Глава II.

МАТЬ.

В памяти Шихаба запечатлелись и картины прощания с матерью. Однажды соседи нашли его играющим с друзьями у реки, и привели домой, который был полон людьми. В центре гостиной вся в белом на стульях неподвижно лежала его мать Хабиба. Она как будто только прилегла и заснула. Лицо ее выглядело просветленным, озаренным непонятной для живых сутью потусторонней жизни. Кто-то из взрослых сказал Шихабу, что душа его матери еще находится в доме, наблюдая за происходящим вокруг и ожидая день вознесения на небо. Шихаб еще не понимал, что больше никогда не увидит свою мать, не услышит ее приятный, бархатистый голос, не съест вкусно приготовленные лепешки. Смотря на происходящее глазами ребенка, неосознанно приходил к мысли, внезапно повзрослевшего юноши, что с данного момента, каждый миг бытия уже принадлежит прошлому, и разверзнет, и канет в небытие вместе с телом матери. Знакомые и незнакомые люди подходили к нему и, жалея, гладили по голове, говорили принятые в такие минуты ласковые слова, давали всевозможные сладости, платки и монеты; отец выглядел подавленным, удрученным, немного сгорбленным. Горе состарило его сразу на несколько лет. В белой рубахе и черной тюбетейке он встречал у порога односельчан, приходивших проститься с его уже покойной женой Хабибой. Отец сказал Шихабу:

– Сынок, иди и в последний раз поцелуй маму. В этом мире ты ее больше никогда не увидишь! Если Аллах пожелает, встретимся с ней в будущей жизни. На все Его воля. Она заснула вечным сном.

Шихаб послушался отца и подошел к матери, поцеловал ее в губы, после чего саван закрыли, и она оказалась полностью завернутой в белую материю. Ее уложили на погребальные носилки, которые подняли несколько человек, и вынесли из дома. У порога дома носилки опустили на землю, и пожилой имам прочитал надлежащую молитву. Потом мужчины подняли носилки, и понесли покойную Хабибу на кладбище. Женщины плакали и по мусульманскому обычаю остались дома. Шихаб всю дорогу сидел на плечах у соседа. Как опускали мать в вырытую могилу, он не запомнил.

На похороны съехались почти все родственники как со стороны отца Шихаба, так и со стороны его матери, среди которых была младшая сестра умершей, под тем же именем Хабиба. На время похорон она заменила детям мать: выполняла по дому любую работу, смотрела за детьми, да так и осталась в доме. Как и полагалось в таких случаях на Востоке, Бахааддин женился на сестре своей умершей жены. Подобное случалось редко в татарских деревнях, хотя было распространенным явлением в мусульманских странах Ближнего Востока. Бахааддин, женившись повторно почти сразу же после смерти жены, сделал все, чтобы Шихаб, его младший братишка Имаддин и две сестренки – старшая и младшая Афифы не чувствовали себя одинокими, сиротами. Первое время они жили все вместе. Шихаба заставляли смотреть за младшими детьми. Однако он довольно часто забывал об их существовании, убегая с друзьями на речку, за что иногда отец его наказывал: ставил на некоторое время в угол, что для подвижного Шихаба было самым страшным наказанием. Как говорил дед со стороны отца Субхан, шестилетний Шихаб был очень похож на своего отца в детском возрасте, только ростом повыше. Такой же кареглазый, с прямыми чертами лица и большой родинкой на плече, постоянно стремящийся убежать из тесных стен дома на простор, улицу. Таким неугомонным в детстве образ Шихаба остался в памяти близких родственников и односельчан. Через некоторое время Шихаб мачеху уже называл мамой. Хабиба относилась к нему благожелательно, ухаживала за ним, как за родным сыном, хотя в душе желала собственного ребенка. Вскоре Имаддина и двух сестренок забрали к себе родители Хабибы, желая освободить дочь от дополнительных хлопот, и предоставляя возможность немного пожить для себя.