Султанов Мухаммедъяр
(1885–1915)
муфтий джадидистской эпохи

Султанов Мухаммедъяр (1837–1915) был пятым муфтием ОМДС. Отец Габделджалиль Султанов — начальник кантона. Сам он закончил Оренбургскую гимназию и поступил на медицинский факультет Казанского университета, откуда был отчислен по болезни. Султанов дослужился до звания подпоручика, затем стал мировым судьей 5-го участка Мензелинского округа.

В 1886 г. указом императора Александра III Султанов был утвержден в должности муфтия — председателя ОМДС. Он получил небывалую ранее возможность контроля над кадровым составом казыев. Если ранее соблюдался принцип назначения муфтиев и избрания казыев в Казанской Татарской Ратуше из числа имамов Казанской губернии, то к 1871 г. из тридцати шести избирателей только один представлял Казань, и выборы перешли под контроль губернских властей. Буржуазия реально утратила контроль над кадровым составом Духовного Собрания, так как до этого многие казыи были казанскими имамами, и (или) бывшие казыи возглавляли казанские приходы. Миссионер Н. Ильминский не случайно обвинял ряд таких казыев в получении дополнительных средств от казанских баев с целью противодействия антиИсламской пропаганде. Поэтому власти стремились не назначать на посты членов ОМДС лиц, связанных с Казанью, подстегивая соперничество Казани и Уфы. С 1889 г. казыи и кандидаты стали утверждаться Министерством внутренних дел по представлению муфтия. К тому же требование знания русского языка сразу отсекло от этого поста бывших бухарских шакирдов. Да и русские классы при медресе не давали должного уровня подготовки для сдачи экзамена на должность казыя. Но знание казыями госязыка и законов резко повысило их роль в отношениях с администрацией и в аппаратной деятельности. Не случайно, что 1890-е гг. дали трех выдающихся казыев: великого улема и муфтия ЦДУМ в 1921–1936 гг.
Ризу Фахретдина, автора первого фундаментального труда по истории тюркских народов и государств Хасан-Гату Габаши и первого политика и политэмигранта, основателя Исламского социализма Габдеррашида Ибрагима.

Мухаммедъяру Султанову было намного сложнее вписаться в сановные вехи, чем чингизиду и блестящему офицеру Салим-Гирею Тевкелеву. Но он всегда подчеркивал уникальную роль Оренбургского муфтия как лидера, представителя многомиллионной российской уммы. Так, в январе 1890 г. от имени Духовного собрания и муфтия Мухаммедъяр Султанова поступил благодарственный адрес на имя императора в честь 100-летия учреждения Оренбургского духовного собрания, подписанный 62 духовными и светскими лицами, включая ряд ахунов, имамов, прихожан и шакирдов из Казани, Казанского уезда, Стерлитамака, Касимова, Симбирска и Троицка. Обращение было актуальным, ведь тогда уже прямо критиковалась вся религиозная политика Великой Екатерины, включая создание ОМДС, и муфтият планировали расчленить на несколько частей. Многим чиновникам не нравилось, что оренбургский муфтий фактически имел прямой доступ к императору, публично выражал согласие с деятельностью властей, и через него доносились все государственные решения до мусульман. Таким образом, он косвенно санкционировал официальную политику России. Для властей принципиально важными здесь были заявления муфтия, что войны с мусульманскими государствами не носят религиозного характера и, следовательно, не могут быть охарактеризованы как джихад. К счастью, российские императоры не выступили сторонниками радикального пересмотра реформ своей великой предшественницы. Если учесть, что в императорский конвой традиционно входили горцы и крымские татары, то становится понятно, сколь мало верили цари в угрозу своей жизни со стороны мусульман.

Муфтии никогда не были противниками развития образования, не поддерживали жестко джадидистскую или кадимистскую школы. Следует отметить, что муфтий Мухаммедъяр Султанов выбирал в качестве казыев ряд видных джадидов, включая Габдеррашида Ибрагима, Хасан-Гату Габаши, Хайруллу Усманова, Ризу Фахретдина, Габдуллу Апаная (последний не утвержден властями). Поэтому Исмагил Гаспринский не без основания называл в числе сторонников издания газеты «Тарджеман» и просветительской программы джадидов не только вышеупомянутых казыев, но и муфтиев Салим-Гирея Тевкелева и Мухаммедъяра Султанова. В 1887 г.
к приезду Мухаммедъяра Султанова Исмагил Гаспринский приурочил открытие образцового новометодного мектеба на Нижегородской ярмарке. В Ростове-на-Дону муфтий Султанов был встречен мусульманским обществом 11 июля 1888 г. Мухаммедъяр Султанов обратился к обществу с назиданием: «Трудитесь, учитесь, просвещайтесь». В 1893 г. возвращение муфтия из Петербурга было отмечено встречами в Самаре, Оренбурге, Казани, Уфе. В 1893 г. по рекомендации муфтия Мухаммедъяра Султанова было принято решение о выделении пяти безвозвратных стипендий для мусульман в Уфимской мужской гимназии.

Само утверждение на должность муфтия светских деятелей в лице Салим-Гирея Тевкелева и Мухаммедъяра Султанова не вызвало особого сопротивления в татарском обществе. До конца XIX века татарская элита надеялась на то, что муфтий сосредоточит свою деятельность на защите гражданских и политических прав мусульман, реформе их образовательных и религиозных учреждений, чего реально не произошло. Муфтии предпочитали политику соглашательства и полумер. С 1890-х гг. распространенной становится критика членов Собрания. Казанской купец Ахметжан Сайдашев обвинил муфтия Мухаммедъяра Султанова, обещавшего защищать перед правительством нужды мусульман, но не добившегося результатов, в предательстве интересов татар. Таким образом, если к середине XIX века оппозиция в лице абызов была в целом нейтрализована официальными религиозными структурами, то позднее неспособность муфтиев выступить в качестве посредников между мусульманами и властями Российской Империи во многом породила новый этап развития общественного движения. Отсутствие у муфтиев богословского образования подрывало их авторитет. Сам факт вакуума власти в татарском обществе не мог не привести к усилению альтернативных источников светского и религиозного лидерства. Первую нишу начинает занимать буржуазия, вторую — суфии с их разветвленной системой мюридов.

С конца 1870-х гг. и до российской революции 1905–1907 гг. лидеры мусульманской элиты Казани в лице буржуазии и улемов регулярно проводят петиционные кампании и посылают делегации в Петербург, прежде всего с целью сохранения статус-кво. Периодически выдвигаются требования религиозной автономии. В январе 1879 г. казанские купцы Юнусов, Апанаев, Азимов и Галеев потребовали аудиенции у министра внутренних дел для представления петиции. Она содержала требования об освобождении мусульманского духовенства от ведения Министерства народного просвещения, об отмене обязательности знания русского языка, о предоставлении льготы по воинской повинности шакирдам медресе. Они дополнительно просили предоставить право всем мусульманам самим выбирать муфтия и казыев. Буржуазия Казани фактически предъявила две программы: программу-минимум, сводившуюся к возврату ситуации до 1870 г.,
и программу-максимум, основанную на создании религиозной автономии (по идее Марджани Фаизхани). Возвращение к старине было приоритетным по сравнению с реформой Духовного Собрания.

В 1893 г. муфтий выехал в хадж, был принят халифом и османским султаном Абдул-Хамидом II, прошел курс занятий по акиде (Исламской догматике) в Бейруте. Однако это не придало ему статуса религиозного лидера в глазах мусульман. 7 декабря 1893 г. казанские купцы потребовали у губернатора разрешения на отправку депутации в Петербург по вопросу «о сохранении в надлежащей неприкосновенности религиозных книг, изучение которых составляет насущную потребность для истинного познания мусульманской веры...». В состав депутации вошли представители буржуазии и духовенства Казани, включая купца Мухаммеджана Галеева и имама Галимджана Баруди (муфтий в 1917–1921 гг.). Так лидеры татар Казани продемонстрировали свое недовольство муфтием Мухаммедъяром Султановым. В 1894 г. крестьяне нескольких аулов Казанского уезда обратились к губернатору «за разрешением выезда в столицу... на предмет возбуждения ходатайств, по... религиозным делам… относительно мектебов и медресе, заготовления учебных руководств». Они отказались обратиться к муфтию «вследствие слабого понимания муфтием глубины смысла Алкорана».

Мусульмане России выполнили свой гражданский долг в ходе русско-японской войны 1904–1905 гг. «Тарджеман» регулярно сообщал о вкладе воинов-мусульман в ход военных действий. По указанию муфтия Мухаммедъяра Султанова был организован сбор пожертвований. Духовенство проводило молебствия о победе российского оружия. Значительные пожертвования в Красный Крест были ассигнованы татарами, особенно в городах. В Казани деньги были собраны как буржуазией, так и рядовыми прихожанами мечетей города. Усилившееся в годы войны сближение Японии и Турции и рост прояпонских настроений среди части мусульман, преимущественно в Средней Азии (агитаторы смешивали малайзийцев и японцев, называя последних мусульманами-шафиитами), дали предлог для разработки новых планов расчленения муфтията.

В этих условиях муфтий Мухаммедъяр Султанов выбрал политику сбережения ОМДС и отказался принять участие в политическом движении, что определило позицию духовенства как корпорации. В итоге руководящая роль в татарском политическом движении в 1905–1907 гг. принадлежала светской интеллигенции и ее сторонникам из числа мударрисов и (или) улемов-модернизаторов, придерживавшихся в целом либеральных взглядов. Однако это не означает, что ОМДС оказалось в стороне от борьбы за права мусульман и планов реформ. В марте 1905 г. Мухаммедъяр Султанов обратился с петицией в Кабинет Министров, где указывал, что мусульмане в армии не имеют возможности исполнять обряды своей религии за упразднением должностей военных мулл, а сами муллы временно удаляются от своих должностей губернаторами в административном порядке. Таким образом, он потребовал от государства выполнения своих же законов.

10–15 апреля 1905 г. в Уфе при Духовном собрании под председательством муфтия М. Султанова прошло заседание «Уляма жэмгыяте» («Общества улемов») . Совещание было созвано по указанию Председателя Кабинета Министров Сергея Витте для составления официального доклада, касающегося проблемы мусульманской общины. В нем приняли участие улемы Казани, Перми, Касимова, Симбирска, Тюмени, Уфы, Каргалы, Москвы, Томска, Ханской Орды, Троицка, Стерлитамака, Астрахани, Санкт-Петербурга, Агрыза и Чишме. Среди них были будущие члены ЦК «Иттифака» Г. Баруди , Г. Апанай, Г. Буби, ахун Уфы Х. Усманов, депутаты I Гос. Думы ахун Каргалы Х. Усманов, депутат II-III Гос. Дум мударрис медресе Стерлибаш М.-Ш. Тукаев, ахун Петербурга Г. Баязитов, ахун Москвы Х. Агаев. Основным докладчиком был казый Р. Фахретдин. Его предложения сводились к созданию религиозной автономии (миллета) по оттоманскому образцу. Он предложил создать пост Шейх уль-Ислама как единого лидера российских мусульман, избираемого ими самими в ранге имперского мира. Единый религиозный орган российской уммы — Собрание (Управление) во главе с Шейх уль-Исламом располагается в столице и должно состоять из улемов. Фахретдин также предложил передать казахов в сферу компетенция Оренбургского Собрания. Ю. Акчура особо отметил необходимость контроля Собранием деятельности мечетей, мектебов и медресе. Записку Акчуры подписали будущие участники I Всероссийского мусульманского съезда в Нижнем Новгороде. Среди них будущие депутаты I Гос. Думы: А. Ахтямов, М.-З. Рамиев (Дардменд), С.-Г. Алкин. После закрытия совещания была создана комиссия по доработке петиции. В нее вошли мурза полковник К.-М. Тевкелев, казый Р. Фахретдин, член Уфимского губернского присутствия С.-Г. Джантюрин, члены Окружных судов Дж. Сайдалин и Г. Тимуров, адвокаты А. Ахтямов и С.-Г Алкин (депутаты I Гос. Думы и члены ЦК «Иттифака»), имам Г. Апанай, золотопромышленник М.-З. Рамиев (Дардменд), промышленники И. Акчурин и Ю. Дебердеев. 12 мая 1905 г. петиция и сопроводительное письмо муфтия были направлены в МВД.

В целом движение мусульман в Уфимской губернии в 1905 г., в отличие от Казани, носило преимущественно характер борьбы за сохранение устоев Ислама и создание религиозной автономии. Там были предприняты попытки поднять активность народных масс заявлениями о новой угрозе крещения. В начале 1905 г. в Уфимской губернии разворачивается движение за созыв губернского мусульманского съезда. В итоге 22–25 июня 1905 г. в Уфе прошло «Совещание доверенных башкирских волостей Уфимской губернии для обсуждения вопросов, касающихся мусульманской религии». Важнейшим требованием программы являлось создание среднего звена управления на уровне уезда — окружных управлений ахунов, что намечалось уже муфтием Мухаммеджаном Хусаином. Они приравнивались «к уездным учреждениям в сфере духовно-религиозных, духовно-учебных и нравственно-воспитательных» и получали «право созыва приходского или сельского... обществ», а также право постановки приговора. Намечался принцип строгого распределения полномочий между управлениями окружных ахунов и местными властями. Ведение всего делопроизводства в этих окружных учреждениях предполагалось на татарском языке. Управления приходских имамов должны были обеспечивать монопольный контроль над общественной жизнью махаллей. Высшим духовным чином предполагался муфтий, избираемый мусульманским населением всего округа Духовного Собрания. Он получал ранг единоличного главы миллета с правом доклада императору. Высшим органом миллета является съезд высшего духовенства, проводимый раз в три года «на предмет рассмотрения и обсуждения вопросов принципиального свойства, выдвигаемых жизнью, и согласования разрешения таковых с правилами Шариата». Так как идея религиозной автономии была наиболее близка и понятна большинству мусульман округа ОМДС, то этот проект предусматривал создание автономного миллета. Предполагалось создание и квазипарламента автономии в лице съезда высшего духовенства. Следовательно, сам М. Султанов не был противником создания религиозной автономии, но считал, что ее осуществление должно быть санкционировано государством.

15 февраля 1906 г. в Уфе начались совещания мусульманской элиты при Оренбургском духовном собрании. Первое заседание было посвящено обеспечению солдат услугами имамов. Присутствовавшие там религиозные и общественные деятели в большинстве своем составили основу национального движения в Уфе, выступив организаторами выборов в I Думу. В заседании, в частности, приняли участие будущие депутаты Думы I созыва: Кутлуг-Мухаммед Тевкелев, Шах-Аскар Сыртланов, Абусугуд Ахтямов, Салим-Гирей Джантюрин, ахун Уфы Хайруллы Усманов. От ОМДС в заседаниях приняли участие все три казыя: Риза Фахретдин, Гиниятулла Капкаев и Нур-Мухаммед Мамлиев, но не муфтий.

В программах партии «Иттифак» и мусульманской фракции, решениях III Всероссийского мусульманского съезда (1906–1907 гг.) провозглашалась единая религиозная автономия российских мусульман. Они получали право на создание религиозного центра, избрание духовенства, создание мусульманских обществ. В их руки переходили мектебы, медресе, мечети, места поклонения, благотворительные организации и вакфы. Вопросы никаха, талака и мираса оставались в сфере ведения шариатских судов. В предисловии к программе «Иттифака» улем Муса Биги заявлял, что она соответствует основам Шариата. Таким образом, мнения ОМДС, сторонников джадидистов и большинства мусульман по программе реформ были по сути тождественными.

Несмотря на все планы, власти не проводят реформу ОМДС вплоть до Февральской революции 1917 г. и концентрируются на изъятии светских предметов из мектебов и медресе и переводе светских школ для мусульман на русский язык. Это вызывает кампанию протестов среди мусульман. Пиком кампании за создание светской школы на родном языке стал съезд, собравшийся 19–21 мая 1911 г. в Уфе в честь 25-летнего пребывания Мухаммедъяра Султанова на посту муфтия. Всего присутствовало до 1500 человек из 36 губерний, включая около 600 делегатов. Организатором подготовки реформы образования выступил казый Хасан-Гата Габаши. Ахмад-Хади и Садри Максуди, Фатих Карими, имамы Кашшаф Тарджемани, Садык Иманколый, Джамалетдин Хурамшин, Фатах Муртазин и ряд других добились принятия решения об открытии в Уфе мужской и женской учительских школ. Однако, несмотря на поддержку Уфимского губернского земства, этот проект вновь был отвергнут правительством. Ахун Уфы Джихангир Абзгильдин выступил за направление «садака» на нужды образования. Съезд стал кульминацией просветительского движения в межреволюционный период. Он стал смотром оставшихся национальных кадров и во многом способствовал унификации программы и учебной литературы. Однако, несмотря на поддержку губернского земства, эти проекты были отвергнуты правительством.

Власти в начале прошлого века неоднократно планировали расчленение муфтията по племенному и региональному признаку, особенно в эпоху премьерства П.А. Столыпина (1906–1910). Они упрекали Султанова в том, что он фактически солидаризировался с программой джадидов, многие из которых были казыями ОМДС. Предложенный им на пост казыя казанский имам и мударрис член ЦК «Иттифака» Абдулла Апанай был не утвержден властями и отправлен в ссылку в 1908 г. Но муфтий сумел сохранить единство мусульман ОМДС как от волны террора, так и от попыток расчленения. В этом здравом консерватизме и умении найти центристскую позицию, наверное, и заключается главное наследие муфтия Мухаммедъяра Султанова.