоточена в религиозных группах, главным образом дагестанских и татарских по этническому составу. В настоящее время после регистрации в этих регионах религиозных организаций как религиозная деятельность, так и социальная активность мусульман стала сосредоточенной в религиозных организациях.

Изо всех областей ЦФО наиболее активно участвуют в социальной жизни регионов мусульмане Ивановской, Владимирской, Рязанской и Тульской обл.; несомненное лидерство принадлежит ивановцам. Только в вышеперечисленных регионах главы мусульманских организаций являются членами Общественных советов этих областей.. Также для них же характерны регулярные публикации материалов мусульманских общин в региональных и городских СМИ (раз в 1–2, как правило, в связи с различными информационными поводами). В этих же регионах установлены наилучшие отношения с представителями администрации, вузовской и академической науки, правоохранительными органами, учреждениями культуры, национально-территориальными автономиями и диаспорами. Причем в этих регионах по сути для диаспор мусульманских народов (узбеки, таджики, кыргызы, азербайджанцы, афганцы и др.) руководство местных (МРОМ) и централизованных (мухтасибаты) мусульманских организаций по сути является наиболее авторитетным органом, способным реально на них влиять. Более того, например, в Ивановской области руководство мусульманской общины способствовало институционализации областных узбекской, таджикской и кыргызской общин, оказало помощь в их регистрации в качестве юридического лица и введению их в состав областного Дома национальностей ^[7]. В этих же регионах мусульманские религиозные организации самым активнейшим образом способствуют интеграции недавних мигрантов в российский социум, обучая их русскому языку, истории и культуры России, приучая жить в правовом поле.

5. Подчиненность централизованным структурам более высокого порядка.

Большинство официально зарегистрированных МРОМ в Центральном федеральном округе входят в состав Духовного управления мусульман европейской части России. Исключение до 2010 составляли МРОМ гг. Коврова, Мурома (Владимирская обл.), которые входят в состав «Владимирского муфтията» (руководимого В. Яруллиным) в юрисдикции Центрального Духовного управления мусульман России. Начиная с 2010 г. начались процессы частичной дезинтеграции среди мусульман Центральной России. В состав новообразованного объединения Российская ассоциация исламского согласия (РАИС) в качестве одного из учредителей вошло МРОМ «Инам» (Рязань), шиитско-азербайджанское по составу своих членов. В 2011 г. вышло из состава ДУМЕР и перешло в состав Исламского объединенного центра мусульманских организаций России (ИОЦМОР) МРОМ «аль-Рахмат» в Курске. Кроме вышеперечисленных организаций, другие находящиеся на данных территориях состав ДУМЕР не покидали. При этом за этот же период в составе ДУМЕР зарегистрировалось в этих же регионах не менее 10 новых организаций — в Ивановской, Владимирской, Тульской, Орловской областях, где в настоящее время происходит процесс перевода религиозных групп в статус религиозных организаций. Образована централизованная мусульманская организация в составе ДУМЕР — Мухтасибат Владимирской области, ведется регистрация мухтасибатов в Ивановской и др. областях.

6. Этническое содержание. Различные этнические общины резко отличаются по степени контактности и участию в процессах институционализации. Наиболее активно идут на межэтнические внутримусульманские контакты татары и башкиры. Именно представители этих этносов выступили инициаторами создания большинства официально существующих в настоящее время мусульманских религиозных организаций в регионе. Они же обладают наибольшей склонностью к институционализации своей деятельности и социализации мусульманской общины. Татары руководят в мусульманских общинах Ивановской, Владимирской, Рязанской, Тверской, Тульской, Вологодской, Костромской, Брянской, Смоленской, Воронежской обл., (где этническая ситуация не является столь же однозначной). В Белгородской и Калужской областях татары делят лидерство с др. этносами.

Татары же выступали активными организаторами и учредителями мусульманских организаций в Тамбовской, Ярославской, Курской обл., где в настоящее время это лидерство утрачено. В тамбовской (лидер — кумык) и курской (лидер — азербайджанец-суннит) мусульманской общинах четко сохраняется представление об историческом приоритете татар, поддерживаются активные связи с татарскими общинами и их представителями, устанавливаются связи с академической наукой.

В целом малоконтактны и слабо взаимодействуют с официальными организациями турки-месхетинцы (исключение в Орловской области). Переселенные в Центральную Россию из республик Средней Азии в 1989 г., они компактно проживают в сельской местности нескольких регионов — Воронежской, Белгородской, Курской и Орловской областей. Очевидный прогресс в процессе их внутримусульманской интеграции обнаруживается в Белгородской области, где они достаточно активно участвуют в деятельности МРОМ «Мир и созидание». В Воронежской обл. процесс привлечения различных турецких групп закавказского происхождения (месхетинцы, хемшилы, османы Абхазии и Аджарии, лазы) в основном связан с деятельностью имама из с. Ср. Карачан Грибановского р‑на Воронежской области — хемшила по происхождению, обучавшегося в Московском Высшем исламском колледже Саида Косо-оглы, в течение длительного времени работавшего имамом в Воронеже. На этом фоне резко отличается ситуация в Орловской области, где именно турки-месхетинцы выступили как инициаторы процесса институционализации, зарегистрировав первую в регионе МРОМ в Злынском районе Орловской области и активно участвуя в тех же процессах в областном центре ^[8].

Различна модель социального поведения разных дагестанских этносов. В противоположность Республике Дагестан в дагестанских диаспоральных группах Центральной России наибольшую организационную активность проявляют кумыки и лезгиноязычные уроженцы Южного Дагестана. Представители этих дагестанских этносов сыграли значительную роль в становлении и развитии современных мусульманских социальных институтов Белгородской, Тамбовской, и Курской обл. В первой из них председателем МРОМ является агулец Г. Рамазанов, в Тамбовской обл. имамом и председателем МРОМ — кумык А. Ильясов, в Курской обл. заместителем председателя МРОМ — кумык Д. Чергесов. В наиболее поздней по времени образования общине Центральной России — в Липецкой области председателем МРОМ является аварец Г. Курбанов.

Эти лидеры стремятся не допускать конфликтных ситуаций ни внутри общины, ни за ее пределами. В общинах наблюдается устойчивое развитие, в т. ч. в направлении интеграции и адаптации мусульман. В то же время многие дагестанцы, в особенности фермеры, образуют религиозные группы по территориально-этническому признаку; они далеко не всегда находят общий язык с официальными организациями, но в целом не обладают повышенной конфликтностью. В последнее время приобрела распространение практика распределения в регионы Центральной России выпускников дагестанских исламских вузов и медресе. В своей деятельности они опираются на поддержку, в том числе финансовую, со стороны своих земляков. Формы поддержки и реализации деятельности носят ярко выраженный сетевой характер, характерный как для суфийских тарикатов, так и в целом для традиционного мусульманского общества.

Наименьшую склонность к участию в деятельности официальных мусульманских организаций проявляют азербайджанцы-шииты, повсеместно обнаруживающие склонность к образованию собственных параллельных структур, и религиозно достаточно индифферентные курды. При этом азербайджанцы-сунниты гораздо более активно участвуют в деятельности религиозных организаций и более социализированы^[9].

Примером последнего утверждения может
служить деятельность единственной в Централь­ной России МРОМ, руководимой азербайджанцем, — МРОМ г. Курска. Эта мусульманская община, хотя и не проявляет столь же высокий уровень социальной активности, как в соседней Белгородской обл., достаточно социализирована и интегрирована на внутриобщинном уровне. Особый интерес проблематика модели социального поведения азербайджанских диаспоральных групп Центральной России вызывает в связи с тем, что в ряде регионов (Липецкая, Воронежская, Курская, Брянская, Орловская, Белгородская, а также Вологодская обл.) по переписи 2002 г. именно азербайджанцы стали наиболее крупным мусульманским этносом. В Курской и Вологодской обл. они переместились со второго места на первое, обогнав при этом татар. Рост азербайджанского населения в межпереписной период 1989–2002 гг. отмечен во всех без исключения регионах ЦФО.

В связи со значительным миграционным приростом этнических общин выходцев из Центральной Азии вызывает интерес модель социального поведения этих диаспоральных групп. Наиболее значительными в ЦФО являются узбеки и таджики. Перепись 2002 г. не только не учитывает полный объем этих миграционных потоков, но даже показывает снижение числа узбеков (а также казахов) в ЦФО в межпереписной период 1989–2002 гг. Полные данные переписи 2010 г. еще не опубликованы, поэтому приходится ориентироваться на иные данные. Статистика Федеральной миграционной службы и данные полевых исследований показывают массовый приток выходцев из Узбекистана, Таджикистана и Киргизстана, особенно после 2002 г. Кроме того, перепись 2002 г. не учитывала весьма важную и весомую в демографическом плане категорию условно-временных мигрантов. Численность таджиков в Центральной России достаточно велика и в настоящее время превышает аналогичный показатель гораздо более многочисленных на исторической родине узбеков. К сожалению, в Узбекистане и Таджикистане статистика по миграции из этих стран является закрытой. Исходя из оценок ряда парламентариев и других общественных деятелей Таджикистана, следует ожидать увеличения таджикской диаспоры только за счет перехода трудовой миграции из этой республики в категорию невозвратной, а также за счет переезда в Россию членов семей уже находящихся здесь мигрантов.

В отличие от этого миграция из Узбекистана имеет существенные резервы для увеличения. Одно из ее направлений — экономически стабильные регионы России с развитым производством, но нехваткой трудовых ресурсов. Из всех центральноазиатских этносов именно узбеки наиболее лучшим образом адаптируются в России, причем адаптация их в значительной степени происходит при участии мусульманских общин с лидирующим положением татар. В этих общинах узбеки оказывают активное содействие руководству общин, именно здесь наиболее быстро происходит интеграция во внутрироссийское мусульманское сообщество, что дает толчок к аналогичной интеграции и в общероссийский социум. Таджики адаптируются более медленными темпами; тем неменее в силу близких культурных традиций и общего с татарами ханафитского мазхаба таджики также достаточно легко входят во внутрироссийскую мусульманскую среду с татарским доминированием.

При этом ни в одной из мусульманских общин Центральной России представители коренных этносов Центральной Азии — узбеки, таджики, кыргызы, не занимают лидирующих позиций. В некоторых общинах их представители входят в советы организаций (например, в Ивановской области).

Но при этом в целом ряде общин (Белгородская, Смоленская, Воронежская, Рязанская обл.) в татарской общине лидирующие позиции переходят к татарам, переехавшим до развала СССР или сразу после него из бывших среднеазиатских республик.

Вайнахская община проявляет лидерство в МРОМ Ярославля (начиная с 2006–2007 гг.). Следует отметить и МРОМ Калуги, где позиции вайнахской общины также достаточно сильны.