Вайнахи; вайнахская община в Москве и Подмосковье. Этническую общину В. составляют чеченцы, ингуши, проживающие в Грузии малочисленные народности бацбийцы и кистины, а также мелхи и орстхоевцы (карабулаки), занимающие промежуточное положение между ингушами и чеченцами.

В. Москвы – самая молодая из всех мусульманских этнических общин российской столицы: отдельные ее представители обосновались здесь с 1960–70-х гг. (как правило, это были депортированные в Казахстан и Среднюю Азию, решившие не возвращаться в Чечено-Ингушетию); основной же поток выходцев из Ингушетии и Чечни пришелся на годы перестройки и 1990–2000-е гг.

По переписи 1989 г., чеченцев в Москве насчитывалось 2 101 чел., в Подмосковье не учтены, т. е. их численность не составляла и тысячи чел.; число ингушей не достигало тысячи чел. ни в Москве, ни в Московской обл. По переписи 2002 г., чеченская община в Москве насчитывала 14 465, а в Московской обл. – 1 941 чел.; ингушская: в Москве – 4 050, в области – 572 чел. Таким образом, налицо семикратный рост числа чеченцев в Москве в период между двумя переписями. Рост численности ингушей не поддается учету ввиду отсутствия данных по переписи 1989 г., но, по-видимому, он сопоставим с аналогичным показателем у чеченцев. Между тем существует ряд оценок, говорящих о существенно большем числе чеченцев и ингушей в Москве и Подмосковье. В значительной своей части они составляют группу условно-временных мигрантов, т. е. официально числящихся в родных местах (большинство чеченцев и ингушей, проживающих в Москве, – выходцы из сельской местности), на самом деле проживая в др. регионе.

Столь значительный рост численности по большей части обусловлен несколькими причинами – как глобально-экономическими потрясениями в масштабе всей страны, так и особенно военно-политическими конфликтами вокруг Ингушетии и в Чечне. Среди ингушей значительное число составляют выходцы из Пригородного р-на Сев. Осетии, бежавшие после межэтнического конфликта 1992 г. Последующие волны миграции из Ингушетии в Москву вызваны наибольшим числом беженцев (по отношению к принимающему сообществу) в этой республике и самым высоким уровнем безработицы по России.

Чеченский народ в 1990-е гг. постигла трагическая судьба. В столичный регион России устремились сначала политические оппоненты дудаевского режима, подтягивавшие в последующем своих близких. Сюда же бежали мирные жители, пострадавшие от военного конфликта 1994–96 гг. Затем в Москву прибывали жертвы противостояния с режимом Масхадова. Наконец, последнюю массовую волну мигрантов вызвала военная кампания, начавшаяся в 1999 г. Помимо этого, к этим группам чеченского населения постоянно присоединялись пострадавшие от экономического коллапса в Чечне.

По своему социальному статусу В. преимущественно заняты в сфере малого и среднего бизнеса. Ввиду высокой степени криминализованности российского бизнеса в 1990-х гг. В. в силу специфических особенностей этнопсихологии (см.: Семейные и гендерные установки мусульман Москвы) стремились «отличиться» в данной сфере. Но вопреки распространенному и упорно распространяемому мнению далеко не все чеченцы и ингуши, проживающие в Москве и Московской обл., были заняты в криминальных и полукриминальных сферах. Среди В. немало и квалифицированных специалистов в различных областях – врачей, журналистов; имеются ученые.

В последнее время среди В. общины развилось явление, в принципе характерное для российской действительности: часть населения продолжает жить иллюзиями 1990-х гг., когда на посреднической деятельности случались стремительные обогащения отдельных личностей. Несмотря на изменившуюся ситуацию в стране, многие наши сограждане продолжают следовать этим представлениям; среди В. доля таких людей выше, чем в целом по стране.

Существует распространенное представление о едва ли не всеобщей высокой степени религиозности среди чеченцев и ингушей. На самом деле это очередная мифологема общественного сознания. Среди В. в действительности достаточно высокий процент совершающих намаз, хотя и не превышающий аналогичный показатель многих др. мусульманских этносов России (см.: Отношение московских мусульман к своим религиозным обязанностям). При этом именно для представителей этой этнической группы само по себе исполнение намаза практически не влияет на религиозное сознание и иные аспекты религиозной практики. Уровень же религиозных знаний в целом существенно ниже, чем аналогичный показатель среди таджиков, аварцев, даргинцев, кумыков (см.: дагестанцы), арабов и узбеков. Наряду с этим среди мусульманской общественности Москвы и Подмосковья имеются В., в значительной степени способствовавшие социализации уммы. Среди них в первую очередь следует назвать А. К. Эжаева и З. М. Мамиргова – гендиректора компании «Исламский мир», заслуги которых в этом направлении неоспоримы.

В. традиционно являются суннитами, придерживаясь шафиитского мазхаба. Некоторые источники утверждают о принадлежности к ханафитскому мазхабу чеченцев, относящихся к накшбандийскому тарикату, но эта информация не проверена. В последнее время среди В. отчасти получила распространение внемазхабная саляфийа. Достаточно большой процент В. состоит в суфийских тарикатах – накшбандийском (только чеченцы) и кадирийском (чеченцы и ингуши) (см.: Суфийские течения в Москве). В последнем наибольшее распространение имеют такие специфически вайнахские вирды, как Кунта-хаджи и Бамат-гири-хаджи. В Москве особенно сильно развит вирд Кунта-хаджи, зикры которого проходят каждые среду и субботу в Исторической мечети (см.: Этнический состав московских мечетей). Определенное распространение среди В. получили идеи таблиг ад-дагва (смысл и суть ислама это движение сводит к исламскому призыву). Как правило, В. в своих суждениях безапелляционны и не утруждают себя поиском компромиссных взаимоприемлемых вариантов.

Для совершения религиозных обрядов (бракосочетание, имянаречение, похороны) В. прибегают к помощи имамов из своей этнической среды или ввиду их нехватки – татар, арабов, таджиков. При обряде никаха неукоснительно соблюдается вайнахская традиция прочтения самой формулы в максимально узком кругу (жених, родители или представители невесты, минимально обусловленное количество свидетелей; сама невеста находится в соседнем помещении). Только после проведения церемониала по таким правилам начинается дальнейшее празднование при большом количестве гостей. Развита традиция женского избегания; среди ингушей практикуется избегание родителей жены. В случае смерти чеченцев или ингушей родственники, как правило, стремятся похоронить покойного на родовом кладбище в ауле, откуда он происходит. Похороны в Москве происходят в основном по причине невозможности вывезти тело покойного на родину; последнее весьма часто происходило во время чеченских войн (также эта причина актуальна для ингушей из Пригородного р-на Сев. Осетии). На Даниловском мусульманском кладбище похоронены известные чеченцы Махмуд Эсамбаев и Зия Бажаев.

В вопросах заключения брака предпочтение отдается этнической эндогамии, в особенности ингушами. При этом неукоснительно соблюдается принцип тейповой экзогамии. Многие В., женившиеся на русских, стесняются перед родственниками своих жен и стремятся скрыть от них сам факт своей женитьбы. Нередки случаи двоеженства, причем как внутри своей этнической среды, так и с др. нациями.

Тейповая организация, присущая вайнахскому обществу, отражается на принципе подбора кадров и предпочтении в общении. Вместе с тем В. стремятся не нанимать своих соотечественников на малопрестижные с их точки зрения виды работ, к каковым относится практически вся работа по найму. В вайнахском обществе крайне сильно имущественное расслоение; при этом абсолютно не наблюдается такая форма поддержки малоимущих, как нахождение им более высокооплачиваемой работы.

К представителям старой советской интеллигенции относятся: проф. Руслан Хасбулатов, бывший председатель Верховного Совета РСФСР (РФ) в 1991–93 гг.; председатель Верховного суда РСФСР, ставший известным адвокатом, Абдулла Хамзаев, защищавший Янаева в деле по ГКЧП; один из лидеров леворадикального движения Сажи Умалатова. Видными чеченцами является советник президента РФ Асламбек Аслаханов; член Совета Федерации РФ, один из кандидатов в президенты России в 2000 г. Умар Джабраилов; его брат, председатель общероссийского общественного движения «Российское исламское наследие» (2005–07) бизнесмен Хусаин Джабраилов и др.

Влияние В. на СМИ сравнительно небольшое. В Москве находится значительная часть редакции основного ингушского интернет-ресурса Ингушетия.Ру, здесь же размещается издательский дом «Умма», в котором часть сотрудников составляют чеченцы.

Из национально-культурных организаций чеченцев следует выделить центр «Даймохк» («Дружба»), немало сделавший для обустройства чеченских беженцев времен военных конфликтов и интеграции их в принимающую среду. Среди заслуг центра – устройство воскресной чеченской школы (1993 г.) с изучением языка, литературы, национальной этики, народной хореографии. В ингушской общине выделяется Ингушский общественный центр, организовавший обучение родному яз. 1 раз в неделю в помещении Еврейского ун-та в р-не станции метро «Павелецкая».

Лит.: Апаев А. Московские чеченцы – дела и заботы // Этносфера. – М., 2004, № 11 (74);http://www.mdn.ru/cntnt/svyazi_s_nachionalnimi_obshinami/nachonalnie_obshini_moskvi/ingushskiy_obshestvenniy_chentr1.html (сайт Московского Дома национальностей).

Дм. М.

Вакуф, вакф (араб. буквально – «удержание») – движимое и недвижимое имущество, переданное или завещанное на религиозные и благотворительные цели, неотчуждаемое и не облагаемое налогом. По мнению некоторых мусульманских правоведов, В., несмотря на то что он держится человеком и может передаваться по наследству, в конечном счете находится во владении Аллаха. Этим подчеркивается обезличенный, общественный характер вакуфной собственности. Шариат объявляет также особым бездоходным В. здания мечетей, медресе и прилегающей к ним территории с момента передачи их благотворителем общине.

После уничтожения Казанского ханства, когда была конфискована большая часть В., рост числа В. начинается во второй пол. XIX в. В связи с начавшимися масштабными преобразованиями в жизни российских мусульман развернулась борьба за перевод В. средств из-под контроля отдельных богатых жертвователей и их семей в совместное ведение всех членов общины. Это позволило покончить с частыми злоупотреблениями в благотворительной сфере, сконцентрировать и направить капитал приходов на удовлетворение насущных потребностей мусульман, реформу конфессионального образования.

В кон. XIX – нач. XX вв. ОМДС, учитывая уже сложившуюся практику, сформулировало в соответствии с шариатом и российским законодательством основные правила по управлению и контролю над В. Учреждение новых В. увязывалось с обязательным представлением в ОМДС учредительного акта, который затем поступал на утверждение в МВД. Такое же утверждение требовалось и устным В. Все пожертвования мутаваллий и мулла были обязаны вносить в шнуровые вакуфные книги, лично подписанные и утвержденные в присутственных местах, и сообщать об этом в течение трех дней в ОМДС.

Правилами четко расписывался порядок использования приходской собственности: недвижимость обязательно с согласия общины должна была сдаваться в аренду, а капиталы – в банк под проценты или в ссуду под залог имущества при поручительстве двух «достаточных» лиц с обязательной записью всех операций в шнуровых книгах. Мутаваллий (член попечительского совета) за злоупотребления и нарушения мог смещаться Духовным собранием с должности и затем привлекаться к ответственности. Община, согласившись с принятием В., уполномочивала попечителя мечети ходатайствовать перед губернатором в том, чтобы он обратился за разрешением на прием пожертвования в МВД. Департамент МВД, выдав свое разрешение, направлял его в ОМДС для «зависящих распоряжений». ОМДС через полицейское управление доводило до сведения прихожан решение МВД и выдавало свою разрешающую резолюцию. Затем оно сообщало мутаваллиям о необходимости ежегодной отчетности по В. перед ОМДС, для чего пересылало им специальную приходно-расходную книгу. После совершения дарственной записи на жертвуемое имущество с утверждением у нотариуса В. начинал работать на нужды махалли.

В годы советского режима с 1929 г. существование В. запрещалось. В совр. России законодательно ни на федеральном, ни на республиканским уровнях не было дано определение понятиям «вакуф» и «вакуфная собственность» в отличие от собственности монастырской. На совр. этапе восстановление В. должно прежде всего произойти через возвращение вакуфного имущества, конфискованного советским режимом. Наиболее актуально здесь возвращение недвижимости в городах, но возможна и передача капиталов и земельных обрабатываемых массивов.

Лит.: Азаматов Д. Д. Из истории мусульманской благотворительности. Вакуфы на территории европейской части России и Сибири в кон. XIX – нач. XX вв. – Уфа, 2000; Загидуллин И. К. Вакуфы в имперском правовом пространстве // Ислам и благотворительность. – Казань, 2006; Салихов Р. Р. Татарская буржуазия России и трансформация традиционной мусульманской благотворительности во второй половине XIX – начале XX вв. // Ислам и благотворительность. – Казань, 2006; Хабутдинов А. Ю. Российские вакфы: традиции и пути развития // Рамазановские чтения. – Н. Новгород, 2006. – № 1.

Р. С, А. Х., Р. Х.

Вакфы в Москве и Подмосковье. В свете сообщений о том, что в 1782 г. мечеть в Замоскворечье существовала во дворе переводчика Коллегии иностранных дел князя Сулмамита-мурзы Сименея, можно было бы предположить ее статус как В.; однако после кончины князя его наследник продал здание, что невозможно было бы сделать с вакуфным имуществом. В. являлось здание Исторической мечети, которое купец 1-й гильдии Назарбай Хошалов мог получить по наследству от отца Алибая Хушалова (будучи миллионером, он являлся также крупным меценатом, завещав потратить 322 тыс. рублей на «построение в Бухарии народного училища» и его содержание) или специально выстроил для мусульманской общины. Возможно, В. было и деревянное здание медресе при Исторической мечети, построенное в нач. 1870-х гг., однако достоверно такое можно утверждать только относительно ныне существующего каменного здания, построенного в 1915 г. Садеком Салиховичем Ерзиным.

В. стало здание Соборной мечети, выстроенное на частной земле Хусаина Байбекова в 1904 г. купцом 1-й гильдии Салихом Ерзиным. Что касается Дома Асадуллаева, то, поскольку наследник А. Ш. Асадуллаева Мирза Асадуллаев передал это здание Московскому мусульманскому просветительскому обществу во временное пользование, к В. его отнести невозможно.

Возможно, В. в дореволюционной Москве были более распространены, чем это представляется на первый взгляд. Так, в архиве ОМДС сохранилось дело от июня 1840 г. о В. «купеческой жены» Абдулловой – жилом доме в р-не Татарской слободы, переданном в пользу общины; принявший имущество по описи в свое ведение «соборный имам мулла Рафек Агеев» дал расписку в том, чтобы «получаемые с оного доходы употреблял на содержание мечети». Речь, очевидно, идет об одном из двух зданий, принадлежавших Абдулловым: владении 321 (совр. адрес: Бол. Татарская ул., д. 19/13) или 326 (ныне д. 30 по той же ул.).

В наст. время аналог В. используется при работе ряда исламских организаций Москвы, в частности ассоциации «Собрание». Кроме того, значительная часть мечетей и молельных домов В. в Подмосковье, выстроенных на частные деньги на земле частных лиц, также де-факто является В. Однако в силу отсутствия законодательного статуса у вакуфного имущества оно часто оформляется на частных лиц, а не на религиозные организации мусульман.

Д. Х.

Валиди (Валидов) Ахмед-Заки Ахметшахович (в эмиграции Тоган Ахмед Зеки Велиди) (10. 12. 1890–26. 07. 1970) – историк, востоковед, тюрколог, публицист, политический и гос. деятель; татарин (по др. данным, башкир). Род. в д. Кузяново Стерлитамакского уезда Уфимской губ., учился в медресе.

Участник I Всероссийского мусульманского съезда, на котором избран членом Всероссийского мусульманского совета (ВМС, Милли Шуро) и членом исполкома ВМС. Делегат Национального парламента (Миллет Меджлисе) мусульман тюрко-татар Европейской России и Сибири (Уфа, ноябрь 1917 – январь 1918 гг.). Лидер башкирского движения, под его командованием башкирские войска воевали на стороне атамана А. И. Дутова, затем адмирала А. В. Колчака.

С 1919 г. В. – на стороне советской власти; председатель Башкирского революционного комитета. В 1919–20 гг., находясь в Москве, встречался с В. И. Лениным, И. В. Сталиным и др. большевистскими руководителями. Член РКП(б).

В июне 1920 г., добровольно оставив пост одного из руководителей Башкирской АССР, отправился в Туркестан, где присоединился к басмаческому движению и стал одним из его лидеров. В 1923 г. уехал в Европу. В 1927–32, 1939–44, 1948–70 гг. – профессор Стамбульского ун-та, профессор Боннского (1935–37) и Геттингенского (1938–39) ун-тов. Умер и похоронен в Стамбуле.

С. И.

Валитов Абдулкадыр Абдулхакович (1946–80). Род. в Москве в религиозной семье выходцев из с. Зимнице (Зимище) Старокулаткинского р-на Ульяновской обл. Первичное религиозное образование получил в семье, а позже у А. Мустафина. В 1972–74 гг. учился в медресе «Мир-и-Араб» в Бухаре, после окончания которого заочно поступил в Ташкентский исламский ин-т. В 1975–80 гг. был председателем «двадцатки» (приходского совета) Соборной мечети Москвы в бытность А. Мустафина ее имамом. Старший брат Велитова Махмута Абдулхаковича.

Согласно планам реконструкции города, в 1979 г. Московская Соборная мечеть, единственная в Центральной России, должна была быть снесена как мешавшая строительству спорткомплекса «Олимпийский». Кроме того, идеологическое наполнение Олимпиады-80 не допускало наличие мусульманской мечети бок о бок с объектом международного значения в стране победившего социализма. Она была даже исключена из планов города и не отмечалась на картах до 1985–87 гг. Для того чтобы отстоять мечеть, В. использовал фактор уважения к ветеранам войны и труда. Пожилые мусульмане, награжденные государственными наградами, писали письма в защиту мечети, посещали различные инстанции. Результат был достигнут – мечеть отстояли.

В сентябре 1980 г. В. был убит. Тщательно организованное убийство расследовало КГБ СССР, но истинные виновные не были найдены. У В. остались вдова и три малолетних сына – Валитовы Исмаил 1973 г. р., Тахир 1976 г. р. и Ислам 1978 г. р.

Все сыновья В. в 1990-е гг. получили первоначальное религиозное образование в Дамаске (Сирия) в ун-те Аз-Захра (Исмаил и Ислам) и исламском ин-те Аби-Нур (Тахир), затем старшие братья обучались в мекканском ун-те Умм аль-Кура. В 1997–99 гг. Исмаил и Тахир работали в Исторической мечети Москвы. С 1999 г. и по наст. время все трое братьев работают в мечети «Ярдям»: Исмаил – имамом-хатыбом, Тахир и Ислам – помощниками имама. Ведут активную просветительскую деятельность, преподают в медресе при мечети «Ярдям», занимаются изготовлением и распространением аудио- и видеопродукции на исламскую тематику.

Дм. М.

Валиуллин Якуп Фатыхович – председатель и имам мусульманской общины Звенигорода. Род. в г. Звенигороде 05. 02. 1939 г. в семье выходцев из с. Новый Мастяк Старо-кулаткинского р-на Ульяновской обл.; рос в большой религиозной семье, состоявшей из 8 детей. Религиозное воспитание получил в семье от матери, бабушки и деда по матери. После окончания школы работал в артели «Мединструмент» и учился в школе рабочей молодежи, после службы в армии в 1963 г. поступил в Московский стоматологический институт, который окончил в 1969 г. Работал спортивным врачом в Главном врачебно-санитарном управлении МПС и детско-юношеской спортивной школе олимпийского резерва; с 1985 г. – директор медучилища МПС. С 1990 г. – доверенный врач ЦК профсоюза работников ж/д транспорта и транспортных строителей; с 1992 г. до выхода на пенсию в 1999 г. был врачом в страховой компании.

В 1994 г. зарегистрировал мусульманскую общину г. Звенигорода, председателем которой был избран. С нач. 1990-х гг. начал сбор средств на постройку мечети в Звенигороде, для чего вместе с членами своей семьи установил торговые связи с Казанью и открыл торговлю исламской литературой и сувенирами при дворе Соборной мечети Москвы, таким образом впервые создав систему регулярной и открытой торговли религиозной атрибутикой в столице (до того подобная торговля велась от случая к случаю). С июня 1999 г. начал работы по строительству мечети, ведшиеся главным образом на средства его семьи. После кончины в 1999 г. Ф. Г. Бетретдинова функции имама целиком перешли на В. 17. 03. 2000 г. в недостроенной мечети впервые провел намаз и совершил обряд жертвоприношения (курбан). Строительство мечети было завершено в 2005 г.; фактически мечеть является вакфом семьи Валиуллиных.

Во многом активность мусульманской общины Звенигорода является его личной заслугой. В. ведет работу с войсковыми частями, пропагандирует здоровый образ жизни. Поддерживает регулярные контакты с городской администрацией, является членом попечительского совета городского краеведческого музея. В. регулярно освещает различные мусульманские мероприятия в прессе как городской, так и московской мусульманской.

Дм. М.

Василия Блаженного храм (офиц. назв. – собор Покрова Богородицы, что на Рву). Построен при митрополите Макарии в память покорения Казани в 1555–62 гг. на Красной площади; в 1588 г. устроена церковь Василия Блаженного, по имени которой неофициально называется и весь собор (официальное название напоминает о празднике Покрова Богоматери, т. к. именно в этот день, отмечавшийся 1 октября 1552 г., были взорваны стены Казани). По стилю представляет совершенно уникальный по своей структуре, непривычный для русского зодчества оригинальный памятник архитектуры. Летописную запись о нем «поставлен был храм… многими переводами» И. Е. Забелин поясняет так: «Слово “перевод” в древнем художестве означало снимок, копию с какого-либо образца (оригинала)». Некоторые историки считают, что этот собор построен по образцу разрушенной при штурме Казани ее главной мечети. М. Худяков прямо называет его «венцом татарского влияния в русской архитектуре».

По мнению М. Худякова, храм В. Б. больше всего напоминает разрушенную после взятия Казани мечеть Кул-Шерифа с ее 8 минаретами, предание о которых было записано Ш. Марджани. Из других аналогий между В. Б. и казанской архитектурой историк указывает на отсутствие главного фасада, характерное для татарского зодчества, восточный характер куполов В. Б., любовь к полихромии, цветовую символику шатров. Строителем храма являлся архитектор Посник Яковлев, которому было поручено сооружение каменной крепости в покоренной Казани и который мог на месте ознакомиться с памятниками казанской архитектуры. Однако «в дело сооружения храма, кроме зодчих, входил кто-то еще, и притом настолько, что руководящая идея принадлежала ему» (И. Грабарь).

М. Худяков приходит к выводу о наличии глубокого внутреннего смысла в факте постройки собора с характером мусульманского зодчества в память о завоевании Казанского ханства. «Русское правительство отчетливо выразило идею подчинения татарского государства России, перенеся архитектуру главной мечети Казани в Москву, подобно тому как оно практиковало перенесение в столицу из присоединенных уделов всех местных святынь и реликвий… Правительство митрополита Макария создавало тем самым наглядную эмблему подчинения мусульманской страны христианской державе, как бы заставляло мусульманское искусство служить христианской религии, и тем осуществляло двойную, художественно-политическую идею слияния татарского Востока с Россией».

Известна следующая попытка расшифровать имя В. Б., достоверных известий о котором не существует: «блаженный» в данном случае значит «юродивый»; греческое «Василий» – прямой перевод с русского «царь». Юродивым царем и был Иван IV (который де-факто и сам признавал это – напр., в 1571 г., когда он явился перед послами крымского хана Девлет-Гирея в заплатанной рогоже и назвался «Ивашкой»), в честь которого неофициально был назван собор.

Следует заметить, что место, на котором был возведен собор В. Б., было выбрано явно не случайно: он находится прямо на пути, по которому в XIV–XV вв. представители ханов Золотой Орды проезжали из Замоскворечья (с Ордынской дороги через мост в районе Балчуга) в Ханский двор в Кремле через Фроловские (Спасские) ворота. Впоследствии, во второй пол. XV в., с этого же места ханские послы поворачивали в свое Татарское подворье в Китай-городе. Предположительно примерно в 200 м от будущего собора В. Б. в первой пол. XVI в. располагался Казанский посольский двор.

Лит.: Грабарь И. Э. История русского искусства. Т. 3–5. – М., 1909–1916; Забелин И. Е. Черты самобытности в древнерусском зодчестве. – М., 1900; Памятники архитектуры Москвы: Кремль. Китай-город. Центральные площади. – М., 1982; Худяков М. Г. Очерки по истории Казанского ханства. – М., 1991.

Д. Х.

Вахитов Мулланур Муллазянович (10. 08. 1885–19. 08. 1918) – политический и гос. деятель; татарин. Род. в Казани. Участник революции 1905–07 гг. Учился в Петербургском политехническом (1907–10) и Психоневрологическом (1911–16) ин-тах. После Февральской революции 1917 г. – один из организаторов и руководителей Мусульманского социалистического комитета, редактор газеты «Кызыл байрак» («Красное знамя»), депутат Всероссийского Учредительного собрания.

После Октябрьской революции 1917 г. согласно подписанному В. И. Лениным и И. В. Сталиным 17. 01. 1918 г. декрету о создании Комиссариата по делам мусульман Внутренней России стал его первым председателем. В. – член коллегии Наркомнаца РСФСР, председатель Центральной мусульманской военной коллегии. Руководил формированием мусульманских частей Красной армии.

22 марта 1918 г. вместе с И. В. Сталиным подписал «Положение о Татаро-Башкирской Советской Республике». 16 апреля 1918 г. подписал постановление об упразднении Московского мусульманского народного комитета, который возглавлял Г. Исхаки. 25 апреля 1918 г. вместе со Сталиным подписал постановление о передаче всего имущества, капиталов, документов и по­мещений этой организации ведомству Вахитова.

С июля 1918 г. – чрезвычайный комиссар по продовольствию в Поволжье. В августе 1918 г. возглавил 2-й татаро-башкирский батальон и принял участие в обороне Казани, находился на подпольной работе. Расстрелян белогвардейцами в Казани.

С. И.

Вахитов Муса Кабирович (1895–1938) – имам московской Соборной мечети с 1930 по 1936 г. Происходил из рода потомственных имамов с. Медяна ныне Краснооктябрьского р-на Нижегородской обл. Имамами 2-й соборной мечети с. Медяна последовательно были: с сер. XIX в. до 1880 г. – дед В., Сагидов (Сеитов) Абдел Вяхмят (Вахит); с 1880 г. – отец, Вахитов Кябер (ок. 1850 г. р., учился в с. Тюнтяр Вятской губ. и Казанском Азимовском училище); в нач. XX в. – брат В., (Каберов) Абдулла (?–1937). Др. родственники В. также были имамами: родной дядя В., Алям (1860 г. р., арестован и расстрелян 16. 12. 1937), проживавший в фамильном доме в Медянах с семьей В., не был утвержденным имамом, но считался народным муллой (возможно, позднее был муллой в соседнем с. Пошатово); старший брат, Каберов Фатех (Вахитов Фатех Кабирович, 1890–1937), обучавшийся в казанском Якуповском магометанском училище, являлся имамом 5-й соборной мечети с. Медяна с 1909 г., арестован и расстрелян 09. 11. 1937.

Можно предположить, что В., информации о котором почти не сохранилось, по стопам отца и старшего брата обучался в одном из медресе Казани. В 1930 г. В. сменил на посту имама Соборной мечети Москвы Г. Сулеймани, который руководил религиозной жизнью мечети более года после ареста А. Фаттахетдинова в 1928 г. Вероятно, еще до начала работы имамом-хатыбом В. являлся муэдзином в этой мечети: в одном из документов руководителем мечети назван «муэдзин Муса Хазрат». Муэдзином при В., предположительно, стал выходец из с. Пица Нижегородской обл. Ш. Салямов.

В условиях раскола мусульманских общин, инспирируемого властями, по поводу поддержки К. Тарджемани или А. Расули на пост муфтия ЦДУМ, В. наряду с руководством Исторической мечети Москвы официально поддержал последнего; его подпись стоит под приветственной телеграммой в адрес А. Расули по случаю его избрания новым муфтием после смерти Р. Фахретдина в апреле 1936 г. Однако при изучении судеб родственников В. видно, что оба брата и дядя В. были арестованы почти одновременно, в октябре – ноябре, в год Большого террора. Очевидно, что их семья стала жертвой фальсифицированного «дела о заговоре руководителей ЦДУМ», по которому только на Нижегородчине было репрессировано почти 80 имамов, в Татарской и Башкирской АССР – ок. 700 имамов.

Столичную мусульманскую общину «дело ЦДУМ» охватило еще раньше: в 1936 г. было арестовано более 20 столичных знакомых К. Тарджемани, в т. ч. имам Исторической мечети А. Шамсутдинов. Чуть позже был арестован Г. Сулеймани, а в апреле 1937 г. – В. Он был приговорен к 5 годам исправительно-трудовых лагерей, однако скончался в заключении в 1938 г.; точное место гибели неизвестно. После его ареста мечеть возглавил Х. Насретдинов.

Лит.: ГАУО, ф. 76, оп. 7, д. 591, л. 47; ф. 88, оп. 5, д. 314, л. 43 об. 44; ГОПАНО, ф. 1, оп. 1, д. 5569, л. 30 об.; ЦАНО № 2 (Арзамас), ф. Р-150, оп. 1-а, д. 22, лл. 2, 14, 20; Ислам на Нижегородчине. Энциклопедический словарь. – Н. Новгород, 2007; Сенюткин С. Б., Идрисов У. Ю., Сенюткина О. Н., Гусева Ю. Н. История исламских общин Нижегородской области. – Н. Новгород, 1998, с. 235; Шевченко А. Г., Гаврилов Ю. А. Московская Соборная мечеть за сто лет (исламская составляющая культурного наследия Москвы)/ Архив наследия, 2004, с. 179–226; http://www.memo.ru/history/arkiv/op1012.htm
#op1-732 (сайт общества «Мемориал»).

О. С., Д. Х.

«Введение в коранические науки: учебное пособие для исламских образовательных учреждений» – издание Московского исламского университета (МИУ). Автор – ректор МИУ, арабист М. Муртазин. Книга является учебным пособием для студентов и учащихся религиозных и светских учебных заведений, интересующихся историей и толкованием Корана. В книге излагаются краткая история ниспослания Корана, основные положения традиционных коранических наук и история мусульманской экзегетики – тафсира.

Издана в 2006 г.

Векилов Мустафа бек Надир оглы (1892 (?), с. Верхний Салаглы Елизаветпольской губ. – 1965) – политич. и гос. деятель; азербайджанец, окончил юридический фак-т Московского ун-та (1915), работал помощником присяжного поверенного. После Февральской революции 1917 г. активно участвовал в политич. жизни, участник I Всероссийского мусульманского съезда в Москве, член Всероссийского мусульманского совета (Милли Шуро). На I съезде азербайджанской партии «Мусават» (октябрь 1917) избран членом ЦК. В 1918–20 гг. – член Закавказского сейма и парламента Азербайджанской Демократической Республики, в 1918 г. – на различных правительст­венных должностях, с февраля 1920 г. – министр внутренних дел. После установления советской власти в Азербайджане (1920) выехал в Тифлис, а затем в Турцию.

С. И.

Велитов Махмут Абдулхакович – имам. Род. 07. 09. 1951 г. в Москве в религиозной семье выходцев из с. Зимнице (Зимище) Старокулаткинского р-на Ульяновской обл. Первичное религиозное образование получил в семье, а позже у Ахметзяна Мустафина. Брат Валитова Абдулкадыра. В 1971–72, а также в 1974–75 гг. учился в медресе «Мир-и-Араб» в Бухаре, после окончания поступил в Ташкентский исламский ин-т, который окончил в 1979 г. В 1972–74 гг. служил в Советской армии. В 1980–86 гг. работал имамом Новосибирска. В 1986 г. вернулся в Москву, где работал в Соборной мечети. В 1988 г. явился одним из организаторов Религиозной организации мусульман (РОМ) Замоскворецкого р-на столицы, в 1990 г. переименованной в РОМ «Байт-Аллах», целью которой был возврат мусульманам здания Исторической мечети. После решения суда о передаче здания мечети в пользу РОМ «Байт-Аллах» в 1991 г. В. уходит из Соборной мечети. В 1991–99 гг. – имам Исторической мечети Москвы. С 1993 г. – председатель ДУМ «Ассоциация мечетей».

В. – первый имам в Москве, начавший проводить хутбу на русском яз. (с 1993 г.). Ему принадлежит немалая заслуга в том, что за Исторической мечетью с 1993 г. закрепилась репутация «самой демократической мечети Москвы» (единственная мечеть, открытая на все 5 намазов; первая мечеть, где был разрешен итикяф с 1993 г.; в этой мечети базировались как различные суфийские тарикаты, так и саляфитские кружки, а также члены «Таблиг ад-дагва» и т. д.).

В 1994 г. В. выезжал в Пакистан на три недели по приглашению общества «Таблиг ад-дагва». В 1994 г. В. обучался на трехмесячных курсах в Медине (Саудовская Аравия). В 1995 г. В. первым из российских имамов принимал участие в Хасанийских чтениях в Рабате (Марокко). В 1996 г. В. участвовал в праздновании Мавлид ан-Набий в Юго-Восточной Азии по приглашению посольства Малайзии.

В 1996 г. группой лиц, инспирируемых А. В. Ниязовым, была предпринята попытка устранения В. с занимаемой должности. В 1999 г. в результате очередной попытки В. был удален из Исторической мечети. В настоящее время является имамом РОМ «Байт-Аллах» и председателем совета РОМ «Ярдям» (см.: мечеть «Ярдям»). Женат, имеет 6 детей и 8 внуков.

Дм. М.

Версия о восточном происхождении топографии древнейшей части Москвы. Развитие Москвы после монгольского нашествия протекало в сложных и не вполне выясненных наукой условиях. Данные археологии свидетельствуют, что существующая планировка центра Москвы сложилась после возведения стен Кремля в 1485–95 гг., в то время как предшествовавшая ей не сохранилась. Ниже будет представлена версия происхождения сохранившейся топографии города на основе исследования истории развития Москвы и сопоставительного анализа топонимики таких ее древнейших частей, как Кремль, Китай-город и Арбат.

1. Критика существующих версий происхождения топонимов Кремль, Китай-город и Арбат. Происхождение этих древних и важных топонимов Москвы до сих пор не имеет внятного объяснения. Не выдерживают критики «греческая» (от греч. «кремнос» – «крутизна, крутая гора») и «хвойно-сосновая» (от диал. «кремь» – «крепкий и крупный строевой лес», или «кремлевик» – «хвойный лес по моховому болоту») версии соотв. А. М. Кубарева и В. И. Даля – И. Е. Забелина происхождения слова «Кремль» (подробнее см.: в работе Г. П. Смолицкой). Хотя у Г. П. Смолицкой отмечается более реальное значение этого слова как «внутренняя крепость, крепость внутри города», ее генезис «Кремля» от славянских «крома, кромка, кромина, кромища» выглядит более искусственным по сравнению с тюркской основой «крым, кырым, корым» в том же значении, тем более что именно так именовался Московский Кремль в татарско-язычных посланиях Посольского приказа и мемуарах иностранцев XVII в. (см.: Кремль, версия о восточном происхождении топонима).

Неудовлетворительны гипотезы происхождения первой части топонима «Китай-город» от диал. «кита» (связка жердей, применявшихся при строительстве укреплений) или путем отсылки к неведомым монгольским («внутренняя крепость») и тюркским («крепость, укрепленное место вообще») словам. Версию о родстве московского Китай-города с киевским Китаевым урочищем следует признать слабой в связи с огромной временной лакуной между образованием киевского топонима (XII в.), четко привязанного к языческому или половецкому имени князя Андрея Боголюбского – Китай, и появлением изучаемого топонима (нач. XVI в.).

Не находят подтверждения три доминирующие гипотезы происхождения слова «Арбат» (также «Арабат, Орбат»). Все три возводят топоним к восточным лексемам: а) от араб. «рабад» («пригород, предместье»); б) от татар. «арба» («повозка») – эта гипотеза откровенно слабая; в) от араб. «рибат, рабат» («гостиница, постоялый двор на дороге»); есть еще славянская версия от «горбат», но специалисты всерьез ее не рассматривают. Версия в) считается самой обоснованной – слово «рабат, рибат» попало в Москву от мусульман, останавливавшихся в специально построенных постоялых дворах или гостиницах в этой части города. М. Н. Тихомиров по этому поводу делает специальное пояснение, что речь идет о мусульманах из Средней Азии, которые якобы никогда не селились в Москве вместе с татарами из Крыма, а жили отдельно.

Действительность такова: во-первых, арабские слова могли попасть в Москву исключительно через посредничество татар или (что допустимо, но менее вероятно) выходцев из Средней Азии – бухарцев, персов (см.: иранцы), таджиков; во всех этих случаях арабское эмфатическое «д» в слове «рабад» из первой версии обязательно превратилось бы в «з». Во-вторых, ни в татарском, ни в других тюркских яз. нет слова «рабат» из третьей версии; это арабское заимствование есть только в персидском, – почему М. Н. Тихомиров и вынужден указывать на выходцев из Средней Азии, только они как раз всегда и прибывали в Москву, и поселялись здесь совместно с тюрками: ногаями, татарами, узбеками (ссылка на крымских татар вообще неуместна: они заезжали в Москву по Серпуховской дороге, и у них имелись собственные подворья в Москве – Крымский двор с XVI в., а до этого предположительно – внутри Кремля). Наконец, и это главное, подробное исследование истоков мусульман Москвы и их истории показывает, что Арбат – одно из немногих мест в российской столице (в отличие от Кремля, Китай-города, районов к северу от Кремля и Замоскворечья), где они не селились никогда вплоть до кон. XIX в.

2. Подражательный символизм в мифологии статуса Москвы и его воздействие на топографию. В средневековом менталитете весь мир воспринимался как мир символов, обретая истинную реальность через призму и в виде символов; такое мировоззрение породило целые отрасли исторической науки, расшифровывающие символику, – геральдику, сфрагистику, вексиллологию и др. Москва, будучи столицей относительно небольшого и молодого государства, в разные периоды так или иначе пыталась поднять свой реальный статус в виде мифологем, призванных обеспечить ее древность, легитимность в отношении старинных империй, богоизбранность и вселенскость (см.: Восточные корни «вселенского» элемента в титулатуре московских царей) – таковы известные концепции третьего Рима XVI–XVII вв. и Нового Иерусалима XVII в. Это нашло отражение и в разъяснении сложившейся топографии города (семь холмов – по образцу Рима), и в создании новой топографии (по образцу Иерусалима). Последнее было реализовано только в Подмосковье патриархом Никоном, но задумывалось и в Кремле Б. Годуновым, который планировал отстроить копию гроба Господня и т. д. Естественно предположить, что и в основе старинной, не объяснимой пока топографии и топонимики XIV–XV вв. лежало такое же стремление подражать известному в то время имперскому центру путем условного переноса-воссоздания его основных топографических объектов в Москве.

3. Начало возвышения Москвы. «Подъем Москвы как центра новой России, а в дальнейшем – могучей Российской империи начался в монгольский период» (Г. В. Вернадский); «Москва обязана своим величием ханам» (Н. М. Карамзин). Одной из многочисленных причин возвышения Москвы являлась «последовательная, неизменная политика сотрудничества с ханом» (М. Я. Геллер). Такой вектор развития Москвы был заложен самим Александром Невским, как это следует из беспристрастного анализа исторических данных, в то время как основу для становления независимого Московского государства заложили сын и внук Александра Невского – первые московские князья Даниил Александрович (родился за 2 года до смерти отца и был воспитан родным братом Невского тверским князем Ярославом) и Иван Данилович Калита. Согласно нашей версии, Александр Невский в XIII в. заложил, а его потомки впоследствии реализовали в Москве идею имперской столицы того времени, что и выразилось в виртуальном «переносе» из этой столицы в Москву ее основных топографических объектов. Историки отмечают, что личная харизма Александра Ярославовича («яко солнце Русской земли»), выдающегося государственного деятеля своей эпохи, к моменту его смерти была столь великой и довлеющей над его родственниками и потомками, что никто из них не смел подвергнуть ни малейшему сомнению основные политические линии развития Владимирской Руси, заложенные им, – ни во внутренней политике, ни в отношениях с Западом или с татарами. «Александр Невский – не просто родоначальник династии, но человек, на которого равнялись… идеал московских князей» («Герб и флаг России…», с. 75); так, именно символика всадника с печатей Невского легла в основу герба московских князей.

4. Александр Невский в имперской столице. Изменившиеся после нашествия Батыя геополитические условия заставили русских князей ездить за получениями ярлыков на княжение в Орду; при этом до второй пол. XIII в. реальных центров силы для Руси было два – столица Золотой Орды Сарай и столица Монгольской империи Каракорум. Золотая Орда по отношению к Каракоруму выступает в подчиненном положении; это испытали на себе и отец Невского, и он сам с братьями. Оставшийся старшим среди владимиро-суздальских князей Ярослав Всеволодович первым поехал в Орду в 1243 г.; в течение следующего десятилетия русские князья совершили не менее 19 поездок к монгольским ханам, в т. ч. 4 раза в столицу Монголии – Каракорум. Там регентшей престола в ставке великого хана Гуюка, враждовавшего с Батыем, великий князь Ярослав был отравлен. Только после смерти Гуюка Батый, благоволивший к Александру Невскому, отправил его в Каракорум. Поездка Невского и его брата состоялась в кон. 1248 – первой пол. 1249 гг.; в имперской столице оба князя пробыли несколько месяцев, что являлось обычным для поездок в Орду.

Процитируем В. Л. Егорова: «Стечение многих благоприятных для обоих князей обстоятельств и привело к несколько неожиданному исходу этой поездки. Пожалуй, за всю историю русско-ордынских отношений на протяжении XIII–XIV вв. не было более впечатляющего, удачного и желанного результата, которого добились сразу два князя при минимальных материальных затратах и политических уступках. Александр Ярославич получил в Каракоруме ярлык на великое Киевское княжение и владение всей русской землей. Его младший брат Андрей также получил ярлык – на великое Владимирское княжение… Поездка Александра Ярославича в Золотую Орду, а затем в Монголию (около 7000 км в одну сторону) наложила глубокий отпечаток на его мнение о силе и мощи Монгольской империи, покорившей такие пространства с многочисленным населением. Князь вернулся из столь длительного путешествия не просто человеком умудренным и более опытным, но и более жестким правителем, составившим себе стратегическую линию взаимоотношений с монголами на годы вперед. Возвращение из Монголии стало рубежом в деятельности князя-воителя; теперь первостепенное место в его политике занимает не война, а дипломатия».

5. Планировка имперской столицы XIII в. Монгольские ханы относились к градостроительству как к искусству: столица великого государства, Каракорум, застраивался строго по плану. Дворцы знати, дома, улицы, оросительные и обогревающие системы – все красноречиво свидетельствует о том, что монгольские властители рассчитывали на века, как и полагается в имперской идеологии, где правитель представляет на земле божественную власть. Согласно двуязычным монголо-китайским надписям из развалин Каракорума, а также по сведениям китайских летописей, Каракорум был основан Чингисханом в 1220 г. Столица была связана с империей многочисленными сухопутными и водными путями по рекам; подступы к городу были защищены водными потоками рек и гигантским земляным валом протяженностью ок. 550 км. Во время правления Угэдэя в столице были произведены значительные улучшения и постройки (1235 г.), выстроен великолепный ханский дворец, город обнесен крепостной стеной.

С ханским дворцом часто ассоциировались и сам город Каракорум (монг. Хара-Хорум, кит. – Ho-lin), и расшифровка его названия (тюркского) – «черная крепость». Наиболее подробное описание Каракорума дал фламандский монах-францисканец Гильом де Рубрук, посетивший этот город во времена его наибольшего расцвета в 1253–55 гг. Ученые предполагают, что население Каракорума составляло примерно 30 тыс. чел.; судя по описанию Рубрука, город был не очень большой. В то же время Рубрук неоднократно отмечает многонациональный и многоконфессиональный характер населения столицы: «Там находятся двенадцать кумирен различных народов, две мечети, в которых провозглашают закон Магомета, и одна христианская церковь на краю города». Он видел там большое число христиан: «венгерцев, аланов, русских, георгианов и армян»; неоднократно встречался с несторианами, отмечал наличие немцев и монахов из Иерусалима. Далее, «там был один старик священник из секты югуров, которые признают единого Бога, а все же изготовляют идолов»; «я видел там посла балдахского калифа [Балдах – средневековое название Багдада]; этот посол приказывал носить себя по двору на носилках между двух лошаков»; «видел послов одного индийского султана, которые привели 8 леопардов и 10 борзых собак»; «видел там также послов турецкого султана, которые принесли хану ценные дары».

То, что видел Рубрук, видели и русские князья за 4 года до фламандца – и это, безусловно, должно было поразить их воображение. Не просто о веротерпимости монголов и о величии их столицы, но и о целых кварталах, образованных по национально-религиозному признаку, многократно должны были пересказывать друг другу потомки Александра Невского со слов своего харизматичного предка.

Этих кварталов как минимум два, на что указывает Рубрук: «Там имеются два квартала: один – сарацин, в котором бывает базар, и многие купцы стекаются туда из-за двора, который постоянно находится вблизи него, и из-за обилия послов; другой квартал – катайев, которые все ремесленники». Обратим внимание и на описание одной особенности топографии ханского дворца: «В Каракоруме… имеется рядом с городскими стенами большой двор, обнесенный кирпичною стеною, как окружают у нас монашеские обители. Там помещается большой дворец» – т. е. дворец не просто стоял в открытой местности, а находился во внутренней крепости.

Катайи, о которых пишет Рубрук, могли быть и собственно китайцами (ханьцами), и чжурдженями, которые господствовали до монголов в Северном Китае, но скорее всего – кара-китаями (цидань, кидани); последние представляли собой народ монгольского происхождения, обитавший в Южной Маньчжурии, вытесненный в XII в. чжурдженями в Синцьзян и основавший там свое государство. Под сарацинами могли подразумеваться хорезмийцы, персы, подданные султана Алеппского (согласно прим. А. И. Малеину к тексту Плано Карпини) – т. е. арабы, или же мусульмане вообще, как их называет Плано Карпини. Для нас в понимании версии образования старинных топонимов Москвы важны не частности, а то общее, что вынесли из поездки в Каракорум русские князья (как и западные путешественники): имперская столица состояла как минимум из 3 главных частей (с «дворцами придворных секретарей» вокруг них или между ними): внутренняя крепость («корум») с ханским дворцом, китайский и сарацинский кварталы. Последний, с учетом наличия арабского населения в Каракоруме и при ассоциативной привязке мусульманства к арабам, был воспринят самими князьями или их родственниками на Руси как «арабский квартал».

Можно попытаться соотнести указанные кварталы со сторонами света относительно центра города. Так, Рубрук въехал в столицу «через середину квартала сарацин». Логично предположить, что данный квартал лежал на западе города, откуда и заехали европейцы. Китайский квартал, с точки зрения наших географических представлений, логичнее всего разместить на востоке или юго-востоке монгольской столицы.

6. Перенос-воссоздание топографии Каракорума в др. городах. Пятый и последний великий хан Монгольской империи Хубилай уже в 1260 г. перенес столицу из Каракорума сначала в г. Кайпин, а затем выстроил новую столицу рядом с Чжунду (столицей династии Цзинь), получившую название по-китайски Дайду («главный город»), или по-тюркски Хан-Балык («ханский домен», «царское владение») – совр. Пекин. Хан-Балык имел квадратную планировку и был устроен по принципу трехчастного города: «Внутренний» («Маньчжурский», или «Татарский») город, внутри него – «Запретный город» (с резиденцией хана – императора) и по соседству с первым – «Внешний», или «Китайский» город. «Арабского» города мы здесь не найдем, но при этом мусульмане изначально имели свой отдельный квартал: так, хотя мечеть Niu Jie во «Внутреннем» городе к юго-востоку от резиденции императора датируется 1362 г., в ней сохранились две колонны от 1280–83 гг.

О сходстве «стен кремлей Хан-Балыка и Москвы» писал Э. Хара-Даван, имея в виду «Запретный» город в Пекине; между двумя крепостями есть и другие аналоги – прежде всего в хронологии (и тот, и другой построены в окончательном виде в XV в.), хотя различий в силу естественных причин больше.

Золотоордынская столица Сарай также должна была претендовать на статус, равный Каракоруму. В 1333 г. здесь побывал арабский путешественник Ибн Батута, который застал огромных размеров город с широкими улицами, населенный разными народами: монголами, асами, кипчаками, черкесами, русскими и византийцами, причем каждый из этих народов жил в отдельной части города. Известно, что «планировка Сарая являлась усадебной, и каждая из аристократических усадеб образовывала целый квартал; …она сходна со структурой монгольских городов Центральной и Северной Азии (Кара-Корум и др.)» (В. Г. Рудаков).

Вероятно, татарское название первой столицы Крымского юрта Эски Къырым (Старый Крым, до первой пол. XIII в. – Солхат), от которого возникло наименование полуострова и всего ханства, также объясняется «переносом» в него имперской столицы.

В литературе можно встретить сведения относительно др. городов Центральной Азии, Закавказья, Ближнего Востока и даже Западной Сибири монгольской эпохи, построенных по принципу трехчастной структуры из внутренней, внешней частей и крепости внутри. После вхождения Руси в состав Монгольской империи русские города также заимствовали эту планировку, состоявшую здесь из детинца (крепости), подгородья (укрепленный посад – аналог «Внутреннего» города), и пригорода, или окольного города (неукрепленный посад – аналог «Внешнего» города).

7. Трехчастная топография Москвы; Ак-Корум. Некоторые архитекторы предполагают, что в планировку древнейшей части Москвы изначально был заложен принцип линейного развития (А. Гутнов, В. Глазычев). Это полностью соответствовало бы монгольскому образцу, но потомки Александра Невского развивали Москву согласно имевшимся географическим реалиям. Однако их представления о величии города так или иначе базировались на сведениях об имперской столице, увиденной великим князем и пришедшей в упадок сразу после его смерти; эти сведения должны были из поколения в поколение передавать ближайшие родственники Невского. Так, Великий посад к востоку от детинца стал укрепленным аналогом китайского квартала в Каракоруме и получил со временем название «Китайского» города, а расположенное к западу неукрепленное предместье не позже XV в. получило именование Арбат по аналогии с кварталом сарацинов в бывшей имперской столице. Таким образом, московские князья не только воплощали в жизнь чуждую, но престижную и полную символизма топонимику, но и фактически корректировали топографию в соответствии с планировкой «Черного Корума».

Время появления данных топонимов в Москве совпадает с перенесением на Русь и др. ордынских имен и процедур, что означало преемственность Московского государства от Золотой Орды (см.: Государственные символы и регалии Руси-России мусульманского происхождения).

Одним из главных действий в создание аналога и одновременно антитезы Каракорума (который воспринимался на Руси хоть и с пиететом, но в негативном ключе) стало возведение при правнуке Даниила Александровича, Дмитрии Донском, белокаменного (!) кремля. Очевидно, фортификационное укрепление Москвы в условиях нарастающей угрозы со стороны Литвы делалось с санкции ханского двора в Сарае (подробнее см.: Кутафья башня, версия о восточном происхождении топонима). Однако одновременно московские правители заложили в строительство идею противовеса Орде, чтобы при прочтении этого символизма по-тюркски ни у кого не возникало сомнений: отныне Ак-Корум (татар. «Белый Корум, Белая крепость») становится преемником ушедшего в небытие Каракорума, переняв у него виртуальный статус имперской столицы.

Лит.: Артамонов В. А., Вилинбахов Г. В., Фаизов С. Ф., Хорошкевич А. Л. Герб и флаг России. X–XX века. – М., 1997; Бартольд В. В. Очерки истории Семиречья. – Фрунзе, 1943; Бушаков В.А. Как возникло название города и страны Крым // Къасевет, 1991, № 1/21; Вернадский Г. В. История России: Монголы и Русь. – М., 2000; Геллер М. Я. История Российской империи. – М., 1997; Горелик М., Мертин Р.-П. Империя Чингисхана // Гео. – М., 2003, № 1; Гутнов А., Глазычев В.. Мир архитектуры. Лицо города. – М., 1990; Две крепости, два мира: Запретный город в Пекине и Кремль в Москве // Радио «Эхо Москвы», 28. 04. 2007 – http://www.echo.msk.ru/programs/kremlin/51349/; Егоров В. Л. Александр Невский и Золотая Орда // Александр Невский и история России. Материалы научно-практической конференции. – Новгород, 1996; Забелин И. Е. История города Москвы. – М., 1905 / репринт. изд.: М., 1990; История Москвы с древнейших времен до наших дней. – М., 1997; Каракорум, столица империи Чингисхана // Татарский мир, № 21, 2004; Карамзин Н. М. История государства Российского. – Калуга, 1993; Лавров С. В. Несколько штрихов к международному портрету Москвы // Международная жизнь, № 9–10, 2006; Москва. Энциклопедия. – М., 1997; Московский Кремль как Новый Иерусалим // Радио «Эхо Москвы», 08. 07. 2006 – http://www.echo.msk.ru/programs/kremlin/44708/; Плано Карпини И. де. История монголов // Путешествия в восточные страны. – М., 1997; Рубрук Г. де. Путешествие в восточные страны // Путешествия в восточные страны. – М., 1997; Рудаков В. Г. Селитренное городище: хронология и топография // Автореферат дисс. … к.и.н. – М.: Кафедра археологии МГУ им. М. В. Ломоносова, 2007; Смолицкая Г. П. Названия московских улиц. – М., 1998; Тизенгаузен В. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. Т. I. – СПб., 1884; Тихомиров М.Н. Средневековая Москва. – М., 1997; Фаизов С.Ф. Восточные реликты в топонимике Московского Кремля // Уваровские чтения-V. – Муром, 2003, с. 65–66; Хара-Даван Э. Д. Чингисхан как полководец и его наследие. – Алма-Ата, 1992; The Mosque. History, Architectural Development & Regional Diversity. – Thames and Hudson Ltd, London, 1994.

Д. Х.

«Весы деяний» – сборник трудов Абу Хамида аль-Газали (1058–1111), в основу которого положена одноименная книга, считающаяся мусульманской энциклопедией внутреннего мира человека. Автор, один из крупнейших теологов ислама, предстает в ней как глубокий психолог, исследователь духовной стороны человеческих душ.

В книге анализируются потаенные мотивы поступков верующего, продиктованные особенностями характера и влиянием социальной среды, а также вскрывается духовная, сакральная составляющая человеческой сущности. В данном труде аль-Газали дает рекомендации духовной самодиагностики для всех находящихся в духовных поисках.

В сборнике также представлены работы аль-Газали: «Наставление сыну», в которой автор дает анализ процесса образования и важности избегания бесполезного «мудрствования» и «знания ради знания»; «Книга, избавляющая от заблуждений» – результат многолетних личных духовно-философских исканий автора.

Адресована специалистам, профессионально занимающимся вопросами ислама и суфизма, а также всем, кто интересуется различными аспектами мусульманского вероучения.

Книга вышла в изд. доме «Ансар» в 2004 г. Перевод А. Минияновой («Весы деяний», «Наставление сыну»), А. Сагадеева («Книга, избавляющая от заблуждений»).

Р. М.

Восточные корни «вселенского» элемента в титулатуре московских царей. Как отмечает С. Ф. Фаизов, еще в 1561 г. константинопольский патриарх объя­вил Ивана IV «царем и государем православных христиан всей Все­ленной с Востока до Запада и до Океана», однако в своей титулатуре Иван Васильевич оставил за собой только некую Северную страну. Этот неопределенный географический объект встречается в царском титуле с 1557 г., и уже через несколько лет данный элемент титула оспаривался литовскими дипломатами. В крымские и турецкие грамоты до 1655 г. Северную страну не вписы­вали.

Впервые страны света были включены в титулатуру царя в пос­ланиях первым лицам Крымского ханства от 1655 г.: «Божиею милостью от великого государя, ца­ря и великого князя Алексея Михайловича, Всеа Великия и Малыя, и Белыя Росии самодержца и многих государств и земель восточных и западных, и северных отчича и дедича, и облаадателя...». Т. о., в титул царя оказались вписаны неназванные страны востока, запада и севера. Такие претензии московского престола на обладание почти всей Вселенной вызвали резкие протесты представителей крым­ского правительства: «...Бутто, де, государь их всем светом владеет. А на востоке и на западе, и на севере и оприч их есть многие государства». Возмущенный ответ хана Мухам­меда IV поступил в Москву в нач. 1656 г.: «В Вашей грамоте написано не против прежнего… И та­кие непристойные титлы предки Ваши никто не писывали. Где Москва, где восток, где запад? Меж востоку и западу мало ли великих государей и государств. Мочно было то знать и такие слова не писать, всей Все­ленной отчичам и дедичам и облаадателем пишетеся, и так лживо и непристойно писать, и непригоже. Мусюлманские и крестьянские госу­дари, иных вер никоторые государи так себя писать не могут».

Основной формальный источник нового титула Алексея Михайловича находился в статусной номинации 4 православных патриархов как вселенских. Исключительное образцовое значение для московских властителей имел «весь Восток» титула антиохийского патриарха.

Второй по значению источник – прецедент вселенскости по ордынскому образцу, существовавший в практике канцелярий Крым­ского ханства (в титул хана включались запад и восток, или «правая и левая рука» – оn kоl, sоl коl). Подобное символическое деление мира на «правую и левую руки» было характерно для всех известных тюркских государств Евразии – Тюркского, Аварского, Хазарского каганата, Великой Булгарии, Золотой Орды и др. Восток и запад титула Алексея Михайловича – отражение вселенскости титула поздних Чингизидов.

Однако на этот источник вселенского титула царя не могли сослаться в своей полемике ни Москва, ни Бахчисарай. Мухаммед-Гирей, будучи крайне набожным мусульманином, отказался от этого элемента в своем титуле, поминая аяты Корана: «Аллаху принадлежат и восток, и запад, и куда бы вы ни обратились, там лик Аллаха» (2:115), «Аллаху принадлежат и восток, и за­пад» (2:142) и др. Но хан не мог сослаться на свой пример: это могло быть истолковано российской стороной как дополнительное основание в пользу нового титула царя. Но и Алексей Михайлович никак не желал припоминать хану титулатуру его предков: это означало бы легализацию преемственности от самого Крыма и общих с Крымом корней. В сер. XVII в. перенесение ордынских имен и процедур не могло быть предметом всеми одобряе­мого публичного действия, как это было в кон. XV в., когда в Москву перенесли двуглавого орла с ордынских монет, или в сер. XVI в., когда перенесли титул «царя» (см.: Государственные символы и регалии Руси-России мусульманского происхождения).

Дипло­матическое противостояние двух государств в условиях резкого изменения обстановки в регионе (вследствие Переяславской рады 1654 г.) перера­стает в военный конфликт; в 1654–57 гг. военные действия Крыма и Москвы велись неофициально и сочетались с «братской» перепиской царя и хана. В 1657 г. конфликтная ситуация достигла пика в связи с убийствами посланников обеих сторон (см.: в статье Крымский двор). В 1658–81 гг. последовала русско-крымская война, и к 1670 г. оспаривавшаяся формула в царском титуле была признана ханом Адиль-Гиреем с ог­раничительным уточнением: «отчич... христиан Востока, Запада и Севера».

Лит.: Фаизов С. Ф. «Где Москва, где восток, где запад?»: географическая полемика между крымским ханом Мухаммедом IV и царем Алексеем Михайловичем в 1655–58 гг. // Україна та Россiя: проблеми политичних i соцiокультурних вiдносин. Збiрник наукових праць. – Київ, 2003.

Д. Х.

Временное центральное организационное бюро мусульманок России – создано по решению Всероссийского съезда мусульманских женщин, состоявшегося в Казани 24–27 апреля 1917 г. Женский съезд ставил перед собой задачу обсудить наиболее важные проблемы, представленные на рассмотрение I Всероссийского мусульманского съезда в мае 1917 г. В состав бюро вошли Г. Асфандиярова, Д. Булгакова, московская поэтесса и активная участница женского движения в столице Захида Бурнашева, Р. Чанышева-Султангалиева, С. Якубова. Они же были избраны (наряду с др.) представительницами мусульманок для московского Всероссийского съезда.

Бюро находилось в Москве в Доме Асадуллаева, оказывало ощутимое влияние на процессы, происходившие в регионах, но было ограничено денежными и кадровыми ресурсами. Акцент работы был сделан на разработке документов, имеющих общее организационное значение. В октябре 1917 г. бюро было переведено в Казань. Председателем бюро являлась Салима Якубова, выпускница Высших педагогических курсов в Санкт-Петербурге.

С. И.

«Все об Исламе» – газета. Выходила в Москве с января 2003 по январь 2004 г. Направленность издания – общемусульманская. Владелец – ООО «Медиаомапол», учредителями которого являлись депутат Госдумы дагестанского происхождения Г. Омаров и А.-В. Полосин (главный редактор). Ведущие сотрудники – И. Мухамеджанов (зам. главного редактора, позже корреспондент), В. Емельянов, к. филос. н. И. Насыров, О. Джемаль, Р. Амиров. Одним из наиболее ярких моментов была кампания по поводу захоронения головы Хаджи-Мурата, хранящейся в Кунсткамере Санкт-Петербурга. Наибольший тираж газеты был достигнут к выборам в Госдуму 2003 г., когда он поднялся до 35 тыс. экз.

Выпуск издания прекращен в связи с прекращением финансирования Г. Омаровым после провала на выборах.

Дм. М.

I Всероссийский мусульманский съезд, проходил с 1 по 11 мая 1917 г. в Москве в Доме Асадуллаева. Являлся историческим преемником I–IV Всероссийских мусульманских съездов, проходивших нелегально в Н. Новгороде и С.-Петербурге в 1905–06 и 1914 гг.; определенная путаница с нумерацией съездов происходит в связи с тем, что после Февральской революции 1917 г. в условиях свободной России было принято решение заново начать нумерацию съездов.

Решение о проведении съезда было принято в марте 1917 г. на совещании в Петербурге при мусульманской фракции Госдумы. Помещение для проведения съезда от имени наследников Ш. Асадуллаева предоставил его сын М. Асадуллаев.

В съезде участвовало ок. 900 делегатов, среди них почти все видные политические лидеры российских мусульман: М. Биги, А. З. Валиди, Г. Исхаки, Ш. Мухамедьяров, А.-М. Топчибашев, Г. Терегулов, А. Цаликов, Ф. Карими, Ф. Туктаров и др. Впервые на съезде мусульман равноправными участниками выступили женщины числом ок. 100. Главной задачей съезда стал поиск формулы самоопределения мусульманских народов России. Рассматривались следующие вопросы: форма государственного управления, аграрный, женский и рабочий вопросы, культурно-просветительные нужды, духовная организация, организация вооруженных сил, ряд вопросов, связанных с предстоящими выборами в Учредительное собрание. По этому поводу Г. Исхаки, выступая на съезде в качестве председателя исполкома Мусульманского народного комитета в Москве (МНКМ), отметил, что сведение Временным правительством проблем мусульман к чисто религиозным вопросам является ошибкой.

Основную дискуссию вызвал вопрос о форме автономии мусульман России. По предложению азербайджанца М. Расул-заде большинство представителей Кавказа, Крыма, Башкирии, Туркестана и Казахстана высказались за федерацию на основе национальных территориальных автономий, большинство представителей поволжских татар и часть делегатов Северного Кавказа – за национально-культурную автономию в составе унитарного государства, которое понималось в соответствии с решениями III Всероссийского мусульманского съезда (Н. Новгород, 1906) о местной автономии и ее самоуправлении. По этому плану вся территория государства делилась на вилайеты (области). Меджлисы (представительные органы вилайетов) имели право законодательства в пределах своих полномочий. Контроль над исполнением общегосударственных законов поручался назначенным из центра чиновникам. Язык большинства населения области признавался ее официальным языком, однако все другие народы могли свободно вести образовательную и печатную деятельность на своих языках. Здесь различие между федерацией и унитарным государством понималось как право частей федерации принимать собственные, весьма отличные от общефедеральных, законы.

Председатель Нижегородского мусульманского совета Г. Сулеймани первым из татар выступил за национальную территориальную автономию. В итоге была принята резолюция, в которой отмечалось, что интересам мусульман России наиболее отвечает форма государственного устройства в виде федеративной республики, основанной на территориальных автономиях; народы, не имеющие единой компактной территории проживания, должны пользоваться национально-культурной автономией. Тем самым был достигнут единственно возможный на тот момент компромисс между сторонниками культурной и территориальной автономий.

В резолюции указывалось, что «для ведения духовными и культурными делами мусульманских народов России и обеспечения единства их действий будет образован центральный орган российских мусульман с законодательными функциями в пределах своей компетенции» – Милли Шуро.

По религиозному вопросу съезд решил реорганизовать Оренбургское магометанское духовное собрание (ОМДС) и избрал Временное духовное управление во главе с муфтием Г. Баруди. Вместо кафедр по изучению истории и этнографии нерусских народов «для подготовки педагогического персонала… должны быть открыты при русских высших школах и курсах особые тюркские кафедры». По женскому вопросу съезд постановил, несмотря на отказ мусульман ряда регионов от равноправия женщин, что мусульманки во всех правах (включая сферы, регулируемые шариатским правом) должны быть уравнены с мужчинами; многоженство должно быть отменено; женщина имеет право на развод с мужем; вступление в брак разрешалось не ранее чем с 16 лет.

Лит.: Давлетшин Т. Советский Татарстан: Теория и практика ленинской национальной политики. – Казань, 2005; Набиев Р., Хабутдинов А. Всероссийские мусульманские съезды // Ислам на европейском Востоке. Энц. словарь. – Казань, 2004; Тагиров И. Р. История национальной государственности татарского народа и Татарстана. – Казань, 2000; Хабутдинов А. Ю., Мухетдинов Д. В. Всероссийские мусульманские съезды 1905–1906 гг. – Н. Новгород, 2005; Хабутдинов А. Ю. Органы национальной автономии тюрко-татар Внутренней России и Сибири в 1917–1918 гг. – Вологда, 2001.

А. Х.

Второй мусульманский приход Москвы 1894–1904 гг. – вторая община мусульман-татар в Москве, возникшая в Сретенской части столицы. В связи с реформами 1860-х гг. в социально-политической жизни России произошли крупные изменения. К кон. XIX – нач. ХХ вв. население всей России, и Москвы в частности, увеличилось примерно в два раза по сравнению с дореформенным временем. Изменилась и этносоциальная структура населения Москвы; в частности, это выразилось в приливе татарского населения, прежде всего массового потока безземельных и малоземельных крестьян из Нижегородской губ. В отличие от предыдущих эпох данные некупеческие социальные слои выбирали для проживания более подходящие, недорогие р-ны Москвы, в результате чего к нач. 1870-х гг. численность татар в новых р-нах расселения росла быстрее, так что Мясницкая, Сретенская и Тверская части значительно опередили по концентрации татарского населения Пятницкую часть, где татары традиционно и компактно селились с раннего средневековья. При этом единственная Историческая мечеть Москвы располагалась далеко и не могла вместить всех верующих.

Помимо фактора географического, на становление нового мусульманского прихода повлиял и социальный. Как писал В. Садур, «в социальном плане основные р-ны концентрации татарского населения Москвы заметно различаются». Замоскворечье, точнее Пятницкая часть, выступало как старинный купеческий р-н, в котором зажиточное татарское купечество сосредотачивалось вокруг Бол. Татарской ул. и прилегающих переулков (в р-не быв. Татарской слободы). В Мясницкой части в 1860–70-е гг. проживала самая большая колония московских мусульман, из которых большинство было татарами; они представляли в основном новоприбывших купцов. В Тверской части торговцы-татары также были весьма заметны, особенно по сравнению со Сретенской частью. Сретенская же часть – р-н татарской бедноты, выходцев из крестьян, и именно здесь доля татар в общем населении была наивысшей – почти в пять раз больше, чем в среднем по городу. По роду занятий татары Сретенской части являлись извозчиками, розничными торговцами, обслуживающим персоналом и т. д. К 1882 г. Сретенская часть опередила все остальные административные р-ны Москвы по числу татарского населения. Официальная статистика насчитала тогда более 500 татар, что в совокупности с неучтенными членами семей и «неофициальными мигрантами» дает результат в 1,5–2 тыс. человек, причем 98% (для 1897 г.) из них составляли крестьяне.

Таким образом, основу второго мусульманского прихода, образовавшегося именно в Сретенской части «не позднее чем с 1900 г.» (по мнению В. Садура; в действительности же не позже 1894 г.), составили выходцы из татарских сел Нижегородчины, занявшие в Москве низкие социальные позиции, в отличие от старинного прихода в Замоскворечье. «Сословные (и, вероятно, субэтнические. – Д. Х.) перегородки отделяли зажиточных татар от их менее состоятельных соплеменников» (В. Садур).

Имамом второго прихода стал представитель старинного рода ишанов из с. Овечий Овраг Нижегородской губ. Бедретдин Алимов.

Татарское население Сретенской части было сконцентрировано в р-не Трубной площади и прилегающих переулков: Сумниковском (совр. Пушкарев пер.) и Колокольниковом. Одной из характерных примет мест обитания татар здесь стала торговля конским и др. видами халяльного мяса и колбас, кумысом. Эта деятельность приобрела здесь размах и стала настолько традиционной, что существовала (с перерывами) вплоть до наших дней. Домовладельцев из числа татар в Сретенской части, за исключением касимовского купца Хусаина Байбекова (он имел дом на Цветном бульваре и содержал гостиницу «Малый Эрмитаж» с рестораном у Никитских ворот), не было, в связи с чем вся их жизнь и деятельность проходила в частных наемных домах. В одном из этих домов и возник второй, неофициальный мусульманский приход.

Активными членами второго прихода являлись также Аксян Исаев, Мансуров, А. Альбетков, Х. Лаишев, Мухаммед-Хафиз и Мухаммед-Амин Кашаевы, Хусаин Ширинский, Бедретдин Ахтынов, Мавлетдин Аксянов, Салахетдин Алекберов, Салахетдин Абельханов, М.Ф. Акбулатов, Сафа Вергазов, Сабир Шакиров, Алаветдин Фахретдинов, Умарджан Курбаналиев, Мирза-Мухаммед Вагапов.

О некоторых из них сохранились обрывочные сведения. Акбулатовы, Альбетковы, Вергазовы, Кашаевы, Лаишевы, Ширинские были членами Касимовского мусульманского благотворительного общества, открывшегося в 1898 г. «с целью доставления средств к улучшению нравственности и материального состояния бедных мусульман г. Касимова и его окрестностей». Б. Ахтынов содержал в Сумниковом пер. кумысный завод, а его сын Ахмед в Колокольниковом пер. – мясную лавку; Абельхановы также торговали конским мясом в доме на Трубной площади. Очевидно, эти последние были нижегородскими мишарями.

Мирза-Мухаммед Вагапов являлся мутавалли (попечителем) второго прихода в 1904 г., а Мухаммед-Амин Кашаев – в 1913 г.

Вскоре после начала своей деятельности члены новой общины стали искать возможности для строительства новой мечети, что нашло свое отражение в прошении Б. Алимова и ряда видных московских купцов на разрешение строительства второй мечети от 1894 г. (в год вступления на престол императора Николая II) – под предлогом «малой вместимости до 1500 человек» мечети в Замоскворечье. Результатом 10-летних переговоров и переписки стало возведение здания нынешней Соборной мечети в непрестижной Мещанской части в 1904 г. в обход бюрократических препонов, полулегально. Ключевую роль в приобретении участка и домовладений на нем сыграли обеспеченные лица, так или иначе связанные с Б. Алимовым и, вероятно, убедившиеся в его высоких моральных качествах, – Хусаин Байбеков и Хабибулла Акбулатов из числа касимовских татар и Сабирзян Бакиров родом из Вятской губернии, тесно связанный с Ахмет-баем Хусаиновым. Главным финансистом строительства мечети стал Салих Ерзин.

Хусаин Мусяевич Байбеков (в документах ЦАНТД назван «Хасан»; в одном из московских справочников нач. ХХ в. назван «Хасаин»; это приводит исследователей к ошибке в написании его имени) являлся одной из ключевых фигур в мусульманской общине Москвы. В 1906–16 гг. он возглавлял Московское мусульманское благотворительное общество; в 1907 г. вместе со своим зятем Захидом Шамилем являлся одним из издателей журнала для детей «Тарбияи-атфаль»; в нач. 1917 г. входил в совет Общества по изучению истории…; в марте 1917 г. вошел в состав Мусульманского народного комитета в Москве; после Октябрьской революции 1917 г. выдвигался Московским мусульманским национальным советом кандидатом в члены Учредительного собрания. В 1904 г. именно Х. М. Байбеков выкупил и оформил на себя участок земли, где была построена Соборная мечеть.

Хусаин Байбеков являлся единственным домовладельцем из татар в Сретенской части. Его дом располагался по адресу: Цветной бульвар, 20. Он торговал бакалейным товаром и фруктами. Этот дом прославился и тем, что в нем в 1910 г. был устроен банкет в честь посетившего нашу страну первого младотурецкого великого визиря (премьер-министра) Хильми Паша.

В доме Байбекова в 1901 г. проживал Мухаммед Бедретдинович Алимов, сын муллы, торговавший мануфактурным товаром, – еще 6 лет назад он обитал в гораздо более дешевом доме в Сумниковом пер., где позднее Бедретдин Ахтынов «открыл» кумысный завод.

Хабибулла Ханафиевич Акбулатов, торговавший мехом, проживал в 1901 г. в доме Кознова на Новой площади в самой престижной, Городской части Москвы. Вероятно, он поселился там не случайно: в 1895 г. в этом же доме жил Ахмет-бай Хусаинов – миллионер и крупнейший меценат среди татар на руб. XIX–ХХ вв. С последним был тесно связан и Сабирзян (Сабирджан) Вакасович Бакиров – малмыжский мещанин, выступавший доверенным лицом А. Хусаинова в 1902 г. в Ниже­городском архитектурном комитете по вопросу возведения вакуфных торговых помещений внутри двора Ярмарочной мечети Нижнего Новгорода. В 1906 г. С. Бакиров, проживавший к тому времени в Канавине (ярмарочная часть Н. Новгорода), наряду с А. Хусаиновым и рядом др. крупнейших купцов выступил учредителем Мусульманского благотворительного общества на Нижегородской ярмарке. В связи со сказанным не исключено анонимное участие в деле приобретения земельного участка под московскую Соборную мечеть и самого Ахмет-бая Хусаинова.

Лит.: Айвазов А. С. История национального движения в Крыму // Восточный свет, № 3, 2005; Вся Москва. – М., 1895, ч. II; Вся Москва. – М., 1901; Краткая историческая записка. Историко-архивные и библиографические изыскания по Исторической мечети и медресе, автор исследования Крупнова Р. Е.; Материалы по московской Соборной мечети из архива ОМДС (ЦГИА РБ); Садур В. Г. О передаче традиции и о московских татарах. – 1988, неопубл.; Садур В. Г. Татарское население Москвы (1860–1905 гг.) // Этнические группы в городах европейской части СССР (формирование, расселение, динамика культуры). – М., 1987; Сафаров М. Этническая история касимовских татар – http://tatar-history.narod.ru/etno.htm; Сенюткина О. Н., Загидуллин И. К. Нижегородская Ярмарочная мечеть. – Н. Новгород, 2006.

Д. Х.

Вуду (араб.) – малое омовение водой, совершая которое, человек приобретает состояние ритуальной чистоты (тахарат). Такое омовение включает в себя определенные действия в установленном порядке, среди которых существуют четыре обязательных (фард) и несколько желательных (сунна).

Обязательными действиями при совершении В. являются: 1) омовение лица один раз; 2) омовение кистей рук один раз; 3) совершение масха – протирание головы влажной рукой один раз; и 4) омовение ног до щиколоток один раз. Все остальные действия (такие, как полоскание рта и др.), являются желательными. Обычно омовение совершают, выполняя как обязательные, так и желательные действия, однако при различных обстоятельствах (напр., при недостатке времени или воды, отсутствии горячей воды в холодное время и т. д.) допускается совершать лишь фарды.

Лит.: Ханафитский фикх в новом обличье. Кн. 1. – Н.Новгород, 2007.

М. Х.

«Выборы в России и выбор мусульман» – книга председателя Совета муфтиев России, председателя ДУМЕР, муфтия Р. Гайнутдина. Основана на материалах социологического исследования «Электоральные предпочтения российских мусульман», проведенного отделом стратегических и социологических программ развития государственно-исламских отношений Совета муфтиев. Автором предложено свое видение некоторых аспектов политической социализации уммы в современном российском обществе, приводятся социологические данные, основанные на изучении уммы методами совр. научного анализа.

Данное исследование может составить основу выработки долговременной стратегии государства в отношении значительной части российского социума, формирования политической культуры в условиях открытого общества.

Книга вышла в московском издательстве «Фаир-Пресс» в 2004 г.

Высший координационный центр Духовных управлений мусульман России (ВКЦ ДУМ) – создан летом 1992 г. руководителями региональных Духовных управлений мусульман (ДУМ), вышедших из состава Духовного управления мусульман Европейской части СССР и Сибири (ДУМЕС). Первоначально костяк ВКЦ образовали: ДУМ Татарстана (пред. Габдулла Галиуллин), Башкортостана (пред. Нурмухаммат Нигматуллин), Поволжья (пред. Мукаддас Бибарсов), Тюменской обл. (пред. Галимзян Бикмуллин). Официально зарегистрирован в феврале 1994 г.

Председателем ВКЦ был избран председатель ДУМ Татарстана Габдулла Галиуллин как руководитель наиболее мощной и значительной структуры, обладающей наибольшим количеством мечетей, собственной учебной базой и пользующейся безоговорочной поддержкой руководства, политического истеблишмента, научных кругов и ряда общественных движений своей республики. Для оптимизации деятельности новообразованной структуры было принято решение об образовании в Москве постоянно действующего Исполкома ВКЦ, руководителем которого был назначен один из инициаторов создания ВКЦ, зам. председателя ДУМ Башкортостана Нафигулла Аширов; управляющим делами стал принимавший активное участие в организации ВКЦ председатель Исламского конгресса России Мухаммед Саляхетдинов. До кон. 1994 г. исполком ВКЦ существовал на материально-технической базе Исламского конгресса России.

На более поздних этапах деятельности к ВКЦ присоединились ДУМ «Ассоциация мечетей» (Ульянская обл. – г. Бугуруслан Оренбургской обл.) и целый ряд Духовных управлений мусульман республик Северного Кавказа: Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкессии и Ставропольского края, Адыгеи и Краснодарского края, Республики Северная Осетия-Алания, Ингушетии и др. Таким образом, несмотря на то что позже эти Духовные управления вышли из состава ВКЦ, именно ВКЦ стал первой структурой, объединившей официальные мусульманские религиозные организации северо-кавказского региона, своего рода провозвестником современного ВКЦ мусульман Северного Кавказа.

ВКЦ сыграл определенную роль и в политике, особенно в ходе парламентских выборов 1995 г. Именно на базе ВКЦ формировалось ядро региональных структур Союза мусульман России. Возможно, что конфликтные ситуации в Союзе мусульман России постепенно способствовали и развалу структуры ВКЦ, начавшемуся в 1996 г. (по крайней мере фактический выход ДУМ РТ и ДУМ Поволжья из состава ВКЦ ДУМ произошел именно по этим причинам). Второй причиной его развала было образование и усиление в этот же период времени Совета муфтиев России, в состав которого перешли многие ДУМ, образовавшие некогда костяк ВКЦ. К 1997 г. ВКЦ ДУМ фактически прекратил свою работу; 25 ноября 1998 г. была достигнута договоренность об объединении ВКЦ ДУМ с Советом муфтиев России и Координационным центром мусульман Северного Кавказа.

Во второй пол. 1990-х гг. исполком ВКЦ переехал в постоянный офис на ул. Мишина в р-не станции метро «Динамо», где и поныне находится его исторический преемник – Духовное управление мусульман Азиатской части России.

Дм. М.